Вдохновляющая речь Ленина, сохранившаяся живая запись, 1917 год
Одна из архивных записей выступления Ленина об антисемитизме в царской России.
Источник: t.me/MemoriesOfTheUSSR/108
Одна из архивных записей выступления Ленина об антисемитизме в царской России.
Источник: t.me/MemoriesOfTheUSSR/108
Продолжаем знакомиться с книгой Яна Данта "Как быть либералом".
Все части сложены здесь.
Коротко для ЛЛ: новое время принесло расцвет новых тоталитарных идеологий. Либерализм ответил на это частичной инкорпорацией левых и правых идей и ценностей.
Двадцатый век явил миру двух мощных конкурентов либерализма. Казалось бы, они были противоположны по смыслу, но всё же было что-то общее.
Первые сполохи фашизма заблистали ещё в девятнадцатом веке в Париже. В немецком посольстве сидел крот, который доставлял французам содержимое мусорных корзин. Из этого содержимого ясно следовало, что кто-то из высшего военного руководства страны работает на немцев. Подозрения быстро сконцентрировались вокруг Альфреда Дрейфуса. Несмотря на отсутствие улик, против него сработал гигантский недостаток: он был единственным евреем в Генштабе. Было сфабриковано дело, Дрейфуса признали виновным. Посрывали всё металлическое с мундира, сломали саблю, отправили в гвианскую тюрьму, где полностью лишили общения. Во время наказания он постоянно твердил: «Невиновен. Невиновен. Да здравствует Франция». Но вряд ли кто его слышал. Толпа ревела: «Смерть еврею. Смерть иудам».
У антисемитизма в Европе долгая и кровавая история. Католическое предубеждение к «христопродавцам», псевдонаучный расизм с формой носа, левацкая враждебность по отношению к финансовому капиталу и теория еврейского заговора разжигали ненависть к этому народу.
Осуждение изначально невиновного Дрейфуса породило волну антисемитизма во Франции. Тех, кто вставал на его защиту, безжалостно гнобили, не глядя на прежние заслуги. В число новых изгоев вошёл и всемирно известный писатель Эмиль Золя. Его статья Я обвиняю ещё больше поляризовала общество. Оно разделилось на дрейфусаров и антидрейфусаров. Золя пришлось даже бежать из страны. Сотни студентов ходили по улицам Парижа с антисемитскими лозунгами. Антисемитизм, как вирус, распространился по другим городам Франции. Евреям оставалось только прятаться: попытки противодействовать клеймились как насилие.
Оправдание Дрейфуса в суде положило конец раздраю в обществе, но не оперявшемуся нацизму, чья школа политической мысли превозносила группу и атаковала чужаков.
Первая мировая привела к началу коммунистического эксперимента в России. Задумал этот эксперимент Карл Маркс, который пытался провести научный анализ капитализма. (Пытался...
Это не я сказал, это автор. Как видно, не очень он уважает марксистов.) В Манифесте Маркс говорил о классовой борьбе. В классы марксисты группируют людей по отношению к средствам производства. Картина коммунизма с его ландшафтом индивидуальной свободы была чертовски привлекательна. Однако по сути, рассуждения Маркса шли в фарватере Руссо. Равноправие человечество шло не из личной свободы, а из свободы группы. Недаром сам Маркс называл индивидуальные права «догмами» и «устаревшим словесным мусором». То, что он предлагал, было противоположностью рыночного либерализма: обеспечение всей материальной жизни государством. Власть которого над человеком была бы безграничной.
Большевики в России явились достойными продолжателями дела Руссо, встав на место претворителей не воли народа, но воли рабочего класса. Партия объявила войну концепции личной жизни. Они пытались искоренить семью и заменить родителей государством. Луначарский говорил о необходимости учить думать категориями «мы» и оставлять позади частные интересы. Семью разрушали уплотнениями в коммуналки. Людей заставляли жить вместе. У члена партии не было частной жизни. Слово «совесть» перестало употребляться, вместо него получил распространение эрзац – «сознательность». Люди реагировали на это внутренней эмиграцией, пряча чувства и надевая маски. Это со временем охватило всё общество.
Как видно, наш автор так не любит большевизм, что некритично повторяет антисоветские байки об отсутствии частной жизни у коммуниста, разрушении семьи и «внутренней эмиграции» всех и каждого. Жизнь в коммуналке была регрессом для тех, кто занимал прежде целую квартиру, оставшись в результате лишь с комнатой. В то время, как для большинства своя комната была прогрессом по сравнению с подвальными углами при царе.
