tryandwin

С первого взгляда в городке Сент-Гэбриел, расположенном в штате Луизиана на юге США, нет ничего примечательного. Типичная одноэтажная Америка, где лишь на главной улице можно найти почтовое отделение, полицейский участок, школу, церковь и пару закусочных. Однако вскоре в глаза начинают бросаться многочисленные пустыри, как будто прежде занятые домами. А потом замечаешь, что слишком часто фоном для провинциальных пасторальных пейзажей являются трубы предприятий, а дым из них порой имеет странные оттенки. Лишь в окрестностях одного Сент-Гэбриела работают с два десятка химических заводов, а в общей сложности на 130-километровой полосе вдоль великой реки Миссисипи их счет идет на две сотни. Здесь сконцентрирована четверть всей соответствующей промышленности Соединенных Штатов. Ситуация с экологией и уровнем онкологических заболеваний такова, что регион получил неофициальное прозвище «Раковая аллея». И при этом в токсичной зоне продолжают жить десятки тысяч человек.

Нефтяное будущее

К началу нефтяной эры Луизиана продолжала оставаться сельскохозяйственной территорией. Как и во многих других штатах американского Юга, пригодная к обработке земля была поделена между крупными плантациями, где выращивались хлопок и сахарный тростник. После отмены в стране рабства и исчезновения источника, по сути, бесплатной рабочей силы экономика штата начала постепенно приходить в упадок, а потому открытие в 1901 году первого нефтяного месторождения пришлось как нельзя кстати.

В течение XX века Луизиана постепенно превратилась в крупнейший в Соединенных Штатах центр нефтехимической промышленности.

Этому способствовали сразу несколько факторов. Во-первых, в достатке было собственных источников сырья, особенно с выходом добычи углеводородов на шельф Мексиканского залива. Во-вторых, власти штата установили либеральный налоговый режим, привлекавший крупные корпорации. В-третьих, местные чиновники оказались крайне восприимчивы к различным способам нелегального стимулирования собственной деятельности. Попросту говоря, они погрязли в коррупции, решая вопросы в пользу инвесторов за взятки. Наконец в-четвертых, сыграл свою роль и прежний плантационный способ ведения хозяйства.

От плантаций к «Большой химии»

Последнее обстоятельство стало ключевым в образовании «Раковой аллеи» именно в Луизиане. Типичный пейзаж штата представлял собой множество крупных плантаций, между которыми находились городки, населенные преимущественно афроамериканцами, потомками освобожденных в 1865 году рабов. Для условного инвестора (например, какой-нибудь нефтяной компании), пожелавшего построить очередной перерабатывающий завод, достаточно было сделать владельцу какой-нибудь плантации предложение, от которого тот не мог отказаться. С одной стороны, менеджеры корпораций имели дело с единственным собственником, что существенно упрощало процесс покупки земли. С другой стороны, хозяин плантации (скорее всего, нуждающийся в деньгах) с удовольствием избавлялся от бремени занятия убыточным сельским хозяйством и получал капитал, который можно было инвестировать в иной бизнес.

Городки же между участками, выкупленными нефтехимическими гигантами, становились источником дешевой рабочей силы.

Дополнительным фактором стало и наличие крупной реки, дававшей воду и облегчавшей транспортные перевозки. Неудивительно поэтому, что «Раковая аллея» сформировалась вдоль 140-километрового участка Миссисипи между городами Батон-Руж и Новый Орлеан.

Индустриальный центр

Процесс строительства новых предприятий особенно активизировался после Второй мировой войны. Химическая промышленность успешно развивалась, ее продукция становилась все более востребованной, глубина переработки углеводородов увеличивалась. Росла и потребность в традиционных нефтепродуктах типа топлива, ведь США окончательно превратились в страну автомобилистов. Прежние НПЗ расширялись, к ним добавлялись и другие предприятия того же профиля. В итоге к настоящему моменту на «Раковой аллее» работает около 200 комбинатов, заводов и фабрик, около четверти всей нефтехимической промышленности страны.

Для примера, в радиусе 15—20 км от Сент-Гэбриела функционируют нефтеперерабатывающий завод, предприятия по выпуску этилена, пестицидов, серной кислоты, хлора, бытовой химии и т. д., принадлежащие таким американским и международным корпорациям, как Dow Chemical, Chevron, Shell, BASF. Похожая ситуация сложилась и вокруг других городов, расположенных в этой зоне. И, естественно, все это на протяжении XX века выбрасывало в атмосферу и на дома местных жителей токсические отходы и вещества, остававшиеся после переработки первичного сырья.

Рак в каждой семье

Несколько десятилетий эти выбросы вовсе никак не регулировались. Лишь в 1963 году в США приняли «Закон о чистом воздухе», ставший первым актом федерального уровня, направленным на контроль за состоянием качества атмосферы. Затрагивал он и химическую промышленность, хотя первоначально допустимые нормы максимального содержания токсичных веществ были весьма либеральны.

Со временем они ужесточались, концерны вынуждены были инвестировать в строительство очистных сооружений, но это уже не могло спасти от нанесенного прежде ущерба.

В конце 1980-х некоторые местные жители стали обращать внимание на большое количество случаев онкологических заболеваний в своих округах. Казалось, их число существенно превышало средние показатели по стране. Например, в 1988 году газета Los Angeles Times опубликовала статью, в которой рассказывала о жительнице луизианского городка Плакемайн Этте Гулотте. Женщина только что потеряла от рака легких никогда не курившего мужа. Лишь на одной своей улице героиня материала насчитала семь случаев онкологии. В радиусе пяти кварталов от ее дома это число достигло уже сорока. Ситуация выглядела аномальной.

«Раковая аллея»

На странный, ненормальный уровень заболеваемости обратили внимание журналисты национальных изданий, после чего проблема и получила известность. Авторы The Washington Post придумали для этого района Луизианы хлесткое название «Раковая аллея», быстро закрепившееся в медиа и на локальном уровне среди тех, кому не повезло иметь дома на этом отрезке между Батон-Ружем и Новым Орлеаном.

