anf770

До самой смерти Уинстон Черчилль уверенно заявлял, что взял от алкоголя больше, чем тот у него забрал.

Практически все мужчины из рода Черчиллей страдали тяжелой формой меланхолии. Отец Уинстона болел сифилисом сопровождавшегося ужасными галлюцинациями, приводившими случайных свидетелей этих приступов в ужас и панику.

Мать будущего английского премьера, красивейшая женщина своего времени, изнемогая от совместной жизни с мужем, предавалась беспорядочным половым связям.

В школе заикающегося Уинстона учителя и сверстники считали откровенно тупоголовым малым, никто из них не мог и представить, что однажды он станет самым популярным политиком за все время существования Англии.

Уинстон Черчилль называл свои частые депрессии «Черным псом», с которым он боролся при помощи алкоголя и табака. Долгое время суточная доза выпивки политика составляла бутылку коньяка и столько же виски. Черчилль на полном серьезе утверждал: «Секрет моего прекрасного самочувствия прост - минимум сна при максимуме алкоголя и табака».

Умнейшая супруга политика леди Клементина устав бороться с прожженными костюмами мужа, придумала для него противосигарную манишку, при помощи которой Черчилль стал без происшествий выкуривать по 15 сигар в день.

Находясь под градусом, сэр Уинстон неоднократно произносил пламенные речи, и принимал важнейшие государственные решения. Одной великосветской даме, обвинившей его однажды в том, что он находится в публичном месте в неподобающем для джентльмена виде, Черчилль, слегка икнув, ответил: «К утру я буду как огурчик, а ваши ноги до скончания века останутся кривыми».

Как и всем лидерам антигитлеровской коалиции пиковые стрессовые нагрузки Черчилль испытал в годы Второй мировой войны. Несмотря на продовольственные трудности, премьер-министр запретил приостанавливать производство шотландского виски.

Говорят что весной 1946 года по дороге в Фултон, где Черчилль развязал своим выступлением «Холодную войну» он в личном пассажирском вагоне президента США напоил Гарри Трумэна так, что тот, нацепив форму проводника битый час выдувал из железнодорожного свистка государственный гимн своей страны.

Во время своего второго премьерства многие соратники Черчилля почувствовали, что тот стал сдавать. Однажды на королевском приеме он вернулся в зал после посещения уборной с расстегнутыми штанами. С полунамека поняв старшую фрейлину королевы, сэр Уинстон быстро исправил досадное недоразумение, сказав с грустью: «Миледи благодарю за бдительность, но право слово вам не стоило так волноваться, мой ястреб уже давно не покидает своего гнезда. В столь преклонном возрасте ему уже не до охоты».

Рассказывали что, будучи подшофе на яхте у друзей, Черчилль отправил подошедшего к нему познакомиться Джона Кеннеди за ведерком с шампанским. Старый английский «бульдог» принял симпатичного парнишку за официанта.

По легенде любимым коньяком Черчилля был армянский «Двин». Однажды утром он заметил, что у напитка серьезно просел вкус. На «Тегеранской конференции» английский премьер спросил Сталина, почему испортились основные ноты «красного коньяка». Иосиф Виссарионович пообещал разобраться в данном вопросе.

Тем же вечером Берия доложил вождю, что создатель линейки советских коньяков Маркар Седракян разработавший с 1939 по 1942 года марки алкогольных напитков «Отборный», «Армения», «Арташат» и «Двин» отправлен из Еревана в ссылку. Молодого технолога наказали за хранение книг поэта Егише Чаренца, арестованного в 1937 году и скончавшегося в тюремной больнице.

Сталин приказал наркому закрыть против мастера дело, вернуть партбилет и восстановить его в должности на «Ереванском коньячном заводе».

Вскоре Черчилль вновь наслаждался непередаваемым вкусом своего любимого «Двина».

В доме премьер-министра располагался недетский винный погреб. К примеру на 24 марта 1937 года в нем хранились:
220 бутылок шампанского «Pol Roger»;
29 бутылок игристого вина других брендов»
500 бутылок вина «Barsac»;
15 бутылок коньяка;
5 бутылок бренди;
7 бутылок виски.

