Полный кавалер ордена Славы, Герой Советского Союза – Павел Христофорович Дубинда
Павел Христофорович Дубинда родился 25 июля 1914 года в селе Прогной, Херсонской губернии. После семилетки, работал в рыбколхозе. В 1936 году был призван на флот, начинал службу у будущего Адмирала Флота Николая Герасимовича Кузнецова, на крейсере «Червона Украина».
13 ноября 1941 года после гибели крейсера получил распределение в 8-ю бригаду морской пехоты. В героические дни обороны Севастополя был тяжело контужен и попал в плен. Бежал из лагеря, и в марте 1944 года получил распределение в 293-й гвардейский стрелковый полк.
8 августа 1944 года в восточной Польше в боях за село Скорлупка, красноармеец Дубинда во время атаки первым влетел в немецкую траншею и автоматным огнем уничтожил семерых гитлеровцев. За проявленный героизм был награжден орденом Славы 3-й степени.
Через 12 дней сражаясь за станцию Мостувка, раненный Павел Христофорович заменил тяжелораненого ротного, лично уничтожил 10 солдат противника и выбил с бойцами гитлеровцев с занимаемых позиций. Командование наградило героя орденом Славы 2-й степени.
25 октября 1944 года в боях под восточно-прусским городком Шталлупёнен, комвзвода Дубинда во время атаки первым впрыгнул во вражескую траншею, застрелил четырех гитлеровцев и взял в плен майора артиллериста. За этот подвиг герой получил орден Славы 1-й степени.
15 марта 1945 года в боях за деревню Бладиау, взвод Павла Христофоровича уничтожил 200 немецких солдат и захватил две противотанковых пушки. Бойцы Дубинды отбили три атаки противника. Во время четвертой волны немцев, комвзвода уничтожил немецкий пулеметный расчет. Огнем из пулемета MG-42 Павел Христофорович заставил гитлеровцев отступить. На плечах бегущего в панике противника, его взвод ворвался в укрепленное поместье и взял в плен 40 солдат и четырех офицеров.
Вот как после войны герой вспоминал это подвиг:
«Фашисты страшно боялись рукопашного боя. Мы часто подпускали их к своему рубежу и бросались в контратаку. Нервы у них не выдерживали. Когда у нас кончились боеприпасы, мы бросились в рукопашную. Это была схватка, которую трудно представить. Иного выхода у нас не было. Гитлеровцы дрогнули. В этот момент я рванулся к вражескому пулемету, укокошил двух пулеметчиков и открыл огонь по противнику».
29 июня 1945 года Павлу Христофоровичу присвоили звание Героя Советского Союза.
Село, где родился Павел Христофорович, после войны переименовали в «Геройское». Помимо него еще три уроженца Прогноя заслужили звание Героя Советского Союза.
После демобилизации Герой ходил боцманом на судах антарктической китобойной флотилии «Слава».
Подвиг (1969)
О легендарном подвиге десантного отряда под командованием К.Ф.Ольшанского при освобождении города Николаева - единственной в истории Великой Отечественной войны операции, все участники которой, живые и мертвые, были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Рассказ бывшего командующего Черноморским флотом, адмирала Ф.С.Октябрьского. Принимают участие десантники - Герои Советского Союза Е.М.Павлов, М.К.Хакимов, Н.Я.Медведев, Ю.Е.Лисицын, Н.М.Щербаков и Н.А.Гребенюк.
Немецкая пушка на чердаке и советский пулеметчик
Гвардии старший лейтенант
К. КОНДРАТЮК
В то утро я находился на наблюдательном пункте. Моя батарея миномётов была придана пехотинцам. Впереди протекала Шпрее. Ночью поступил приказ форсировать реку.
Когда наши героические пехотинцы с возгласами «Даёшь Берлин!» кинулись в реку, немцы открыли убийственный огонь. Сотни снарядов и мин вздымали на реке фонтаны, но ничто не могло остановить наших героев. Вот первые храбрецы уже на том берегу, вот их накапливается всё больше и больше, какая-то группа уже ворвалась в ближний дом…
Наблюдая за противоположным берегом, мы заметили, что с одного чердака бьёт по нашей пехоте зенитная пушка. Дом этот отстоял от берега метрах в шестистах, и накрыть пушку точным огнём миномётов не представляло труда, но это было рискованно. Наши бойцы уже закреплялись на берегу, и поблизости этого дома, если не в нём самом, могли оказаться свои.
Всё же мы быстро подготовили данные и даже сделали пристрелку. Я уже готов был подать команду «Огонь», как вдруг вражеская пушка смолкла. Это нас озадачило: что бы это могло быть? Возможно, что это просто хитрость: немцы ждут, чтобы наша пехота подошла поближе, и тогда они расстреляют её в упор.
