"Никогда прежде брат Франциск не видел настоящего пилигрима с препоясанными чреслами, но в том, что это именно такой, как требует добропорядочный устав, он убедился, едва оправясь от столбняка, вызванного его появлением. Пилигрим возник далеко на горизонте, поначалу в виде малюсенькой черной точки, прицепившейся к мерцающему мареву. Безногая, но несущая крохотную головку, точка отделилась от матового зеркала разрушенного шоссе и, казалось, больше корчилась, чем перемещалась, что заставило брата Франциска схватить распятие своих четок и пробормотать единожды и дважды «Ave»2.

Точка походила на крохотное привидение, порожденное огненными дьяволами, которые терзали землю в разгар полудня, когда никакая живая тварь (за исключением канюков и нескольких монастырских отшельников, вроде Франциска) не могла передвигаться по пустыне. Все лежало без движения в своих норах или пряталось под камнями от свирепого солнца. Только существо чудовищное, сверхъестественное или с помутившимся разумом могло намеренно пуститься в пешее путешествие по этой дороге в полдень.

Брат Франциск добавил пылкую молитву святому Раулю Циклопеану, покровителю мутантов, прося защиты от несчастных подопечных святого. (Ибо кто в те времена не знал о существовании чудовищ? Те из них, кому удавалось родиться живыми, были вынуждены приспособиться к жизни по законам церкви и законам природы и постепенно расти с помощью тех, кто их породил. Эти законы исполнялись не всегда, но все же достаточно часто для того, чтобы поддерживать рассеянные популяции взрослых чудовищ, которые часто выбирали для своих скитаний пустынные места, где они по ночам подкрадывались к кострам путников.) В конце концов точка, извиваясь, отделилась от горячего марева и, попав в прозрачные слои воздуха, отчетливо превратилась в пилигрима. Франциск оставил распятие, пробормотав в заключение: «Аминь»."

Уолтер Майкл Миллер-младший. "Гимн Лейбовицу"

Короткая рецензия на известную посткатастрофу, скрывающуюся под названием "Гимн Лейбовицу".

Книга, как ни странно, разделена на три книги. Думаю, что не будет серьезный спойлером раскрыть их краткое содержание.

Fiat homo.

Первая поведает о непростом пути монаха одноименного с названием аббатства, который полон священной решимостью сохранить остатки знаний человечества, в наивной вере, что когда-нибудь, кто-то неизмеримо более мудрый, как законный наследник знаний человеческих, сможет оценить его усердие по сбережению реликтов прошлого и правильно воспользоваться ими.

Fiat lux.

Вторая поведает о постепенном возрождении человечества и попытках собрать из осколков бесконечно разнообразного наследия технологий то, что может помочь в борьбе за выживание в заново открываемом мире. К тому же, данная история прекрасно покажет все худшие пороки лидеров общин, интриги, предательства и отчаянные попытки немногочисленных истинно разумных людей если не остановить подобные действия, то, по крайней мере, предупредить о наиболее неблагоприятных последствиях.

Fiat voluntas tua.

Заключительная история покажет обновленное человечество в третьем тысячелетии своего существования, спустя двенадцать веков после Апокалипсиса. Мир постепенно восстанавливается, пусть и в крайне искаженном виде, возродив всё худшее, что правило странами до конца света.

И, разумеется, подробно расскажет о том, что есть в людях нечто, что не способны исправить никакие страдания, навлеченные темными устремлениями, жаждой власти, низменными страстями к разрушениям и убийству себе подобных.

Все книги переплетены неуловимо ощущающейся канвой мыслей об изменяющемся мире, о том, как человек должен поступать в самые темные века безвластия и анархии, на какие жертвы стоит идти ради сохранения знаний, которые, вполне возможно, будут использованы во зло.

Произведение полнится молитвами на латыни, обращенными к странным вещам, карикатурным переложением легенд и мифов о демонах, вышедших из радиоактивных осадков или святых, чья заслуга состоит лишь в том, что они оборудовали противоатомные убежища; здесь нашлось место варварским племенам, что терроризируют феодальные государства и космическим кораблям; автор подробно расскажет о жизни в мрачным стенах далеких монастырей, где под тусклыми огарками свечей стерегут выцветающие строки неутомимые монахи; он поведает, в равной мере, о человеческой психологии и общественном устройстве, которые были навсегда искажены необратимыми последствиями ядерных ударов.

Нам предоставят картину всех оттенков человеческого упадка, где, поначалу, любая попытка обратиться к знаниям довоенного мира встречает яростное противление толпы, которая твердо убеждена, что лишь ученость приводит к подобным катастрофам. И тихие звуки слов рассудка растворяются в миллионоголосом вое звериной жестокости, невежества, беспричинного страха и ярости глухих к доводам логики и здравого смысла.

Книга пройдет путь, длиною в тысячелетие, от ядерной войны, отбросившей человечество почти что в первобытность, с дополнительными опасностями, такими как загрязненные земли и мутанты, до создания колоний на далеких планетах, куда ещё лишь предстоит принести частичку пламени веры, которая поддерживает стремления к созиданию. Однако, при всем упоре сюжетной составляющей на впавшее в неорелигиозность человечество, автор сумел не перейти в апологетику католицизма или иной религии, органично вписав верования в историю созданного постядерного мира.

Автор покажет всю полноту человеческих измышлений на ключевые темы жизни и смерти: что есть за порогом бытия? Какова цена отчаяния и надежды в мире, где каждый может быть вновь обречен на гибель от древнего оружия? Как часто человечество готово платить миллионами жизней за повторение кошмаров опустошающих войн? Кто волен решать, какие знания достойны сохранения, а что должно кануть в бездну забвения? Кто должен определять путь развития человечества во тьме неизвестного будущего, всепрощающая и терпеливая религия или холодная логическая рациональность прагматизма?

В книге есть множество аллюзий на священные книги мировых религий и средневековье, раздираемое своими контрастами. Эпизоды сюжетов наполнены пространными размышлениями непохожих людей, чье мировоззрение было навсегда изменено догматами, созданными безотчетным страхом из преданий седых веков и, конечно же, непреодолимой склонностью человека вновь и вновь совершать ошибки.

Но вместе с тем со страниц проглядывают бледные лучи понимания того, что даже в самое темное время выживания рода людского, посреди разрухи, власти инстинктов, первобытного ужаса, есть место тем, кто желает изменений к лучшему, ценой своей жизни даруя крошечный шанс на то, что мир может перерождаться.

Поднимал драконов ещё до того, как
это стало мейстримом.

Игра: Dark Messiah of Might and Magic.
Фото не моё, мысль моя.