Забавно что позже французский винодельческий дом «Pol Roger» выпустил трехлитровое шампанское «Pol Roger, Cuvee «Sir Winston Churchill». Сегодня бутылка «Сэра Уинстона Черчилля» стоит в Москве 450 000руб.

Как правило, до завтрака премьер-министр выпивал «соточку вискарика» и «закуривал» все это сигарой «Julieta».

В 11 утра во время традиционного «второго завтрака» сэр Уинстон уговаривал под неизменную сигару поллитра шампанского. Перед тем как закончить легкий перекус для улучшения пищеварения выпивоха пропускал бокал коньяка.

За чаепитием к столу вновь подавались шампанское и коньяк, при этом никто из родных, подчиненных, или политических противников ни разу не видел Черчилля «пьяным в лоскуты».

19 января 1809 года в Бостоне у гастролирующих актеров родился Эдгар Аллан По.

В 1810 году из семьи в неизвестном направлении ушел отец, а спустя год умерла мать мальчика.

Старшего брата Генри забрали родители отца, младшую сестру Розали, отдали в семью Маккензи, а Эдгар оказался в доме у состоятельного бизнесмена Джона Аллана.

Генри По служил на пушечном фрегате «Македонянин». После предательства отца и смерти матери он постоянно писал письма Эдгару. Выйдя на гражданку, старший брат, с юности сочинявший стихи стал публиковаться в американских литературных журналах. Летом 1831 года 24-летний Генри По скончался от туберкулеза отягощенного алкоголизмом.

Повзрослев, Эдгар не раз использовал образ горячо любимого им брата в своих произведениях.

Розали в 12 лет перенесла менингит, и как тогда говорили, ослабла умом. Когда ее брат стал известным литератором она зарабатывала продажей его книг и фотографий украшенных автографом родной сестры Эдгара По.

В 64 года Розали умерла в вашингтонском доме для умалишенных.

Джо Аллан воспитывал приемного сына, используя классическую модель «Кнута и Пряника».

В 1815 году семья переехала в Англию, где Эдгар учился в городских школах Эрвина, Килмарнока, Лондона и Сток-Ньюингтона. Классическое островное образование в полной мере познакомило юного американца с телесными наказаниями, стукачеством и нетрадиционными сексуальными отношениями поощрявшимися учителями в среде учеников.

В школьные годы пылкий Эдгар к своему ужасу влюбился в мать своего однокашника. Через год после их знакомства тридцатилетняя женщина, скоропостижно скончалась от лихорадки мозга. В память о первой взорвавшей его сердце любви, автор спроецировал образ безвременно ушедшей красавицы на некоторых из своих литературных героинь.

Дела у Джона Аллана на островах не пошли, и летом 1820 года семья вернулась в Ричмонд. Эдгару повезло, в местной школе он встретил учителей, пробудивших в нем неимоверный интерес к истории, античной и англоязычной литературе.

В 1825 году Джону Аллану по-настоящему улыбнулась фортуна, умерший виргинский дядюшка оставил ему в наследство 750 000$. Семья перебралась жить в особняк, Аллан купил самый дорогой офис в городе и нанял домашних учителей для приемного сына.

Новоиспеченные богачи отправили Эдгара учиться в только что открывшийся, суперсовременный Виргинский университет. Ежегодно учеба обходилась приемному отцу По в баснословные 350$. Молодой поэт избрал для обучения классическую античную филологию с изучением французского, испанского и итальянского языков.

Лекции молодой человек совмещал с карточной игрой всегда проходившей «под виски» и дым дорогих сигар. С ним с удовольствием садились играть, зная, что он обязательно проиграет. К концу первого курса, По, задолжал однокашникам 2000$ за карточные проигрыши, и 500$ за алкоголь и табак.

Когда без пяти минут миллионер Джон Аллан отказался оплачивать его развлечения По с позором покинул университет. Именно после этого случая между бизнесменом и его пасынком пробежала черная кошка.

В это же время на По обрушился еще один удар судьбы его невеста Сара Эльмира Ройстер вышла замуж за молодого коммерсанта занимавшегося грузоперевозками.

В 18 лет По собрал свои нехитрые пожитки и уехал в близкий его сердцу Бостон. Работа банковским клерком и журналистом приносила мизерный доход, вынудивший его пойти в армию США.