И в самом деле, спустя несколько минут, пушка на чердаке снова заговорила. Только что это? Снаряды ложатся не там, где действуют наши пехотинцы, а там, где ещё немцы!..
Я раздумывал, не зная, что делать, когда меня вызвал к телефону командир батальона. Смеясь, он говорит в трубку:
- Вы не вздумайте накрыть нашу пушку…
- Как нашу? - удивленно спрашиваю. - Ведь это же немецкая!
- Правильно, - говорит комбат, - была немецкой, а стала советской…
И лишь после боя я узнал, что произошло. Взвод нашей пехоты окружил дом, с чердака которого действовала немецкая пушка. Старшина Белкин с ручным пулемётом пробрался на чердак. Там группа немецких солдат, переодетых в гражданское платье, орудовала у пушки. Немцы не успели опомниться, как Белкин быстро расправился с ними. Затем старшина, не дожидаясь, пока к нему подойдут на подмогу товарищи, развернул пушку, выбил черепицу в противоположной стороне крыши и стал стрелять по немцам.
Так и не пришлось накрыть из миномётов обнаруженную нами немецкую пушку…
Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин), 1948г.
Труд и пот солдата
До полуночи осталось не больше часа - и далекие кусты, и лощина, и темнеющее небо осветилось луной, и все ярче становились звезды. Константин Доронин лег на траву, подстелил шинель, но заснуть не мог, лишь задремав на мгновение, он вскакивал в тревоге - ему казалось, что спит давно и ночь близится к концу, а то, что он должен был осуществить, к чему готовился весь вечер, - провалилось. Но, увидев вдали у блиндажа сгорбившуюся и, как казалось Доронину, понурую фигуру часового с автоматом и лунный луч, поблескивавший на диске, он успокаивался.
Доронин ощупывал лежавшие рядом с ним миноискатель, сумку с плоскогубцами, проволокой, кусачками, всем нехитрым и нужным набором вещей, с которыми сапер не расстается уже третий год. Все на месте - и можно еще отдыхать. Конечно, лучше было бы, если зашла луна, или над землей повисли тучи, или всю ночь не стихал дождь, - тогда бы он со спокойной уверенностью сделал свое дело и никто бы его не увидел.
Но легкий ветерок и отдаленный шелест листвы в кустах, и холодный лунный свет не предвещали Доронину ни туч, ни дождя. Он вздохнул, как бы освобождаясь от давящей тяжести, - ничего не поделаешь, придется ползком.
В сущности ему предстояла привычная и даже будничная операция: пробраться к проволочным заграждениям, проделать проход, разминировать лощину, по которой потом пройдет наша разведка. Вот и все - ничего особенного, но все-таки Доронин с каким-то тревожным сердцем ждет полуночи, когда назначен выход разведчиков. То ли потому, что он знал, что с ним пойдет Василий Болотов, который во всем батальоне прославился дерзким и бесстрашным проникновением к врагу, а теперь от Доронина зависела и судьба, и успех Болотова; то ли потому, что днем он совершил трудный и изнурительный переход под палящим солнцем с тремя противотанковыми минами - восемнадцать килограммов, с полным вооружением - еще семь килограммов от полка к лесу, у самого изгиба Курской дуги, опушку которого они минировали; то ли, наконец, потому, что ночь была светлой; но тяжестью наливается все тело Доронина и тоска проникает в душу.
В таком состоянии был он только в те дни, когда впервые попал под артиллерийский и минометный обстрел. Он прижимался к сухой и пыльной земле, которая сотрясалась от взрывов, и осколки посвистывали над его головой, будто тысяча смертей плясала над ними. Тогда тело не повиновалось ему, и хоть кто-то и звал его: «Доронин - встать!» - он не мог поднять голову. И крохотный выщербленный камень, к которому он прижимался щекой, казался ему спасительным барьером, узкой гранью, отделявшей жизнь от смерти. Но это было еще в начале войны, Доронин даже не помнит, где это было - то ли под Уманью, то ли под Харьковом. Теперь же он с привычным самообладанием и внутренним спокойствием ползет под огнем врага. И все-таки предстоящая ночная операция кажется ему сложной и даже трудной, хоть лейтенанту, который передал Доронину листок с вычерченным маршрутом Болотова, он и ответил «есть».
Но легко сказать - «есть!». Надо еще пережить эту ночь, вернуться и доложить: «Все в порядке!»