Впрочем, наци Ян тоже терпеть не может. Фашизм сделал для расы то, что коммунизм для класса. Как и коммунисты, фашисты не уважали индивидуалистов. Волю расово чистого народа осуществляли их вожди. Аргументировали они преимущественно эмоциями, не утруждая себя логическими аргументами. Здесь я не соглашусь: на научное обоснование расового превосходства было было истрачено немало средств. Евгеника и социал-дарвинизм появились задолго до Гитлера и были вполне уважаемы не только в Германии, но и в целом на Западе, включая либеральную Англию.
Большевики, расправившись с буржуазией, неустанно искали новых врагов в обществе. И нашли их: это были кулаки. Коллективизация не привела к росту сельскохозяйственного производства, скорее наоборот: многие не хотели вкалывать за трудодни. Воровство стало повсеместным. Чтобы люди не сбегали в города, крестьянам не дали паспортов. Неурожай и конфискации урожая привели к голоду начала тридцатых.
У Гитлера были свои враги. В число их вошли коммунисты, социал-демократы, церковь и евреи. Сразу после прихода к власти были приостановлены статьи Конституции с базовыми свободами. Сеть концлагерей покрыла страну. Людей стали преследовать просто за хорошие отношения с евреями. Или за то, что впускают евреев в свой магазин. При этом аппарат Гестапо был невелик: помогал штат платных информаторов, да и добропорядочные бюргеры охотно стучали друг на друга. Процесс полного контроля в обществе превратил его в однородную, конформистскую, безразличную и податливую массу. Компанию коммунистам и социалистам в концлагерях стали составлять преступники, безработные, «расовые дегенераты» и прочие «асоциальные элементы». И, конечно, евреи.
Коммунисты тоже внедрили в общество культуру взаимного наблюдения. За кулаками в изгои отправились священники, торговцы, проститутки, цыгане, армяне, китайцы, финны, немцы, греки, корейцы, латыши и поляки. Их депортировали или казнили. К любому иностранцу относились с подозрением. Начиная с 1937 года, волна репрессий накрыла страну. Людей стали арестовывать и бросать в тюрьмы по ничтожнейшим доносам. Если ты «враг народа», то могли арестовать и твою жену. Чтобы добиться признательных показаний, массово применялись пытки, одной из популярнейшей из которых было лишение сна. Между 1929 и 1953 годами через ГУЛАГ прошло 18 миллионов советских граждан.
Начало мировой войны привело к радикализации нацистского режима. Он занялся уничтожением психически больных и умственно неполноценных граждан. Истребление евреев всей Европы велось в промышленных масштабах. Их расстреливали, топили в реках, душили в душегубках и травили циклоном в Освенциме и других лагерях. Миллионы жертв стали последствием краха либерализма и разрушения личного начала.
В либеральный лагерь двадцатый век тоже принёс пополнения. К рыночникам прибавился фон Хайек, к радикалам – Кейнс.
Несмотря на то, что Хайека сегодня считают консерватором, автор причисляет его к либералам. Он верил в свободу личности и его выводы, будь то политика или экономика, вытекали из этой точки зрения. Даже поддерживая диктаторов, он предал себя не как консерватор, а как либерал. Он сразу распознал, что фашизм и коммунизм – две стороны одной медали. Медали разрушения индивидуальной свободы. Свободой, которой он занимался как учёный, была не свобода мысли или разнообразие, а свобода рынка.
Согласно Хайеку, государство, вмешиваясь в рынок (например, манипулируя процентной ставкой), вносит искажения, приводящие к непродуктивному вложению капитала и потере средств. Когда деньги делаются дешёвыми, например, становится выгодно вкладываться в изначально убыточные вещи. Процесс идёт по нарастающей. Потом наступает протрезвление, ставка снова вырастает, а наросшие бизнесы становятся убыточными и банкротятся. Экономика – слишком сложная материя, чтобы пытаться ею рулить. Хайек, вслед за Констаном, считал, что рынок нужно оставить в покое. И, вопреки, Миллю – что решение вопроса о вмешательстве государства имеет однозначное решение.
Более того, тема эта не только экономическая. Любое вмешательство государства – это шаг в сторону тирании. В таком духе он рассуждал в своём бестселлере Дорога к рабству. Но даже в ней он допустил, что государству всё-таки есть кое-чем заняться, хоть бы контролем мер и весов.
Главная проблема у Хайека была в том, что его теория была манифестом бездействия. И когда мировую экономику затрясло в Великой Депрессии, ему было нечего предложить её жертвам. Которые уже имели голос на выборах. Мир на примере нацизма и большевизма уже успел увидеть, что может случиться, если пустить всё на самотёк.