«Воздух, земля и вода в этом коридоре… полны канцерогенов, мутагенов и эмбриотоксинов», — писала газета.

Последний термин намекал на другую аномалию, считающуюся для региона характерной. Речь идет о большом количестве выкидышей у беременных женщин. К сожалению, такое случается, однако в данном случае подразумевается превышение среднеамериканской нормы. Естественно, обитатели «Раковой аллеи» связывали происходящее именно с концентрацией химических предприятий, главным, что отличало эту местность от остальных штатов.

Альтернативное мнение

При этом представители противоположной стороны, например сотрудники бизнес-ассоциаций, объединяющих луизианскую промышленность, категорически отрицают сколько-нибудь заметное вредное влияние индустрии на местных жителей. Они ссылаются на отсутствие широкомасштабных научных исследований проблемы. Главным контрдоводом в данном случае являются данные «Луизианского реестра опухолей». Это база данных, в которой регистрируются все случаи онкологических заболеваний в штате. Согласно содержащейся в ней информации, в Луизиане никакого существенного превышения соответствующих средних показателей по стране нет.

Ситуация кажется попавшей в замкнутый круг.

Обитатели «Раковой аллеи» уверены, что окружающие их заводы отравляют все вокруг. Люди ссылаются на конкретные примеры заболеваний у себя, своих родственников и соседей. Представители же промышленности отрицают эти частные случаи, обращая, в свою очередь, внимание на статистику, которая будто бы не подтверждает аномалий.

Новое строительство

Парадоксально, но, несмотря на всю шумиху в прессе и агрессивную позицию местных активистов, химические гиганты вовсе не собираются прекращать индустриальное развитие зоны вдоль Миссисипи. Только с 2015 года местные власти одобрили сразу семь новых проектов, подразумевающих в том числе и расширение уже существующих. Среди них — строительство нового завода крупнейшего в мире производителя поливинилхлорида Shintech (бюджет $1,5 миллиарда) и возведение американского филиала китайского химического гиганта Wanhua. Предложение о сооружении нового масштабного промышленного комплекса, получившего название Sunshine Project, представила и тайваньская корпорация Formosa Plastics.

Инвестиции должны были достичь $9,4 миллиарда.

Власти штата, признавая в общем и целом и так уже запредельную концентрацию потенциально опасных производств на довольно компактной территории, все же склонны соглашаться на дальнейшее увеличение их количества. Подобные стройки положительно сказываются на экономике, объеме налоговых сборов, заработках строительных компаний, уровне безработицы. Впрочем, далеко не все из потенциальных объектов проходят необходимую экологическую экспертизу. Сейчас соответствующие департаменты по защите окружающей среды при подготовке своего заключения оценивают не только отдельные проекты как таковые, но и их долю в совокупном влиянии всей промышленной зоны на экологию. Например, Sunshine Project, несмотря на всю его финансовую привлекательность, одобрения в итоге не получил. Предусмотренная им потенциальная дополнительная нагрузка на «Раковую аллею» оказалась слишком велика.

Зона отчуждения

Даже местные защитники окружающей среды признают, что в последние десятилетия ситуация с качеством воздуха на «Раковой аллее» существенно улучшилась. Однако ее жителям все равно не позавидуешь. Во-первых, никуда не делся уже нанесенный ущерб. Во-вторых, велик риск форс-мажорных обстоятельств, чреватых техногенной катастрофой. Это особенно актуально как раз для данного региона, ведь Луизиана находится в зоне воздействия атлантических ураганов, каждый год образующихся над океаном и часто наносящих серьезный ущерб району Мексиканского залива.

Негативные последствия для обитателей «Раковой аллеи» несет и растущая автоматизация технологических процессов на химических предприятиях.

С одной стороны, они становятся безопаснее, с другой — для обслуживания техники требуется все меньше людей, а значит, падает и количество рабочих мест. Многие местные жители чувствуют себя в западне. Их дома расположены в зоне риска, но никаких факторов, его компенсирующих (например, высокого заработка), не существует. Или же их бенефициарами является лишь малый процент населения. В итоге люди в поисках средств к существованию вынуждены переезжать, население региона уменьшается, местность становится все более безлюдной, а это привлекает очередную химическую корпорацию, заинтересованную в строительстве своего завода на территории, где почти никто не живет. И из этого замкнутого круга выхода пока не видно.

Взято отсюда

Скорее всего, вы даже не подозреваете о существовании китайского города Синьтан. А между тем велики шансы, что вы или кто-то из ваших знакомых ходите в сделанных там джинсах. Именно там, в агломерации Гуанчжоу, неподалеку от Гонконга находится крупнейший в мире центр производства изделий из денима, как еще называют джинсовую ткань. Тысячи фабрик, на которых работают десятки тысяч человек, способны производить сотни миллионов изделий ежегодно. Это основа благосостояния и города, и его жителей. Однако такая специализация принесла «джинсовой столице мира» немало экологических проблем, ведь производство такой одежды считается одним из самых вредных.

Изобретение Лейба

Считается, что у современных джинсов есть вполне конкретный изобретатель, даже оформивший на него соответствующий патент. В первой половине 1850-х годов в Сан-Франциско прибыл некий Лейб Штраусс, уже несколько лет живший в США германский эмигрант. Сначала он занимался торговлей разными товарами, но в какой-то момент начал шить штаны из конопляной парусины. Когда та закончилась, Штраусс перешел на ее аналог — придуманную во французском городе Ним ткань деним (то есть de Nîmes — «из Нима»). Она была толстая, прочная, недорогая, а главное, ее можно было стирать. Поэтому штаны из денима очень понравились старателям, ведь в Калифорнии как раз в разгаре была золотая лихорадка. Прежде те использовали одежду из кожи, отстирывать которую гораздо сложнее.

