Bogelman

© Хазагеров Георгий Георгиевич
http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?l...

***

Одна из педагогических ошибок Светланы Ивановны заключалась в том, что она принимала слишком близко к сердцу амурные дела младших школьников. Однажды, собрав их на торжественную линейку, она сказала: «Вова Пестич передал ученице второго «б» класса Тане Негадаевой записку, в которой было написано 5-15-25, а это на секретном языке значит «Я тебя люблю». Трудно предположить, что собиралась дальше сказать Светлана Ивановна, потому что слова ее потонули в восторженном вопле. Крики: «Пять, пятнадцать, двадцать пять» не смолкали до летних каникул. Пестич и Негадаева бегали друг от друга, как от чумы, но хулиганы настигали их каждого порознь и кричали им в уши обнародованное заклинание. Более зрелые хулиганы рассказывали гнусные подробности об отношениях этих несчастных второклассников и даже рисовали непристойные картинки. Картинки были подписаны известными числительными. Конец этому положил Виктор Семенович, сказав перед всем классом, что ничего особенного в интересе мальчика к девочке нет, потому что это закон природы и впоследствии всем предстоит жениться. В ответ Ибрагимов хмыкнул, но тотчас же получил прилюдную затрещину, а Гулевский, открывший уже было рот, поспешил его закрыть. Виктор же Семенович повторил сурово: «Закон природы». Класс почему-то отнес эти слова именно к затрещине.

***

Когда Татищев учился в младших классах и еще не имел таких широких, как позже, возможностей сомневаться в законах физики и химии, он старался подражать Печорину, который и был его тогдашним кумиром. В связи с этим у него сложилось отвратительное обыкновение покорять женщин. Соучениц он покорял, презрительно от них отворачиваясь, учительниц же, говоря им дерзости. Все это он аккуратно записывал в свой дневник: «Сегодня покорил Людмилу Борисовну». Кроме того, он вел донжуанский список, который фактически дублировал его дневник.

***

Когда Татищев уже перестал подражать Печорину, то есть в шестом классе, волна подражаний прокатилась по всей школе. Кулягин подражал Наполеону, Лисухина – мадмуазель Лавальер, для чего слегка прихрамывала, Ибрагимов – Дубровскому, Гершелевич – Анне Австрийской, а Гулевский – герою песни «С оборванцем подрался матрос, подстрекаемый шумной толпою». В целом подражания отрицательно сказались на показателях успеваемости. В седьмом классе волна неожиданно спала. И только Голишникова запоздало пробовала подражать Мессалине, но оставила эту затею, так как имела об оригинале слишком смутное представление.

***

Во втором классе честолюбивые бабушки сподвигли Сардельку на сомнительную должность санитара. Бедный Сарделька прельстился атрибутами этой должности – повязкой и белой сумочкой. Он надеялся (и все три бабушки эту надежду всячески укрепляли), что его перестанут дразнить «Жиро-мясо-комбинат-пром-сосиска-лимонад». Вскоре, однако, разразился анализ кала. Все дети, как им и было велено, приносили кал в спичечных коробках, но Тынзин, засидевшийся в то время именно во втором классе, принес кал в коробке от ботинок, заполненной едва ли не до краев. К счастью, бабушки Сардельки пришли на помощь и вынесли продукт жизнедеятельности класса в двух кошелках и авоське, куда коробка Тынзина была помещена отдельно.

***

Однажды Людмила Борисовна, лукаво улыбнувшись, сказала, что сейчас докажет, что параллельные прямые пересекаются. Это был математический софизм, и требовалось найти ошибку в приводимых рассуждениях. Иванов эту ошибку нашел, но было уже поздно. Татищев воскликнул: «Я так и знал!» А Гена Лысый сказал, что сам видел, как пересекаются железнодорожные рельсы, о которых Людмила Борисовна раньше говорила, что они параллельны. Класс пришел в возбуждение. Многие вспомнили, что отец Лысого машинист и, следовательно, Лысому виднее. В разоблачение софизма Ивановым поверила только Гершелевич, но Гулевский выкрутил ей руку, и она вынуждена была признать несостоятельность этого доказательства. В связи с этим в своем девичьем дневнике отличница Гершелевич уподобила себя Копернику. Людмила же Борисовна решила отныне не подвергать испытаниям основы школьных знаний.

***

В седьмом классе Виктор Семенович изъял у отличницы Лисухиной рассказ Мопассана «Пышка» и отругал ее перед всем классом. У Гулевского же он изъял порнографические карты, но перед классом его не отчитывал. Мопассана Виктор Семенович снес в букинистический магазин, а карты оставил себе.

***

С тех пор, как уроки танцев провалились (см. выше), упор в эстетическом воспитании был сделан на изобразительные искусства. Нутром чувствуя, что Алкоголик здесь не функционален, а также ориентируясь по запаху, Виктор Семенович возложил эту миссию на проштрафившуюся после истории с «Муму» Марьяну Ильиничну. Недолго думая, Марьяна Ильинична повела класс в музей изобразительных искусств, втайне надеясь на экспозицию работ Вучетича, комментирование которых не составляет для педагога никакого труда. В музее ее, однако, ждал неприятный сюрприз в виде аллегорической и при этом обнаженной скульптуры «Весна». Стараясь закрыть собой мраморную женщину, Марьяна Ильинична стала лицом к группе и принялась рассуждать про производительные силы природы, что под влиянием уроков по обществоведению заставило многих школьников вспомнить о производственных отношениях и изображать эти отношения с помощью непристойных жестов. Когда же несчастная учительница увела детей в другой зал, удар по ней пришелся с совершенно неожиданной стороны. Добродетельная Лисухина спросила, почему картина однофамильца технички школы называется «Счастливые возможности качелей».  В ответ второгодник Тынзин, возвышавшийся не только над классом, но и над Марьяной Ильиничной и достигавший роста аллегорической фигуры «Весна», наклонился и задрал Лисухиной юбку. Пример Тынзина имел затем пагубные последствия в виде поветрия, свирепствовавшего всю третью четверть. Виктор Семенович выразил по этому поводу свое неудовольствие и дело эстетического воспитания поручил Помойке.

