Прокуратура начала проверку информации о попытке массового суицида в колонии под Калугой
По словам адвоката Юлии Чвановой, речь идет о примерно 60 пострадавших
"Сейчас в колонию выехали сотрудники прокуратуры, они общаются с осужденными. При наличии оснований будут приняты меры прокурорского реагирования", - сказала представитель надзорного органа.
Ранее в ряде СМИ со ссылкой на адвоката Юлию Чванову появилась информация о том, что в калужской колонии несколько десятков осужденных пытались закончить жизнь самоубийством. Как уточнила ТАСС адвокат, инцидент произошел накануне вечером, речь идет примерно о 60 пострадавших. "Причиной случившегося стали многочисленные издевательства над осужденными, которые длятся в колонии с тех пор, как ее возглавил Павел Рыженков - бывший заместитель начальника владимирской ИК-3 строгого режима, известной как "Моторка". На фоне всего этого они [осужденные] вчера сделали это, чтобы привлечь внимание правозащитников и СМИ", - рассказала адвокат, уточнив, что ранее вместе с одним из осужденных направила в Следственный комитет информацию о привлечении к ответственности Рыженкова.
В пресс-службе УФСИН Калужской области информацию о массовом членовредительстве среди осужденных опровергли, назвав ее не соответствующей действительности. "В СМИ появились публикации о том, что в ИК-3 УФСИН по Калужской области якобы несколько десятков осужденных совершили акт членовредительства. Данная информация не соответствует действительности", - сообщили ТАСС в пресс-службе ведомства.
Пытки в колонии
Избиение заключённых, которые слишком медленно проходили мимо автозака в Ярославской ИК-1 в декабре 2016 года. Инспектор отдела безопасности Максим Яблоков признал вину и заключил досудебное соглашение со следствием, дав показания против своих коллег — Владислава Писаревского и Романа Оныпы. Суд назначен на завтра.
Зона пыток
«Стою, прижалась к стене, а по щекам текут слезы. Подходит какая-то женщина, спрашивает, что случилось. Я ей объясняю сын умер, пневмония. Она мне: «Откуда ты знаешь от чего он умер, где он сейчас?». Я отвечаю: «В больнице, в ИК-3». Она на это: «ИК-3» - не больница, это бойня, там никого не лечат, там убивают»». Эти слова принадлежат гражданке Армении Карине Овакимян. Ее сын Гор отбывал наказание в ФКУ ИК-6 УФСИН России по Владимирской области. Родственники заключенного обнаружили в морге труп со следами жестоких пыток. Однако сотрудники УФСИН утверждали - 33-летний парень умер из-за простуды.
Последние проверки показали - пытки, издевательства, убийства поставлены в российских тюрьмах на поток. Всего за последние месяцы Генпрокуратура РФ выявила 130 фактов нарушений в колониях. В результате проверок, было возбуждено 15 уголовных дел по фактам применения насилия к осужденным сотрудниками ФСИН. Заключенные больше не хотят молчать и открыто заявляют о правонарушениях. В сентябре пострадавшие «Владимирского централа» устроили массовую голодовку в знак протеста против пыток и убийств. А в конце ноября Фрунзенским следственным отделом СУ СК РФ по Владимирской области было возбуждено уголовное дело по факту систематического применения насилия к осужденным (п. «а» ч.3 ст.286 УК РФ – «Превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения»). Полностью текст почитать можно здесь
Опубликовано новое видео с издевательствами над заключёнными в ярославской ИК-1.
На нём сотрудники колонии бьют руками и дубинками бегающих по нему зеков. В конце видео самых медленных бегунов уводят в отдельную комнату, прихватив с собой простыню.
«Били, если запнулся в гимне». Бывший заключенный о порядках в уфимской колонии
В редакцию ProUfu.ru обратился человек, который считает, что в отношении него сфабриковали уголовное дело. 55-летний Булат Фаррахов рассказал о своем личном опыте взаимодействия с башкирскими полицейскими и об условиях содержания в колонии строгого режима № 9 в Уфе.