Штраусс предпочитал окрашивать свою продукцию самым стойким красителем — индиго, отчего та приобретала синий цвет.

Он придумал и карманы с заклепками, да и в принципе тот классический образ джинсов, знакомый и сейчас. Компания Лейба Штраусса — Levi Strauss & Co. — работает и сейчас, а ее торговая марка Levi’s является ныне, пожалуй, самым известным джинсовым брендом.

Откуда взялись джинсы?

Благодаря предприимчивости и новациям Лейба Штраусса, ставшего в США Ливаем Страуссом, джинсы из денима приобрели известность, но оставались уделом преимущественно шахтеров, фермеров, ковбоев и представителей им подобных профессий вплоть до конца Второй мировой войны. Настоящую же популярность в широких массах сначала молодежи, а потом и среди всех возрастов они приобрели в 1950-е годы, когда на экраны вышли сразу несколько фильмов, где кумиры десятилетия Марлон Брандо и Джеймс Дин щеголяли в синих штанах из денима.

Впрочем, в США эта популярная одежда лишь оформилась в современном виде.

Различные изделия из хлопчатобумажной ткани типа денима и его аналогов производились в Европе еще в XVI веке. Кроме французского Нима, важным центром их производства была итальянская Генуя. Название этого города тоже использовалось для именования ткани. Через французский язык оно пришло в английский уже в трансформированном виде jean, ну а там получило множественное число и дополнительную букву s для обозначения штанов. Соответственно, в русском языке фигурирует уже адаптированное англоязычное заимствование.

Китайский деним

Сейчас джинсы носят во всем мире — за редким исключением типа КНДР, где они по-прежнему запрещены как символ западного империализма. Но основным их потребителем остаются Соединенные Штаты. Там же находился и главный центр их производства, прежде чем оно не начало смещаться в азиатские страны, где себестоимость изделий была существенно ниже. Джинсы в большом количестве выпускают в многих странах Южной и Юго-Восточной Азии, а также Дальнего Востока, но по валовому производству в лидерах находится Китай — хотя бы потому, что в этой стране есть свой емкий рынок, спрос на котором требуется удовлетворить в первую очередь.

Вместе с экспортными заказами это обеспечивает работой сотни тысяч граждан страны.

Интересно, что в среде специалистов считается, что качество джинсов, произведенных в Пакистане или Бангладеш, выше, чем у их китайских аналогов. Однако в КНР есть другое преимущество: их фабрики готовы работать с небольшими, фактически индивидуальными заказами, а не отшивать сразу огромные партии для крупных брендов, как в Южной Азии. При этом значительная часть этого сегмента текстильной промышленности страны сконцентрирована в четырех городах провинции Гуандун, а крупнейшим центром изготовления изделий из денима является Синьтан.

Джинсовая столица

Синьтан входит в агломерацию Гуанчжоу, одного из крупнейших китайских мегаполисов. Фактически это уже его часть, ведь относительно недавно оба населенных пункта даже связал метрополитен. Именно джинсовая тема является главной причиной того, почему в Синьтан все-таки доезжают зарубежные гости. Там построен огромный торговый комплекс под названием «Международный город джинсов», работающий с 2003 года. Это конгломерат торговых центров общей площадью в 250 тыс. «квадратов», где расположили около 3 тыс. магазинов на любой вкус, — настоящее джинсовое царство, в первую очередь рассчитанное, конечно, не на розничную торговлю, а на мелкий и крупный опт.

В «Международном городе джинсов» представлена продукция многочисленных синьтанских текстильных фабрик.

Индустрия производства товаров из денима начала развиваться в городе с 1980-х годов и в итоге выросла до колоссальных размеров. Шестьдесят процентов всего китайского производства и тридцать мирового сосредоточено там. В общей сложности в населенном пункте работает почти 2 тыс. производителей, способных выпускать сотни миллионов пар джинсов и других изделий из соответствующей ткани в год. Большинство из них — это относительно небольшие, порой семейные предприятия. Объемами они похвастаться, конечно, не могут, но их большое преимущество — гибкость и желание подстраиваться под любые требования заказчика. Однако есть у множества мелких производств и обратная сторона: к сожалению, многие из них наносили тяжелый удар по экологической ситуации в городе.

Большие проблемы

Джинсовое производство, увы, одно из самых вредных для природы среди всех отраслей легкой промышленности. Первым фактором является обязательная окраска джинсов, ведь изначально деним бесцветный. Традиционным для товара цветом является синий, хотя уже достаточно давно работающие в этой сфере компании готовы предложить покупателю буквально любой оттенок. Естественно, никто не использует для окраски дорогие естественные красители — сейчас в производстве вовсю применяются достижения химической промышленности, а они, естественно, весьма токсичные.

Второе проблемное место — стирка джинсов.

Эффект выцветания на них не выходит из моды, а значит, после окраски его нужно достигать с помощью специальных машин. На это уходит гигантское количество воды, которая после окончания процесса становится смесью все с теми же неприятными красителями. Прежде подобные отходы многие китайские производители отправляли прямо в городскую канализацию безо всякой очистки. На рубеже нулевых и десятых годов многие СМИ обошли фотографии местной реки, вода в которой стала синей из-за используемого красителя индиго. Тесный контакт с химикатами далеко не лучшим образом сказывался и на здоровье работников текстильных фабрик. Однако в последнее время в КНР стали предприниматься активные усилия по защите окружающей среды. Дошли они и до Синьтана. Власти стали требовать от местных предприятий введения мер, предотвращающих попадание в природу отходов их деятельности. В городе стали строиться специальные промышленные зоны, куда переезжали небольшие производства. В таких индустриальных комплексах стало возможно возведение единых очистных станций, что существенно улучшило ситуацию с экологией. До конца все проблемы еще не решены, однако работа проделана огромная. Так что покупатели китайских джинсов могут волноваться о том, в каких условиях произведена их одежда, уже куда меньше.

