7 марта 1960 года в Тихом океане американцами подобраны четыре советских солдата, дрейфовавших на неуправляемой барже, практически без воды и продовольствия на протяжении 49 дней. Использовавшаяся для хозяйственных целей самоходная баржа «Т-36» была сорвана со швартовки в заливе Касатка острова Итуруп.
На борту баржи находились четыре солдата:
- младший сержант Асхат Зиганшин - рядовой Анатолий Крючковский - рядовой Филипп Поплавский - рядовой Иван Федотов
После безуспешных попыток удержаться в заливе и израсходования запасов топлива в ночь с 17 на 18 января штормовым ветром и морским течением её вынесло в открытый океан. За период дрейфа баржа была отнесена от острова на расстояние свыше 1700 км.
Как могли, они растягивали скудный запас продуктов и воды, а когда они закончились, ребята собирали дождевую воду и варили кожаные ремни и сапоги. 7 марта баржа была обнаружена патрульным самолётом американского авианосца «Кирсардж», направлявшегося из Йокосуки в Сан-Франциско.
В момент обнаружения баржа находилась на отдалении около 15 морских миль (28 км) от авианосца. Спустя две минуты после принятия сообщения об обнаружении баржи авианосец, изменил курс по направлению к месту обнаружения. Согласно воспоминаниям Федотова, два самолёта (которыми, как выяснилось впоследствии, управляли американские пилоты Глен Конрад и Дэвид Мерикл сделали над баржей круг и улетели, а через некоторое время появились два вертолёта.
Крючковский, Поплавский и Зиганшин после спасения на авианосце.
Первым на борт авианосца был доставлен Зиганшин — экипаж изначально не имел намерения покидать баржу, и Асхат, как старший по званию, планировал провести переговоры с американцами, попросить «запас горючего, воды, еды, карту», и возвращаться домой «своим ходом». Однако об этом не могло быть и речи: военнослужащие были в состоянии крайнего истощения и находились на грани жизни и смерти. Получив от американцев заверения, что «баржу заберёт другое судно», Зиганшин успокоился. Затем на борт авианосца были доставлены и остальные, при этом бортжурнал был забыт на барже: по словам Крючковского, командира в тот момент больше волновало, что на барже осталось три стакана собранной дождевой воды.
Асхата Зиганшина первый раз бреют после спасения
Спасённым предложили бульон, белый хлеб и кофе. Американцев поразило, что солдаты в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам. Все четверо ели понемногу, понимая, что от большей порции могут умереть, как случалось с людьми, пережившими длительный голод — по словам Зиганшина, он приобрёл этот опыт в детстве, во время войны.
После еды спасённых повели в душевую — там Зиганшин потерял сознание и очнулся уже на койке в лазарете.
Спасённый Иван Федотов пьёт кофе
По наблюдениям главного врача авианосца Фредерика Беквита, солдаты потеряли в весе от 30 до 35 фунтов (14—16 кг) каждый. Крючковский вспоминал впоследствии: «Когда меня взвешивали, смотрю: что-то весы показывают ещё больше, чем я весил раньше. А шкала-то на них в фунтах». 13 марта все четверо были переведены из лазарета авианосца в две каюты. Питаясь пять раз в день, они за неделю прибавили в весе примерно по 7 фунтов (3 кг).
Филиппу Поплавскому первый раз после спасения делают стрижку
15 марта авианосец прибыл в Сан-Франциско. Спасённые военнослужащие были доставлены двумя вертолётами на берег, где их встретил представитель советского посольства в США Анатолий Кардашев, вокруг них собралось около полусотни журналистов, включая трёх советских. Была устроена пресс-конференция, где члены экипажа «Т-36», одетые в предоставленные правительством США гражданские костюмы, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением.
Федотов, Зиганшин, Поплавский на палубе «Кирсаржа»
Мэр Сан-Франциско вручил героям символические ключи от города — до этого такие ключи получили только Галина Уланова и Никита Хрущёв. 17 марта на первых полосах советских газет министр обороны СССР Р. Малиновский выразил благодарность командиру и личному составу авианосца «Кирсардж», а председатель Верховного совета СССР Никита Хрущёв — мэру Сан-Франциско Джорджу Кристоферу и президенту США Дуайту Эйзенхауэру.