***

Однажды Марьяна Ильинична продиктовала текст для изложения. В нем рассказывалось о том, как композитор Григ встретил в лесу маленькую девочку. Второгодник Тынзин текста не слушал, сосредоточившись на оставшейся после Поймойки зеленой мухе, бившейся в стекло. Надежду же он возлагал на свою старинную шпаргалку, к списыванию из которой и перешел, как только смолк голос учительницы. Каково же было удивление Марьяны Ильиничны, когда она прочла в его тетради предложение без единой ошибки: «Запутавшись в связях с троцкистскими элементами и, очевидно, боясь разоблачения, застрелился в Кремле Ян Гамарник». Впрочем, шпаргалка была короткой, так как многие буквы газеты тридцатых годов расплылись из-за постоянного пребывания рядом с пирожками с печенкой. Поэтому в конце изложения Тынзин все же вынужден был обратиться к теме композитора и девочки, но вот тут он как раз и допустил ошибку, написав слово «музыка» с двумя «зз». Многие справедливо обвиняли в этом муху.

***

Однажды Тынзину пришлось писать изложение по «Песне о Буревестнике» Максима Горького. К сожалению, на тот момент он располагал только шпаргалкой к «Песне о Соколе». Помня свой печальный опыт с Григом, он решил минимизировать ошибки, вставляя по ходу рассказа надежные и стерильные цитаты из той песни, которая нашлась в его кармане. В результате в голове у самой Марьяны Ильиничны оба романтических произведения совершенно смешались и до самого конца четверти она ничего не могла с этим поделать. Многие слышали, как она бормотала: «О глупый пингвин, путь грянет буря! Ему, гагаре, тепло и сыро». И только каникулы и чтение Паустовского вернули русистку к жизни.

***

Обычно Людмила Борисовна хорошо объясняла материал, так что даже Ибрагимов и Гулевский могли бы, если бы им в голову пришла такая шальная мысль, разделить дробь на дробь. Но тема тождества Людмиле Борисовне не давалась. Во-первых, все ученики, доказывая тождество, говорили не «тождественно равно», а «торжественно равно», ибо в самом деле в том, что два оказалось равно двум, было что-то необычное, напоминавшее своей ненужностью торжественную линейку. Во-вторых, половина класса считала, что тождество — полная блажь, потому что ясно, что два равно двум. Другая половина полагала, что поскольку речь идет не об обычном, а о торжественном равенстве, то таким образом можно все приравнять ко всему: два торжественно равно трем и т.п.

***

Однажды Светлане Ивановне поручили привести в школу какого-нибудь известного человека, дабы он фактом своего существования подал школьникам воспитательный пример. Но, поскольку в это же самое время многие учителя рыскали по городу в надежде найти аналогичную личность, ей достался только пожилой ветеран пионерской организации. Это был суровый на вид старик, который, войдя в класс, скучным голосом сказал, что детство его прошло в николаевской России, когда в городе не было ни одной школа, а были только дворцы и тюрьмы. Произнеся это, он нашел нужным еще раз констатировать сказанное: «Только дворцы и тюрьмы» с явным намерением на этом не останавливаться. Но когда ветеран в очередной раз помянул тюрьму, в класс вошел опоздавший Тынзин. Старый пионер сейчас же расплылся в улыбке и назвал Тынзина «другом-закадыкой», так как когда-то был его соучеником. После же лекции он предложил Тынзину «похрять в кино», и они отбыли, ни слова не сказав Светлане Ивановне.

***

Учителя прилагали немало стараний к развитию самодеятельности, но добились в этом противоречивых результатов. Так, Татищев и Кулягин образовали своеобразную артгруппу, втянув в нее и Голишникову. Троица ходила по дворам, домоуправлениям и больницам и выступала с концертами. Вначале их деятельность поощрялась, так как Светлана Ивановна удачно назвала группу «Тимур и его команда», чем вызвала благосклонную ухмылку Виктора Семеновича. Позднее, когда выяснился репертуар группы и факт взимания вознаграждения, которое обычно складывалось в кепку Кулягина, отношение к ней в педагогических кругах изменилось. Оказалось, что Кулягин декламировал упаднические стихи Серебряного века, Татищев показывал карточные фокусы, а отличница Голишникова ходила на руках. Кроме того, группа была неразборчива в отношении аудитории, и если посещение ею кожно-венерологического диспансера простили, списав на неведение, то визит в пивную под отрытом небом вызвал резко негативную реакцию всего педколлектива.

***

На уроках пения была плохая дисциплина до тех пор, пока туда не пришла бывшая дрессировщица госцирка Ирина Бугримова. Ученики не могли подойти к ней близко из-за палки, которая у дрессировщиков называется «дистанцией». Кроме того из жалости к своим бывшим питомцам дрессировщица взяла их из зоопарка домой и часто приводила с собой на урок. Питомцы были тощи и неизменно печальны. Когда же ученики начинали намеренно фальшивить, они недружелюбно порыкивали, поворачиваясь к классу в профиль, дабы показать клыки. Наиболее нетерпим к фальши был старый лев Гарри. Тигр же Пуш, проявляя кошачью хитрость, щурил глаза и широко разевал пасть, надеясь, что какой-нибудь озорник положит туда голову. Родительский комитет, однако, был против такой педагогики, и позже уроки пения стал вести экспат Каструччио Кастракани, вследствие чего школьники наконец-то по-настоящему хорошо исполнили перед комиссией задорную детскую песенку «Купила мама Леше отличные калоши».

© Хазагеров Георгий Георгиевич
http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?l...

***

Однажды второгодник Тынзин съел завтрак Голишниковой вместе с бумажкой, в которую тот был завернут. А затем откусил у Лисухиной полкоржика. Иванов написал об этом в стенгазете, и за это Тынзин регулярно осушал его стакан с лимонным напитком во время большой перемены.