Взято отсюда

Австралию можно смело называть страной с самыми длинными заборами. Причиной постройки заборов общей длиной около 9000километров стала защита от представителей местной фауны. Выглядят они, конечно, куда скромнее Великой Китайской стены, да и сделаны из проволочной крученой сетки с колючей проволокой поверху.

Видео-версия

Забор №1

Всё началось в далеком 1859 году, когда аристократ Мартин Остин, выпустил у себя в имении 24 кролика, на которых привык охотиться на родине в Англии, непрерывно размножаясь, через 70 лет их стало несколько миллиардов!

Миллионы, а потом миллиарды кроликов наступали на сельхозугодья со скоростью 130 километров в год. За собой они оставляли самую настоящую пустыню, съедая траву до голой земли. Из-за них исчезали леса, массово вымирали местные виды животных и птиц.

Жители штата Западной Австралии решили отгородить запад континента – забором. Сооружение получило название Забор №1 для защиты от кроликов.

В 1907 году был построен забор из металлический проволоки и дерева. Натянутые проволочные нити располагались на расстоянии 10, 50 и 90 см от земли. Дополнительно в почву устанавливалась сетка на 15-ти сантиметровую глубину. Позднее это ограждение дополнила колючая проволока метровой высоты. Таким образом этот забор стал защитой не только от кроликов, но и расплодившихся собак динго и лисиц.

Забор от кроликов состоял из трех участков. Самый длинный забор под названием «Забор №1» проходил через всю Западную Австралию с севера на юг. Длина забора составляла 1833 км. Каждые 32 километра располагались калитки для прохода людей. Были организованы патрули, которые регулярно несли службу сначала на верблюдах и велосипедах, позднее на машинах, объезжая свои участки. Они следили за целостностью забора, зачищали территорию вдоль забора от кустарников и заделывали норы и подкопы, прорытые кроликами.

Забор выполнял свои барьерные функции вплоть до 50-х годов 20 века. Тогда против кроликов было применено бактериологическое оружие – вирус миксоматоза, который вызывал острое заболевание. Таким образом было уничтожено около 90% поголовья кроликов. Но к настоящему времени выжившие кролики приобрели иммунитет и их численность сейчас колеблется в пределах 300 млн. Поэтому забор снова становиться актуален.

Забор против динго

К середине XIX века одной из основных отраслей экономики Австралии стало овцеводство. Огромные плодородные равнины оказались идеальным местом для разведения овец. Однако вскоре овечьи стада начали сокращаться из-за диких собак динго.

Динго это  вторично одичавшая домашняя собака. Привезенные несколько тысяч лет назад на австралийский материк аборигенами и практически вытеснившие коренных хищных животных, собаки динго единолично хозяйничают на огромных территориях.

Другие утверждают, что прародителями динго были китайские домашние собаки, которые появились в Австралии вместе с людьми, переселившимися из Южного Китая около 6000 лет назад. Третьи предполагают, что динго произошел от индийских волков и собак париа, так как по физическим особенностям очень на них похож. Вероятно, на зеленый континент он попал вместе с мореплавателями из Индии.

Фермеры, разводившие овец и выпускавшие на выпас многотысячные стада животных, предоставили для динго легкую и доступную добычу. Их популяция резко пошла вверх.
Собак травили и отстреливали, но все эти меры оказались недостаточны. В «дозаборную» эпоху в год каждое фермерское хозяйство теряло из-за динго тысячи овец. И в 1880 году фермеры решили покончить с проблемой и огородить от диких собак все плодородные равнины на юго-востоке страны. Строительство забора заняло около четырех лет.

Сегодня забор против динго – это проволочное заграждение с запирающимися воротами для транспорта через каждые несколько километров и с подсветкой, питающейся от солнечных батарей. Он  также выполняет свою функцию и от новой проблемы, причиной которой стали одичалые верблюды.

Сегодня их более миллиона. Поедая немногочисленную растительность они оставляют за собой голую землю, разрушая среду обитания местных диких животных. В поисках воды верблюды разоряют австралийские поселения разрушая водопроводы и здания. Однако забор вносит свою лепту в уменьшении масштабов проблемы. Кроме того специальные бригады регулярно осматривают забор в поисках повреждений, кроличьих подкопов и проломленных дикими верблюдами участков.

Между тем в истории достаточно примеров, когда государство (или даже частное лицо либо компания) при тех или иных обстоятельствах соглашалось расстаться с частью своей территории в обмен на определенную сумму денег. Более того, бóльшая часть нынешних Соединенных Штатов куплена ими у своих соседей, причем за достаточно скромные деньги.

Гордый остров

Корсика, четвертый по площади остров Средиземного моря, сейчас больше известна как родина Наполеона Бонапарта, но источником беспокойства она была задолго до рождения будущего французского императора. Более того, Бонапарт вполне мог бы стать итальянцем, сложись история немного иначе. С начала XIV века остров принадлежал Генуэзской Республике, этой великой морской державе своего времени, для которой Корсика была лишь одной из многочисленных колоний.

Впрочем, корсиканцы не зря славятся своим воинственным нравом, олицетворением которого и стал Наполеон.

На протяжении долгих столетий они неоднократно пытались освободиться от господства генуэзских дожей, и к 1700-м годам, когда метрополия последних достаточно ослабела, им это почти удалось. Генуя, чья власть сохранилась лишь в нескольких прибрежных городах Корсики, была вынуждена обратиться за военной помощью к Франции. Та помогла и действительно подавила восстание островитян, но затем предъявила Генуе счет за свои услуги, который одряхлевшая республика оплатить не смогла. Компенсацией долга в 2 млн генуэзских лир и стала Корсика, с тех пор оставшаяся пусть и автономной, но французской территорией.