Редакция не настаивала на том, чтобы воспоминания публиковались под настоящим именем – Булат Фаррахов сам захотел сделать это неанонимно и согласился на видеозапись. В настоящее время ProUfu.ru изучает материалы и обстоятельства дела, возбужденного в отношении жителя Башкирии, и пока публикует расшифрованный рассказ об ИК-9. По словам Фаррахова, колония, в которой он сидел в 2017 и 2018 годах, «красная», то есть главные там надзиратели и заключенные, которые «работают» на администрацию колонии.
Все начинается с карантина
Дали мне 11 месяцев по части 1 статьи 119 УК (угроза убийством – прим. ред), попал в ИК-9. Я был поражен, кошмар, что там творится. Сначала люди приходят в карантин. Когда приезжает этап, 5-10 человек заводят в карантин к «перекаченным», которые якобы раньше были спортсменами. Они всех лупят, заставляют учить разные таблицы, гимны петь, песни военно-патриотические.
Карантин – это две комнаты, большая территория. В карантине все находятся две недели, там не смотрят: стар или млад, всех лупят. Не сказал бы, что я был в крови, но мне попадало. Били, если, например, запнулся в гимне или доклад начальнику неправильно сделал. Обязательно надо начальству четко и громко докладывать, а те сидят за столом и смеются.
Бьют люди, которые сидели в изоляторах и пытались говорить свое «я», их ломали за это и теперь они пытаются сломать других. Администрации колонии не только это не пресекает – она поощряет.
Все начинается с карантина… Если приехал крепкий осужденный, его будут ломать до тех пор, пока он не сломается. Все боятся, всех держат в страхе в ИК-9. Все боятся, что их закроют и, скажем так, чуть ли не изнасилуют, боятся, что жизни не будет.
Нарушения и наказания
Я работал на швейном участке с восьми утра до семи вечера, стриг нитки с плащей, за это в месяц платили 900 рублей. Раньше среди зэков были такие предатели родины, сдпэшники, сейчас их превратили в «пожарников». Мне тоже предлагали быть таким, но я в ответ просто смеялся в глаза.
Они не работают, ходят по зоне с блокнотами и фиксируют нарушения: пуговица расстегнута – нарушение, разговариваешь в строю – нарушение, шнурки развязаны – нарушение, неправильно бирка подписана – нарушение. Администрации выгодно выращивать таких, чтобы они выходили на свободу и «стучали». За нарушения или наказывали строевой, или закрывали в изолятор.
После обеда нарушителей собирали в промзоне. За всякую мелочь заставляли сначала маршировать, затем гуськом ходить и подпрыгивать при этом, потом гимн петь – надо стоять, смотреть на вышку и петь.
Потом приходишь расписываться к начальнику отдела безопасности в промзоне Архангельскому. У него есть «колотушка», небольшая такая палочка, он ею бьет нарушителей по заду.
Меня в детстве не били никогда, а тут я взрослый и меня бьют этой палкой. Заставляют лечь на раскладушку и бьют раз 5-10. Еще дают метлы, не обычные, которые весят 5-10 кг, а такие, которые от 20 кг и выше. Этой метлой надо несколько часов мести асфальт.
Крупные нарушения им не нужны. Например, если я кого-то побил, мне пишут нарушение не за удар кулаком, а за то, что я якобы «курил в курилке, выражался нецензурной бранью». За такие нарушения дают от 5 до 15 суток в изоляторе.
Приезд проверяющих
К приезду прокурора или комиссии всех готовят. Сначала уголовники проходят и всех предупреждают, потом – старшина, затем – начальник отряда. Говорят, если будут какие-то жалобы, то все, «до свидания»: или в изолятор посадят, или другое наказание будет.