26 мая 1827 года Эдгар подписал пятилетний контракт и стал рядовым, заряжающим 1-го Артиллерийского полка.

Проходя курс «молодого бойца» в форте «Индепенденс» По умудрился выпустить 250 экземпляров своего дебютного поэтического сборника «Тамерлан». В предисловии автор попросил читателей не относиться слишком строго к девяти стихотворениям, написанным им до достижения 14 лет.

Весной 1829 года после смерти Фрэнсис Аллан, его приемной матери, Эдгар подал рапорт с просьбой уволить его из армии в связи с семейными обстоятельствами. 15 апреля По ушел на «гражданку» и в это же время примирился с отцом.

В те годы в США издавали только маститых европейских авторов, первым американцем положившим конец заокеанскому засилью в литературе стал Джеймс Фенимор Купер. Серией романов из реальной жизни простых американцев он вынудил чопорных англичан признать в нем «Американского Вальтер Скотта».

Скорбя о безвременно ушедшей супруге и видя неудачи приемного сына на литературном поприще, Джон Аллан предложил ему поступить в военную академию «Вест-Пойнт».

Летом 1830 года По стал кадетом академии. Одногруппники скинулись по доллару и помогли товарищу издать два сборника стихов «старичка» «Тамерлана» и новинку «Аль-Арааф». В 1831 году Эдгар своими провокациями и саботированием приказов командования намеренно добился своего исключения из «Вест-Пойнта» и решил посвятить всю оставшуюся жизнь литературному труду.

Вернувшись в Балтимор, он стал свидетелем скоропостижной кончины горячо любимого им старшего брата Генри. Перенесенная утрата подстегнула По к отправке свой рассказ на конкурс малой прозы. Помимо жажды славы молодому автору кровь из носу как нужны были деньги, а главная премия составляла 100 тяжеловесных долларов.

По отправил на конкурс пять блестящих рассказов. В тот раз главный приз прошел мимо него, но о нем заговорили в американских литературных кругах.

Вскоре он устроился писателем и по совместительству критиком в ричмондский журнал «Южный литературный вестник», из которого спустя три недели его уволили за беспробудное пьянство. На самом деле По пил мало, а пьянел чертовски быстро и очень сильно.

Эдгар поклялся главреду журнала Томасу Уайту, приходить на работу трезвым, и таким же с нее уходить, и был прощен. В «вестнике» он проработал два года. Все это время он функционировал в режиме злобного критика, делая все возможное, чтобы отклонили рассказы других авторов и напечатали его собственные. Нечестная конкуренция проводилась под ежедневным девизом борьбы за «литературное качество».

16 мая 1836 года 26-летний писатель женился на своей тринадцатилетней двоюродной сестре Вирджинии Клемм. Заряженный любовью По написал свой единственный роман «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». Позже эту книгу признанную критиками крайне неудачной работой, сам автор называл преглупой вещью, не стоившей даже листов бумаги, на которых она была написана.

В 1897 году Жюль Верн написал продолжение этого романа, выпустив две части своего «Ледяного сфинкса». Высоко оценил книгу По Герберт Уэллс, а Говард Лавкрафт материализовал приключения Артура Пима на страницах своей антарктической повести-ужасов «Хребты Безумия».

Весной 1837 года в США случился очередной экономический кризис, и Эдгар, оставшийся на два долгих года без работы, полностью посвятил себя писательскому ремеслу. В 1838 году не раскупленная «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», осталась лежать мертвым грузом на складах издательства «Harper and Brothers».

Собравшись духом По переехал с женой в благословенную Филадельфию и уже в мае 1839 года устроился редактором в литературный «Джентльменский журнал Бертона». На тот момент серьезным подспорьем для писателя оказался гонорар, полученный за публикацию сборника рассказов «Гротески и арабески».

Помимо американской литературы По умудрился оставить след в конхиологическом разделе биологии (наука о раковинах) написав для профессора Томаса Уайта специализированный учебник. За этот нелегкий труд Эдгару заплатили 50 долларов, которые в разговоре с женой он сравнил с получением большого наследства.