Французская Луизиана

Где-то у Франции прибыло, но вскоре и убыло, причем потеря оказалась существенно крупнее приобретения. Французы основали свою колонию на северном побережье Мексиканского залива еще в 1682 году, назвав ее в честь Людовика XIV, короля-солнце. В начале XIX века Наполеон, готовившийся к вторжению в Британию, решил сконцентрироваться на европейских делах. Потеряв в результате восстания рабов Гаити, он понял, что еще и на Новый Свет его сил не хватит. Луизиана оставалась фактически беззащитной, а потому император принял решение ее продать, тем более что с соответствующим предложением на него вышли представители еще молодых Соединенных Штатов. Те же в свою очередь были заинтересованы в контроле над устьем Миссисипи.

Можно сказать, что США получили даже больше, чем рассчитывали.

Вместо одного устья с Новым Орлеаном французы в 1803-м согласились уступить им гигантскую территорию нынешнего Среднего Запада с современными штатами Оклахома, Небраска, Канзас, Миссури, Арканзас, Южная Дакота и т. д. Всего за $15 млн ($410 млн в современном эквиваленте) американцы получили более 2 млн квадратных километров земли, что в два раза превосходило прежнюю территорию США.

Продолжение «закупов»

Похожую операцию Соединенные Штаты провернули и 16 лет спустя, но уже с Испанией. Ее колониальная империя, над которой некогда не заходило солнце, стремительно распадалась. Начиная с 1810 года, когда восстания начались в ныне венесуэльском Каракасе и колумбийской Боготе, американские колонии одна за другой объявляли о независимости. Кроме этого Испанию истощили и шедшие параллельно наполеоновские войны, одним из участников которых она была.

На этом фоне испанцы решили продать ту свою колонию, которая пока не решила отделиться и на которую нашелся покупатель.

В 1819 году госсекретарь США Джон Адамс и посол Испании Луис де Онис подписали договор, в соответствии с которым полуостров Флорида, а также южная часть современных Алабамы, Миссисипи и Луизианы передавались Соединенным Штатам. В обмен покупатель оплачивал долги Флориды, составлявшие около $5,5 млн ($121 млн сейчас). Испания не считала цену бросовой, потому что Флорида в те годы была населена агрессивными индейцами, аллигаторами и москитами, но последовавшее осушение болот превратило ее в итоге во всеамериканскую здравницу.

Малайский остров

В том же 1819 году свою удачную покупку сделала и Великобритания, но в другом конце мира. Британская Ост-Индская компания, одна из первых транснациональных корпораций мира, пролоббировала у правительства создание опорной базы в Юго-Восточной Азии, регионе, где торговые интересы Соединенного Королевства входили в прямое столкновение с нидерландскими. Строительство такого пункта, в котором сочетались бы функции коммерческого порта и военной базы, помогло бы обеспечить активизацию связей с Китаем и их безопасность.

Подходящее место нашли на острове у южного побережья Малайского полуострова.

Функционер Британской Ост-Индской компании Стэмфорд Раффлз, высадившись там, заключил от имени Великобритании соглашение с султаном Джохора об основании торговой фактории. Султан получал по нему 5 тысяч испанских долларов в год. Еще 3 тысячи ежегодно выплачивались местному вождю. Возможно, оба деятеля сочли сделку выгодной для себя, но наверняка они потребовали бы куда больше, если бы знали, что из фактории Раффлза в конечном счете вырастет Сингапур.

США выходят к океану

После покупки у Франции Луизианы территория Соединенных Штатов существенно выросла, однако выхода к Тихому океану у страны по-прежнему не было. За северо-западные земли шел спор с Великобританией, закончившийся в итоге их разделом, а южнее находилась Мексика, бывшая в первой половине XIX века существенно крупнее нынешнего государства. Получив в 1821-м независимость от Испании, она столкнулась с невозможностью быстрой колонизации своих далеких северных пределов. К тому же в 1846 году Мексика оказалась втянута в войну с США, закончившуюся в итоге ее поражением.

Одним из итогов противостояния стала продажа Соединенным Штатам примерно половины мексиканской территории.

Согласно договору 1848 года, за $15 млн США получали современные штаты Калифорния, Невада, Юта, Нью-Мексико, Техас, а также фрагменты штатов Аризона, Вайоминг, Колорадо и др. Спустя пять лет в результате еще одной сделки (уже на $10 млн), касавшейся части Нью-Мексико и Аризоны, американо-мексиканская граница приобрела свой нынешний вид.

Канада догоняет

В 1867 году фактическую независимость от Великобритании наконец получает и Доминион Канада. Руководство новой конфедерации, не откладывая в долгий ящик, немедленно приступает к расширению площади своей страны, используя опыт южных соседей. Правда, мексиканских, французских или хотя бы испанских земель рядом не было, зато имелась т. н. «Земля Руперта», огромная территория, принадлежавшая «Компании Гудзонова залива» (Hudson's Bay Company), британской корпорации, на протяжении двух веков владевшей монополией на пушной промысел в регионе.

К 1870 году прежде процветавшая торговля мехом стала уже далеко не столь прибыльной, и компания искала покупателей на «Землю Руперта».

Среди претендентов были и Соединенные Штаты, предлагавшие лучшую цену, чем Канада. Однако британское правительство, желавшее препятствовать дальнейшей экспансии США на континенте, настояло на продаже современных провинций Манитоба, Саскачеван, части Альберты, Онтарио, Квебека, Нунавута и Северо-Западных территорий Канаде. Восемь миллионов квадратных километров обошлись канадскому бюджету всего в 300 тысяч фунтов стерлингов ($53 млн в современном эквиваленте).

Филиппинская неудача

Покупка Аляски в 1867 году была не последним расширением США за деньги. В 1898-м американцы окончательно похоронили испанскую колониальную империю, одержав победу в коротком конфликте с совсем уже одряхлевшей страной. Наградой стал контроль над Пуэрто-Рико и Гуамом, а также Кубой, но главное, испанцы согласились продать Соединенным Штатам Филиппинский архипелаг за $20 млн ($741 млн сейчас).