У меня был случай перед освобождением: я подрался с осужденными, со старшиной Федей и еще двумя людьми, которые работали в карантине. Ну, как подрался – меня избили. Поместили в отдельный бокс в медсанчасти, чтобы меня никто не видел. У меня были синяки, я просил, чтобы их зафиксировали, но ничего не сделали, никто ко мне не пришел. Пролежал в боксе с 1 ноября по 10 декабря. Ко мне приходили из отдела безопасности и говорили: «Булат, ну, ты бучу не поднимай».
Когда приезжает комиссия, скрывают людей, которые могут что-то сказать. Их или прячут в кабинетах, или куда-то уводят обманным путем.
Прокурор приезжает два раза в месяц, ОНК приезжала, но смысл? Всех прячут. Если ты пожалуешься, то тебя уже не выпустят по УДО, могут посадить в изолятор или перевести в «тяжелый» отряд, они называют его «режимный». Перед приездом комиссии на стол выкладывают все, что положено: два яйца, масло… Комиссия уезжает – уже ничего нет, не дают, что должны.
Лекарства больным родственники привозят из дома за свой счет. Те, у кого ВИЧ, жалуются, что им не дают лекарства. Из инвалидного барака «качают» деньги. Если они хотят выйти по УДО, их просят сдать деньги «на благоустройство отряда». Те пишут письма домой: «Братишка, помоги, супруга, помоги».
Кто-то не деньги, а телевизор привезет, кто-то – микроволновую печь, а кто-то – холодильник. Представляете, какие это деньги? По УДО уходят те, кто из дома что-то привез, они и с нарушениями уходят.
Что хуже: «красная» или «черная» колония?
Мне кажется, дело не в «красноте» или «черноте» колонии («черная» – колония, где по факту всем управляют заключенные – прим. ред.), дело в людях. Надзиратели чувствуют себя царями. Нужно снимать перед ними феску (головной убор – прим. ред.) по 50 раз в день, раньше перед царями столько не снимали. Идет сотрудник за 100 метров, останавливается строй и кричит ему: «Здравствуйте, гражданин начальник!». Сами подумайте, что это такое? 100 человек за 100 метров кричат ему. Это же о чем-то говорит.
Если в колонию приедет хорошая комиссия и возьмет меня с собой, покажу минимум на 20 человек, которые смогут рассказать о нарушениях. Они не побоятся, я уверен.
Видео рассказ по ссылке
"Ну ладно, сорян". Замглавы ФСИН попросил прощения за пытки в Ярославле.
Заместитель директора ФСИН Валерий Максименко принес извинения заключенному Евгению Макарову, которого пытали в ярославской исправительной колонии № 1. Об этом он заявил в эфире радиостанции «Говорит Москва».
http://glavnoe24.ru/topics/3133
«Я хотел бы принести извинения гражданину Макарову. Извинения его родным и близким. Попросить прощения за то, что наши сотрудники, пусть даже и бывшие, это совершили. Мне стыдно за этих сотрудников», — заявил он.
Валерий Максименко также пообещал, что все сотрудники колонии, кто участвовал в избиении заключенного, будут наказаны и уволены.
«Позиция директора ФСИН, как и всего руководства — что наша служба должна быть открытой, мы не собираемся выгораживать честь мундира. И если есть сотрудники, которые сами стали преступниками, мы от них должны незамедлительно освободиться», — заявил замглавы ФСИН.
20 июля «Новая газета» опубликовала видеозапись с избиением заключенного Евгения Макарова. По данным газеты, заключенный был избит в июне 2017 года. После выхода этого материала Следственный комитет возбудил уголовное дело о превышении должностных полномочий, 23 июля следователи сообщили о задержании шести сотрудников колонии в Ярославле.
В тот же день в Ярославскую область приехали сотрудники центрального аппарата ФСИН, чтобы вместе с сотрудниками ФСБ и Следственного комитета проверить действия сотрудников колонии.