Летом 1840 года рассорившись с Уильямом Бертоном, писатель перешел из его журнала к конкурентам в «Graham’s Magazine». По, раскрутил журнал с 3 000 до 40 000 подписчиков, сотворив это чудо, он на несколько лет перестал думать о хлебе насущном, всецело посвятив себя литературе.

В январе 1842 года у 20-летней Вирджинии обострился туберкулез, и впервые открылось горловое кровотечение. По постоянно находился в подавленном состоянии, ежедневно откладывая перо он брался за бокал с виски. Потрясенный своими пьяными видениям он написал рассказ «В смерти - жизнь», в котором доказал, что искусство вместе со временем отнимает у художника жизнь, но при этом придает его жизни смысл.

13 января 1843 года филадельфийский суд признал Эдгара Аллана По банкротом, после чего беды посыпались на голову писателя, словно из рога изобилия, однако вместе с ними стала расти его литературная известность.

«Филадельфийский период» стал лучшим временем в его писательской карьере. Публика запоем читала «Убийство на улице Морг», «Тайну Мари Роже» и «Похищенное письмо».

В 1844 году Эдгар осуществил свою давнишнюю мечту, его «криптографический» рассказ «Золотой Жук» отправленный на литературный конкурс занял первое место, а По получил первый приз в размере 100$.

В начале 1845 года писатель взорвал американское читательское болото, бросив в него словно литературную гранату - мистическое стихотворение «Ворон». За считанные недели «Ворон» стал самым популярным англоязычным стихотворением не только в Новом Свете, но и в Европе.

21 февраля 1845 года По пригласили на раскрутку в «Broadway Journal». Параллельно с редакторской деятельностью он стал читать лекции. Вскоре основным источником его доходов стали не литературный труд и издательство журнала, а периодические встречи со студентами.

В апреле 1846 года писатель ушел в очередной длительный запой. В полутрезвом состоянии По умудрился калякать очерки о ведущих литераторах Нью-Йорка, давая в них негативную оценку всем «писакам» мечтающим о славе великих поэтов и романистов. В ответ писательская братия в десятках статей обвиняла По в алкоголизме, безбожии и плагиате.

30 января 1847 года Верджиния По угорела от чахотки, и Эдгар погрузился на самое дно «алкогольной впадины», тем более, что много виски ему для этого не требовалось.

В июле 1848 года собрав все силы в кулак, и протрезвев, он приехал к своей первой любви Саре Ройстер, овдовевшей в 1844 году и получившей в наследство от мужа 100 000$.

27 сентября 1849 года они тайно обручились, а спустя 10 дней писатель мистическим образом скончался.

Вечером 3 октября 1849 года друг Эдгара балтиморский газетчик Джозеф Снодграсс получил короткое письмо, написанное на листочке бумаги для путевых заметок:

«Уважаемый сэр!
Около избирательного участка 4-го округа, что в таверне Райана, находится какой-то довольно потрёпанный джентльмен, известный как Эдгар А. По, и, похоже, находится в крайне бедственном положении, и он говорит, что знаком с вами, и я вас уверяю - он нуждается в немедленной помощи. Пишу в спешке.
Искренне Ваш,
Джоз. У. Уокер».

Снодграсс поспешил в таверну и нашел на заплеванном полу Эдгара По. Писатель, одетый в грязную одежду с чужого плеча, что-то жалобно мычал, и не мог самостоятельно держаться на ногах.

5 октября По пришел в себя, поговорил с доктором, так и не вспомнив как он оказался в столь бедственном положении.

6 октября больной в полувменяемом состоянии бился в припадке на больничной койке, ежеминутно выкрикивая «Рейнольдс ты, где ублюдок, покажись!».

7 октября придя в себя и осмысленно произнеся: «Господи, помоги моей бедной душе» 40-летний Эдгар Аллан По скончался. Причина смерти писателя осталась невыясненной. Медицинская карточка, и свидетельство о смерти поэта были утеряны.

Незадолго до смерти доктор Гильотен обратился к французским властям с просьбой перестать называть его именем придуманную им машину для обезглавливания преступников. Учитывая, что к этому времени гильотина, стала кровавым брендом Франции, профессор получил категорический отказ на свое прошение.

