ksenobianinSanta

— Але, мама! А ваш Левочка любит плов? Любит, понятно. А с какого мяса? С любого… понятно. А кабачки любит? Думает, шо нет? А шо думает? Думает, шо это не кабачки. А шо? Шо скажите… А шо надо сказать? Можно, шо патиссоны… понятно. А шо он больше любит, мясо с картошкой или мясо с рисом? Просто мясо и без хлеба… Мама, без хлеба низзя… Тада котлеты. А с какого мяса котлеты? С любого, записала. Шо шо??? Не знаю, шо ему приготовить на ужин. В холодильнике? Та… так… фигня. Не, мяса нету… никакого. Есть картошка, лук, морковка и три сосиски. Нет, тока три. Шо сделать? Рагу! Ирландское? Ни фига себе… звучит красиво. А это из чего? Из всего, шо есть… Главное шо? Обажди-те… я запишу.

Сосиски мелко порезать и обжарить. Насколько мелко? Как на оливье. А зачем? Чтобы казалось больше. Понятно. Лук и морковь порезать и обжарить. Картошку помыть, порезать, смешать с овощами и сосисками и залить водой. Воды много? Шоб закрыло плюс 1 см. Соль, перец… лаврушечка. Чеснок давить? Давить. Зелень кидать? Кидать. А када кидать? Када сварится картошка. Понятно. А почему это блюдо называется «ирландское рагу»? Шоб никто не догадался. Ясно. Та я поняла… шо надо сделать базар. Вот пусть Левочка знает, шо пока он базар не сделает, то будет кушать то, шо есть в холодильнике. Я знаю, шо это ваша сыночка. Но это ещё и мой муж. Я знаю, шо вы его правильно воспитали. Я тоже хочу немного потренироваться. Я знаю, шо вы его любите. Я тоже люблю. Мама! Вот не надо ходить с козырей. Та не будет он голодный. У меня в нычке есть сыр и буженина. А в морозилке есть пельмени и вареники. Нет, не магазинные. Нет, не я лепила. Пельмени вы лепили, а вареники моя мама.

Мама! Приезжать не надо. Почему, почему, потому что сосиски тока три. Приезжайте на выходные. Моя мама тоже приедет. Я сделаю котлеты по- киевски. По вашему рецепту. Ничего привозить не надо. Привозите себя, я вам с мамой вкусненький кофе сварю с кардамоном. И сядем втроём, маханем по коньячку… да? А Левочка пусть смотрит новости по телевизору. А у нас ещё партеичка в дурачка подкидного. И я вам ещё кроссвордик прикупила. Приезжайте на пару дней… я соскучилась....

Автор - Марина Гарник. Источник.

Вы тоже не согласны с тем, что лев — король всех зверей? Считаете этих шерстяных зазнаек пустым местом? Вы где-то прочитали, что они совсем не умеют охотиться? Что ж, возможность восстановить вселенскую справедливость есть! Отправляйтесь в Африку и выскажите этим царькам всё, что о них думаете, да прямо в морду лица! Правда, сделать это получится только один раз в жизни!

Поэтому перед поездкой рекомендую почитать эту статью. Вдруг, передумаете?

Итак, главный аргумент в заговоре против царя зверей — низкие охотничьи показатели. Со статистикой действительно сложно поспорить: львы-одиночки настигают своих жертв лишь в 15% случаев. Это даже меньше, чем у домашних кошек: наши Мурки и Барсики могут похвастать 32% успеха! Что же это получается, короли вообще не умеют добывать еду?!

Не спешите делать выводы. Как правило, одинокие львы из статистики — это молодняк или возрастные самцы. И те и другие недавно покинули свой прайд. Первые охотиться толком не умеют в силу своей неопытности, вторые, наоборот, староваты и дряхловаты.