Перед дорогой домой каждому из четверых от посольства было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. По настоянию врачей, запретивших им межконтинентальный перелёт, солдаты были отправлены в Европу на трансатлантическом лайнере «Куин Мэри» 23 марта. После прибытия 28 марта во французский порт Шербуп они выехали в Париж. 29 марта на самолёте «Ту-104» участники дрейфа в военной форме прибыли в Москву, где им была устроена торжественная встреча.
Слева направо: Федотов, Зиганшин, начальник ГлавПУРа генерал армии Ф. И. Голиков, Поплавский, Крючковский. Москва, март 1960 г.
После прибытия в Москву спасённые встретились c министром обороны СССР Родионом Малиновским, который подарил им штурманские часы, «чтобы они никогда не блуждали, никогда не теряли курса». «За проявленное мужество при выполнении воинского долга и стойкость в борьбе с силами стихии» солдаты были награждены орденами Красной Звезды. Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта. Всем четверым был предоставлен двухнедельный отпуск на родину. Затем участники дрейфа 40 дней отдыхали и долечивались от последствий длительного голодания в военном санатории в Гурзуфе. Там они получили предложение поступить в Мореходное училище ВМФ в Ломоносове, которое приняли все, кроме Федотова. После санатория все четверо вернулись на службу в свою часть на Итурупе, где составили новый экипаж баржи «Т-97». Таким образом в июне 1960 года закончилось их кругосветное путешествие.
В 1960 году все четверо одновременно были уволены в запас до истечения срока службы. Федотов вернулся к семье. Зиганшин, Крючковский и Поплавский без вступительных экзаменов были приняты на судомеханическое отделение мореходного училища.
Экипаж «Кирсаржа» получил подарки от Министерства обороны СССР. Брэдли и командир авианосца «Кирсардж» капитан Л. Таунсенд получили советские адмиральские кортики, ещё 14 моряков — золотые часы и фотоаппараты «Киев» и «Зоркий».
Кадр из художественного фильма режиссёра Генриха Габая «49 дней»
15 марта 1962 года на экраны СССР вышел художественный фильм режиссёра Генриха Габая «49 дней». По итогам проката 1962 года фильм занял 17 место – его посмотрели 26,1 миллионов зрителей. История, о которой рассказывается в фильме, в начале 60-х была была известна всему миру.
Сейчас фильм «49 дней» мало кто знает, в основном его помнят те, кто смотрел в начале 60-х, когда и сама история дрейфа была на слуху. Режиссёр фильма Генрих Габай в 1972 году эмигрировал в Израиль и его фильмы были изъяты из проката. По телевидению фильм показывали по каналу «Культура» уже в XXI веке и в интернете его долго не было, а сейчас есть даже колоризованная версия, оригинал чёрно-белый.
Космос. Такой загадочный и неизведанный. Главные шаги для покорения космоса сделал именно Советский Союз. Но как страна изначально, не обладающая своими технологиями, сможет долгое время выигрывать в космической гонке? Как уступит первенство в покорении Луны? И как советская космическая программа погибнет на пике своего развития
17 сентября 1857 года в небольшом селе в Рязанской губернии родится мальчик, которому предстоит сыграть важную роль в покорении космоса. В возрасте 9 лет он заболеет скарлатиной и частично потеряет слух, из-за чего отстранится от сверстников и даже будет исключён из школы. Мальчик начинает заниматься саморазвитием. Будущий учёный самоучка построит на собственные сбережения больше сотни моделей летательных аппаратов. Он будет грезить мыслями о космосе, изучением реактивного движения. Этого калужского учителя будут считать чудаком, его идеи не найдут отклика среди ученых и инженеров, считавших достижение космоса невозможным. Однако в 1903 году он опубликует работу, перевернувшую всё научное сообщество, в ней он предложит создать ракету на жидком топливе, запустить искусственный спутник и даже орбитальную станцию. К слову, мальчика зовут Константин Эдуардович Циолковский, и он войдёт в историю как отец космонавтики. К сожалению, учёный не доживёт до реализации своих идей, опережавших время.