Глава Федеральной службы исполнения наказаний Геннадий Корниенко после обнародования инцидента призвал не спешить с реформой тюремного ведомства. Комментируя заявление спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко о необходимости реформы ФСИН после скандала с избиением и пытками заключенного в ярославской колонии, Корниенко заявил, что сначала нужно рассмотреть все варианты.
Один из подозреваемых в избиении осужденного в исправительной колонии №1 Ярославской области — Максим Яблоков — признал вину, сообщил его адвокат Сергей Соколов.
Родственники заключенного нашли в морге труп со следами жестоких пыток. Но дело возбуждено по статье о причинении смерти по неосторожности
(смотреть с 10.30)
В свидетельстве о смерти причиной указана «двусторонняя пневмония»
Из письма Ани Симонян в «Новую газету»: «Пишу вам с просьбой придать общественному резонансу зверское убийство 33-летнего Гора Овакимяна. Гор Овакимян (мой брат) отбывал тюремное наказание в ИК № 6 Владимирской области, в пос. Мелехово. 6 июля 2018 г. был убит в результате многочисленных побоев и пыток! Уголовное дело даже не было возбуждено! Администрация колонии скрывала от родственников смерть Гора, чтобы труп признать невостребованным и захоронить с целью сокрытия истинных причин смерти моего брата».
«Мы в Москве живем, не было возможности часто ездить к брату, — рассказывает Ани Симонян. — Долгое время не было новостей, обычно брат раз в месяц звонил с таксофона из колонии, а тут звонка не было. Мы очень обеспокоились. У мамы была паника, предчувствие было.
Вечером 11 июля мы позвонили в колонию, и нам сказали, что он жив и здоров, мол, что с ним будет? Но мама была очень обеспокоена, и с утра они с братом поехали в колонию, попросили свидания. И тогда им сообщили, что он умер еще 6 июля. То есть шесть дней прошло. Колония не сообщила об этом родственникам.
Телеграмма о смерти сына
День, когда мы приехали в колонию, оказывается, был последним, когда можно было забрать тело. Они хотели скрыть смерть брата. По истечении семи дней могут объявить труп невостребованным и просто похоронить его. Они этого и добивались. Мы бы поехали, нам бы сказали: «Все, ваш сын похоронен».
Когда мы приехали в ИК-6, нас отправили в ИК-3, при этой колонии есть больница для заключенных. В колонии сказали, что присутствовал прокурор при вскрытии, что там никакого криминала нет. В больнице сказали, что тело уже в морге города Владимира, не в криминальном морге, а в простом.
Мы видео сняли в городском морге: там следы под мышкой от электрошокера, пальцы на руках и ногах сломаны, половые органы повреждены, на бедре огромная гематома, на пояснице огромная черная полоса, все ягодицы в следах от электрошокера… Там живого места на нем не было, только лицо не тронуто.
В морге мы попросили протокол вскрытия, нам не дали. Сказали, что прокурор и судебный эксперт подписали. В справке о смерти указали причиной смерти двухстороннее воспаление легких. Брат здоровый был, он никогда в жизни ни на что не жаловался».
Родные заключенного осматривают следы пыток на его теле. Разговор с паталогоанатомом
На видео, которое родственники Гора сняли в морге, зафиксирован их разговор с патологоанатомом:
Родственники:
— Посчитали, что от пневмонии умер?
Патологоанатом:
— Не посчитали, а он умер от пневмонии.
Родственники:
— А эти следы, побои, избиения?
Патологоанатом:
— Ну я не знаю, но он именно умер от двухсторонней пневмонии.
Родственники:
— Да ладно. Такого не бывает. Смотрите, что творится…
Георг Овакимян (брат Гора): «После морга мы поехали к руководителю Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Владимирской области генерал-майору Александру Васильевичу Еланцеву. Он сказал, что берет это дело под свой личный контроль, и на следующий день утром машина Следственного комитета уже была направлена в морг. Следователь сфотографировала, все записала, патологоанатом пришел и уже совершенно по-другому разговаривал. За день до этого он говорил, что на теле Гора нет побоев, только какие-то микроцарапины, мозоль на ноге, маленькие синячки, ожог от дефибриллятора, который сердце заводит».