Если же рассматривать статистику львиного прайда, то показатель успешной охоты будет уже 50%! Неплохо, но от идеала всё равно далеко. Гиеновидные собаки, например, настигают добычу в 60-90% случаев. Однако здесь мы снова имеем дело с погрешностями измерения успеха.

Гиеновидные собаки — одни из самых мелких африканских млекопитающих хищников. А львы — крупнейшие среди них. Улавливаете связь? Да, именно! Лёвушкам не обязательно каждый раз стараться изо всех сил, чтобы добыть еду. Потому что её можно отнять! У собак, гепардов, леопардов да и вообще у всех! Никто даже пискнуть против не посмеет!

Мало того, что лев — крупнейший наземный хищник Африки, так он ещё и работает сообща! И это второй козырь в лапе большой кошки. Благодаря этому пушистые правители саванн способны завалить жертву, на которую другие охотники даже не зарятся. Только прайд может одолеть взрослого буйвола, бегемота, жирафа и даже молодого слона.

Источник.

Майки бывают разные: черные, синие, ядовитые. Нет, речь не о китайской текстильной промышленности. Речь о насекомых. Майка — смешной жучок, который даже летать не умеет. Но в его личине сочетаются гремучая смесь из стратега, развратника, отравителя и опасного паразита.

Нет, жук назван не в честь предмета одежды, а в честь месяца. Именно под конец весны насекомыш просыпается, чтобы прожить свою короткую жучью жизнь. Вообще, существует несколько видов маек. Но большую часть из них можно различить, только хорошенько рассмотрев. И вот тут-то и кроется загвоздка — в руки ни один из видов маек брать категорически нельзя! Если только она не х/б-шечка.

Всё потому, что даже такое нелепое на первый взгляд создание может быть опасным. Жук майка относится к семейству нарывников. В их гемолимфе содержится кантаридин. Гемолимфа — это вещество, которое заменяет насекомым кровь. А кантаридин — яд. Попадая на кожу, он вызывает нарывы, а при употреблении в пищу — сильнейшее отравление и путешествие в один конец. По крайне мере, если вы размером с жабу или птичку.

Раньше кантаридин использовали в медицине как любовный эликсир! Тогда вещество носило название «шпанская мушка», его добывали из маек и других жуков, у которых яд бурлит в крови. Самой распространенной формой выпуска был порошок, в который перетирали бедных жуков. Естественно, в амурных делах эффект был нулевой. Зато на печень, почки, желудок, кишечник и мозг токсин воздействовал мощно. И не самым лучшим образом.

Майка почти повсеместно распространена в Европе. Встречаются они и в Северной Африке, и в Центральной Азии. Но в некоторых областях нашей страны он даже внесён в Красную книгу. Например, в Тульской, Рязанской, Воронежской и Нижегородской.

Естественно, для жука, в жилах которого вместо крови течёт любовное зелье, есть лишь один приоритет. Размножение! Взрослые майки предаются разврату на протяжении всей своей недолгой жизни. Самец покидает мир смертных сразу же после ночи любви, а гордая мать отправляется вслед за возлюбленным после того, как отложит яйца. Ямок с кладками может быть от 2 до 4 штук, а общее количество яиц — до 10 тысяч.

Примерно через месяц из яиц вылупляются личинки. Сиротки гораздо хитрее своих родителей, ради выживания маленькие майки не гнушаются самых грязных способов. Забраться в чужой дом, вырезать чужих личинок и пить кровь из их родителей. Вот такой хоррор-сюжет майки воплощают в жизнь.

Несчастными жертвами становятся пчелы. Чтобы привлечь черно-желтых трудяжек, личинка забирается на цветы, к которым опылители регулярно прилетают. А если цветов вокруг не наблюдается — не беда. Майкины детки объединяются в группы и имитируют нераскрытый бутон. Такая маскировка привлекает пчелу, которая, сама того не зная, переносит личинок в свой дом. С этого момента судьба всего пчелиного выводка предрешена.