28 мая 1738 года в городке Сэнт в семье неудачливого адвоката родился мальчик, получивший при крещении имя Жозеф. Интересно, что одно из значений этого имени переводится с еврейского как «Бог да воздаст».

Мечтая, посвятить свою жизнь служению Богу Жозеф поступил в принадлежавший иезуитам «Орден святого Игнатия». Однако со временем выяснилось, что молодой человек оказался абсолютно не готов к «Вящей славе Божией». Уйдя из ордена «брат» Гильотен в числе лучших учеников окончил медицинские факультеты университетов «Реймса» и «Парижа».

Жозефа пригасили читать лекции в его столичной «alma mater». Выступления молодого медика с удовольствием посещали не только студенты, но и преподаватели.

Гильотен говорил, что в преддверии нового XIX века старые медицинские теории должны уступить место передовым знаниям, навыкам и хирургическим инструментам. Лектор пророчествовал что вскоре «эскулапы» станут анатомическими инженерами, коим под силу будет разобрать и собрать сложный человеческий механизм, или заменить его изношенные части.

В 1778 году Гильотен схлестнулся в Париже с австрийским уникумом Францем Месмером отцом теории о «Животном магнетизме», этим «предтечей» последующих «Джун», «Кашпировских» и «Чумаков». Австриец открыл магнетические флюиды и научился за счет коррекции добиваться их гармоничного расположения в организме человека, что помогало ему лечить самые сложные заболевания.

Ознакомившись с методом «австрийского шарлатана» Гильотен на лекциях стал рассказывать слушателям о всемогущем плацебо которое ловкий Месмер выдавал за «магнетические флюиды».

Доктор с жаром говорил, что в псалме 114 одного из самых первых «Ветхих Заветов» переведенных с греческого на латынь есть строчка «Placebo Domino in regione vivorum» (Буду угоден Господу в стране живых). В Средневековье на отпевание мертвых приглашали плакальщиц, которые с определенными интервалами исполняли «Плацебо Домино». Вера профессиональных причитальщиц, что покойник «станет угоден Богу в стране живых» со временем стала символизировать духовное лекарство, якобы уменьшавшее горе близких потерявших дорогого им человека.

Позже так стали называть любое лекарство, или выдаваемое за него вещество которым медик пользовал больного не для лечения, поскольку исцелить оно было не в состоянии, а для избавления страждущего от духовных и физических мук.

Случилось так, что вскоре Месмер и Гильотен встретились у постели  сановного пациента. Лекарства француза оказались бессильны против замысловатых пассов Месмера. Когда больной погрузился в транс, австрийский выскочка при помощи своего волшебного магнита вытащил из советника французского короля его давний недуг.

После подтверждения сотворенных им чудес гонорары Месмера стали расти как на дрожжах, еще бы ведь этот удивительный врач не заставлял больных пить горькие снадобья, а обеспечивал исцеление «тут и сейчас». Столичным врачам не нужен был такой конкурент, поэтому против понаехавшего «сатаниста», «некроманта» образовался врачебный заговор.

По наущению «наушников» Людовик XVI приказал создать комиссию призванную объяснить монарху суть методики врачевания с использованием системы «Животного магнетизма». Судьбу австрийца должен был решать в том числе и Гильотен оказавшийся в компании таких светил как Бенджамин Франклин, Антуан Лавуазье, Жаном Байи.

Ученые мужи были потрясены узнав, что Месмер открывший во всех значимых французских городах филиалы своего «Общества вселенской гармонии», заработал своим «искусством» 350 000 ливров. Сегодня трудно сказать, был ли в то время в мире хотя бы один ученый с подобного рода доходом.

Надо отдать должное комиссии, написавшей в итоговом докладе королю, что Месмер вылечил своим магнетизмом 90% обратившихся к нему больных, но как он это сделал, ученые мужи разобраться, так и не смогли.

По легенде перед изгнанием из Парижа Месмер дал прощальный ужин для французского бомонда, сколотившего ему изрядный капиталец. Увидев Гильотена, австриец подошел к нему, и нарочито громко сказал: «Сегодня во сне я смутно видел, что вам суждено изобрести только один ужасный инструмент, которым будет умерщвлено большинство присутствующих на этом вечере».