***

Елена Ивановна и Светлана Ивановна

Синхризис

Елена Ивановна и Светлана Ивановна были учителями начальной школы. Елена Ивановна была опытной учительницей, а Светлана Ивановна – неопытной. Елена Ивановна была почти такой же старой, как мадмуазель Фрагонар, только в отличие от ветхой технички она курила папиросы и говорила басом. Светлана Ивановна была молода и считала, что двоечники мыслят оригинально. Елена Ивановна считала, что они не мыслят вообще. Светлану Ивановну отличник Иванов убедил на уроке природоведения в том, что воздух в акваланге вырабатывается из воды с помощью электролиза и Жюля Верна. Елена Ивановна уроков природоведения не проводила, но таким страшным голосом сказала, что ЖИ и ШИ всегда пишутся только через букву И, что редкий школьник решался написать букву Ы в каком бы то ни было слове до тех пор, пока Елена Ивановна не ушла на пенсию и на вахту не заступила Светлана Ивановна. Наиболее же впечатлительные дети, обладающие обостренным чувством языка, писали в диктанте «лублу» и «пурэ».

***

Однажды Светлана Ивановна не отпустила первый класс на большую перемену, и Валера Б. уписался. «Это может случиться с каждым», - примирительно сказала Светлана Ивановна. Практически так оно и произошло.

***

Студент из Германской Демократической Республики Шульц вызвался идти на практику в школу вместе с советскими студентами. Ему сказали, что это не обязательно, но к практике допустили. Он попал на урок к Эльвире Савельевне. Зная, где этот бедный Шульц будет сидеть, Троян вырезал ножом на столе слово «фриц», а Драба подпилил стул. Эльвира же Савельевна сказала Шульцу: «Сейчас вы увидите, какая у меня на уроках железная дисциплина». При этом она небольно ударила указкой по голове тихую Лисухину, а затем обратилась к классу: «Деепричастия, зависящих от главного слова, мы всегда обособляем с двух сторон». Шульц поднял свой длинный палец и спросил: «Какой падеж вы сказали?» В это время стул под ним рухнул, а Ибрагимов и Гулевский, наблюдавшие это из коридора сквозь замочную скважину, запели: «Расцветали яблони и груши». Виктор Семенович испугался международного инцидента, вызвал Шульца в учительскую, долго тряс его руку и наконец сказал: «Мы воевали не с немцами, а с фашистами, и я сам убил этих фрицев видимо-невидимо». Шульц покраснел, и Виктор Семенович почувствовал, что в его реплику закралась ошибка. Поэтому он пригласил Шульца в пивную, где оба напились как свиньи, и Шульц похвастался, что его дедушка бомбил этот город и попал прямо в школьное здание. Виктор Семенович пробормотал: «Лучше бы в ГОРОНО». Шульц пробормотал в ответ что-то невнятное и кивнул.

***

Однажды мадмуазель Фрагонар попросили провести урок домоводства вместо Помойки. Помойка, заслужившая свою кличку тем, что вокруг нее всегда роились мухи, внезапно отбыла на повышение квалификации. Мадмуазель Фрагонар попросила школьниц приготовить круассаны. Блюдо это для учениц было совершенно новым. К тому же в «Гастрономе № 6» закончилось сливочное масло, которое пришлось заменить зельцем русским. Желая угодить доброй техничке и чем-то украсить новое блюдо, Лисухина и Голишникова начинили неведомое в те времена мучное изделие гематогеном, купленным в аптеке. Сама же мадмуазель Фрагонар раздобыла кофе в зернах и смолола его на ручной кофемолке. Но Драба добавил в кофе порошок синьки, и напиток стал невозможен к употреблению. Вернувшаяся Помойка пожаловалась Виктору Семеновичу на мадмуазель Фрагонар, уклонившуюся в сторону французской кухни и пережитков прошлого. Лисухина и Голишникова заступались за техничку, а буфетчица тетя Клава, чтобы ободрить старейшего сотрудника школы, научила бывшую француженку изготовлять напиток «чай», разводя в кипятке жженый сахар. Сама тетя Клава приобрела этот навык, работая проводником фирменного поезда «Рица».

***

Однажды Кулягин выстрелил из поджига в Помойку. Будучи пойман за руку Виктором Семеновичем, Кулягин дерзко отвечал, что целился не в нее, а в муху. Как известно, вокруг Помойки всегда роились мухи. Некоторые ученики-хорошисты были склонны объяснить это тем, что она преподавала домоводство и имела дело с разнообразной снедью. Однако после возвращения с курсов повышения квалификации она сосредоточилась на преподавании физической географии, а мухи только увеличились в размерах и количестве. Виктор Семенович усомнился в возможности попасть из поджига в муху, пусть даже в крупную и зеленую. Для следственного эксперимента он увел Кулягина в комнату продленного дня, где они до самого вечера упражнялись в стрельбе из поджига. Порох пожертвовал Виктор Семенович из запасов, конфискованных у Ибрагимова и Гулевского. Мишенью же служили приклеенные к стене порнографические карты, конфискованные у Трояна и Драбы.

***

Однажды Людмила Борисовна дала классу упростить числовое выражение. Все, кроме двух хулиганов, бросились сокращать, но выражение от этого только увеличивалось в размере и угрожающим образом росли этажи дробей. Пятерку и четверку получили именно хулиганы. Догадавшись, что ответ должен быть либо ноль, либо единица, они разыграли его в орлянку. Ибрагимов за свой ноль получил пятерку, а Гулевский за единицу – четверку, сетуя на то, что ему выпала «решка». Остальные получили двойки. Позже Людмила Борисовна признавалась, что в выражение закралось таинственное число «е», оставшееся от слова «решение». Постоянно домножая это число на единицу, деленную на «е», а затем и умножая на само «е», деленное на единицу, школьники сильно осложнили свое положение. Отличника же Иванова в этот день на уроке не было, так как он получил травму головы на уроке физкультуры у Виктора Семеновича и лежал дома, читая второй том Фихтенгольца, который ему подарила Людмила Борисовна за то, что он знал 20 знаков числа «пи» после запятой. Надо сказать, что большинство учеников в классе Людмилы Борисовны не знали ни одного знака и до запятой, да и к самой запятой относились достаточно скептически.