Попав в улей, личинка линяет ещё раз. Происходит гиперметаморфоз, или сверхпревращение. Это явление, при котором личинка в ходе жизни меняет свою форму несколько раз. Личинка майки превращается в нечто сосискообразное и толстое, но с мощными грызущими челюстями. Жук безжалостно расправляется с пчелиным потомством и занимает место хозяйских деток. Теперь пчелы будут кормить их всеми теми сладостями, которыми кормят собственных малышей. Приёмный родитель обеспечивает питанием и безопасностью маек до самого вступления во взрослую жизнь.

Заражение улья личинками майки — заболевание, которое называется мелеоз. Наиболее часто провоцируют его личинки пёстрой майки. Но некоторые виды идут ещё дальше. Они паразитируют на самих пчелах. Личинки рубчатой и синей маек вгрызаются в пространство между члениками и высасывают гемолимфу.

Есть ещё один вариант развития событий, который предпринимает майка черная, она же обыкновенная. Этот вид паразитирует на одиночных пчелах. Эти насекомые не строят ульев, они строят свои гнезда в земле. Там они запасают кладовые с едой для своих личинок. Туда-то и стремится пробраться малышка-майка. Возня на теле пчелы продолжается до 3 суток. Если за это время личинка не попала в ячейку с мёдом, она погибает. Зато, попав куда надо, личинка буквально плавает в еде!

Конечно же, всё это никак не способствует сбору мёда для нужд самих пчёл. Чтобы бороться с личинками маек, пчеловоды используют нафталин и табачный дым — от него жуки падают замертво. Поэтому для домашних пчёл всё не очень страшно. Рядом всегда есть человек, который избавит от вредителей. У диких же пчёл таких помощников нет, поэтому заражение мелеозом может стать фатальным для всей колонии.

Источник.

С первого взгляда может показаться, что это обычная мышеподобная животина, которая просто живет свою типичную и скучную звериную жизнь, но так будет ровно до тех пор, пока вы не узнаете, что даман – это близкий родственник слона. Как так получилось? Давайте будем разбираться!

Начнем с того, что люди изначально не понимали что это за зверь такой вообще. Впервые их обнаружили ещё финикийцы, которые посмотрели-посмотрели на это пушистое великолепие и прозвали животину "шафан", что с их языка переводится как "тот, кто прячется". Видимо они просто не смогли определить на кого даман похож и подметили только то, что серые шерстяные комки постоянно пытались от них скрыться.

Арабы тоже сталкивались с даманами, и они тоже не смогли понять, что это такое. Забавно то, что само слово "даман" имеет арабское происхождение и переводится как "баран". Что тут сказать – баранину в арабских странах уважают, надеюсь, что даманов в древние времена на вкус никто попробовать не решился.

С английским названием все ещё веселее. На этом языке оно звучит как hyrax, а само слово происходит из греческого языка, где вообще переводится как "землеройка".

Проблемы с названием животинки можно рассматривать как чьи-то шутки, или крайнюю незаинтересованность в изучении чего-то, с виду напоминающего помесь мыши и кролика, но вот о главном козыре дамана, а именно его родстве со слонами, стоит поговорить отдельно.

Да, мы не прикалываемся, этот пуховый шарик, отжирающийся максимум до 4 кг при длине тела до 60 см, действительно является родичем слона, который вы сами знаете насколько больше. Но родство здесь довольно запутанное.

В древности у дамана были общие предки как с сиренами (ламантины, дюгони), так и с хоботными (индийские и африканские слоны). Если вы успели расстроиться, что даман слону как бы и родственник, но как бы и седьмая вода на киселе, то спешим вас порадовать – сходств у них больше, чем может показаться изначально, например у них одинаковое расположение молочных желез (на груди и в подмышках), чуткий нюх и слух, а также способность удивительно точно улавливать колебания почвы подушечками на лапах. А еще его пальчики заканчиваются не когтями, как у любой другой звериной мелочи, а плоскими ногтями, прям как у слонов.