1921 год. Страна в разрухе после гражданской войны, и никому нет никакого дела до космоса. Но именно в это время на научной конференции в Риге выступит Фридрих Цандер. Он предложит проект фантастического корабля для полётов на Марс. Именно Цандер создаст первый советский реактивный двигатель, работающий на бензине, который по факту окажется переделанной паяльной лампой. Через 10 лет Цандер познакомится с конструктором планера, созданного для выполнения фигур высшего пилотажа и измерения перегрузок. Именно этот конструктор станет главной фигурой в освоении космоса. О нём будет знать каждый гражданин Советского Союза, однако его имя будет засекречено вплоть до самой смерти. Все будут называть его просто – главный конструктор. Имя этого человека Сергей Павлович Королёв.
В 1932 Цандер, Королёв и ещё несколько рабочих ремонтников образуют в подвале московской многоэтажки МосГИРД (Московскую группу изучения реактивного движения или как они себя называли – группа инженеров, работающих даром). Они трудились над созданием ракетоплана на жидком топливе в послерабочее время на чистом энтузиазме. Королев решит предложить проект военным и получит первое финансирование, хотя теперь им и придётся работать над созданием боевых ракет.
Но подождите. Как страна, которая радуется переделанному паяльнику и создаёт ракеты в подвале московского дома, станет покорителем космоса? Дело в том, что после Великой Отечественной войны Советский Союз заберёт все наработки у Третьего рейха, а наработок там немало. А откуда они вообще у немцев? Ну начнём с того, что в Германии уже в 1920-х трудится Герман Оберт, создатель первой в мире ракеты на жидком топливе, в теории способной подняться на высоту в 40 км. У немцев нет денег, чтобы запустить такую ракету в космос, и поэтому они скидывают её с фабричной трубы, фотографируют и переворачивают изображение, превращая падающую ракету во взлетающую. И всё это в рамках рекламной кампании фильма «Женщина на Луне».
Будучи школьником, Оберту пишет письма и прикрепляет к ним свои исследования на тему ракет Вернер фон Браун, будущий руководитель ракетной программы фашистской Германии, а впоследствии и американской космической программы. Именно 25 летний Вернер фон Браун встанет во главе производства ракет – грозного, но не самого эффективного оружия Гитлера во Второй мировой войне. В 1940 Гимлер присвоит ему звание штурмбанфюрера СС. А летом 1942 под руководством фон Брауна будет создана первая в мире баллистическая ракета ФАУ-2, или ракета Гитлера. При вертикальном запуске ракета поднялась на высоту в 192 км, тем самым впервые преодолев условную границу космоса. В конце войны ФАУ-2 примут на вооружение, эти ракеты унесут жизни около 16 тысяч человек. После войны Вернер фон Браун сдастся американцам. Но никто не станет судить его за создание оружия, погубившего тысячи человек. Совсем наоборот, с него снимут все обвинения и, более того, вскоре его поставят во главе американской космической программы.
После войны Королёв и его товарищи соберут первую русскую ракету Р-1, которая мало того, что является точной копией ФАУ-2, так и ещё имеет ряд проблем при запуске. Начинается поиск кадров высшей категории для совершенно новой в СССР отрасли промышленности. Улучшенную ракету Р-1 в 1950 всё-таки примут на вооружение. А в новой ракете Р-2 Королёв предложит сделать отделяемый блок, что в теории позволило бы поместить туда живых существ. Так 22 июля 51 года собаки Дезик и Цыган стали первыми животными, совершившими суборбитальный полёт. Головной отсек поднялся на высоту в 100 км и успешно вернулся на землю.
В 1955 Михаил Тихонравов предложит проект ракеты Р-7, первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты. Новая многоступенчатая ракета требовала нового полигона. Тогда и началась стройка знаменитого Байконура в Казахстане. Темпы стройки были настолько невероятными, что иногда на станцию пребывало около 1000 вагонов в день, а вокруг рос целый город.
Начинается резкое развитие советской космонавтики. 1957 – запуск первого искусственного спутника Земли. 1960 – полёт Белки и Стрелки, первых живых существ в космос. 12 апреля 1961 – первый полёт человека в космос, сделавший Юрия Гагарина известнее всех политиков и кинозвезд. 1963 – полёт Валентины Терешковой, первой женщины космонавта. 1965 – космическая экспедиция Алексея Леонова и Павла Беляева, во время которой был осуществлён первый выход человека в открытое космическое пространство, и которая чуть не закончилась гибелью экипажа.