***

Все три бабушки Сардельки жили от одного социального заказа до другого, поспевая за ленинскими и прочими датами. Во время проводов на пенсию Елены Ивановны вторая бабушка бестактно вложила в уста Сардельки вариацию на тему «старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Вариант, предложенной первой бабушкой, был все же хуже, ибо он содержал другие строки Пушкина: «Мне время тлеть, тебе – цвести». Вариант был отвергнут на семейном совете. Неправдоподобно выглядело цветение Елены Ивановны на пенсии, нежелательно и необоснованно смотрелось и тление самого Сардельки. Обратный же вариант выглядел бы грубостью. Но главным днем творчества трех старух был день восьмого марта. Здесь требовалось сочинить стихи для нескольких учителей сразу, а кроме того, Сарделька попросил сердобольную первую бабушку сочинить стихи для девочки Лены Баландиной, которая, увы, разделяла мнение класса по поводу «пром-сосиски-лимонада» и никогда не поздравляла Сардельку с днем Советской Армии. Сарделька надеялся переломить ситуацию, используя свою поэтическую славу. Бабушки угробили на открытки целый вечер, но акция провалилась по вине самого же Сардельки, который посвященный Эльвире Савельевне панегирик вручил Баландиной, а скромное признание в любви, составленное на базе лирической песни «Не за силу, не за качество золотых твоих волос» – Эльвире Савельевне. Баландина достаточно равнодушно восприняла рваный стих третьей бабушки, подражавшей «Облаку в штанах» Маяковского. А вот Эльвира Савельевна отнесла открытку завучу. Виктор Семенович запер Сардельку в комнате продленного дня. А Ибрагимов и Гулевский кричали ему в замочную скважину «кэ-пэ-зэ» и блеяли.

***

Лидия Леонидовна всегда настаивала на том, что на формирование живого организма воздействует окружающая среда. В доказательство она приводила случаи с детьми, воспитанными в волчьей стае и вследствие этого не умеющими говорить. Кулягин спросил ее, будет ли говорить волк, воспитанный в человеческой среде. Лидия Леонидовна назвала Кулягина вейсманистом-морганистом и выгнала из класса. Так Кулягин стал хулиганом-одиночкой.

***

Летом Светлану Ивановну заставили работать на детской площадке в саду имени Первого Мая. Проблема состояла в том, что дети были разного возраста: старшие обросли негустыми бородами, самые младшие требовали к себе постоянного внимания, а когда не получали его, кусались. Особенно коварна была толстая девочка, которая молча взбиралась по Светлане Ивановне до самого плеча и больно прикусывала его. Кроме того, возникла мода на опасную игру в задержку дыхания. Старшие дети разыгрывали младших в очко, а затем зажимали им рты и носы на оговоренное время. У Трояна, прибившегося к площадке, имелся на этот случай секундомер. Избавление пришло от пожилого ребенка, увлекавшегося буддизмом. Он обучил Светлану Ивановну медитации и недеянию. Поэтому с утра она садилась в позу «лотос» под одинокую березу и погружалась в транс, из которого выходила в конце рабочего дня. Пожилой ребенок сулил ей нирвану, но тут начался учебный год.

***

Иванов и Степанов

Синхризис

Иванов и Степанов были отличниками. Иванов был любимым учеником Людмилы Борисовны, с которой после уроков решал задачи Гильберта. Степанов был любимым учеником Аллы Григорьевны, которая всей школе читала его сочинение «Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете». Родители Иванова не приходили в школу, потому что все время читали книжки. Отец Степанова постоянно присутствовал на родительских собраниях, рассказывая о том, в какой строгости держит сына. Он заправлял брюки в сапоги и носил кожаную куртку. Его боялись даже бабушки Сардельки, особенно третья, что писала для внука верлибры. Иванов поступил в математическую школу, а Степанов ограбил ларек. Впоследствии Иванов учился на «отлично» на мехмате и окончил бы его, если бы не взял на мизере шесть взяток, что заставило его совершенствоваться в популярной среди математиков игре в преферанс. Степанова и сейчас можно встретить шагающим по глухим улицам и занимающимся тем, что сам он называет «гоп-стоп с криком».

***

Второгодник Тынзин съел лист Мёбиуса, изготовленный Людмилой Борисовной из плотной бумаги, и был доставлен в неотложку с подозрением на заворот кишок. Подозрение не подтвердилось. Однако в ходе сделанной операции из второгодника извлекли целый ряд предметов учебного назначения, проглоченных им в разное время. Медицинский персонал пожилого возраста не без ностальгии рассматривал перо «звездочка» и деревянную счетную палочку послевоенного образца. По возвращении из больницы Тынзин задирал рубашку и показывал школьной молодежи длинный шрам. Плату за это он взимал щелобанами, сопровождая каждый покровительственным смехом.

***

Когда отличник Иванов уже учился в математической школе, ему поручили написать программу для электронно-цифровой вычислительной машины Урал-1, которая должна была к памятной дате распечатать набранный крестиками портрет Ленина. Однако, когда настал момент истины, из автоматического цифрового печатающего устройства вылез портрет Эрнста Хемингуэя. Пытаясь исправить ошибку в программе, Иванов извел уйму перфокарт, но получил лишь портрет Эйнштейна. Впоследствии оказалось, что была нарушена очередность печати, и оба портрета были запрограммированы заранее вольнолюбивыми сотрудниками вычислительного центра Голяндом и Чикиным. Но удивительней всего было то, что, когда программа Иванова, испещренная многочисленными исправлениями, была все же запущена, из АЦПУ медленно выполз портрет Джоконды с ее загадочной улыбкой.

© Хазагеров Георгий Георгиевич
http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?l...

* * *

В первом классе второгодник Тынзин курил папиросы, во втором – сигары, в третьем – кальян. В шестом классе второгодник Тынзин женился и получил работу на осень.