Как всегда в такие минуты, Константин Доронин обратился к своей памяти. Все прожитое и пережитое на войне представлялось ему легким и незначимым, а предстоящее - целью, к которой надо еще идти и идти… С детских лет он привык к труду, - Доронин вырос в крестьянской семье. В юношеские годы он учился, а потом был до самой войны продавцом в сельской лавке. Жизнь солдата казалась ему легкой и даже веселой. Ведь он видел армию только на параде в Воронеже или в лагерях, куда он ездил в гости в воскресный день. Тогда молодые ребята в начищенных сапогах и в новых гимнастерках встречали их в лесу, и весь день они пели, плясали, веселились. С этим представлением Доронин ушел в армию, на фронт. Его определили в саперный батальон, и с тех пор он помнит только труд и пот. Делали ли они укрепления - он знал, что каждый окоп, или ход сообщения, или блиндаж пропитан его потом, по всей линии обороны прошелся он, сапер Константин Доронин, со своей легкой и проворной лопатой. Наводили ли они переправу - он не забывал, что его труд и усилия с благодарностью отметят те, кто с боями зацепятся за «тот берег», одерживали ли они победу - Доронин даже в полковой славе ощущал соленый привкус не семи, а ста семи потов, которые омыли путь к какому-нибудь, может, уже сметенному огнем войны селу или городку.
Теперь на влажной траве в этот безмятежный вечер можно вспомнить все, что он одолел и что тогда ему казалось неприступным. Их маленький майор Никита Гончаренко с усмешкой, за которой скрывалось упорство, настойчивость и требовательность, вел их и в горах, и в степях, и у минных полей, и у рек.
Был ли он на Кавказе? «Как же», - оживлялся Доронин и вскакивал, вновь садился, вытянув длинные свои ноги в тяжелых ботинках и обмотках. Да, он был там в те дни, когда артиллерия, танки, автомобили с пехотой должны были пройти через перевал, ударить в тыл врагам. Он был все с той же саперной лопаткой, да еще с ломом и киркой. Конечно, винтовка, как всегда, была за плечом, но он, Константин Доронин, не стрелял, а «грыз» камни и скалы, отвоевывал у гор дорогу для войск. День и ночь, день и ночь, без отдыха и сна, полураздетые, обливаясь все тем же потом, долбили они проходы там, где едва видны были следы троп.
Знаете ли вы, что такое десять метров пути? Это тысяча сантиметров, это монотонное, изнуряющее, терпеливое выдалбливание каменных глыб, взрыв и укладка, от зари до зари, в руках - лом, кирка, лопата. Десять метров в день должен был пройти Константин Доронин. Этот день начинался в четыре часа утра, а заканчивался только к полуночи. Армия шла за саперами, она их подгоняла, а победа ждала впереди - она их подбадривала. Ломались кирки, застревали машины, падали от усталости горные лошади, но только люди не могли и не должны были чувствовать усталости. Их сердца выдерживали самое высокое напряжение. Они подтаскивали орудия и автомобили там, где удавалось вовремя - в одну ночь - проложить путь.
В весенние дни, когда наша армия двигалась к Украине, Константин Доронин с гор попал на широкие, еще заснеженные степи. Ему запомнился мост. Узкая, но глубокая речка отделяла наш полк преследования от врагов. В одну ночь надо было восстановить мост, взорванный и сожженный врагом. Гончаренко нашел сохранившийся сарай, три ивы и засыпанное снегом бревно. Весь вечер саперы подтаскивали все это к речке. Их плечи и спины уже, казалось, воспалились от усталости, но без отдыха людям пришлось лезть в ледяную воду и скреплять остов моста. Тонкий ледок треснул под ногами у Доронина, он ощутил холод и острую боль. Веревка, которой были привязаны саперы друг к другу, натянулась. Враги обнаружили их и начали обстрел реки. Огонь вырывал из цепи трудившихся в воде людей, то одного, то двух, они погружались в воду, синеватый лед багровел от крови. Но река смывала и уносила кровь, а тела павших удерживались теми, кто еще был жив и продолжал свое трудное и напряженное дело. Не было ни времени, ни возможности отвязывать и выносить мертвых, - ночь уже близилась к концу, а к рассвету мост должен был быть готов.
В ту ночь Константин Доронин обманул смерть. Ноги леденели, но он заставил себя не думать о них. «Теперь надо беречь руки», - убеждал себя Доронин. Правда, суставы пальцев отказывались сгибаться, но он согревал их во рту. Казалось, все было против них - и огонь врага, и ракеты, освещавшие лед, и холодная вода, и горечь, возникавшая при виде павших друзей. Но тем настойчивее они продолжали собирать мост. Вся сила человеческой души, какая-то неосязаемая и неуловимая вершина ее величия согревала их, советских солдат, в ту тяжкую ночь. Они уже не могли выползти к берегу - их вытащили туда той же веревкой. Доронин упал на снег, и хоть холод пронизывал все его тело, он глотнул талый снег. К нему подбежал врач с флягой спирта. Доронин жадно прижался губами к горлышку, потом откинулся и затих. Он чувствовал усталость и безразличие, - он уже не помнит, как его отнесли в тыл, как разрезали ботинки, которыми он так дорожил, как спасли его. Он очнулся на «том берегу» - по его мосту прошел полк и освободил деревню, уже полусгоревшую, - Доронин даже не может припомнить ее точного названия. Отогревшись, он должен был ползти с миноискателем к опушке леса - там остановились у минного поля наши танки.