Ани Симонян: «Первый протокол, в котором вообще ничего не было указано, исчез, там написано было — двусторонняя пневмония легких, и все. А потом появился протокол, где все повреждения уже указаны. Дело передали в поселок Мелехово, где расположена колония.
Сейчас тело находится в судебно-медицинском морге Владимира. Они не хотели, но мы настояли на том, чтобы сделали повторное вскрытие. Не верится, что укажут истинную причину смерти. Насколько новая комиссия будет объективна, насколько они там взаимосвязаны между собой? Честно говорю, у меня надежды вообще никакой.
Брат сидел в этой колонии четыре года. Срок у него был восемь лет. У нас положено длительное свидание один раз в четыре месяца и один раз в четыре месяца через окошко. Ему не разрешали свидания. За четыре года только один раз разрешили свидание. Когда мы у него спросили, почему не разрешают, он сказал, что «разрешают тем, кто работает на администрацию, помогает им. А я не сотрудничаю с ними, поэтому меня избивают и не дают свиданий». Его постоянно сажали в ШИЗО. Он все время говорил, что находится в изолированной камере. Его избивали и туда отправляли».
Георг Овакимян: «Он рассказывал на свидании, что били пряжкой от армейского ремня прямо в область паха. У него есть повреждения на половых органах, возможно, это как раз оттого, что били ремнем. Патологоанатом написал, что на половых органах покраснения и типа сухая кожа, подсушенная. А то, что там увеличены размеры, он про это вообще ничего не написал. Гор рассказывал, что ему пустое ведро на голову надевали, снизу колоночку в ведро засовывали и музыку включали, сирену включали, чтобы оглушительный эффект был, еще газовым баллончиком брызгали под это ведро, чтобы дышать трудно было.
Еще его подвешивали к решетке. Руки назад за поясницу затягивали и как на дыбе подвешивали. По 10–12 часов он так висел. А за что делали это все? За то, что он отказывался сотрудничать с администрацией, подставлять кого-то.
Сейчас возбудили уголовное дело по статье 109 части 2 — «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», то есть неоказания медицинской помощи. Маму Гора признали потерпевшей.
В колонии ей сказали, что якобы побои он получил в результате драки с другим заключенным. Но когда люди дерутся, то следы от драки на лице остаются, а у него лицо абсолютно чистое. Якобы за эту драку Гора отправили в карцер, там было влажно, у него ноги промокли, и он заболел воспалением легких, но тщательно это скрывал. Вот такую ересь они там понаписали».
Ани Симонян: «Мы должны поехать к следователю, но даже ехать уже туда страшно. Потому что нам звонят родственники заключенных, маме звонят. Они ей говорят: «Не надо ничего писать, не надо жаловаться, заявление забирайте обратно, наши дети там сидят, вы представляете, что с ними будет, там через мясорубку пропустят их. Ваш сын ушел, не надо, чтобы нашим тоже досталось». В колонии уже начали действовать: видимо, заставляют заключенных звонить родственникам, чтобы они звонили нам. Откуда у родственников заключенных, которые там сидят, номер телефона мамы?»
Георг Овакимян: «Мы будем требовать повторную экспертизу в Москве, независимую, мы готовы это все оплачивать. Потому что мы не верим владимирским судмедэкспертам».
Сотрудники колонии не рассказали родным о смерти Гора Овакимяна. Родственники сами узнали о ней через шесть дней
===========================================
КОММЕНТАРИЙ
Валерий Горбунов,
правозащитник (Владимирская область):
— Человека убили. Гор не был согласен со своим приговором. Что на следствии, что во время суда не признавал своей вины и, сидя в лагере, систематически писал жалобы, говорил, что его оговорили, что он этого не совершал (осужден по статье 228 УК РФ — «Незаконный оборот наркотиков». — Е. М.). В колонии не нравится, когда жалуется человек. Думаю, что это послужило поводом для того, чтобы они его били. Ему говорили в колонии, что его убьют.