Кейнс считал, что нельзя безоглядно верить рынку. Ему нужно отдать то, с чем он может справиться. А с чем нет – тем должно заниматься государство. В его системе человек укоренён в обществе. И получает пользу от общего благосостояния. После войны вмешательство государства в экономику стало практически повсеместным. Я с трудом верю, что в этом заслуга лично Кейнса, который выпустил свою знаменитую книгу в 1936 году, когда Рузвельт, Гитлер и Сталин уже вовсю практиковали то, за что выступал Кейнс. Но, как бы то ни было, послевоенное время вошло в историю не только государственным регулированием, но и построением систем социального страхования. В шестидесятых годах Кеннеди стал снижать налоги (это автор тоже называет кейнсианизмом!), а его преемник Джонсон стал бороться с бедностью, увеличив пособия. Благосостояние росло, как на дрожжах.
Мировая система торговли была перестроена на основе справедливости и кооперации. Начало положил документ под названием Атлантическая Хартия. Во как! А я думал, это американцы стали прибирать к рукам бывшие колониальные рынки под благородным девизом. Уж больно сильно эта мировая торговля оказалась завязана на единственную валюту, обеспеченную золотом – доллар. Тем не менее, упрощение и выравнивание правил в рамках либеральной системы положительно сказалось на торговле, повысив благосостояние и улучшив положение со свободой в мире.
Мир стал потихоньку объединяться. (Хоть автор говорит о том, что ничего подобного в прошлом не было, это не так. Глобализация проходила в несколько волн, предпоследняя из которых – перед Первой мировой.) Европейцы, объединяясь, стали пытаться положить конец национализму посредством торговли. В 1946 году была подписана Декларация прав человека ООН. В ней были записаны новые права права «второго поколения», включая право на убежище. А ведь ещё за семь лет до того в Майами причалило судно с девятью сотнями европейских евреев, которым не дали сойти на берег ни там, ни на Кубе, ни в Канаде. Пришлось ему возвращаться в Германию, где треть пассажиров закончила свою жизнь в концлагерях.
Декларацию ООН нельзя привести силой в действие. Но она нашла своё отражение в законодательствах стран мира. Страны-подписанты Европейской конвенции по правам человека пошли дальше, организовав независимый суд в Страсбурге. Решения суда уже обязательны. Так в целях соблюдения прав человека была отдана часть суверенитета. Возникновение таких организаций, как ВТО, ЕС и Совет Европы не оставляет сомнений: разделение властей переступило границы. Государства стали принимать решения сообща. Потеря части суверенитета явилась ценой, оплаченной за безопасность, выгоды торговли, свободу передвижения граждан, защиту от тирании и мир.
Успех фашизма и коммунизма в середине века заставил открыть глаза на одну важную вещь: люди не хотят быть атомами. Они любят объединяться в рамках культуры и общества. А классики либерализма, от Локка до Милля были безразличны к патриотизму. Помочь осмыслить этот феномен смогли два человека, первого из которых я бы не назвал либералом. Он был скорее левак либерального толка – Джордж Оруэлл.
Уже в молодости Джордж стал чувствовать пустоту в своей душе и в душах других. Эту пустоту заполняли опасные политические движения. Сам он попытался обратиться к религии. Но по-настоящему поверить он не мог, хотя и любил быть сопричастным на церемониалах. Он считал:
Если ты больше не веришь, лучше всё же ходить в церковь; лучше следовать древним дорогам, чем дрейфовать в неприкаянной свободе.
Джорджу случилось повоевать в Испании, где он воочию столкнулся со сталинскими лживыми пропагандонами. Это заронило в его сердце искру ненависти ко всему тоталитарному. Вернувшись в Британию, он стал писателем.
Оруэлл предупреждал, что потребность людей к принадлежности никогда не пропадёт. Нужно признать этот факт и взять его в основу политики, прежде чем его монополизируют фашисты. Он сам был патриотом, но не был националистом. Национализм – это тёмная сторона патриотизма, на которую переходят те, кто не любит отдельную личность. Национализм – это когда единообразие встречается с отсутствием независимого морального суждения. Когда прилипаешь к толпе наци, способность к независимому мышлению начинает сама собой растворяться.
К чему это приводит, он рассказал в своей всемирно известной антиутопии 1984. Тоталитарный режим не ограничивается физическим контролем, ему нужен и контроль ментальный. В его условиях люди начинают верить, что 2+2=5. Своим романом Оруэлл пытался призвать к оружию. Продемонстрировать, куда ведёт угроза тоталитарного мышления. И показать, как победить тоталитаризм: яростной защитой объективной реальности. Путь к свободе лежит через "cogito ergo sum".