Самим филиппинцам перспектива стать очередным штатом не понравилась.

На рубеже XIX и XX веков они попытались объявить независимость, но безуспешно. Добиться своего у них получилось уже только после Второй мировой войны и японской оккупации. Новая страна на карте мира появилась в 1946-м, а данная инвестиция Соединенных Штатов оказалась на этот раз неудачной.

Африканский проект

В 1870-е годы прежде труднодоступные и опасные из-за малярии земли в африканском Конго оказались в личной собственности бельгийского короля Леопольда II. Монарх установил в этой колонии, официально носившей название Свободное Государство Конго, режим беспощадной эксплуатации местного населения. Главным источником доходов было производство каучука, и в попытке обеспечить максимальное поступление денег от его продажи в карман Леопольда был устроен, по сути, геноцид представителей коренных племен.

За 20 лет были искалечены или погибли от болезней и расправ миллионы конголезцев.

Даже по тем отнюдь не травоядным временам творившееся в Конго было столь одиозным, что общественное мнение и давление бельгийского правительства в 1908 году фактически заставили Леопольда II продать колонию Бельгии за $75 млн в современном эквиваленте. Независимость Бельгийское Конго получило лишь в 1960-м.

Оман в Пакистане

Сейчас Оман, одну из монархий Аравийского полуострова, и Пакистан, осколок британских колониальных владений в Южной Азии, разделяет залив Индийского океана, но еще относительно недавно Оману принадлежал город, со всех сторон окруженный пакистанской территорией.

В состав султаната город Гвадар входил с 1780-х годов, а население его преимущественно занималось рыбной ловлей.

Однако в 1954-м американские геологи выяснили, что именно здесь имеется возможность строительства глубоководного порта, после чего пакистанские чиновники начали настойчиво добиваться продажи оманского полуэксклава. Добиться этого удалось спустя четыре года, причем Гвадар оценили в $3 млн ($32 млн сейчас). При этом к строительству столь желанного порта Пакистан приступил лишь через полвека, и то с помощью КНР.

Тонущая страна

Последняя по времени покупка такого рода случилась в 2014 году, хотя, конечно, в сравнении со своими аналогами XIX века сделка получилась микроскопической. Правительство тихоокеанской островной страны Кирибати приобрело за $6 млн 20 квадратных километров острова Вануа-Леву, принадлежащего Фиджи и расположенного в 2 тысячах километров юго-западнее покупателя.

Впрочем, если своими финансовыми и территориальными показателями это соглашение впечатлить не может, то ее экзистенциальный характер не имеет себе равных. Из-за постепенного повышения уровня Мирового океана атоллы Кирибати тонут. По оценкам специалистов, если процесс не затормозится, уже в этом столетии страна может уйти под воду и 120 тысячам ее жителей станет буквально негде жить. Купленный участок руководство Кирибати рассматривает как перспективное место для переселения своих граждан в случае, если спасти собственные острова не удастся. Предусмотрительность правительства можно оценить высоко, однако все же хочется надеяться, что устраивать исход не понадобится.

Источник:

https://realt.onliner.by/2024/02/08/kak-strany-pokupali-drug...

Это одно из удивительных и отдаленных мест на нашей планете. Место тотального одиночества, где над твоей головой только лишь проплывает Международная космическая станция. Через эту зону не лежат пути грузовых судов и лайнеров,  над ней не пролегают воздушные трассы самолетов, да и воды здесь практически безжизненные. Самые ближайшие люди к этой точки находятся на расстоянии 400 км, да и то не на земле, а в космосе, на международной космической станции. В переводе с латыни Немо означает «никто» или «ничто».

Видео-версия:

Точка Немо

Точка Немо получила свое название в честь героя романов Жюль Верна -капитана Немо, который решил отдалиться от человечества. Правда точкой это место назвать сложно, ведь ее площадь ни много ни мало 37 млн километров квадратных, а глубина около 3 километров. Координаты этой точки  48°52′ южной широты и  123°23′ западной долготы (это на тот случай если кто-то захочет посетить это место, как это сделал путешественник-экстремал Федор Конюхов, но об этом позже). Это место находится на расстоянии в 2688 километров от ближайшей суши, а ближайшее населенное место от точки Немо это остров Пасхи.

Причины «пустоты»

Здесь практически ничто не живет, а в приповерхностных водах на 30% меньше микроорганизмов, чем в других местах океана. Флора и фауна здесь достаточно скудна, и представлена в основном губками и микроорганизмами. Первый фактор влияющий на это - отдаленность от суши, близость которой напрямую влияет на количество питательных веществ в водах.  Здесь не живут млекопитающие и рыбы, так как им попросту нечего есть.  Однако совсем недавно вблизи точки Немо на глубине 2х километров был обнаружен неизвестный ранее вид, «волосатый» краб, длинной 15 см, который был назван Йети.

Что натолкнуло ученых на мысли, что возможно в этих местах все таки могут обитать более крупные и неизученные ранее организмы. Следующий фактор влияния заключается в том, что здесь достаточно быстрое течение, которое несет свои воды к берегам Антарктиды, что так же затрудняет поступление питательных веществ.  

Получается замкнутый круг. Жизнь здесь невозможна из-за отсутствия питания, а питание само не возникает из-за отсутствия жизни. И вишенкой на торте является тот факт, что над этой точкой находится достаточно большая озоновая дыра, которая пропускает поток ультрафиолетового излучения.