Он человек рабочий, он не был блатным, он никуда не лез, устроился там работать на птицефабрику. Никаких проблем с другими заключенными у него не было. А все проблемы были только с администрацией.
Там бьют за все. Специально провоцируют, чтобы человек косо посмотрел в их сторону, и сразу начинают бить.
По рассказам осужденных, кто освобождается, то по всем запискам, что ко мне приходят, бьют одни и те же люди — оперативники.
Случай с Гором Овакимяном не единичный. Пытки, издевательства и даже убийства поставлены во Владимирской области на поток, причем это происходит с такой регулярностью, что даже страшно. С марта по сегодняшний месяц уже шесть трупов.
Это происходит в разных учреждениях Владимирской области, но в основном фигурирует Т-2 (тюрьма Владимирский централ), ИК-6 и ИК-3, где областная больница для заключенных. Схема такая: всех заключенных, которые свозятся во Владимирскую область, пропускают через ИК-6, там у них карантин 20 суток. Гор именно там сидел. Заключенных, которые не идут на сотрудничество с администрацией, которые какие-то правонарушения совершают, отправляют на «ломку» в ИК-3.
Там издеваются, бьют. Кто выдерживает все эти пытки, тех уже отправляют добивать на Т-2. Я видел людей, которые себе вскрывали горло, от уха до уха резали лицо, животы резали, чтобы только не попасть на Т-2, чтобы только не попасть на «тройку».
Я недавно попытался добиться возбуждения уголовного дела в отношении начальника Владимирского централа Климова. Мы проанализировали всю его деятельность за последнее время, года за три-четыре: двадцать четыре предписания выписано прокуратурой на его имя: за систематическое нарушение права, систематическое нарушение закона в отношении осужденных, в отношении адвокатов. Но он до сих пор остается начальником тюрьмы. Следственный комитет все замял. Вот и с Гором ситуация странная. Я спрашиваю следователя: «Вы заключение эксперта читали? Может, мне для вас его почитать, расшифровать, что там написано? Вы дело-то возбуждаете о несвоевременном оказании медицинской помощи.
А человека убили. Там такой перечень повреждений! Там нет ни одного участка тела, на котором нет следов побоев. Его забили. Что же вы дело возбуждаете по такой глупой статье?» — «Я разберусь» — вот и весь был ответ.
==================
Узнал из вчерашнего выпуска программы Эхо Москвы с издателем Новой Газеты Дмитрием Муратовым.
Отрывок из программы
― К сожалению, я вынужден, действительно, про это сказать несколько слов. Вот, мы сегодня выпустили потрясающий абсолютно материал в продолжение этой нашей темы – материал Лены Масюк. Лена Масюк – наш обозреватель, знаменитая тележурналист, когда-то работавшая на ТВ, член Совета по правам человека при президенте.
Д.Муратов: Общество не может позволить себе травли. Оно не может само вести себя как палачи
О ком она рассказывает? Она рассказывает о гибели Гора Овакимяна. Это заключенный, который находился в исправительной колонии №6 в городе Владимире.
Вот смотрите, что произошло. Они звонят в колонию, спрашивают «Почему он нам не звонил?» Раз в месяц можно позвонить. Им говорят: «У него всё хорошо, вы не беспокойтесь». Но что-то екнуло у семьи, и мать послала, значит, брата с сестрой проверить, как он там сидит. Сидел он по… Какая-то небольшая статья по наркотикам, естественно (у нас всюду сейчас 228-я, всё заполнено 228-й).