Но всё же я считаю, что от Оруэлла далековато до либерализма. Мостик между патриотизмом и либералами навёл один талантливый еврейский мальчик. Звали его Исайя Берлин.
Я русский еврей из Риги. И все мои годы в Англии не могут этого изменить. Я люблю Англию, со мной здесь хорошо обходятся, меня восхищает многое в английской жизни, но я русский еврей, я таким родился и буду таким до конца жизни.
Это не помешало ему достигнуть чрезвычайной популярности. Родился Исайя в 1909 году, и детство его попало на тяжёлые годы войны и революции. Семья была эвакуирована из Риги в Петроград, чтобы пережить там революцию. В 1920 году они попытались вернуться в Ригу, но встретили там холодный приём. Евреев там уже сильно не любили. Выходом стала эмиграция в Британию. Исайя там прекрасно интегрировался. Мальчика, который назвал его "грязным немцем", живо побили одноклассники. Учился он прекрасно, закончил колледж Оксфорда и занимался почти всю жизнь философией. Почти всю. В войну он был дипломатом и работал в США.
Несмотря на прекрасную интеграцию в английском обществе, Исайя был, как он сам признавался, евреем. Даже сионистом, хоть в Иегову верить не мог. И когда предоставлялась возможность, сливал конфиденциальную информацию еврейскому лобби в Нью-Йорке. Да, во вред своей стране. Но он был ещё и не просто еврей, а русский еврей. Русская культура была близка ему. Когда предоставилась возможность поработать в СССР, он ей воспользовался. И сходил в Ленинграде в гости к Анне Ахматовой. Они проговорили до одиннадцати вечера. Поэтесса посвятила ему несколько строк:
Полно мне леденеть от страха,
Лучше кликну Чакону Баха,
А за ней войдёт человек…
Он не станет мне милым мужем,
Но мы с ним такое заслужим,
Что смутится Двадцатый век.
Автор не рассказал, что Берлин привёл за собой в тот вечер "хвоста". Это привело к разгромному постановлению ЦК, в результате которого Ахматова получила серьёзные неприятности и схлопотала инфаркт. Потому когда предоставилась встретиться ещё раз в 1956 году, она отказалась.
А Берлин занялся после войны философией. Собрал кучу наград, включая рыцарское звание. Он был либералом. Будучи умным и открытым миру человеком, он признавал наличие многих ценностей. Свобода, равенство, справедливость, благодарность, прилежание, гедонизм, романтическая любовь, дружба, искусство, благотворительность... И патриотизм тоже. И потому Берлин пришёл к выводу о плюрализме ценностей. Проблема в том, что они не всегда идеально согласуются. Скажем так: они находятся в конфликте. Хэппи энда не существует. Что-то всегда будет страдать. Проблемы всегда будут сопровождать человечество. Такова жизнь.
Либералам пришлось признать, что есть вещи, помимо их тотемов - свободы, разума и автономии. И эти вещи не хуже. Но, приняв эту точку зрения, мы рискуем впасть в моральный релятивизм. А именно - если нет доминантных ценностей, то "всё дозволено", и нацизм и сталинизм - вполне допустимые вещи, наряду со всеми другими.
Однако человеку свойственно рано или поздно делать выбор между ценностями. Но для того, чтобы сделать выбор - нужно быть свободным! В этом и есть важность и ценность свободы. На выбор весьма влияет контекст, внешние обстоятельства. А чтобы оценить ценности в контексте - нужно включить голову. Разум. И быть автономным в своём решении. Получается, что старые добрые либеральные тотемы - они не просто ценности, они метаценности, обеспечивающие человеку сделать свой выбор. К свободе, разуму и автономии Берлин добавил ещё одну метаценность - умеренность. Она помогает признать конфликт, не устраняя, но смягчая его.
Отсюда мораль: патриотизм имеет значение, потому что он важен для человека. Но как только он ограничивает его, он теряет своё значение. Вполне в духе либерального патриотизма.
--------------------------------------------
Несмотря на отчаянные попытки автора убедить читателя, что большевизм и фашизм - одно и то же, я всё же не убедился. Да, сходство налицо - это тоталитаризм. Но это не стратегия. Это тактика. К которой прибегают чаще всего в военных условиях. Советский Союз ранних лет и был большим военным лагерем. И война показала, что готовились не зря. Более того, на благословенном либеральном Западе тоже не гнушались преследованием инакомыслящих - достаточно вспомнить репрессии при маккартизме в США, когда коммунистов изгоняли отовсюду, откуда можно. Разве что в тюрьмы не бросали, но это ведь не принципиально. Читая про двадцатый век, убеждаешься снова и снова, что автор рисует историю чёрно-белыми красками. Про своих - только хорошее, про чужих - только плохое. Так распинался про эгалитаризм Милля и Тейлор - и не удосужился упомянуть, что равноправие женщин было первым достигнуто в стране Советов.