В зале раздались смешки, серьезность сохранили только два человека Гильотен и Месмер.

В 1789 году Гильотена избрали в состав «Учредительного собрания» где он служил секретарем. Находясь под впечатлением от предсказаний австрияка, завистливый французский доктор по ночам изобретал «инструмент», который должен был прославить его имя в веках.

10 октября 1789 года выступая перед коллегами в «Учредительном собрании» доктор предложил им демократизировать старуху с косой. Гильотен сказал, что изобретенная им чудо машина поможет парижскому палачу господину Сансону верному слуге «безносой мадам» работать быстро и точно.

Доктор и палач приятельствовали и даже вместе музицировали, первый играл на клавесине, а второй на скрипке. Вечерами под бокальчик винца Сансон рассказывал другу, что для палача не бывает легких казней, мучается не только жертва, но и заплечных дел мастер. Один от ужаса, и запредельного ожидания смерти, другой от боязни не убить преступника одним точным выверенным ударом.

Когда Гильотен заявил коллегам, что не редки случаи, когда палач отрубает голову жертве только с третьего, а то и пятого удара зал заседаний заполнился недовольным гулом собравшихся.

В ответ Жозеф Игнас Гильотен предложил использовать в королевстве машину позволяющую производить обезглавливание с математической точностью и «промышленном масштабом».

Сегодня можно сказать, что работа над «гильотиной» скорей всего сохранила жизнь ее создателю. Весной 1792 года Гильотен вместе с Шарлем Сансоном приехал во дворец к Людовику XVI. Рассказывали что король, бегло осмотрев чертеж агрегата для казни, взял перо, макнул его в чернильницу и с брезгливостью на лице изменил полукруглое лезвие, заменив его на косой нож.

Вскоре на печально знаменитой Гревской площади палач и изобретатель провели обкатку нового изделия сначала на крупных животных, а потом на трупах бродяг, найденных в пределах 12 парижских «Дворов чудес».

25 апреля 1792 года у гильотины состоялась премьера, палач Санскон казнил на ней воришку Николя Пеллетье.

Гуманность изобретенной доктором машины обсуждалась повсеместно, многие парижане даже не догадывались, что вскоре им лично предстоит познакомиться с парижским палачом, и его новой помощницей, позволившей господину Сансону ходить на работу как на «праздник».

К моменту начала испытаний головорубительного аппарата Париж был охвачен «гильотеноманией». Знать стремилась всеми правдами и неправдами пригласить изобретателя в гости, и массово скупала ювелирные украшения с изображением его чудо машины. Чернь жевала дешевый хлеб с вытесненной на корке «головорезкой». Парфюмеры предлагали клиентам несколько новых ароматов в названии которых присутствовало имя конструктора.

10 августа 1792 года санкюлоты взяли штурмом дворец Тюильри, где под домашним арестом содержался королевская семья. Спустя три дня низложенного монарха вместе с домочадцами отправили в крепость «Тампль».

По всей стране тюрьмы наполнялись знатными аристократами, дворянами, священниками, особами королевских кровей, учеными, и прочими «врагами республики».

21 января 1793 года на бывшую площадь «Людовика XV», ставшую площадью «Революции» в позорной карете привезли Людовика XVI. Многотысячная толпа скандировала: «Спеши утолить любовную страсть мадам Гильотины».

Король отказался от связывания рук, но увидев умоляющий взгляд Сансона, позволил накинуть себе на запястья шёлковый брабантский платок. Пока подручные палача стригли ему волосы, на лице Людовика не дрогнул ни один мускул.

Последнюю речь короля убила дробь армейских барабанов. Перед смертью Людовик успел подумать, что лежа животом на скамье гильотины, он шейными позвонками чувствует насколько предложенный им вариант лезвия, оказался более практичным по сравнению с серпообразным ножом.

После того как помощник Сансона достал голову короля из корзины, безумные французы ломанулись смачивать батистовые платочки в крови помазанника Божия. В этот момент, Жозеф Игнас Гильотен потеряв сознание, грохнулся оземь.

В горячке доктор провалялся два месяца, не зная, что созданная им «гильотина» согласно распоряжения «Конвента» пошла в серийное производство.