***

Однажды первый класс согнали на викторину. Первую премию получила Лида Голишникова, которая ответила на самый трудный вопрос: «Назовите картину, на которой изображен царь, имя которого созвучно погодному явлению, которое любил Федор Иванович Тютчев в начале мая. Подсказка: там же изображен покойный родственник царя». В качестве премии Голишниковой вручили подарочное издание Лессинга «Лаокоон, или о границах живописи и поэзии». Вторую премию получила Лисухина. Ей вручили заставку к отрывному календарю «Невежественная толпа терзает Гепатию». Обеим девочкам Виктор Семенович энергично тряс руку, а Голишниковой даже вывихнул.

***

Однажды Людмила Борисовна по ошибке привела в школу сумасшедшего. Его вели на рентген головы, а Людмила Борисовна шла через мединститут, чтобы сократить расстояние, так как длина гипотенузы неизбежно меньше суммы двух катетов. Больной увязался за ней, а медсестра продолжала маршрут в одиночестве. Придя в школу, сумасшедший обнаружил способность устно перемножать четырехзначные числа. Только делал он это с ошибками и, назвав произведение, всякий раз разражался диковатым хохотом. Впоследствии он оказался одним из двух братьев гениальных идиотов, о которых писали в газете. За Людмилой же Борисовной он пошел, потому что учился с ней в одном классе.

***

Алла Григорьевна и Эльвира Савельевна

Синхиризис

Алла Григорьевна и Эльвира Савельевна преподавали русский язык и литературу. Алла Григорьевна ненавидела литературу, а Эльвира Савельевна – русский язык. У Эльвиры Савельевны была образцовая дисциплина, а Аллы Григорьевны – нет. У Эльвиры Савельевны был красивый почерк, Алла же Григорьевна могла проводить диспуты на тему «Быть равнодушным к равнодушным – это равнодушие?» Эльвиру Савельевну ученики боялись, а Аллу Григорьевну терпеть не могли. Эльвира Савельевна спрашивала: «Голову дома забыл?» А Алла Григорьевна говорила: «Не слышу текста!» Эльвира Савельевна любила писать красной ручкой: «Тема не расскрыта – два!»; «Много стиллистических ошибок – два!» Алла же Григорьевна любила говорить про абстрактный гуманизм. Обе настойчиво отрицали наличие в русском языке слова «гуманность» на том основании, что уже имеется слово «гуманизм». Алла Григорьевна особенно ненавидела Льва Толстого, а Эльвира Савельевна – Аллу Григорьевну.

***

Марьяна Ильинична преподавала литературу. В отличие от Эльвиры Савельевны она была грамотной, а в отличие от Аллы Григорьевны любила читать. Но однажды она совершила педагогическую ошибку. Желая показать детям красоту тургеневского слога, она стала читать вслух рассказ «Муму», начав неспешно: «В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней». Вскоре, однако, она поняла, что зачиталась и близится то роковое место, когда к соблазну класса следовало прочесть: «Собака оказалась сучкой». Несчастная Марьяна Ильинична набрала в грудь воздух и решила встретить неизбежное с открытым забралом. Звонким голосом, не глядя в книгу, она произнесла: «МУМУ БЫЛА СУКА». Громоподобный смех не смолкал до конца второй смены. Виктор Семенович был очень недоволен, и с тех пор Марьяну Ильиничну разжаловали в учителя начальной школы. Там она столкнулась с новой трудностью. Будучи городским жителем, она вынуждена была рассказывать про борону, борозду и гумно. В двух первых случаях школьники, тоже городские жители, уверенно использовали проверочное слово «баран», вследствие чего делали ошибки. В третьем же случае повторилась история с Муму.

***

Перед годовыми сочинениями во вторую смену появляются в школе призраки Трояна и Драбы. Ученики пытаются узнать у них темы выпускного сочинения, но они отвечают дьявольским смехом и исчезают в темных коридорах, окурив себя табачным дымом.

***

Однажды Алла Григорьевна проводила сбор металлолома. Результат ее сильно озадачил. Отличница Гершелевич принесла только канцелярские скрепки, а отличник Иванов – гвоздь. В то же время двоечники принесли утюги и кровати. А хулиганы Ибрагимов и Гулевский утащили со стройки новую батарею. Троян же и Драба на пункт сбора не вернулись, так как были задержаны при попытке разобрать трамвайные рельсы. Алла Григорьевна углубилась в чтение педагога Макаренко. Меж тем при сборе макулатуры обнаружилась та же тенденция. На этот раз директор детской библиотеки имени Емельяна Пугачева выразил Алле Григорьевне неудовольствие по поводу того, что Ибрагимов и Гулевский вынесли из библиотеки под свитерами полное собрание сочинений Льва Толстого, из которого затем Троян и Драба устроили костер на школьном дворе. Алла Григорьевна посмотрела в «Кинотеатре повторного фильма» киноленту «Путевка в жизнь», но это не разъяснило ее сомнений.

***

Ибрагимов и Гулевский

Синхризис

Ибрагимов и Гулевский были бескорыстными хулиганами. Ибрагимов сосредоточился на порче школьного имущества, а Гулевский на развенчании педагогики как таковой. Ибрагимов был силен, но добродушен. Внешне, если верить Историчке, он был похож на пещерного человека. К шестому классу он был уже не первой молодости. Гулевский же был ловок и увертлив, ростом он был высок, а усы носил с висячими концами. По мнению Исторички, он был похож на гуцула, а по мнению Эльвиры Савельевны, на соловья-разбойника. Это, впрочем, объяснялось тем, что он был лучшим свистуном в школе, в то время как Ибрагимов предпочитал свисту волчье вытье. Больше всего забавляло Ибрагимова и Гулевского то, что практиканты или новые учителя отбирали у них дневники. Ибрагимов сжевал свой дневник на плевательные пульки, а Гулевский изукрасил свой импровизациями на тему «замечания учителей». Конец карьеры обоих хулиганов тонет в апокрифах. Говорят, их и сейчас еще можно встретить в школьной уборной: по одной версии – в мужской, по другой – в женской, по третьей – в служебной. Иные утверждают, что они исправились: Ибрагимов стал директором гуманитарного лицея, а Гулевский получил MBA в Гарварде и работает топменеджером у Грефа.