Но зачем Советский Союз вообще так рвётся в космос, сжигая на космическую гонку невероятные суммы? Очень хотят отыграться за создание первой атомной бомбы? Возможно. Но есть у всего этого и другая цель. Победы СССР в космической гонке не только повышают его международный авторитет, но и ослабляют влияние главного врага – штатов. США каждый раз становятся вторыми, из-за чего даже рядовые американские граждане начинают сомневаться в превосходстве своей страны. Президент Джон Кеннеди заявляет, что США должны любой ценой выиграть лунную гонку, на которую они в целом потратят невероятные 24 миллиарда долларов. А в её главе поставят Вернера фон Брауна.
В 1959 советская станция «Луна-2» уже достигла поверхности Луны, а в 1966 «Луна-9» совершила первую мягкую посадку на наш спутник. Однако здесь начались проблемы. Во-первых, смерть Королёва сильно подкосила космическую программу. Во-вторых, при посадке корабля «Союз», предназначенного для полёта к Луне, началось неконтролируемое вращение, приведшее к закручиванию строп парашюта. На скорости 60 м/с корабль «Союз-1» с космонавтом Владимиром Комаровым на борту врезался в землю. Было решено приостановить лунную программу для доработки корабля.
В этом же году внутри американского корабля «Аполлон-1» вспыхнул пожар, погибло 3 астронавта. США не собирались проигрывать лунную гонку, и поэтому отменяли большинство пробных запусков. Это позволило «Аполлону-8» с тремя астронавтами на борту в 1968 впервые в истории достичь орбиты Луны.
16 июля 1969 с космодрома на мысе Канаверал поднимется «Аполлон-11». Через 100 часов корабль с Нейлом Армстронгом и Баззом Олдрином на борту приблизится к Луне, и Армстронг начнёт ручную посадку лунного модуля «Игл». Нейл станет первым человеком, ступившим на поверхность Луны. Именно тогда он скажет свою знаменитую фразу: “Маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества”. На месте посадки они оставят флаг США, а также памятные медали с изображениями Юрия Гагарина, Владимира Комарова и погибших членов экипажа «Аполлон-1».
А что там с Марсом? В рамках проекта «Аэлита» Советский Союз планировал отправиться к Марсу в 1985. Полёт на красную планету и обратно составил бы 630 дней, однако в то время даже 18 дней на орбите вызывали у космонавтов проблемы со здоровьем. Тогда и вспомнили об орбитальных станциях, предложенных Циолковским. Они как нельзя лучше подходили для подготовки космонавтов к длительным полётам. 19 апреля 1971 была выведена орбитальная станция «Салют-1». Она располагала одним узлом для стыковки с кораблём «Союз». Экипаж корабля «Союз-11» пробыл на станции свыше 23 суток. Однако целиком погиб во время посадки из-за разгерметизации корабля.
В 80-х на свет рождается американская система «Спэйс шаттл», способная совершать многоразовые полёты в космос. Запуск шаттла «Челленджер» заканчивается взрывом и гибелью экипажа, в составе которого была и простая школьная учительница. Советский Союз решает, что ему нужен свой шаттл, и в 1988 на свет появляется уникальная система в составе ракеты «Энергия» и космического корабля «Буран». Эта система способна поднять груз в 3,5 раза больше, чем американская. «Буран» совершит беспилотный полёт и приземлится на аэродроме, словно самолёт. Американцы смогут повторить такой полёт лишь через 22 года. Так как «Буран» создавался для военных целей, то Михаил Горбачёв заявил, что в условиях разрядки такой корабль не нужен. В 2002 это чудо советской инженерной мысли было разрушено из-за обвала крыши помещения, в котором оно хранилось. А с развалом СССР закончилось и советское покорение космоса...
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.
Космос. Такой загадочный и неизведанный. Главные шаги для покорения космоса сделал именно Советский Союз. Но как страна изначально, не обладающая своими технологиями, сможет долгое время выигрывать в космической гонке? Как уступит первенство в покорении Луны? И как советская космическая программа погибнет на пике своего развития?