Включение левых и правых идей в арсенал либерализма в ходе современной истории говорит о том, что идеология сама по себе эта не отвечала на базовые запросы обществ. Потому либералы стали мыкаться по разным лагерям. Находя чаще всего приют у консерваторов, как Хайек. Которые желают свободы вложения своих накопленных капиталов. "Тоталитарные" левые в свою очередь уважают рыночника Кейнса.
Рассуждения про мета-ценности звучат красиво, но если задуматься, что это значит, то можно прийти к выводу, что не нужно воспитывать детей, а давать им некий выбор. Но во-первых, ценности закладываются в раннем детстве, когда "соображалка" ещё не работает на полную мощность. А во-вторых, время будет потеряно, и если ребёнка не будут воспитывать родители и школа, его воспитает улица. Найти силы пересмотреть свои убеждения может далеко не каждый Вундеркинд Берлин в своей философии, как и Констан, и Милль, проецирует свои качества на всё человечество.
Обеспечить людям автономность и свободу выбора в условиях непрестанной пропаганды с разных сторон - утопия. Пропаганда стоит денег, и у кого их много - тот и сильнее влияет на умы. Недаром те, кто всегда топит за свободу и либерализм - это денежные мешки. Они не любят, когда их трогают, а особенно не любят, когда трогают их деньги. Или мешают их тратить, как вздумается. Вот и получается, что в Мекке либерализма - Соединённых Штатах Америки - в выборах может участвовать любой. И выставлять свою кандидатуру - тоже любой. А вот побеждают всегда сверхбогатые и их ставленники. Вот она - свобода...
В первых десятилетиях XX века, до появления телевидения, главным источником информации для людей были газеты. Их печатали крупными тиражами, газеты читали утром и вечером, они формировали общественное мнение, создавали и уничтожали репутации. Если бы кто-то захотел взять под свой контроль целое общество, газеты были бы первым, что нужно было поставить на свою службу. Нацисты, которые пришли к власти в Германии в 1930-х годах, прекрасно это понимали.
Первая полоса Völkischer Beobachter от 31.01.1933. Заголовок: «SA идет через Бранденбургские ворота»
«Немцам нужно постоянно напоминать о том, что было раньше»
30 января 1933 года Адольф Гитлер был назначен канцлером Германии и сразу же начал реализовывать план по «реорганизации» прессы. В глазах нового германского лидера СМИ должны были выполнять только одну функцию — пропагандистскую. Для того чтобы достигнуть этой цели, их нужно было очистить от «лишних» изданий, которые нацисты называли «лживой прессой», или Lügenpresse.
В первый же год под руководством Гитлера в Германии вышел закон, известный как Schriftleitergesetz, или «Закон о редакторах». Все либеральные редакторы и журналисты (или же просто еврейского происхождения) были уволены. Те, кому разрешили остаться, должны были пройти проверку на гражданство и доказать, что они не состоят в браке с евреем. Выход неудобных газет приостанавливали, и в итоге их владельцы были вынуждены продавать издания или закрывать их. Запрещалось публиковать информацию, которая «могла ослабить Рейх за его границами или внутри». Функции редакторов сводились к самоцензуре и обыкновенному бизнес-менеджменту. Сотрудников газет, которые не исполняли эти инструкции, могли лишить должности или отправить в концентрационный лагерь. Даже рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс в своем дневнике писал: «Любой, у кого еще остались остатки чести, должен быть очень аккуратным и не становиться журналистом».
Сам Геббельс, впрочем, лично контролировал прессу в нацистской Германии. Под его надзором в одно время было более 3600 газет и сотни журналов. По утрам он встречался с редакторами берлинских изданий и рассказывал, о чем можно, а о чем нельзя писать. С редакторами, которые находились не в Берлине, связывались через телеграф. Все газеты должны были отражать исключительно точку зрения нацистской партии. Впрочем, касалось это не только газет: ее должны были разделять и транслировать все организации, объединения, союзы. Нацисты называли это словом gleichschaltung, или «приведением к равному».