Да, теперь все пережитое и оставшееся позади вспоминается Дорониным с усмешкой. Особенно в этот тихий и безмятежный июньский вечер на курской земле, когда лишь редкий артиллерийский выстрел или уже привычный посвист снаряда напоминают о том, что вблизи в полукилометре отсюда лежит окопавшийся враг. То, что Доронину предстоит совершить, представляется ему теперь сущим пустяком, событием нормальным и закономерным. Но все-таки он встревожен и никак не может заснуть, хоть знает, что уже скоро, в полночь, за ним придет Василий Болотов.
Доронин полежал, ворочаясь с боку на бок, потом встал. Мне показалось, что он взволнован воспоминаниями. Он прислонился к дереву и сказал:
- Не о себе я тревожусь. Я о смерти и думать забыл… Мальчонка у нас тут есть… В солдатском деле молодой… Тоже сапер и мой ученик… Ушел с вечера, и нету его… А дело нехитрое - разминировать проволоку… Нету его… А?
Он подошел к часовому, заглянул в землянку лейтенанта, постоял там. Часовой с автоматом его окликнул:
- Не болтайся здесь, Костя, лейтенант не любит, когда без дела болтаются.
- Ладно, - ответил Доронин, - я лучше твоего знаю, чего любит и чего не любит лейтенант.
Доронин вернулся к кустам, где лежала его шинель.
- Нету его… Он мне дороже всего, этот мальчонка… Мы его подобрали зимой в деревушке - отца, мать немцы убили. Я ему и за отца, и за мать, и за учителя…
Доронин был старше своего ученика - Николая Орешина - чуть ли не на пятнадцать лет, но привязанность, сперва подсказанная жалостью и состраданием к «мальчонке», выросла в острую и нежную дружбу. Орешин оказался смелым и восприимчивым парнем, и вскоре он мог уже сам минировать «на носу у немца», как выразился Доронин, или находить мины-ловушки, даже самые коварные.
Но все это делалось под присмотром Доронина, а теперь Орешин ушел один - лейтенант сказал: «Пора ему выходить в люди»…
Но вернется ли он оттуда, где «выходят в люди»? Доронин не мог ни успокоиться, ни заснуть. Дружба с Орешиным избавила его от одиночества и тоски, которые угнетали на фронте больше всего. Ходил ли он ночью с миноискателем, наблюдал ли за саперами врага, трудился ли где-нибудь в лесу, сооружая окоп, землянку или блиндаж, - всегда он ощущал настоятельную потребность с кем-нибудь обменяться двумя-тремя фразами или просто пошутить, посмеяться, вспомнить славное, мирное житье. С первых дней войны Доронин приучил себя к тому, что надо с умом, осмотрительностью, хладнокровием и спокойствием идти по узкой, порой едва приметной тропе, отделяющей жизнь от смерти. И каким бы огнем ни была объята эта тропа, он шел по ней с достоинством и верой в себя, - только потом друзья ему сказали, что это и есть - храбрость и преданность Родине. Но вот тоску в себе он никак не мог преодолеть - и о чем только Доронин не передумывал в долгие ночи, в тиши землянок и траншей? Орешин избавил его от одиночества. Он был молод и так же молчалив, как Доронин. Вместе они трудились и не знали усталости. Без Орешина ему труднее будет - вот все, что я узнал от Доронина.
Вскоре послышались шаги. Доронин встал.
- Вы знаете Болотова? - спросил он. - Не знаете? Как же это так? Да это же лучший разведчик в нашем батальоне… Вот он, Вася Болотов.
Доронин ушел какой-то вялой и неторопливой походкой. И вслед за ним пошли Болотов и его автоматчики - они должны были разведать новые огневые гнезда врага. По всему видно было, что предстояло новое великое сражение. Разведчики это знали лучше всех солдат - они видели новые и новые армии. Враг к чему-то готовился, не стихал поток войск на нашей стороне.