***

Троян и Драба

Синхризис

Троян и Драба были злые хулиганы. Троян обижал маленьких, а Драба – девочек. Троян срывал кепки и шапки, а Драба грабил учеников при выходе из школы. Иногда они стояли у школьных дверей оба, и тогда отличники меж собой называли их Сциллой и Харибдой. Троян был румян и курчав, а Драба худ и бледен. Троян перерезал провода, а Драба перепилил батарею. Оба - и Троян, и Драба - были корыстны и обирали раздевалку. Троян угнал троллейбус с первоклассниками и доехал на нем до конечной остановки, где собирался приступить к грабежу. Но рабочие «Сельмаша» освободили детей, и Трояна взяли под стражу. Драба же был убит на дуэли Толстым Американцем, которого наняли родители старшеклассников, чтобы он прививал детям благородные манеры. Стрелялись на пистолетах, изготовленных братьями Толстопятовыми. Секундантом Драбы был школьный завхоз, секундантом Толстого – Якубович. По другим сведениям, Драба скрылся за границей.

***

В десятом классе второгодник Тынзин вернулся в школу из дома престарелых, который сгорел вследствие неосторожного обращения с электричеством.

***

У родителей старшеклассников был прискорбный обычай нанимать учителей танцев для эстетического воспитания юношей и девушек. Первый учитель был простолюдином. Он приезжал в школу «на колбасе» и сморкался без посредства носового платка. За эти склонности он был отвергнут. Вторым учителем был бывший дворянин Толстой Американец. Он имел отменные манеры и прекрасно танцевал, но водил школьников на ипподром, играл с ними в фараон, держал в спортзале борзых и подстрелил на дуэли хулигана Драбу, притом что последний отказался подойти к барьеру. Третьим учителем был разночинец Боголепов, фигурировавший в деле Веры Засулич. Он носил бороду, вел возвышенные разговоры о будущем России и всего человечества, но был неуклюж и при ходьбе сбивал стоящие на подоконнике горшки с фикусом и панданусом. От его услуг отказались, когда он отдавил ногу Лиде Голишниковой. В своем проступке Боголепов раскаялся, плакал и бил себя кулаком по лбу. Тем не менее он был уволен, и родители смирились с невозможностью дать детям должное эстетическое воспитание.

© Хазагеров Георгий Георгиевич

***

В восьмом классе второгодник Тынзин расторг брак и вышел на пенсию.

***

Близорукий отличник Иванов робко попросил Эльвиру Савельевну найти подлежащее в предложении «Спасибо, партия родная, за счастье быть с тобой в строю». Эльвира Савельевна ткнула указкой в слово «партия» и посоветовала Иванову протереть глаза. Тогда Иванов сказал, что слово «партия» не может быть подлежащим, так как является обращением, а значит, не является членом предложения вообще. Отличница Гершелевич, видя затруднение Эльвиры Савельевны и думая помочь учительнице, спросила ее, где в этом же предложении сказуемое. Эльвира Савельевна ударила ее по голове указкой.

***

Однажды отличник Иванов пришел в школу без сменной обуви. К несчастью, дежурными в тот день были Троян и Драба. Они обобрали Иванова и пытались закопать заживо на школьном дворе, чему воспрепятствовала Анна Афиногеновна. Однако Эльвира Савельевна записала в дневнике Иванова замечание: «Явился без сменной обуви!»

***

Учитель рисования по кличке Педагог крепко пил и заставлял школьников рисовать все только желтым карандашом, остальные он отбирал и уносил с собой. Так было до тех пор, пока он не отрезал ухо ученику пятого «б» класса Петухову, сказав: «Я так вижу». Его судили товарищеским судом и уволили из школы. «Что поделаешь, - сказал он Виктору Семеновичу, - я так видел». Виктор Семенович признался ему при расставании, что он и сам так видит.

***

Говорят, что школьный кот съел-таки худосочную отличницу первого класса Лиду Голишникову, и с тех пор законом установлено, что в школе нельзя держать животных, кроме рыбок в живом уголке. Одна из них – гуппик Ликург – жива до сих пор. В «Сравнительных жизнеописаниях» сказано буквально следующее: «Тимей принимает двух Ликургов, живших в Спарте в разное время, – одному из них предание приписывает то, что сделано обоими». Практикант Морж не смог уразуметь смысла этой фразы и был заперт за это Виктором Семеновичем в служебном туалете на два оборота.

***

Виктор Семенович был справедлив, но страдал приступами необузданного гнева. Однажды, бросив ученика на шведскую стенку, он, как признавал сам, сломал одно ребро и две рейки. Дальше, как говорят, произошло нечто чудесное. Педколлектив преследовал его, и он закрылся в железном сундуке трамвайно-троллейбусного управления, сданном на металлолом и долго стоявшем на школьном дворе. Это заметили, но открыть сундук долго не могли, потому что Виктор Семенович держал крышку изнутри. Когда же его открыли, Виктора Семеновича там не оказалось. Техничка школы сказала об этом так:

Сильно детей ненавидел Виктор Семенович, завуч.

Нету его в сундуке, нету и вне сундука.

***

Однажды практикант Морж вызвал к доске сразу двух учеников, забыв, что имеется всего один кусок мела. Недолго думая, он разгрыз его на глазах у класса, чем породил педагогическую ситуацию. Присутствующий на уроке Виктор Семенович громко назвал Моржа идиотом, чем только усугубил педагогическую ситуацию. Растерянный Морж пробормотал: «Вы сами такой», в результате чего педагогическая ситуация достигла, казалось, апогея. Однако Виктор Семенович еще более усугубил ее, сказав: «Ты бы еще сожрал мел». На это, потерявший контроль над педагогической ситуацией Морж пискнул Виктору Семеновичу: «Сам жри!» И вот тогда педагогическая ситуация действительно достигла максимума. В довершение ко всему Троян и Драба закрыли дверь со стороны коридора на стул, предоставив страстям бушевать в закрытом помещении. Ибрагимов же и Гулевский на этот раз солидаризировались с соперниками и исписали двери матерными ругательствами.