17 сентября 1857 года в небольшом селе в Рязанской губернии родится мальчик, которому предстоит сыграть важную роль в покорении космоса. В возрасте 9 лет он заболеет скарлатиной и частично потеряет слух, из-за чего отстранится от сверстников и даже будет исключён из школы. Мальчик начинает заниматься саморазвитием. Будущий учёный самоучка построит на собственные сбережения больше сотни моделей летательных аппаратов. Он будет грезить мыслями о космосе, изучением реактивного движения. Этого калужского учителя будут считать чудаком, его идеи не найдут отклика среди ученых и инженеров, считавших достижение космоса невозможным. Однако в 1903 году он опубликует работу, перевернувшую всё научное сообщество, в ней он предложит создать ракету на жидком топливе, запустить искусственный спутник и даже орбитальную станцию. К слову, мальчика зовут Константин Эдуардович Циолковский, и он войдёт в историю как отец космонавтики. К сожалению, учёный не доживёт до реализации своих идей, опережавших время.
1921 год. Страна в разрухе после гражданской войны, и никому нет никакого дела до космоса. Но именно в это время на научной конференции в Риге выступит Фридрих Цандер. Он предложит проект фантастического корабля для полётов на Марс. Именно Цандер создаст первый советский реактивный двигатель, работающий на бензине, который по факту окажется переделанной паяльной лампой. Через 10 лет Цандер познакомится с конструктором планера, созданного для выполнения фигур высшего пилотажа и измерения перегрузок. Именно этот конструктор станет главной фигурой в освоении космоса. О нём будет знать каждый гражданин Советского Союза, однако его имя будет засекречено вплоть до самой смерти. Все будут называть его просто – главный конструктор. Имя этого человека Сергей Павлович Королёв.
В 1932 Цандер, Королёв и ещё несколько рабочих ремонтников образуют в подвале московской многоэтажки МосГИРД (Московскую группу изучения реактивного движения или как они себя называли – группа инженеров, работающих даром). Они трудились над созданием ракетоплана на жидком топливе в послерабочее время на чистом энтузиазме. Королев решит предложить проект военным и получит первое финансирование, хотя теперь им и придётся работать над созданием боевых ракет.
Но подождите. Как страна, которая радуется переделанному паяльнику и создаёт ракеты в подвале московского дома, станет покорителем космоса? Дело в том, что после Великой Отечественной войны Советский Союз заберёт все наработки у Третьего рейха, а наработок там немало. А откуда они вообще у немцев? Ну начнём с того, что в Германии уже в 1920-х трудится Герман Оберт, создатель первой в мире ракеты на жидком топливе, в теории способной подняться на высоту в 40 км. У немцев нет денег, чтобы запустить такую ракету в космос, и поэтому они скидывают её с фабричной трубы, фотографируют и переворачивают изображение, превращая падающую ракету во взлетающую. И всё это в рамках рекламной кампании фильма «Женщина на Луне».
Будучи школьником, Оберту пишет письма и прикрепляет к ним свои исследования на тему ракет Вернер фон Браун, будущий руководитель ракетной программы фашистской Германии, а впоследствии и американской космической программы. Именно 25 летний Вернер фон Браун встанет во главе производства ракет – грозного, но не самого эффективного оружия Гитлера во Второй мировой войне. В 1940 Гимлер присвоит ему звание штурмбанфюрера СС. А летом 1942 под руководством фон Брауна будет создана первая в мире баллистическая ракета ФАУ-2, или ракета Гитлера. При вертикальном запуске ракета поднялась на высоту в 192 км, тем самым впервые преодолев условную границу космоса. В конце войны ФАУ-2 примут на вооружение, эти ракеты унесут жизни около 16 тысяч человек. После войны Вернер фон Браун сдастся американцам. Но никто не станет судить его за создание оружия, погубившего тысячи человек. Совсем наоборот, с него снимут все обвинения и, более того, вскоре его поставят во главе американской космической программы.
После войны Королёв и его товарищи соберут первую русскую ракету Р-1, которая мало того, что является точной копией ФАУ-2, так и ещё имеет ряд проблем при запуске. Начинается поиск кадров высшей категории для совершенно новой в СССР отрасли промышленности. Улучшенную ракету Р-1 в 1950 всё-таки примут на вооружение. А в новой ракете Р-2 Королёв предложит сделать отделяемый блок, что в теории позволило бы поместить туда живых существ. Так 22 июля 51 года собаки Дезик и Цыган стали первыми животными, совершившими суборбитальный полёт. Головной отсек поднялся на высоту в 100 км и успешно вернулся на землю.