Ночью вернулся Николай Орешин. Он три часа лежал под пулеметным огнем - враги его обнаружили и не давали подняться. Потом он полз, кружным путем, лощинами, но все же дополз. Он сбросил шинель, но ему все еще было жарко. Орешин снял и гимнастерку, теплую и влажную. Он сидел так на предутреннем холодке, вытирая краем шинели пот с лица.
Вышел старшина из землянки и увидел Орешина:
- Иди отдыхать - чего сидишь?
- Ладно, я Костю обожду, - ответил, не поворачиваясь, Орешин.
Он просидел без шинели и гимнастерки до рассвета, когда вернулись Болотов и Доронин. Один автоматчик был ранен в живот. Его несли на плащ-палатке. Он стонал, бредил и звал к себе только одного человека - Клаву. Врач осмотрел его и определил: «не опасная рана, но надо торопиться».
Болотов проник за линию фронта - он обнаружил новые орудия и пулеметы, хорошо замаскированные. Вот они - он показал шесть кружков и шесть крестиков на карте. Лейтенант пожал руку Болотова и назначил на пять ноль-ноль подъем, - надо рыть окопы и гнезда для противотанковых ружей и орудий.
Они разошлись по ходам сообщений. До подъема осталось сорок минут, и Доронин лег в землянке, довольный тем, что можно забыться коротким, но все же спокойным сном. Ему дали каши, но она показалась ему холодной, и он ее оставил. В землянке спали люди, которые уже привыкли к тому, что они должны совершать пешком длительные и тяжелые марши, зарываться в землю или бежать в атаку, ползти, переходить вброд реки, преодолевать с солдатским упорством и неутомимостью все преграды. Они знали, что победа им достается трудом, потом и кровью. Они уже убедились, что лейтенант их, Никита Романько, был прав, когда сказал им: «Помните - труд и пот питает, украшает и возвеличивает солдата, как влага ту землю, которую мы защищаем».
И уже без былой горечи и усмешки, а с горделивой верой человека, знающего себе цену и свою силу, Константин Доронин заметил:
- Ишь пехота - царица полей… Разлеглась… В пять ноль-ноль подъем, - напомнил он скорее себе, чем окружающим, и сразу же заснул.
«Разные годы», Оскар Иеремеевич Курганов, 1981г.
Фото из 1944 года
Советская пехота при поддержке танков Т-34 ведет бой за один из населенных пунктов на Львовском направлении.
Автор фотографии: Макс Альперт
Группа поискового отряда Ополченец в ВКонтакте
Ни шагу назад!
22 июня 1941 года.
«Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Именно так наши прадеды и прабабушки узнали о начале самой страшной войны в истории нашего государства.
Сражаясь плечом, к плечу народы СССР смогли сделать так, чтобы слова Левитана стали былью. Именно СССР внес основной вклад в дело разгрома фашизма. Но и заплатил за это самую большую цену…
Больше полутора тысяч городов, десятки тысяч сел и деревень на территории СССР были разрушены в годы войны. Опустошению и уничтожению подверглись объекты культуры и искусства: музеи, церкви, соборы, картины, скульптуры, архивы, библиотеки и многое многое другое. Но самое главное - люди. Больше трети погибших за всю Вторую мировую войну пришлось также на народы СССР.
И об этом нужно помнить. Хотя бы для того, чтобы история не повторилась. Особенно это важно в наши дни. Когда побежденный вроде бы фашизм снова поднимает свою уродливую голову. И при этом многие из тех, чьи предки сражались против него, всячески стараются это отрицать и даже стыдиться. И более того! Радостно участвуют во всяческих факельных шествиях, сносах памятников героям и воспевают наиболее одиозных деятелей той стороны.
Легко сказать, да вот только как реализовать? Стоять над душой и заставлять учить историю? Это вернейший путь как раз к обратному эффекту. Ничего кроме отвращения к самому предмету это не вызовет. Тогда как?
Я считаю, самый верный способ - это вовлечь человека в некую игру по теме, чтобы его максимально заинтересовал и сам процесс, ну и ,конечно же, тема. Ну а дальше он и без всякой указки узнает все, что должен узнать.
Если мы говорим о теме Великой Отечественной войны и играх, особенно о настольных играх, то, мне кажется, недавно я нашел 1 из лучших вариантов - настольную игру «Ни шагу назад!». О которой, собственно, сейчас и пойдет речь.
НАСТОЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ.
«Ни шагу назад» - стратегический варгейм. Что не удивительно для игры, рассказывающей о Великой Отечественной войне.
Игровое поле представляет собой некую упрощенную карту театра военных действий. На западе у нас расположилась так называемая Великая Германия - все территории, которые были под контролем немцев в июне 1941 года. На востоке у нас простирается территория СССР, которую затронули военные действия, то есть примерно от Риги и Одессы на западе до Сталинграда и Ярославля на востоке.