Приезжают туда, говорят «А вы знаете, а он 6 дней назад умер». Да вы что?! А знаете, почему 6 дней? Я сразу полез в закон, а в законе у нас о похоронных услугах и различных ритуальных тонкостях федеральный закон за 1996-й год. Там сказано, что неопознанные трупы хранятся не более 7-ми дней. То есть они попали в тот день, на следующий бы день его закопали так, что они б даже не узнали, где.
О.Пашина
― Как неопознанный? Он же в колонии.
Д.Муратов
― Во! Вот, молодец, Оксана, всё правильно. Так вот. Для того, чтобы следы зверств скрывать, придумана еще одна технология.
О.Пашина
― Так?
Д.Муратов
― Технология такая. Человека забивают в колонии (в данном случае во Владимирской колонии ИК-6) и перевозят его из тюремной больницы в гражданский морг. Ну, так, рука руку, manus manum lavat, рука руку моет.
Ну, договорились обо всем и он там 6 дней лежит спокойно, тихо, не задавая вопросов.
О.Пашина
― А через 7 дней колония говорит «Да это наш».
Д.Муратов
― А как только кончается 6-й день – закопать, всё, неопознанный труп. А тут приехали родственники, говорят «А где он?» И приехали туда в этот морг. То, что они там увидели, не поддается описанию.
Он весь в следах от электрошокера, огромные гематомы на пояснице. Пальцы на руках и ногах сломаны, половые органы повреждены. Под мышкой следы электрошкера. Лицо только целое, ну, чтоб можно было сфотографировать, в случае чего послать там кому-нибудь.
Они говорят «Дайте протокол!» Они Масюк всё это рассказывают. «Дайте протокол!» В протоколе написано, вы знаете, он промочил ноги, находясь в камере, где получил наказание (в ШИЗО), и умер от пневмонии.
Тут они поехали в Следственный комитет Владимирский. Там начальник Следственного комитета впрягся в это дело в отличие от Следственного комитета Ярославской области, где следователь Свирский отказался вообще что-либо делать и сказал, что никаких причин беспокойства нет. Как и зам министра Федоров. Помните, я вам говорил, что он по поводу Макарова заявил? «Насилие применено правомерно».
О.Пашина
― Даже так?
Д.Муратов
― Федоров! Зам министра юстиции! Год назад, ознакомившись с теми материалами, которые сейчас у всех вызвали шок, заявил. Внимание, Федоров, зам министра юстиции: «Насилие применено правомерно».
Так вот родственники Овакимяна… Приехал туда следователь, и они составили новый протокол. А по протоколу это насильственная смерть. Тот протокол изъяли (первый протокол). Вы понимаете, как всё покрыто? А потом матери и им самим начали звонить родственники из зоны. Откуда-то узнали их номера телефонов. С тем, чтобы они забрали свои заявления и прекратили, потому что всем будет плохо. Вот, что происходит.
Теперь ответ на вопрос «И что в этой ситуации делать?» Каждый должен решать сам. Потому что если кто-то понимает, что он не выдержит вот этой борьбы за свое достоинство против своего унижения, тогда нужно рассчитывать, что за него вступятся Вахипов, Непомнящих и Евгений Макаров, и другие такие люди, конечно же, есть.
Надо обращаться к адвокатам. Надо поддержать, чтобы родственники поддержали усилия «Общественного вердикта». Кстати говоря, Наташу Таубину знаю очень много лет, лет, наверное, 15-20 и всю жизнь она занимается помощью людям. Отличный кибернетик, МИФИ закончила. И вот с этим менеджментом… Это новый менеджмент (правозащита), между прочим. Такой, могучих интеллектуальных людей.
Обращаться к Таубиной, обращаться в «Новую газету». Вот сейчас из «Новой газеты» во всех зонах вырывают страницы, на которых у нас идут вот эти публикации. Но все всем всё сообщают и все всё знают. Вот этот, как Оля Боброва говорит, пузырь вот этого молчания – он всё равно прорван и он больше уже не надуется (этот пузырь).