В 1955 Михаил Тихонравов предложит проект ракеты Р-7, первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты. Новая многоступенчатая ракета требовала нового полигона. Тогда и началась стройка знаменитого Байконура в Казахстане. Темпы стройки были настолько невероятными, что иногда на станцию пребывало около 1000 вагонов в день, а вокруг рос целый город.
Начинается резкое развитие советской космонавтики. 1957 – запуск первого искусственного спутника Земли. 1960 – полёт Белки и Стрелки, первых живых существ в космос. 12 апреля 1961 – первый полёт человека в космос, сделавший Юрия Гагарина известнее всех политиков и кинозвезд. 1963 – полёт Валентины Терешковой, первой женщины космонавта. 1965 – космическая экспедиция Алексея Леонова и Павла Беляева, во время которой был осуществлён первый выход человека в открытое космическое пространство, и которая чуть не закончилась гибелью экипажа.
Но зачем Советский Союз вообще так рвётся в космос, сжигая на космическую гонку невероятные суммы? Очень хотят отыграться за создание первой атомной бомбы? Возможно. Но есть у всего этого и другая цель. Победы СССР в космической гонке не только повышают его международный авторитет, но и ослабляют влияние главного врага – штатов. США каждый раз становятся вторыми, из-за чего даже рядовые американские граждане начинают сомневаться в превосходстве своей страны. Президент Джон Кеннеди заявляет, что США должны любой ценой выиграть лунную гонку, на которую они в целом потратят невероятные 24 миллиарда долларов. А в её главе поставят Вернера фон Брауна.
В 1959 советская станция «Луна-2» уже достигла поверхности Луны, а в 1966 «Луна-9» совершила первую мягкую посадку на наш спутник. Однако здесь начались проблемы. Во-первых, смерть Королёва сильно подкосила космическую программу. Во-вторых, при посадке корабля «Союз», предназначенного для полёта к Луне, началось неконтролируемое вращение, приведшее к закручиванию строп парашюта. На скорости 60 м/с корабль «Союз-1» с космонавтом Владимиром Комаровым на борту врезался в землю. Было решено приостановить лунную программу для доработки корабля.
В этом же году внутри американского корабля «Аполлон-1» вспыхнул пожар, погибло 3 астронавта. США не собирались проигрывать лунную гонку, и поэтому отменяли большинство пробных запусков. Это позволило «Аполлону-8» с тремя астронавтами на борту в 1968 впервые в истории достичь орбиты Луны.
16 июля 1969 с космодрома на мысе Канаверал поднимется «Аполлон-11». Через 100 часов корабль с Нейлом Армстронгом и Баззом Олдрином на борту приблизится к Луне, и Армстронг начнёт ручную посадку лунного модуля «Игл». Нейл станет первым человеком, ступившим на поверхность Луны. Именно тогда он скажет свою знаменитую фразу: “Маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества”. На месте посадки они оставят флаг США, а также памятные медали с изображениями Юрия Гагарина, Владимира Комарова и погибших членов экипажа «Аполлон-1».
А что там с Марсом? В рамках проекта «Аэлита» Советский Союз планировал отправиться к Марсу в 1985. Полёт на красную планету и обратно составил бы 630 дней, однако в то время даже 18 дней на орбите вызывали у космонавтов проблемы со здоровьем. Тогда и вспомнили об орбитальных станциях, предложенных Циолковским. Они как нельзя лучше подходили для подготовки космонавтов к длительным полётам. 19 апреля 1971 была выведена орбитальная станция «Салют-1». Она располагала одним узлом для стыковки с кораблём «Союз». Экипаж корабля «Союз-11» пробыл на станции свыше 23 суток. Однако целиком погиб во время посадки из-за разгерметизации корабля.
В 80-х на свет рождается американская система «Спэйс шаттл», способная совершать многоразовые полёты в космос. Запуск шаттла «Челленджер» заканчивается взрывом и гибелью экипажа, в составе которого была и простая школьная учительница. Советский Союз решает, что ему нужен свой шаттл, и в 1988 на свет появляется уникальная система в составе ракеты «Энергия» и космического корабля «Буран». Эта система способна поднять груз в 3,5 раза больше, чем американская. «Буран» совершит беспилотный полёт и приземлится на аэродроме, словно самолёт. Американцы смогут повторить такой полёт лишь через 22 года. Так как «Буран» создавался для военных целей, то Михаил Горбачёв заявил, что в условиях разрядки такой корабль не нужен. В 2002 это чудо советской инженерной мысли было разрушено из-за обвала крыши помещения, в котором оно хранилось. А с развалом СССР закончилось и советское покорение космоса...