***

Хулигана Ибрагимова прикрепили к отличнице Гершелевич, чтобы она подтянула его по русскому языку, а хулигана Гулевскго, прикрепили к отличнику Иванову, чтобы он подтянул его по математике. Ибрагимов научил Гершелевич метать топор. А Гулевский подарил Иванову порнографическую карту – семерку пик.

***

Баба Паша и мадмуазель Фрагонар

Синхризис

Баба Паша и мадмуазель Фрагонар были техничками школы. Баба Паша была еще крепкой и имела железные зубы. А мадмуазель Фрагонар была худенькой и старой. До революции она преподавала французский язык в женской гимназии. У бабы Паши была швабра, а у мадмуазель Фрагонар – медный колокольчик, которым она давала звонки в те дни, когда Троян перерезал провода. За пределами раздевалки баба Паша относилась к школьникам хорошо. На раздевалке же нещадно била их шваброй, умягченной тряпкой, чем стимулировала скорость переодевания сменной обуви. Мадмуазель Фрагонар симпатизировала хулигану Ибрагимову, называя его bone sauvage, но не любила хулигана Драбу. К Гулевскому же и к Трояну была нейтральна. К бабе Паше благоволил Педагог (см. выше), а мадмуазель Фрагонар покровительствовал Толстой Американец. Он разговаривал с ней по-французски, а когда Драба привязал сзади к ее седым буколькам колокольчик, вызвал его на дуэль.

***

Кулягин и Сарделька.

Синхризис

Кулягин и Сарделька любили стихи. Но Кулягин был хулиганом-одиночкой, и о его любви к поэзии не знали ни педагогический коллектив, ни хулиганское сообщество. Сарделька же был известен всей школе благодаря своим активным бабушкам, которых у него в отличие от обычных людей было три. Все три сочиняли за него стихи, поддерживая его репутацию как школьного поэта: первая и наиболее успешная бабушка писала белые стихи, вторая – рифмованные, третья – верлибры. Зенит славы Сардельки настал, когда его принимали по телевизору в пионеры и он прочел поэму первой бабушки: «И вот сбылось мое заветное желанье. Я пионером стал страны своей советской». Зенит славы Кулягина настал тогда, когда Эльвира Савельевна с кривой усмешкой попросила его прочесть любимое стихотворение Пушкина. «Братья разбойники», - объявил Кулягин своим хриплым и картавым голосом. «Такого стихотворения нет», - сказала Эльвира Савельевна. Но Кулягин тем же клокочущим голосом начал:

Не стая воронов слеталась

На груду тлеющих костей,

На Волге ночью вкруг огней

Удалых шайка собиралась.

Класс замер. В глазах у Ибрагимова и Гулевского, справедливо соотнесших себя с «удалыми», стояли слезы. Троян и Драба остановились в коридоре. У Трояна выпала изо рта сигарета, а у Драбы – из кармана порнографическая карточка. Сарделька пожаловался бабушкам на неожиданный триумф соперника, но ни одна из них не сумела превзойти поэму Пушкина. Особенно жалки были попытки третьей бабушки.

***

В школе преподавали немецкий и английский язык. Французский из учеников знал только Кулягин, потому что его бабушка разговаривала при нем по-французски с его дедушкой, скрывая с помощью этого языка наиболее пикантные темы. Кулягин же в свою очередь скрывал от бабушки и дедушки то, что он усвоил. Однажды в школу приехала делегация кубинских революционеров. Испанского языка не знал вообще никто, поэтому Виктор Семенович, прослышав о возможностях Кулягина, поручил ему читать приветственное слово на французском. Сарделька пожаловался на соперника своим бабушкам. И те, объединив усилия, стали сочинять хорал, используя знакомые им испанские слова и выражения, как-то: «трабахадорос», «тореадор» и «кукарача», а также лозунг: «Куба – да, янки – нет». Но они не поспели к сроку. Поэтому на сцену актового зала поднялся Кулягин и с замечательным прононсом прочел короткое обращение и даже пропел какой-то куплет. Все молчали с должной серьезностью. И только техничка школы мадмуазель Фрагонар сказала бабе Паше: «Какой греховодник!»

***

Однажды Людмиле Борисовне поручили провести занятие по борьбе с суевериями. Она заставила класс остаться после шестого урока второй смены и сказала: «Ребята! Если вы ночью на кладбище встретите призрак, не бойтесь его, потому что это облако фосфоресцирующего газа, образовавшегося из обыкновенного мертвеца. А если он погонится за вами, то слово «погонится» надо взять в кавычки, потому что он просто придет в движение вследствие завихрения». «Кто «он»?» - тревожно спросила Голишникова. И у всех похолодело на сердце. Но Людмила Борисовна продолжала: «Если же он окликнет вас человеческим голосом, то вы должны знать, что у науки еще нет ответов на все вопросы. В ней есть белые пятна». Шестой класс был напуган сильно и домой все шли гурьбой, провожая друг друга. Пятна мерещились всем на каждом шагу. Однако последняя пара – Лисухина и Голишникова – никак не могли расстаться, потому что каждая боялась остаться одна. Их поймал ночью отряд народных дружинников и развел по домам.

© Хазагеров Георгий Георгиевич
http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?l...
***

В девятом классе закоренелый второгодник Тынзин был помещен в дом престарелых, где продолжал пить чернила, хотя вся страна давно перешла на шариковые авторучки.