Такая необычная форма лапок в купе с их потливостью, помогает даману буквально "присасываться" к каменным выступам и отлично карабкаться по скалам, коих в местах его обитания – Южной и Восточной Африке, ну просто предостаточно.

Животинки часто греются под африканским солнышком. Они любят собираться в группы до 60 особей, что особенно помогает им ночью, когда солнце уже не светит. Дело в том, что даман не может похвастаться хорошей системой терморегуляции, поэтому животные банально греются друг от друга.

Питаются эти пуховые морды в основном растительной пищей, но иногда бывают не прочь вкинуть какого-нибудь белка, по типу личинок или насекомых.

Что касается численности и выживаемости, то тут у даманов всё в порядке, они вызывают наименьшие опасения у биологов и очень хорошо приспособлены к жизни в своем регионе, в беге и лазании по скалам им буквально нет равных.

Источник.

У всего есть две стороны. Даже у, казалось бы, однозначно хороших вещей. Ветряные генераторы, с одной стороны, помогают получать энергию буквально из воздуха, а с другой — становятся погибелью для птиц, летучих мышей и вещателем тревоги для всей живности вокруг. Какой выбор гуманнее?

Нельзя сказать, что ветрогенераторы — чистое зло, и нужно непременно все их запретить. Есть в них огромный плюс: по сравнению с тепловыми и газовыми электростанциями, ветряки вообще не требуют ни грамма топлива, а значит, и не производят никаких вредных выбросов в атмосферу. Так что в общем плане обуздание энергии ветра выходит куда экологичнее старых способов выработки электричества. Однако в более мелких масштабах каждая турбина — это настоящая мясорубка для всего живого.

Два главных убийственных фактора ветряков — инфразвук и лопасти. Причём одно исходит из другого: когда лопасти вращаются под действием ветра, на их концах образуются завихрения, которые и являются источником инфразвука. Из-за этого гибнут сотни тысяч птиц, летучих мышей и насекомых. А сколько остальной живности страдает, не счесть!

Согласно данным американской службы охраны рыбных ресурсов и диких животных, в одной только Америке от столкновения с лопастями ветряков за год погибает 234 тысячи птиц. Они врезаются в лопасти из-за особенностей восприятия мира — не всегда пернатым удаётся адекватно воспринимать огромные и медленно вращающиеся штуковины в воздухе.

В глобальных масштабах это не так много. Кошки, например, за то же время истребляют до 2 с лишним миллиардов (!) птиц. Только вот усатые охотятся в черте города и деревень, где видовое разнообразие и без того оставляет желать лучшего. А ветряные генераторы устанавливают в чисто-поле, где с ними сталкивается куда большее число видов. Подсчёт простой: если коты уничтожат 100 голубей, популяция этих пернатых такого урона даже не заметит. Но если те же 100 особей исчезающего вида погибнут от лопастей генератора, будет куда хуже.

Летучие мыши от ветряков страдают не меньше. Они, конечно, могут использовать эхолокацию, детально увидеть каждый генератор и увернуться от всех лопастей, но их это всё равно не спасает. Дело в том, что за ветряком образуется область пониженного давления. И когда животинки оказываются в ней, то из-за своей маленькости они сразу погибают от кровоизлияния в лёгкие.

На всех остальных надземных и подземных зверей колоссальное воздействие оказывает инфразвук. Влияние этих частот изучено не до конца, но все имеющиеся данные говорят о том, что живые организмы при воздействии инфразвука ощущают головную боль, тревожность, усталость и апатию.

Само собой, жить в таких условиях невыносимо — поэтому животные массово переселяются подальше от шайтан-машины. Пищевые цепочки нарушаются, и места размещения ветряков становятся зонами отчуждения, где даже букашки не летают!

Вот так, спасая планету, приходится жертвовать тысячами жизнями.

Источник.