На этой карте у нас обозначены крупные города, крупные реки, а также дается представление о ландшафтах в том или ином районе, будь то горы, леса, болота или же самая удобная для передвижения ровная степная местность.
Карта разбита на гексы. Грубо говоря, участок местности примерно 100 км в поперечнике. И в этих гексах оперируют наши войска, обозначенные жетонами, с указанием рода войск, некоей условной боевой силой и скоростью передвижения по ровной местности. Каждый такой жетон обозначает целую армию, а то и фронт численностью 100 - 200 тыс человек.
А еще, видимо, чтобы игра не превращалась в некое подобие шахмат, а также для обыгрывания всяческих мелких и не очень случайностей, в игре присутствуют карты и кубики. Первые нужны, чтобы делать пакости сопернику, вытаскивать в нужный момент туза из рукава, а также служить неким ресурсом для восстановления войск и пополнения резервов. Ну а кубики нужны, чтобы узнать результат того или иного сражения, которое, как известно, гладко проходит лишь на бумаге, а на местности вечно встречаются овраги и прочие неровности рельефа.
И это все, чем мы будем оперировать в этой игре. У нас, конечно же, есть целая россыпь жетонов поддержки, ударов, атак, выжженой земли и прочего. Но все они используются скорее во вспомогательных целях и служат по большей части просто для напоминания неких событий или хитрых планов.
КАК ИГРАТЬ
Игра делится на раунды, которые представляют собой некий временной промежуток тех лет. В 1941 году события, как мы помним, развивались стремительно, поэтому первые несколько раундов обозначают временной промежуток в буквально пару недель. А ближе к середине войны, когда фронт стабилизировался, каждый раунд означает уже 2 месяца войны.
Играть можно как с самого начала и до самого конца войны, так и с помощью книги сценариев выбрать интересующий временной отрезок и отыграть только его.
Но независимо от того, какой этап войны мы эмулируем, в каждом раунде ходят оба игрока по очереди и отыгрывают все фазы раунда. Причем всегда первым ходит тот, кто играет за Германию.
В фазу взятия карт мы, как ни странно, берем карты. На каждой карте указано некое событие, которое произойдет на фронте или около него в момент розыгрыша этой карты. События тут самые разные - от внезапной смены погоды в следующих раундах до ошибок неопытных советских командиров, которые дают преимущества Германии.
Причем каждая карта разделена на 2 области - в верхней части указано событие, которое может разыграть игрок за Германию, а в нижней событие для СССР. Также рядом с событиями иногда указываются метки инициативы. Такие метки указывают в какой временной промежуток можно играть эту карту - в начале игры, когда наступает Германия, или же когда инициативу перехватил СССР.
В фазу проверки снабжения мы по специальным и, надо сказать, весьма продуманным правилам проверяем снабжения каждой нашей и вражеской группировки войск. Каждое не снабженное соединение отмечается специальным жетоном и в конце раунда, если ничего не предпринимать, может сдаться в плен, что, как вы понимаете, не есть хорошо.
Затем наступает фаза организации. Активный игрок восстанавливает свои разбитые и уничтоженные соединения, вводит в строй подкрепления. В общем, организуется.
Что интересно, если подразделение в битве было потрепано не сильно и считается разбитым, то восстановить его можно бесплатно. А вот уничтоженные или сдавшиеся соединения восстанавливаются только за карты. И более того! Все наши восстановленные соединения возвращаются на поле боя дезорганизованными. Чтобы это исправить, нужно сбросить дополнительную карту. Т.е. пока мы восстанавливаем войска, мы теряем возможности для маневра. Прямо как в жизни.
Ну а когда мы полностью организовались наступает фаза перемещения. У большинства соединений на их жетоне указаны очки передвижения. Перемещение в соседний гекс с удобным ландшафтом стоит одно очко движения. Но если на нашем пути встает болото или горы или даже лес, при езде на танках приходится тратить дополнительные очки движения.
И важно помнить о зоне контроля противника! Дело в том, что мы таки управляем армиями. И если армия заняла некий участок фронта, это не значит, что она контролирует только это участок. С помощью своей фронтовой авиации, артиллерии и просто мобильных отрядов это соединение вполне может накрыть квадрат, расположенный в десяти, двадцати, да даже пятидесяти километров от него! Поэтому все соседние с жетоном армии гексы считаются зоной контроля этой армии. В них враг не может свободно перемещаться и проводить свои линии снабжения.
Ну и, конечно же, перемещаемся мы не просто так. Мы перемещаем соединения, чтобы ликвидировать образовавшиеся в результате атак противника бреши во фронте, атаковать самим, перерезать вражеские линии снабжения и окружить вражеские войска.
