Бизнес без вложений⁠⁠

Пчеловодством я болела долго – года полтора.

В острой, ураганной форме.

Зато теперь у меня иммунитет и аллергия, на всё: мёд, деньги от его продажи, пчёл и пасечников. Стойкий.

Заразил меня пчеловодством Михал Михалыч, мой сосед и генерал юстиции в отставке, полных семидесяти пяти лет.

Общаться с соседями бескорыстно: о сериалах, как спалось, видах на урожай свеклы, кто и как помер или ещё собирается – мне было некогда. Я разрабатывала бизнес-планы обогащения разной степени провальности и воплощала их. Пыталась вырастить и продать всё подряд: бройлеров, кроликов, картошку, женьшень, санберри и другие ценности.

С Михал Михалычем я общалась сначала корыстно: у меня в машине был фаркоп, а у него деньги на оплату. Перевозки платформы-вагончика с пчёлами мной на колхозные поля. По-соседски, за недорого.

Знакомы с Михал Михалычем, до найма меня в качестве пчелиного водителя, мы были слабо.

В пределах «Здравствуйте» и имени.

Я знала, что сухонький дедок-сосед перебрался из Города в родительский дом на пенсии. Наслаждаться покоем. И - что у него пчёлы. Всё.

Ввиду почти воображаемости забора и развитой ремеслом наблюдательности Михал Михалыч знал обо мне больше. Например, о том, что бройлеры уже сожрали все запасы зерна и требуют продолжения банкета, а три тонны выращенной картошки на половину состоят из червяков-дротяников. И никак не покупаются избалованным населением.

В тёплый июльский день Михал Михалыч пришёл к границе наших владений – ветхому забору. И приветливо улыбаясь в самую большую дыру, чуть меньше калитки, предложил мне заработать – хочешь мёда, хочешь денег. У него и того, и того - завались. Перевозкой пчёл.

Денег я хотела всегда.

И любым способом, даже транспортировкой. Можно не только пчёл, но и трупов. Смотря за сколько.

Поэтому, после слов Михал Михалыча:

- Я заплачу сколько скажете! – бросила всё (бройлеры/кролики/червяки в картошке) и повезла пчел в сопровождении отставного генерала.

Домики с номерами в тележке-платформе мы повезли на цветущую гречиху.

Владелец поля, председатель колхоза и пчеловод Рудник, был очень обязан Михал Михалычу, а поэтому – радушно принимал. (Только благодаря генеральским связям Рудник председательствовал, а не лежал на нарах.)

Пока я топталась у края поля двое значительных мужчин вели деловые разговоры от которых мне слышались только интересные обрывки:

- Какой привес за день? Не может быть…

- А твои роятся? И сколько будет семей…

- Ты майский мёд продал? А! Молодец, а почём? О, хорошо! Весь? Осталось килограмм семьдесят? Ну не много, продашь ещё.

- А вощину почём берёшь? Да ты что! С ума посходили…

- Ты знаешь сколько Петровец на майском мёде поднял? «Тойоту Камри» с нуля и дочке…

По дороге домой, без домиков с номерами, Михал Михалыч довольный произведенным на меня впечатлением изрёк:

- Пчёлы - это единственный бизнес без вложений!

И с этого дня мы стали общаться с Михал Михалычем значительно чаще, по-соседски.

На тему пчёл и прибыли от пчеловодства.

(Про людей с Михал Михалычем общаться было не интересно. Потому, что мы говорили на разных языках. Его язык состоял из слов: осужденный, пострадавший, жертва, умысел, показания, свидетель. А мой из: прибыль, долги, спрос, цена, вложения, убыток.)

Страдавший избытком времени генерал-сосед очень хотел наставничать. В школе пасечников из одной меня. И как только я оказывалась в поле зрения (в необъятные дыры в заборе) с удовольствием преподавал.

Затрудняюсь сказать кого я больше боялась – пчёл или серийных маньяков, но «Тойота Камри» поднятая загадочным Петровцом на продаже майского мёда толкала меня к бизнесу без вложений со страшной силой.

Через пару недель я сносно разжигала дымарь и ассистировала при вскрытии оставшихся без гречишного поля ульев. И уже отличала рамку от поилки, а стамеску от скребка.

Лицевая сетка казалась мне бронежилетом.

Жизнь Михал Михалыча состояла из мёда и пчёл. Мёд он ел, пил, мазался и продавал. Даже лечился от всех стариковских болезней мёдом, медовухой и укусами пчёл, в крайнем случае пергой или прополисом. Даже о матках и трутнях он говорил уважительно, как о родных и близких людях.

В августе, после массы стажировок под руководством генерала, я, наконец, попросила:

- Михал Михалыч, у вас в веранде книги лежат, может быть…

Михал Михалыч был просто счастлив от этих слов:

- Конечно! Конечно дам, и не только эти, в доме ещё две полки!

И посоветовал мне всё свободное время от книг, бройлеров, огородов, госслужбы и семьи занять видеоуроками. По пчеловодству.

Осень и зиму, вечерами, я смотрела видеокурсы лётчика-пчеловода по фамилии Осташов с вниманием затаившейся в крупе мыши. Боялась упустить какую-то мелочь на пути к богатству посредством бизнеса без вложений. Днём, за рабочим столом, вежливо прикрываясь папкой «Анализ показателей за IV квартал», изучала справочники по пчеловодству.

На восьмое марта, мой сосед, генерал юстиции в отставке, страстный пчеловод Михал Михалович сделал мне генеральский подарок.

Улей.

С семьёй краинских пчёл, которые, по его словам, отличались поразительным миролюбием. Еще два улья, с потрясающей скидкой, по-соседски, за недорого, я у него купила.

Теперь, в дыры с моей стороны забора, я любовалась своими пчелами на генеральской территории. Они проживали в домиках с номерами 3, 7 и 11.

Продолжение следует