Йозеф Геббельс в 1932 году. Фото: Deutsches Bundesarchiv
С 1939 года каждую неделю редакторы журналов получали особую рассылку, так называемую Zeitschriften-Dienst. Ее содержимое было тайным. Рассылка была руководством о том, как писать о происходящих событиях, в том числе и на фронтах Второй мировой. В трудные времена рекомендовалось напоминать читателям о том, что раньше все было намного хуже. Вот отрывок из тайной рассылки от 26 сентября 1941 года:
«Немцам нужно постоянно напоминать о том, что было раньше, и как они тогда жили. Им нужно напомнить, сколько мяса они ели в 1920 году и сколько едят сегодня. Немецкие младенцы в 1920 году умирали сотнями тысяч из-за того, что немецкий молочный скот был захвачен врагом. Они должны помнить о пайках, которые получали семьи солдат в 1914—1918 или 1919−1932 годах, и о сегодняшних пайках. Они должны помнить о покупательской способности безработной семьи в 1932 году в отличие от дохода и покупательской способности сегодня. Тогда рабочий не мог купить даже малую часть того, что он может сейчас. Также необходимо постоянно повторять, как бы выглядела Германия, если бы большевизм обрушился на нее. Произойдет невообразимая кровавая бойня, убийство миллионов людей, разрушение заводов, голод, ужасные страдания, депортация миллионов в рабство, дети будут подвергнуты принудительному обучению в большевистских лагерях; нас ждет истребление семей, уничтожение культурных ценностей».
Но взять СМИ под свой контроль — это только полдела. Важно, чтобы читатели воспринимали и впитывали информацию, которую до них нужно донести. Первые полосы газет становились похожими на листовки: на них появились огромные броские заголовки-лозунги, иллюстрации, карикатуры и фотографии. Язык журналистов стал проще, а текста стало меньше.
Первая полоса нацистской газеты Der Stürmer.
Разумеется, после 1933 года в стране не осталось никаких газет, кроме нацистских и разделяющих их точку зрения. Да и самих изданий стало значительно меньше: если в 1932 году их насчитывалось около 4700, то к 1944 году осталось всего 977.
«Фюрер — инструмент божественной воли»
Главной газетой нацистской Германии была Völkischer Beobachter, или «Народный обозреватель», которая фактически была официальным печатным органом партии. Ею руководил Альфред Розенберг — идеолог и один из главных нацистских интеллектуалов. Газета выходила по утрам и полностью соответствовала представлениям Гитлера о том, какой должна быть пресса. Материалы были направлены против евреев, коммунистов и либералов, но превозносили лидера Германии.
«Мы кланяемся фюреру. Мы чувствуем, что он более великий человек, чем все мы, более великий, чем вы или я. Он — инструмент божественной воли, который творит историю с творческой страстью», — это лишь одна из цитат, посвященных диктатору.
Первая полоса Völkischer Beobachter от 14.08.1940. Заголовок: «Наше воздушное наступление на Англию продолжается»
В похожем тоне издавалась и другая ключевая газета нацистов — Der Angriff, или «Атака». Она выходила по вечерам и фактически принадлежала Геббельсу. Ее девиз — «Для угнетенных, против угнетателей» печатался на первой полосе под названием газеты. Особенность Der Angriff — то, что на ее первой полосе правая часть была отведена под авторскую колонку. Автором был некто Dr G — за этими буквами стоял сам Геббельс. Der Angriff никогда не была настолько же популярной, как другие нацистские газеты, однако продолжала выходить, так как в ней Геббельс мог свободно выражать свои взгляды.
Одна из главных функций нацистской пропаганды — искать виновных, а точнее, перекладывать ответственность. Так, согласно точке зрения редакции Völkischer Beobachter, в еврейских погромах и убийствах евреев были виноваты сами евреи, в «Ночи длинных ножей», когда состоялась расправа над некоторыми руководителями штурмовиков, были виноваты сами жертвы, а в нападении на Польшу была виновата сама Польша. Для нацистских газет весь мир был направлен против Германии, и любые действия Германии были лишь вынужденным ответом на действия других государств, людей или групп людей. В Völkischer Beobachter старались не публиковать плохие новости, а поражения в каком-то роде превращались в победы. Например, Сталинградскую битву, в которой Германия потерпела сокрушительное поражение, называли «величайшей битвой всех времен».
Первая полоса газеты Der Angriff от 08.07.1944. Заголовок: «Вождь нашей борьбы — мы закончим эту войну победой».
Но бесконечные нацистские лозунги и отсутствие выбора не работали так, как предполагалось. Интерес читателей к такой прессе постепенно снижался, и с 1933 до 1939 года продажи Völkischer Beobachter падали.
Пропагандист, которого не любили даже нацисты
Но существовали в нацистской Германии и совсем одиозные газеты. Такую издавал гауляйтер Франконии Юлиус Штрейхер. Называлась она Der Stürmer и была настолько бесцеремонной и грубой, что даже Геббельс испытывал к ней отвращение. Der Stürmer в первую очередь была направлена против евреев, а материалы в ней были адресованы малообразованным слоям населения Германии. Газета поддерживала и укрепляла в сознании читателей мифы о евреях вплоть до кровавого навета (миф о том, что евреи тайно убивают христианских детей и пьют их кровь).