Поэтому после перемещения наступает фаза боя. Если соединение оказалось в соседнем гексе от вражеского, оно может атаковать его.
Активный игрок с помощью специальных жетонов обозначает гексы, на которые сейчас пойдет атака. Затем соперник выкладывает жетоны контрударов на свои(!) соединения, которые также находятся в зоне досягаемости активного игрока. Причем за каждый такой контрудар он еще и сбрасывает 1 карту.
Зачем это нужно? Дело в том, что по правилам игры активный игрок обязан атаковать все отмеченные соединения, независимо от того, лежит на них жетон добровольной атаки или жетон контрудара. Таким нехитрым способом обороняющийся игрок может попытаться заставить противника отвлечь часть сил и уменьшить силу удара на основном направлении.
Во время атаки мы сравниваем силу атакующих и обороняющихся соединений, учитываем эффекты местности (в болоте атаковать не шибко удобно) и погоды и рассчитываем соотношение сил. Затем игроки могут разыграть жетоны поддержки и карты, чтобы попытаться это соотношение изменить в ту или иную сторону. И активный игрок бросает кубик. В зависимости от итогового соотношения сил и выпавшего результата мы узнаем итог битвы по специальной табличке и применяем его.
Атака может закончиться полным разгромом или уничтожением обороняющихся. Может заставить их отступить. А может случиться и так, что обороняющиеся успешно отобьют все атаки и перейдут в контратаку. И тогда уже обороняющийся будет рассчитывать соотношения, кидать кубик и все такое прочее.
После проведения всех битв проходит фаза удаления, во время которой с поля удаляются все не снабженные соединения противников. А затем фаза высадки войск, в которую активный игрок может высадить свои войска с эшелонов. Если таковые у него перемещались по железной дороге.
После чего ход передается игроку за СССР, который также отыгрывает все фазы раунда.
Победить в игре можно, либо успешно выполнив цели сценария, если вы сторона владеющая инициативой, либо не дав это сделать противнику, если вы обороняющаяся сторона. Также победа засчитывается, если вы контролируете необходимое для победы число ключевых гексов или же ваше наступление развивается настолько стремительно, что в момент проверки внезапного разгрома вы набрали необходимое число очков.
ВПЕЧАТЛЕНИЯ.
Делиться своими впечатлениями я, пожалуй, начну с совета… Совета остальным блогерам и обзорщикам настольных игр.
Если вы хотите взять «Ни шагу назад!» для того, чтобы быстренько изучить правила, поиграть в нее пару недель и сделать обзор, то…
Бросьте это гиблое дело! Это не та игра, с которой пройдет такой номер. Правила игры вроде бы хорошо структурированы, но написаны настолько сухим языком с минимум примеров, что просто прочитать их - это уже задача со звездочкой. А если требуется еще и вникнуть в них - то это просто тушите свет! Чтобы заставить себя сесть и во всем разобраться, у меня ушло 2 месяца.
Но предположим, вы успешно справились с задачей и общая структура игры у вас в голове сложилась. Но ведь есть же еще и целая куча нюансов! Я атакую соперника вот этими подразделениями и имею соотношение сил 3:1. Вернее, имел бы. Но у меня атакуют танки! Значит я получаю сдвиг за танки и считаю соотношение как 4:1! Но я атакую через реку, поэтому противник получает сдвиг при обороне, а значит у нас опять 3:1, но погода снежная и реки замерзли, а значит сдвиг не считается - 4:1! Но обороняется мотопехота, а значит сдвига за танки нет! И так далее. А если враг в лесу или болоте, а если погода грязная, а если это не добровольная атака, а контрудар…
И таких нюансов несколько вагонов и все с немаленькими тележкам! Просто удержать их у себя в голове - уже мозги пухнут. Конечно на поле почти все эти нюансы нарисованы, но все равно пойди упомни куда нужно посмотреть и в каком порядке.
Плюс некоторые правила и текст на картах написаны просто максимально двусмысленно. И как разыгрывается та или иная карта зачастую непонятно. Почти в каждой партии у нас были ситуации, когда нам приходилось прерываться, долго копаться в правилах, вычитывая каждую запятую, или же искать ответ в интернете. В общем, глоссарий этой игре не только бы не повредил, но просто остро необходим…
Ну а теперь, когда наиболее впечатлительные и слабые духом прекратили читать мой обзор, нужно рассказать о плюсах этой игры. Их тоже немало и они с лихвой перекрывают все минусы!