В июне 1794 года доктора арестовали по приказу Робеспьера, и спустя месяц выпустили на свободу. В бреду ему казалось, что это «гильотина» спасла ему жизнь, за то, что он щедро утолил ее жажду потоками людской крови.

Так сбылось пророчество, или проклятие Франца Месмера.

После того как 28 июля 1794 года Гильотена выпустили из переполненной тюремной камеры, он уехал в глухую деревню, где до смерти случившейся с ним в 1814 году, замаливал грехи, надеясь получить от Господа хоть толику прощения за свое дьявольское изобретение.

Финальное выступление «Мадам Гильотен» состоялось во Франции 10 сентября 1977 года, в этот день был казнен маньяк Хамид Джанбуди.

Тибет всегда был и будет окутан тайнами, которые никто и никогда не разгадает.

Высокогорные ламы, монахи и мудрецы смотрят на многочисленных туристов в лучшем случае с безразличием в худшем с брезгливостью.

Наиболее просветленные ламы умирают в этом герметично-гармоничном мире и вопреки законам вселенной блокируют свое тело от разложения на срок от недели до нескольких месяцев. За это время ученики усопшего успевают «скачать» с «телесного диска» учителя всю накопленную им за время жизни информацию. Лама обязан делиться своими знаниями даже после физической смерти, передавая их тем братьям, кому он доверял и кто верил ему.

Ученики «отличники» могут беспрепятственно погружаться в мертвую оболочку учителя и перекачивать его память, включая не только жизненный опыт, но и индивидуальную информацию, оставленную в общих, или именных блоках предназначенных для конкретных адептов.

Некоторые ламы проникнув в тело усопшего при необходимости могут заставить его ходить, говорить, брать предметы, писать, читать.

До сих пор в Тибете практикуется «Небесное погребение», за которым запрещено наблюдать туристам не готовым к подобного рода зрелищам. Всех гостей пребывающих в регион предупреждают что любая попытка подсмотреть за похоронным обрядом тибетцев карается серьезным тюремным заключением.

Для погребения тела специально обученные могильщики потрошат труп, режут его на куски, частично перемалывают кости и скармливают все это грифам. Все это шеф-расчленитель делает изрядно приняв на грудь крепкого пива.

Без учета заточки ножей и топориков, ритуальный обряд в среднем длится около 4 часов. В финале мясо покойника складывают на специальную ритуальную плиту, после чего стервятники начинают свое скорбное пиршество. В качестве бонуса для пернатой похоронной команды, плоть усопшего смешивают со злаками и ячьим жиром.

Эта древняя традиция объясняется не варварством тибетцев, а средой их проживания. Каменистая почва практически не позволяет выкопать полноценную могилу, а скудная растительность не оставляет даже шанса сложить погребальный костер. Дровишек едва-едва хватает на высших лам и особо почитаемых монахов.

Покойный питающий своей мертвой плотью инфернальных птиц демонстрирует веру в победу буддизма над смертью. Когда грифы поглотят мясо усопшего для него запустится новый круговорот рождения с последующей смертью. Не случайно буддисты называют этот процесс «сансарой», что значит блуждание, странствование.

Согласно верованию буддистов новое путешествие человека может начаться в одном из шести миров:
- Во вселенной дэвов;
- В мире полубогов;
- Среди людей;
- В животном мире;
- В среде духов;
- В Аду.

Если грифы оставляют хоть малую толику останков это считается плохой приметой, которая может касаться как души усопшего, так и его семьи. Прежде всего, этот факт характеризует покойного как человека отягощенного при жизни большим количеством грехов.

Сегодня падальщики участвующие в «Небесном погребении» занесены в китайскую «Красную книгу».

Летом 1797 года в «медовый месяц» сестры Элизы с ее мужем капитаном Феликсом-Паскалем Бачиокки 15-летняя девушка познакомилась с лучшим генералом своего брата 30-летним Иоахимом Мюратом.

Каролина с первого взгляда запала на красивого сына трактирщика и несостоявшегося семинариста, отчисленного из католического училища «Святого Лазаря» за совращение дочери адвоката.

