"И вокруг ни одной мало-мальской женщины..."
Прислал мне на электронку товарищ-историк отредактированную им найденную рукопись - дневник прапорщика, который из сельских учителей попал в жернова гражданской войны. Дневник много чем интересен, но мне особенно тем, что там описываются события в Красноярском крае, откуда я родом. Читала с упоением, радуясь забытым речевым оборотам и словам.
Одно выражение заставило улыбнуться и вспомнить бабушку, коренную сибирячку, у которой была очень яркая самобытная речь. Её, красивую и ещё не старую вдову, частенько спрашивали: "Николавна, чего ты замуж не выходишь?" Она отшучивалась: "Вышла бы, да ни одного мало-мальского мужика не вижу!"
Так вот в дневнике прапорщика Чащина есть такое же выражение. Сидит их батальон в какой-то деревне, перерыв в боях то ли перед наступлением, то ли после отступления, и бедный учитель пишет о скуке, об изматывающей неизвестности, но самое печальное - "И , представьте, вокруг ни одной мало-мальской женщины!.."
...А история моя будет как раз о вот такой "мало-мальской" женщине, вернее, девушке. События происходят в 1969 году в кубанском хуторе среди безбрежных полей пшеницы, подсолнечника и кукурузы. (И нет - ни Ленина, ни Сталина я не застала))) Летними вечерами мы, подростки, компанией катаемся на велосипедах, сидим на лавочке возле какого-нибудь дома, иногда хулиганим по-мелкому и часто приходим к клубу поглазеть на танцы.
Нам по 13-14 лет, нам всё до жути интересно, и мы смотрим с завистью на старших девчонок из нашей школы, которые уже вовсю крутят романцы с местными хлопцами. Отдельная категория хуторских невест - уже самостоятельные взрослые девушки, присматривающие себе на полном серьёзе будущих мужей. Боже ты мой! Сколько же драм и комедий помнит тот пятачок танцплощадки! И мы, дурочки малолетние, благодарные зрители этого деревенского театра...
Среди этих взрослых девиц была одна, которую никто никогда не приглашал танцевать. Звали её Верка Печёнчиха. Это была на редкость некрасивая девушка гренадёрского роста, большерукая и большеногая. Она уже несколько лет числилась в передовых доярках, как и её мать, такая же огромная женщина. За их ударный труд совхоз им выделил квартиру в новостройках, и жили они рядом с моим домом.
У меня с детства была особая страсть рассматривать лица, мысленно улучшая черты или же восхищаясь безупречностью. Так вот когда я смотрела на Верку, мне хотелось поправить в её лице буквально всё: уменьшить нос, на треть укоротить подбородок, нарисовать новые брови, вдвое увеличить глаза и губы... Ну и волос бы на голове подбавила. Единственное, чего я бы оставила Верке нетронутым - это густые чёрные ресницы и румянец.
Быстрые танцы Верка отплясывала с компанией таких же холостячек, причём отплясывала, на удивление слаженно двигая своими ручищами и ножищами. Из всех танцующих мне больше всего нравилось смотреть именно на Верку, голова которой всегда возвышалась над толпой. Парня, равного ей по росту и стати, просто не было. Хуторские к ней и не приближались, а гости с соседней стройки, приходящие на танцы, были нарасхват у более симпатичных девушек.
Часто Верка, увидев в полутьме наши любопытные мордахи, громко нас окликала: "Ну шо? До дому?" И шла с детской компанией в "тот край", как именовался квартал новых совхозных домов. Меня всегда занимал вопрос - почему Верка никогда не плачет в эти минуты? Вот если б меня раз за разом не приглашали танцевать, я бы рыдала, а то и вовсе бы бросила ходить на эти дурацкие танцы!..
Но вот по хутору разнеслась радостная весть: солдатики приехали! В полях началась уборка, и в нашем хуторе расквартировали человек тридцать с машинами. Какие войска кидали в те годы на помощь сельскому хозяйству, я не знаю. Но солдатики на танцы пришли все как один, правда, чуть ли не концу. И на моих глазах случилось чудо: как только заиграла медленная музыка, к нашей Верке подошёл высоченный белобрысый солдат и пригласил её на танец!!! На танцплощадке на несколько секунд возникло чуть ли не театральное ошеломление.
Я эту сцену до сих пор вижу в рапиде - вот Верка даёт солдату руку, вот они идут танцевать, вот они улыбаются друг другу, вот они слаженно и не без грации колышутся в такт музыке, вот Верка смеётся, и я вдруг вижу, какая у неё белозубая широкая улыбка!..
...Солдатики помогали на уборке месяца два, и весь хутор удовлетворённо гудел: Верка ходит с солдатом! Так говорили тогда про женихающихся - вот не встречается, не дружит, не гуляет, а ХОДИТ. Говорят ли так сейчас, не знаю. Про солдата было известно, что он литовец, звать его Аугустас и что он дослуживает срочную. Имя всех потрясало своей заграничностью, но на кубанский манер его произносили с "Г" фрикативным, что убеждало всех в реальности происходящего.
Одни Верку заранее жалели, другие надеялись, что у пары всё-таки любовь, а не шуры-муры в связи с уборкой урожая. Но через две недели Аугустас пришёл к Веркиной матери со своим командиром и посватался. Злые языки были прикушены, а Верка стала героиней хуторских новостей.
Уборка закончилась, солдатики уехали. Никто больше Верку на танцах не видел. А вскоре, отслужив, Аугустас вернулся и забрал Верку в свою прекрасную Литву. Говорят, что свадьба была и здесь, и там. Но этих подробностей я уже не знаю. В конце 69-го мы переехали на центральное отделение совхоза, и я больше никогда не видела долговязую Верку, играючи нёсшую два полных ведра из неблизкого колодца. Ну да - за питьевой водой ходили на колодец. И я тоже.
Так что, господа, у любой "мало-мальской" женщины есть шанс на счастье. По крайней мере раньше был.
Про жизнь в том хуторе я уже писала, если кому интересно, то здесь Моя вторая кража. Арбузное дело
и здесь Ответ на пост «Монотонная работа на птицефабрике»
А на фотографиях просто мы, хуторские девчонки из 1969-70 года.