Кладбище космических кораблей

Точка Немо кроме всего прочего теперь является кладбищем космических кораблей. Все созданное руками человека имеет свой срок эксплуатации, в том числе и космические корабли. Проблема утилизации космического крупногабаритного мусора, находящегося на орбите Земли, стоит достаточно остро.  Поэтому, во избежание случайного падения в какой-либо район Земли закончивших свою службу кораблей, и дабы не нанести ущерб окружающей среде, было решено принудительно ронять такие корабли на Землю, и местом захоронения сознательно была выбрана точка Немо.  В этом месте космические «трупы» несут меньше всего ущерба и оказывают минимальное влияние на окружающую среду. Здесь нашли свой покой и последнее пристанище советские орбитальные станции «Мир» и «Салют», множество спутников и грузовых судов, которые обслуживают МКС, здесь же в свое время будет захоронена и сама МКС.

Станция "Мир":

Федор Конюхов

Желающих посетит самую удаленную точку планеты не так уж и много. Путь туда долги и сложный, да и делать там попросту нечего. Но знаменитый путешественник Федор Конюхов, проплыв весь Тихий океан на своей вёсельной лодке, посетил точку Немо. Сделать было это весьма трудно и не безопасно. В путешествии Федор провел более 150 дней, 100 из которых были штормовые. Из интервью самого Конюхова известно, что его лодку накрывали огромные волны. Во время сильных штормов он был пристегнут в герметичном отсеке совей лодки, гадая выживет он или нет.  За время путешествия его лодку переворачивала 4 раза, благо все 4 раза Конюхов смог вернуть ее в исходное положение и благополучно продолжать свой заплыв. Когда он был в точке Немо, его накрыло сильное чувство одиночества, ведь он понимал что ближайшие к нему люди это астронавты, которые пролетали  в 400 км над землей.

Зов Ктулху

Точка Немо входит в список земных полюсов недоступности как Океанский полюс недоступности. Отдаленная, труднодоступная, удивительная. Ее изучение началось совсем недавно. Однако уже 1926 году о ней упоминал американский писатель-фантаст Говард Лавкрафт в своем рассказе «Зов Ктулху». Его город-остров Р’льех находился практически на тех же координатах, что и точка Немо, и именно там жило его чудовище Ктулху. Лавкрафту попросту для его рассказа нужно было самое отдаленное место на планете.

Говард Лавкрафт:

Другой писатель Жюль Верн описывал события своих рассказов в этом же районе. Именно здесь любил обитать нелюдимый капитан Немо.

Жюль Верн:

В 1992 году хорватский инженер  и исследователь Хрвойе Лукатела решил определить самую отдаленную точку планеты. Она оказалась совсем близко от логова Ктулху, однако инженер был поклонником Жюль Верна, поэтому самую отдаленную точку в итоге назвали Точка Немо, что весьма символично. Как и герой книги, это место далекое и отчужденное. Место тотального одиночества, где над твоей головой только лишь проплывает Международная космическая станция.

Пожалуй, самая известная и самая мрачная из психохирургических операций это лоботомия. Пик ее популярности, пришелся на 40-е годы 20 века. Она стремительно вошла в практику многих врачей психиатров и нейрохирургов, но так же быстро, спустя всего 2 десятка лет, была запрещена в большинстве стран мира. Главная идея заключалась в лечении пациентов с психиатрическими заболеваниями, однако в результате было получена масса искалеченных судеб и нанесен непоправимый ущерб здоровью многих пациентов.

Видео-версия:

Эгаш Мониш:

Суть операции заключается в рассечении белого вещества лобной доли с одной или с обеих сторон, и в результате чего разрываются связи между корой лобной доли и другими отделами головного мозга. Её в 1935 году разработал португальский психиатр и нейрохирург Эгаш Мониш. Доктор присутствовал на одной из конференций, и его заинтересовал доклад, где рассказывалось о последствиях повреждение префронтальной коры у шимпанзе. Хотя акцент в докладе был направлен совсем на другое, а именно на трудности обучения обезьян после повреждения лобных долей, Мониша больше привлек тот факт, что после операции одна из обезьян стала очень спокойной и послушной. Спустя некоторое время он выдвинул гипотезу, что пересечение волокон в лобных долях может помочь в лечении части психиатрических заболеваний, в частности шизофрении.

Первая лоботомия:

И в 1936 году была проведена первая такая операция. Но, так как Мониш страдал подагрой, сам провести операцию он не мог, ее выполнил нейрохирург Алмейд Лима. В ходе операции сами лобные доли не разрушались, прорезалось лишь белое вещество, в местах где идет непосредственно соединение лобных долей с другими отдела мозга. Операция, по мнению психиатра, было как средство лечения в тяжелых и безнадежных случаях, когда пациенты своей агрессией могли причинить вред себе и окружающим. В общей совокупности Мониш провел около ста таких операций и пронаблюдал за некоторыми из своих пациентов.

Инструменты для префронтальной лоботомии:

В конце 1936 года он опубликовал статью, в которой сообщались результаты оперативного лечения 20 пациентов. По данным наблюдений 7 пациентов выздоровели, у 7 наблюдалась положительная динамика, и еще у 6 не наблюдалось никакой динамики. Хотя доктор за все время наблюдал всего за несколькими десятками пациентов, остальных он попросту уже никогда не видел, и многие данные основывались на субъективном мнении об улучшении.

Но тем не менее он активно писал статьи и книги о лоботомии. Непосредственно после публичных выступлений и высказываний в адрес Мониша была высказана критика. Практикующие врачи считали что последствия после операции сопоставимы с состоянием после тяжелой травмы головы и влекут за собой деградацию личности. Кроме того такая операция чревата осложнениями в виде энцефалита, абсцесса или эпилептических приступов. Но было также много тех, кто поддерживал данный метод лечения. В 1949 году Эгаш Мониш был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине «за открытие терапевтического воздействия лейкотомии при некоторых психических заболеваниях».

Вручение Нобелевской премии Эгашу Монишу:

Лоботомия в США:

Время не стояло на месте и лоботомию стали все чаще применять в практике. В начале 1940-х годов она уже во всю использовалась в США, особенно в годы Второй Мировой Войны, когда солдаты, поступавшие в госпиталя, и испытавшие на фронте особенно сильное эмоционально потрясение, становились очень буйными и агрессивными, им проводилась данная операция. Хотя это было скорее для того, чтобы снизить расходы на содержание персонала, который был необходим, чтобы присматривать и ухаживать за такими пациентами.