В январе 1800 года состоялось пышное бракосочетание 32-летнего Мюрата с 18-летней Каролиной. В первую брачную ночь, насладившись силой любимого мужчины и ослабев от любовных ласк, она нашла силы чтобы прошептать Иоахиму, что действуя сообща они рано или поздно встанут на один уровень с ее братом.

Ради возможности стать в Европе второй после Наполеона эта чертовка готова была с кем угодно спать, кого угодно вплетать в свои хитроумные политические интриги, и использовать людей втемную.

Пока Мюрат сражался за славу Франции и Наполеона, его женушка тащила к себе в постель любого, кто мог оказаться полезен в деле приобретения двух королевских корон для нее самой и мужа.

Каролина двигала супруга на политической шахматной доске без спешки, тщательно взвешивая все свои ходы и возможные тактические угрозы противников. В 1804 году Иоахим стал маршалом, а летом 1808 года неаполитанским королем. После получения короны полководец сменил имя на Иоахим Наполеон.

Когда по совету жены Иоахим попросил шурина сделать его королевство обособленным, Наполеон, топнув ногой, сказал, чтобы маршал не зарывался, Неаполь был, есть и будет одной из территорий входящей в состав Французской империи.

В 1812 году после того как наша армия погнала незваных гостей восвояси Наполеон и Иоахим умудрились на пару опорочить офицерскую честь. Убегая из холодной Московии «корсиканец» передал ошметки когда-то «великой армии» маршалу Мюрату.

16 января 1813 года Мюрат спихнул балласт многонационального сброда на пасынка императора Эжена де Богарне, а сам умчался спасать свою «неаполитанскую делянку».

Каролина, решив, помочь мужу, а заодно и себе самой запрыгнула в койку министра иностранных дел Австрийской империи графа Меттерниха, будущего идейного вдохновителя «Венского конгресса».

Приободренный женой «заездившей» главу МИД Австрии Мюрат пообещал австрийцам выставить против Наполеона 40-тысячную армию неаполитанцев.

Параллельно с посулами, данными австрийцам, Мюрат конфиденциально сообщил Наполеону, что армию он против него, конечно, соберет, но воевать его бойцы будут спустя рукава.

Французский император понимая, что маршал принимает решения, находясь под пятой у его прожженной сестры, призвал соратника одуматься и вернуться под его знамена. Мюрат остался верным интриганке жене, а не ее брату.

На «Венском конгрессе» представители стран антинаполеоновской коалиции отняли у Мюрата корону и отдали ее прежнему владельцу Фердинанду I Неаполитанскому.

После побега Наполеона с острова Эльба предатель маршал вернулся к французскому императору.

В начале мая 1815 года отдыхавшему после битвы при Толентино Мюрату доложили о восстании, вспыхнувшем в его в королевстве, после чего он бросился в Неаполь спасать семью. По дороге узнав, что Каролина бежала с детьми в Австрию, маршал по приказу Наполеона остался ждать его распоряжений в Тулоне.

Позже Наполеон сожалел, что Мюрат не принимал участия в битве при Ватерлоо:

«Судьбой было предрешено, чтобы Мюрат пал. Я мог взять его на Ватерлоо, но французское войско было столь патриотично, столь честно, что сомнительно, чтобы оно перебороло то отвращение и тот ужас, которые испытывало к предателям. Не думаю, что я имел столько власти, чтобы поддержать его, и всё же он мог принести нам победу. Нам очень не хватало его в некоторые моменты того дня. Прорвать три или четыре английских каре, - Мюрат был создан для этого, не было более решительного, бесстрашного и блестящего кавалерийского начальника».

8 октября 1815 года у городка Пиццо маршала с горсткой преданных ему солдат задержали жандармы.

13 октября полководца приговорили к расстрелу с немедленным привидением в исполнение казни. Написав супруге и детям прощальное письмо, Мюрат гордо встал перед расстрельной командой и громко приказал: «Лицо не портить, бить прямо в сердце».

После смерти мужа Каролина переиначив слово Napoli (Неаполь) стала в изгнании графиней Липона (Lipona). Скитаясь по Европе, в 1831 году сестра узурпатора получила право на жительство Флоренции, где и скончалась восемь лет спустя. Жители «Цветущего города» искренне оплакивали сестру Наполеона.