***

Однажды Эльвира Савельевна вместо того, чтобы принести для изложения картину Левитана «Золотая осень» принесла картину Репина «Не ждали». Поняв свою ошибку, она через некоторое время заменила ее портретом Мусоргского, но не сумела этим спасти положение, так как портрет произвел на учеников гнетущее впечатление. Только Оловянникова получила положительную оценку, и та допустила стилистическую ошибку, написав «Эту кортину нарисовал Репин, лучший художник своей эпохи». Эльвира Савельевна сделала на полях запись красным шариком: «Стиль! Эпоха не может быть своей, она принадлежит многим людям. Следовало написать: «Илья Ефимович Репин норисовал эту кортину в эпоху, когда жил одноименный художник». Остальные ученики получили двойки за то, что картину Репина назвали «Приплыли».

***

Однажды Троян и Драба обшаривали карманы пальто на раздевалке и по ошибке залезли в карман к Татищеву. Раздавшийся взрыв потряс школьное здание настолько сильно, что доска почета свалилась на голову Ибрагимову и Гулевскому, которые в это время глумились над фотографиями отличников. Оба хулигана отреагировали на травму голов дурацким смехом. Трояну же и Драбе сделали перевязку в медпункте, где они похитили спирт и лейкопластырь, которым заклеили школьное пианино. Это было задолго до того, как пение начала вести бывшая работница госцирка (см. ниже).

***

Анна Афиногеновна и Лидия Леонидовна

Синхризис

Анна Афиногеновна и Лидия Леонидовна преподавали биологию. Анна Афиногеновна любила все живое, а Лидия Леонидовна – все мертвое. Анна Афиногеновна сначала преподавала физкультуру, а лишь потом ей поручили биологию, рассудив, что физкультура ближе к последнему предмету, чем другие школьные дисциплины. Лидия же Леонидовна с детства была юннатом-мичуринцем и сажала насекомых в морилки и душилки. Анна Афиногеновна носила короткую юбку и белую кофту с пальмами и обезьянами. Лидия же Леонидовна выглядела снизу, как синий чулок, а сверху, как серая мышь. Анна Афиногеновна была либералкой и доверяла ключ от живого уголка трем поджигателям – Сумятину, Мамедову и Сардарьяну, которые, впрочем, исправно кормили рыбок и вылечили птенца галки. Лидия Леонидовна преподавала в старших классах и в живой уголок была не вхожа. На урок она вешала картину, на которой Павлов, сжав кулаки, ненавидит идеалистов, и ставила на стол Чикина (см. ниже). Лидия Леонидовна придерживалась взглядов Трофима Денисовича Лысенко, чем и гордилась. Анна же Афиногеновна была абсолютно равнодушна к мичуринской биологии, а также к генетике и кибернетике. Взглядов не придерживалась.

***

Однажды Анне Афиногеновне выпало проводить в восьмом классе урок по теме «Размножение человека». К этой миссии она отнеслась с поразительным спокойствием, хотя и надела поверх кофты судейский свисток. Она вызвала к доске самую разбитную школьницу Ольгу Ч., которая еще в первом классе рассказывала непристойные анекдоты и, энергично просовывая карандаш в отверстие линейки, спрашивала, что это такое. Однако, поняв, что предмет служащий постоянным источником для намеков на протяжении всех восьми лет, явился наконец во всей своей серьезности, Ольга Ч. смутилась чрезвычайно и стала красной, как кирпич. Голос же ее совсем пропал. «Покажи, где семенник!» - ободрила Анна Афиногеновна. Но смущение уже овладело всем классом, и даже из Старцева невозможно было выжать слово «сперматозоид». «Завтра идем на пришкольный участок вскапывать грядки», - объявила Анна Михайловна, и весь класс благодарно грянул: «Ура!»

***

Татищев из седьмого «б» имел обыкновение разоблачать демонстрируемые учителями опыты. Он разорвал Магдебургские полушария, плюнув в Торричеллиеву пустоту. Кроме того, он не признавал ни закон Гука, ни закон Ома и дразнил физичку тем, что совал пальцы в разбитую розетку и надменно смеялся. Физичка объясняла его неуязвимость тем, что напряжение в школе составляло 127 вольт и пугала его скорым переходом на 220. Однако к тому времени, когда дали 220, Татищев был уже переведен в школу для дефективных детей, которую, впрочем, окончил с золотой медалью.

***

Рассказывают, что школа все-таки избавилась от Трояна и Драбы. Троян был заключен в тюрьму за угон ремонтного троллейбуса, в который предварительно загнал Лиду Голишникову и других учеников первого «а» класса. Драба же был убит на дуэли Толстым Американцем, которого богатые родители пригласили в школу в качестве учителя хороших манер (подробности см. ниже).

***

Троян и Драба терроризировали школу в течение шести лет, а Ибрагимов и Гулевский – семи. Это вызвало соперничество, которое однажды привело к открытому столкновению. Троян разбил о голову Ибрагимова фикус, а Драба метнул в Гулевского бюст Карла Маркса, который школьники прозвали Чикиным из-за сходства с учеником шестого «а», класса, носившим эту фамилию. Сходство основывалось на том, что Чикин был прыщав, а бюст был исковырен Ибрагимовым.

***

Однажды Людмила Борисовна по ошибке дала на четвертной контрольной уравнение четвертой степени. Дети не уложились в урок и просили дополнительное время. Так пришлось им просидеть до позднего вечера, причем девочки плакали, постоянно извлекая квадратные корни и возводя в квадрат, а хулиганы смеялись и плевались промокашкой. Отличник же Иванов открыл резольвенту Феррари и сошел с ума.

***

Однажды Людмила Борисовна по рассеянности привела в класс профессора мехмата. Он залез на шкаф, но никто не засмеялся, потому что всеми овладел страх. Оказывается, на шкафу он искал мел. Не найдя же его, он сказал: «Если нечто верно в одном случае, а при том, что оно верно в К случаях, и оно верно в К +1 случае, значит оно верно во всех случаях». Тогда Людмила Борисовна призналась, что они с профессором заблудились, потому что шли в математическую школу, а не в 4 класс «б». Девочки плакали, хулиганы плевались промокашками. А отличник Иванов окончил в этот день восьмилетку экстерном и поступил в математическую школу.