Адольф Гитлер и Юлиус Штрейхер в 1923 году
Материалы сопровождались карикатурами, в которых представляли искаженный образ евреев как уродливых существ с ярко выраженными чертами лица и неправильными телами. Их обвиняли в спланированных изнасилованиях немецких женщин, в ритуальных убийствах и инцесте. Все это описывалось в подробностях, порой скатываясь на уровень порнографии. Истории якобы присылали в редакцию обычные люди, а их проверкой никто не занимался. Предпринимателей еврейского происхождения обвиняли в том, что они делают все исключительно ради денег, а деньги нужны, чтобы стать успешными «ростовщиками, предателями и убийцами». Критиковалось любое их действие: повышение цен, снижение цен и даже благотворительная деятельность. Der Stürmer служила для того, чтобы дегуманизировать евреев и подготовить почву для массовых убийств. На страницах газеты Штрейхер напрямую требовал уничтожить всех евреев во всем мире.
Первая полоса Der Stürmer: «За кулисами московского процесса»
Газета была настолько претенциозной, что в 1936 году, во время Олимпийских игр, проходивших в Германии, ее временно запретили в Берлине, чтобы не портить международную репутацию страны. Геббельс даже старался остановить выпуск Der Stürmer, рейхсминистр авиации Герман Геринг запретил подчиненным иметь экземпляры газеты на работе, а лидер нацистской молодежи Бальдур фон Ширах следил за тем, чтобы газету не читали в подведомственных ему учреждениях.
Однако издание продолжало выходить, так как Гитлер был убежден в эффективности таких примитивных методов пропаганды, и даже говорил, что Штрейхер был слишком мягок по отношению к евреям. Тот, в свою очередь, заявлял, что Der Stürmer была «любимой газетой фюрера». Писатель и бывший сторонник нацистской партии Герман Раушнинг рассказывал об отношении Гитлера к газете так:
— Антисемитизм, вне всяких сомнений, был самым важным оружием в арсенале гитлеровской пропаганды, и почти везде он был смертельно эффективен. Вот почему он позволил Штрейхеру такую свободу. То, что он делал, было по-своему забавно и делалось очень умно. Гитлер с нетерпением ждал каждого нового выпуска Der Stürmer. Это было единственное периодическое издание, которое он всегда читал с удовольствием, от первой страницы до последней.
Преступление против человечества
Никто из стоящих у руля главных нацистских газет не умер своей смертью. Йозеф Геббельс покончил с собой 1 мая 1945 года. Последний выпуск Der Angriff вышел незадолго до его смерти, 24 апреля 1945 года. Der Stürmer прекратила выходить еще раньше — 1 февраля. Юлиус Штрейхер на Нюрнбергском трибунале был обвинен в преступлениях против человечества и приговорен к казни через повешение. Вот что сказал о Штрейхере суд:
— В своих речах и статьях, неделя за неделей, месяц за месяцем он заражал немецкое сознание вирусом антисемитизма и подстрекал немецкий народ к активным преследованиям евреев… Подстрекательство Штрайхера к убийству и истреблению в то время, когда евреев на Востоке убивали в самых ужасных условиях, явно представляет собой преследование по политическим и расовым мотивам и связано с военными преступлениями, как это определено в Уставе, и представляет собой преступление против человечества.
Штрейхера казнили 26 октября 1946 года. У виселицы он прокричал «хайль Гитлер» и крикнул присутствующим, что «однажды их повесят большевики». Очевидцы рассказывали, что казнь не прошла гладко, и смерть Штрейхера не была мгновенной.
Газета Völkischer Beobachter прожила дольше всех: последний сюжет от 30 апреля 1945 года был озаглавлен так: «Бунт трусливых дезертиров в Мюнхене подавлен!». Правда, до читателей номер так и не дошел. Альфред Розенберг тоже предстал перед Нюрнбергским трибуналом. Как рейхсминистр восточных оккупированных территорий, он был признан виновным в военных преступлениях и повешен 16 октября 1946 года. От последнего слова Розенберг отказался.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Еврейское население Европы до и после Холокоста
Холокост уничтожил еврейское население Европы, убив около шести миллионов евреев к концу Второй мировой войны. Разрушительные последствия Холокоста все еще можно увидеть в Европе сегодня, где еврейское население остается относительно небольшим по сравнению с 1933 годом.
карта с сайта https://allthatsinteresting.com/history-maps#25
Если есть пикабушники евреи отзовитесь какое ваше мнение.