Вас никогда не кусала полевая гадюка?  И не надо. До того злополучного полета я их даже никогда не видел. Нет, наш доктор на печально известном полигоне Капустин Яр просветил  о всей кусающей живности поволжских степей. Рассказал  и как действовать при укусах змей, скорпионов и ядовитых пауков.  Но это на земле!  А в воздухе?
Я прекрасно помнил из лекции врача, что яд змеи начинает действовать примерно через десять минут после укуса. Появляется вялость, одышка, головокружение и тошнота. Оно мне это надо в полёте?
Тем более, что эта тварь появилась минут через двадцать после взлета, а, значит, вернуться на аэродром все равно не успею.
В полёте летчик  внимание в основном уделяет контролю приборов и изредка следит за землей для ориентировки.  Гадюку я заметил, когда она по левому борту ползла к приборной доске.
Первая мысль была – почудилось!  Но когда эта тварь свернулась кольцом на козырьке приборной доски и  повернула улыбающуюся морду в мою сторону, сомнения развеялись.
Вторая мысль – как она попала в кабину? Почему-то решение этого вопроса казалось мне очень важным, как будто от него что-то зависело.
После коротких размышлений я вспомнил, что полевые гадюки прекрасно залезают по веткам на деревья, чтобы разорять гнёзда птиц.  По скользкому борту самолета подняться на два метра она не могла, значит, решил я, змея, как и я, поднялась в кабину по приставной лестнице.
И только извечно русский вопрос: «Что делать?», пришел  в последнюю очередь. Я начал мысленно оценивать ситуацию, начиная с себя.  Голова защищена гермошлемом, тело – высотно-компенсирующим костюмом.  Меня очень порадовал тот факт, что этот полет был на динамический потолок. Полеты в зону на пилотаж или по маршруту мы выполняли в обычных комбинезонах и открытых шлемофонах.
Эта защита радовала до тех пор, пока я не увидел, что гадюка смотрит не в лицо, а на правую кисть  на ручке управления.  Её смеющаяся морда покачивалась точно в такт с движениями руки. Как только я это заметил и замер, замерла и треугольная голова со злыми кошачьими глазами с вертикальными зрачками. 
Именно о таких  говорил наш доктор, как о признаке наличия яда. Сомнения в том, что это именно восточная степная гадюка, наиболее ядовитая из всех, отпадали при первом же взгляде на эту тварь.  Больше полуметра в длину, что говорило о том, что это взрослая особь, темный извилистый узор на темно-сером туловище, все характерные признаки были в наличии.
Я понял, что её больше всего раздражает именно движение руки. Но замереть и не управлять самолетом я не мог.  И, как назло, именно кисть руки у летчиков защищена меньше всего – только перчатки из тонкой кожи, прокусить которую может даже кошка, не говоря уж о змее.
Первая мысль была – немедленно прекратить задание и вернуться на аэродром. Хорошая идея, но только при условии, что гадюка будет терпеть до посадки. А это, судя по её плотоядно раскрываемой пасти на малейшее шевеление рукой, вряд ли. 
Я в это время как раз на полном форсаже выполнял площадку для разгона самолета, чтобы потом сделать горку до почти полной потери скорости на высоте более двадцати километров. На этой высоте жуткий холод до минус пятидесяти градусов и такое разрежение, что, если не выдержит и лопнет остекление фонаря, то летчика без компенсирующего костюма разорвет на кусочки.
Вот эти два убийственных  фактора большой высоты и породили вариант расправиться с мерзкой тварью.  Мысль «убить, убить, убить!» уже минут пять пульсировала в голове, мешая более спокойно оценить другие варианты. 
Если  жуткий мороз  вряд ли убьет это холоднокровное существо, то от разрежения гадюку ничто не спасет.  Этот вариант с набором высоты меня привлекал еще и тем, что для его осуществления нужно только одно небольшое движение ручки управления на себя при выполнении горки.