Начнем с главного - со многих вагонов и тележек нюансов. Запомнить и осознать их стоит немалых усилий. Но на войне не бывает мелочей! И каждый нюанс вполне себе логичен и понятен. Пойди останови наступающую танковую армаду в степях Украинской ССР! Но если на дворе октябрь или ноябрь - поля размокли от проливных дождей, в грязи вязнут даже танки. В эту погоду ни одно подразделение не может эффективно перемещаться - у всех подразделений очки движения уменьшаются до трех.
Благодаря таким нюансам мы можем максимально погрузиться в сеттинг, но при этом максимально сохранить баланс.
Кстати о балансе. Благодаря структуре раунда, а также весьма выверенным таймингам прибытия подкреплений в различных раундах, очень четко чувствуется постепенное изменение этого самого баланса.
Если в начальных раундах армия вермахта это действительно танковая лавина сметающая все и вся на своем пути, то с наступлением первой зимы игрок за Германию сразу же понимает, что и у его армии есть предел. Игра буквально сама останавливает эту армаду на тех рубежах, которых она успела достичь к зиме 1942 года. Но уже весной наступление возобновляется, так как у СССР еще нет достаточного количества сил, чтобы эффективно держать весь фронт. В 1943 году достигается паритет. Ну а затем мощь СССР очень быстро нарастает. И вот уже игрок за Германию думает только о том, чтобы подольше удержаться сперва на берегах Днепра, потом в Карпатах, и в итоге под его контролем остается несколько гексов вокруг Берлина и пара крепостей на Балтике.
Все это немного скучно звучит, но поверьте, играется и ощущается это очень клёво.
Правила битв хоть и написаны в правилах так, что приходится подолгу вчитываться в каждую запятую, но весьма лаконичны и элегантны. Успех сражения прежде всего зависит от соотношения сил противоборствующих сторон. Но также весьма немаловажно что это за силы и на каких рубежах атаки или обороны они в данный момент сосредоточены. Но, как и в жизни, предусмотреть всё невозможно, и, благодаря кубику, выигрышная, казалось бы, битва может обернуться огромными проблемами для атакующей стороны. Ну а чтобы жизнь совсем мёдом не казалась, у противника на руках есть еще и карты, и что там у него припрятано можно просчитать лишь отчасти.
Но главная изюминка игры, я считаю, это правила зон контроля и фаза проверки снабжения. Именно тут ты понимаешь, насколько тяжело даются прорывы вражеского фронта, создание и удержание плацдармов. А также насколько это нетривиальная задача обеспечить логистику воюющей армии.
Даже 1 незащищенный гекс во всей линии фронта может стать причиной глубочайшего оперативного кризиса и прорыва вражеских войск. Купировать которые придется несколько раундов, оттягивая силы с других направлений. А то и вовсе отступать с выигрышных казалось бы позиций под угрозой окружения.
Но если научиться совершать маневры танковыми армиями прорыва и резервами и при этом просчитывать реакцию противника хотя бы на пару ходов вперед, тут можно выигрывать сражения даже не вступая в битву, а просто отрезая соединения противника от снабжения и окружая их.
Но и увлекаться тоже нельзя. Безумные гусарские атаки тут не поощряются, а лишь приводят к тому, что окружаешь не ты, а тебя. Опять же, как и в реальной жизни, любой прорыв связан с немалым риском.
Игра позволяет в некоторых случаях воевать числом, но гораздо больших результатов можно достичь, воюя умением. Тут есть место и обманным маневрам, и ловушкам, и неприятным сюрпризам, и всегда есть место подвигу. Когда ты отправляешь слабое, казалось бы, подразделение на убой в надежде выиграть хоть немного времени на перегруппировку и выстраивание новой линии обороны, а оно при минимальных шансах на успех берет да и выигрывает битву! И противнику приходится стягивать для атаки дополнительные силы туда, где он рассчитывал на достаточно легкое сражение.
ИТОГ.
Что по итогу можно сказать о «Ни шагу назад!»?
Эта игра далеко не для всех. Она сложна в освоении, заставляет, как в шахматах, много и сильно думать, просчитывая свои действия и действия противника на несколько ходов вперед, да еще и со множеством неизвестных.
Но если вы полны решимости освоить правила и любите такие мозголомные игры, игровой процесс принесет вам массу удовольствия.
Мне даже немного обидно за то, что, обладая намного-намного большей глубиной, эта игра во всяческих рейтингах BoardGameGeek и иже с ними располагается на куда как более низких местах, чем те же самые Неустрашимые.
В общем, если вы хотите немного окунуться в историю или просто любите сложные настольные игры или быть может в детстве были поклонником подзабытого ныне жанра пошаговых стратегий на компьютере, то я настоятельно рекомендую попробовать «Ни шагу назад!». Хоть освоение этой игры для меня было несколько мучительным, теперь я хочу в нее играть еще и еще.