Одним из главных ее пропагандистов стал американский психиатр Уолтер Фримен. Он разработал новую методику проведения операции, при которой не нужно было сверлить череп. Назвал он ее трансорбитальная лоботомия. Фримен нацеливал зауженный конец хирургического инструмента, напоминающего нож для колки льда, на кость глазной впадины, с помощью хирургического молотка пробивал тонкий слой кости и вводил инструмент в мозг. После этого движением рукоятки ножа рассекались волокна лобных долей головного мозга.

Инструменты Фримена:

Сам Уолтер Фримен:

В начале 1950-х годов в США проводилось около 5 тысяч лоботомий в год. В промежутке от 1936 до конца 1950-х годов лоботомию прошли от 40 000—50 000 американцев. Показаниями были не только шизофрения, но и тяжёлый невроз навязчивых состояний. Часто такую операцию проводили врачи не имевшие хирургического опыта.

Один только Фриман без хирургических навыков провел огромное количество таких операций.

Ему приписывают от 1300 до 3-5 тысяч проведенных операций.

Он ездил по стране в своем фургончике, который называл "лоботомобиль", и проводил операции в разных городах и селениях Америки.

К слову, Фриман был не единственный, кто разъезжал по стране в таких фургонах. Таким образом операцию можно было сделать чуть ли не на улице, проходя мимо. И зачастую они выполнялись в нестерильных условиях, что влекло за собой последствия в виде инфекционных осложнений. Но самой известной жертвой Фримена стала Розмари Кеннеди — дочь Джозефа и Роуз Кеннеди, сестра президента США Джона Кеннеди.

Запрет лоботомии:

В конце 1950-х популярность лоботомии стала угасать. Все дело в том, что после многолетних наблюдений стали видны все подводные камни. Было не мало осложнений и последствий операции, много людей пострадало, некоторые из пациентов попросту превратились в недееспособных. Лоботомия вызывала такие плачевные последствия, как эпилептические припадки, большое прибавление в весе, потерю координации, частичный паралич, недержание мочи.
Например, у того же Фримана около 14% пациентов после процедуры скончались(в других источниках процент меньше), сотни превратились в тяжелых инвалидов, около четверти — остались жить с интеллектуальными возможностями домашнего животного. И лишь небольшая часть – чудесным образом излечилась от душевных недугов.

Следует сказать, что лоботомия широко применялась не только в США, но и в ряде других стран мира, в число которых входили Великобритания, Финляндия, Норвегия, Швеция, Дания, Япония, СССР.

Когда стали очевидны серьезные неврологические и психо-эмоциональные последствия лоботомии, она была запрещена во многих странах на законодательных уровнях. В СССР эта операция была запрещена в 1950 году.

29 ноября 1950 г. газета «Правда» направила министру здравоохранения СССР опубликованное накануне в ней «Письмо в редакцию» — «Против одного лженаучного метода лечения», где, в частности, указывалось:

Одним из примеров бессилия буржуазной медицины является пользующийся широким распространением в американской психиатрии «новый метод лечения» психических заболеваний — лоботомия (лейкотомия)… Естественно, что в среде наших врачей, воспитанных в духе славных традиций великих гуманистов — Боткина, Пирогова, Корсакова, вооружённых учением И. П. Павлова, не может быть места таким «методам лечения», как лоботомия.

На следующий день после сигнала из «Правды» 30 ноября 1950 года состоялось заседание Президиума Учёного медицинского Совета Минздрава СССР, посвящённое применению лейкотомии. Было постановлено «воздержаться от применения префронтальной лейкотомии при нервно-психических заболеваниях как метода, противоречащего основным принципам хирургического лечения И. П. Павлова».

9 декабря (через 10 дней после постановления Учёного совета) был подписан приказ № 1003, запрещавший применение префронтальной лоботомии.

В США лоботомию перестали использовать главным образом благодаря психоактивным препаратам. В 1954 году была выдана лицензия на хлорпромазин, первое лекарство от шизофрении.

Препарат назывался «Торазин», в честь Тора, древнескандинавского бога грома с молотом в руках, призванного защищать человечество. «Торазин» работал, поскольку у людей с шизофренией явно уменьшались галлюцинации и бред (то, чего лоботомия никогда не достигала).

К 1955 году стал доступен антидепрессант «Тофранил», а также препарат для борьбы с тревожностью «Милтаун». Сейчас психиатры прописывают препараты, побочные эффекты от которых могут быть устранены просто прекращением их приема, в отличие от разрушающей мозг операции с необратимыми побочными эффектами.

Карьера Уолтера Фримена закончилась плохо. Отвергнутый медицинским сообществом он переехал в Калифорнию и начал искать новые категории пациентов, которых можно было оперировать, включая матерей с депрессией или гиперактивных детей. Самым младшим из оперированных был четырехлетний мальчик. В 1967 году он в третий раз прооперировал Хелен Мортенсен, которая умерла через три дня от внутричерепного кровоизлияния. По этой причине он был лишен права заниматься медицинской практикой. Фримен провел остаток жизни в поисках искупления, разъезжая по стране и пытаясь найти бывших пациентов, чтобы доказать, что он улучшил их жизнь. Он умер от рака толстой кишки в 1972 году в возрасте 77 лет. Сегодня многие считают Фримена монстром, американским доктором Менгеле».

Уолтер Фримен где-то в горах Калифорнии:

Сейчас лоботомия уже является частью истории медицины. О ней упоминается в различных книгах и фильмах. Если проследить названия фильмов(1940-е - 1980-е), то можно заменить, как менялось отношение к лоботомии от мелодрам, до фильмов ужасов и триллеров)

Спасибо за прочтение!