Правда, потребуется еще дернуть рычаг сброса фонаря, но я был уверен, что смогу это сделать быстрее, чем змея меня укусит.  Желание убить гадину было намного сильнее чувства самосохранения от разгерметизации кабины. Все летчики свято верят в надежность техники, иначе бы просто не летали.
Только проиграв в голове весь сценарий убийства несколько раз, я вспомнил о докладе на землю. Как иначе потом  оправдать свои инквизиционные замыслы по уничтожению поганого змия?
Руководитель полетов после моего доклада не отвечал минут пять. Я понял, что он созванивается с доктором на предмет моего психического здоровья. Мало ли что может привидится пилоту на почти космической высоте. Были ведь случаи, что некоторые Бога видели, а у других чертики по фонарю прыгали.
Совет РП был кратким: «Разрешаю катапультирование при опасности для жизни».  Очень мудрый совет.  По крайней мере, снимающий со всех ответственность за потерю самолета.
Но покидать самолет, то есть трусливо убежать от полуметрового червяка, пусть и смертельно ядовитого – это значит признать его превосходство.
Ну, уж нет!  Если уж танки даже грязи не боятся, то истребители не испугаются никаких змей, даже огнедышащих Горынычей.
С этой мыслью я, глянув на скорость, плавно потянул ручку управления на себя. Голова змеи от перегрузки откинулась назад.  Этого времени, пока мерзкая гадина пыталась без учебника аэродинамики  понять, что такое перегрузка,  мне хватило, чтобы снова замереть.  Я следил за быстро растущей высотой,  поглядывая на ручку сброса фонаря.
Гадюка снова плотоядно зевнула, показав свои ядовитые клыки, и беззвучно сомкнула челюсти в ехидной усмешке. 
Меня начало потряхивать от зашкалившего адреналина. Я, в отличие от змеи, прекрасно представлял, что произойдет через минуту.
То, что я сделал, явно нарушило планы мерзкой твари полакомиться летчиком-истребителем. Коротким движением выключил форсаж и перевернул самолет вверх ногами,  до упора отдав  ручку от себя. Свернутую кольцом змею обратной перегрузкой  оторвало от козырька приборной доски и прижало к стеклу фонаря.
А вот теперь – время казни!
Рванул рычаг сброса фонаря. Меня с огромной силой сжал высотный костюм, выпрямив ноги и руки, как палки.
Последнее, что я видел, это мгновенно раздувшееся тело змеи, лопнувшее, как воздушный шарик.  Красно-серая слизь залепила стекло гермошлема. 
Теперь оставалось только ждать, пока неуправляемый самолет  снизится и упадет давление в компенсирующем костюме. 
Через минуту, с усилием согнув руку, первым делом с омерзением протер перчаткой стекло гермошлема.  Прекратил вращение самолета и плавно перевел его в горизонтальный полет.
Дальше доложил руководителю полетов и только тогда понял, что все предыдущие десять минут не было в эфире  по рации ни одного доклада. Все молча ждали, когда я сообщу о принятом решении катапультироваться.
Не дождетесь, как говорил старый еврей.  Не родился еще тот Змей-Горыныч, который победит русского летчика-истребителя.
На стоянке самолетов меня ждала пожарка, скорая помощь и толпа друзей, которые буквально вытащили меня из самолета и на руках отнесли к врачу.
- А где же змея? А фонарь где? - прибежавший руководитель полетов недоуменно заглядывал в кабину.
- Вот она, - коротко ответил я на оба вопроса, показывая на забрызганный слизью гермошлем.
Нет, меня не наградили ни орденом, ни даже медалью, за спасение самолета. Только выговор мне и технику самолета от командира полка за плохой осмотр самолета перед полетом.
Техник вечером принес полторашку слитого с самолета  спирта, и мы выпили за то, что с нас не удержали за утерянный фонарь.

Авто - Галущенко Влад. Источник.