1. Геноцид - форма массового насилия, выражающаяся в намерении физически уничтожить, полностью или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу. Наиболее зверская форма истребления человечества. По большому счёту, остальные термины, представленные в этой статье, являются подвидами геноцида, но тем не менее имеют свои особенности.
На фото выше изображен мемориал памяти жертв геноцида армян Османской империи, осуществленный в 1915 году. Геноцид осуществлялся путём физического уничтожения и депортации армян, включая перемещение гражданского населения в условиях, приводящих к неминуемой смерти.
К сожалению, жесточайших фактов геноцида в мировой истории предостаточно и они будут продолжаться и впредь. Ведь человек, это единственное живое существо, способное убивать представителей своего вида просто так, не преследуя за этим целей для собственного выживания.
Одним из последних и наиболее ярких примеров геноцида служит преследование и массовое уничтожение евреев, живших в Германии во время Второй мировой войны. Целая череда преступных событий была совершена военными Третьего рейха в отношении отдельной расы - самым неэтичным образом уничтожалось мирное население. В истории, это преследование и массовое уничтожение евреев известно, как Холокост. Причинами его стал неконтролируемый и разросшийся в отдельном обществе антисемитизм.
2. Антисемитизм - форма национальной нетерпимости, выражающаяся во враждебном и неприязненном отношении к представителям еврейской веры или людям еврейского происхождения.
Исторически, еврейский народ подвергался гонениям и массовым изгнаниям, в отношении евреев складывались негативные предубеждения и предрассудки. В конце XX века по инициативе Европейской сети против национализма, расизма, фашизма и в поддержку мигрантов и беженцев (UNITED) принято, ежегодно 9 ноября отмечать Международный день против фашизма и антисемитизма.
В этот день, в 1938 году, в Германии и Австрии прокатилась ужасная волна насильственных акций в отношении евреев, вскоре прославившаяся как Хрустальная ночь, или Ночь разбитых витрин.
3. Этноцид - политика уничтожения национальной идентичности, самосознания и культуры народа. В отличие от собственно геноцида, этноцид не преследует цели физического истребления людей.
Однако, при этноциде имеет место сокращение (вплоть до полного исчезновения) числа людей, считающих себя принадлежащих к какой-либо национальной группе. Это достигается путем проведения политики ассимиляции. Ассимиляция, это потеря одной частью общества своих отличительных черт, таких как, культура, язык, религия, и их замена позаимствованными или навязанными из другого этноса.
Одним из недавних случаев этноцида считается Тибетское национальное восстание, произошедшее в 1959 году. Китайская Народно-освободительной армии вторглась на территорию независимого Тибета, с целью разрушить политические, экономические и культурные устои в тибетском обществе.
4. Русофобия - предвзятое, подозрительное, неприязненное, враждебное отношение к русскому народу и русскому языку. Является специфическим ответвлением ранее рассмотренного нами этноцида.
Русофобия выступает как цельная идеология, то есть как особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, систему понятий, историю генезиса и развития, а также свои типичные проявления. Имеет место в западных странах и выражается в демонстрации агрессивного настроя в отношении русских. Всячески унижается творчество, культура и традиции русского народа.
5. Фашизм - идеология и общественно-политическое движение в рамках авторитарного милитаристского ультранационализма и соответствующая диктаторская форма правления с жёсткой регламентацией общества и экономики. Ярчайшим примером проявления фашизма стало превращение Италии в фашистское государство в 1925-1943 годы средствами национальной фашистской партии во главе с Бенито Муссолини.
Подготовлено по материалам: blog.sociocraft.ru
Верховная Рада решила отпраздновать 110-летие Ярослава Стецька. В постанове депутаты записали, что Стецько - "государственный и политический деятель, участник борьбы за независимость Украины в ХХ веке".
Депутаты забыли дописать, что Стецько - одиозный нацистский коллаборант, погромщик и зловещий антисемит.
Высшим достижением Стецька стало провозглашение независимости Украины под протекторатом Германии, организация еврейских погромов во Львове и десятках других городов Западной Украины.
В архивах сохранились документы выходившие из-под пера этого государственного деятеля.
25-го июня 1941 года Стецько написал Бандере письмо: "Организовываем милицию, которая поможет устранять ж_дов".
30 июня 1941, как обещал Стецько, украинская милиция начала устранять ж_дов во Львове.
В июле 1941 года Стецько написал своим немецким коллегам: "Настаиваю на уничтожении ж_дов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов экстерминации ж_довства, исключая их ассимиляцию".
Стецько вместе с Бандерой - авторы инструкций и приказов для членов ОУН об уничтожении евреев и поляков.
В Украине именем Стецько названы школы и улицы.