После падения СССР и рассекречивания архивов мир узнал о том, что в ядерная война была куда ближе, чем все думали.
Будущий герой, предотвративший мировую катастрофу, родился в 1926 году в крестьянской семье в деревне Зворково в Московской области. Василий окончил 9 классов, потом поступил в военно-морскую спецшколу в Ленинграде, а в 1942 году начал подготовительный курс в Тихоокеанском высшем военно-морском училище.
Война для Василия Архипова началась в 1945 году, когда он впервые участвовал в боевых действиях против Японии. Когда война закончилась, Архипов был переведен в Баку, где он учился до 1947 года.
В 1961 году Архипов попал на первую советскую атомную подводную лодку К-19 в качестве дублера командира. За неоднократные и систематические поломки лодка была прозвана «Хиросимой». 4 июля на лодке произошла авария в правом реакторе, через несколько минут, когда в реактор попала холодная вода, гамма-активность на ней резко подскочила. Офицеры подняли бунт, требуя немедленной высадки на берег и затопления лодки. Спустя сутки после аварии экипаж высадили на подводную лодку, а потом пересадили на эсминцы. Весь личный состав получил значительные дозы радиации, 8 человек скончались.
Прошел год, и война уже точно казалась неминуемой. В 1962 году США установили в Турции ракеты «Юпитер», которые могли в течении нескольких минут достигнуть как Москвы, так и главных промышленных центров Союза. В ответ правительство СССР решило расположить советские ракеты на Кубе. Ситуация была накалена до предела.
В рамках операции «Анадырь» четыре советских подложки отправились к берегам Кубы. В Баренцевом море на них погрузили торпеды, в том числе и ядерными боеголовками. Такая торпеда могла за короткое время достичь территории США, что означало бы только одно – начало ядерной войны. Никаких инструкций по применению ядерного заряда экипажи подлодок от командования не получили.
27 октября подлодка под командованием Савицкого подошла к берегам Кубы. Антисоветские силы были готовы ко встрече: подлодку искали норвежские гидросамолеты, потом британские противолодочные самолеты «Шеклтон» и американские патрульные «Нептуны». Лодку не смогли обнаружить, и она дошла вплоть до Саргассова моря. Против советской Б-59 выступили авианосцы, лодка была зажата в кольцо – в ход пошли подводные гранаты, разрывающиеся рядом с бортом.
Положение на самой подлодке было критическим – аккумуляторы разряжены почти до нуля, работало только аварийное освещение, система охлаждения также вышла из строя. Температура в отсеках достигала 50 градусов по Цельсию, а в моторном отделение доходила и до 60. Содержание углекислого газа достигло почти смертельной для людей концентрации, моряки теряли сознание один за другим. Всплывать было нельзя – наверху лодку поджидали авианосцы.
Савицкий вышел из себя, связаться с Главным штабом не представлялось возможным. Ключ от ядерной торпеды находился у него, но осуществить удар можно было только после согласования с тремя старшими офицерами на борту подлодки, более того – для боевого применения ядерной боеголовки нужно было и разрешение главнокомандующего ВМФ.
Неизвестность тоже добавляла напряжения – было неизвестно, может, наверху уже началась война и применение ядерного заряда необходимо? Василий Архипов лично остановил Савицкого и удержал от применения ядерной боеголовки.
После короткого совещания было решено всплывать на поверхность, после этого сразу принялись вентилировать помещения и заряжать батареи. Выйти из кольца американских кораблей не представлялось возможным. Савицкий приказал поднять советский флаг и просемафорить сообщение: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик. Прекратите ваши провокационные действия. Командир».
В Главный штаб передали сообщение, что американцы заставили всплыть нашу подлодку. Из штаба поступил приказ оторваться от преследования американцев и отплыть к Бермудским островам. Но подлодка с разряженными аккумуляторами не могла уйти от преследования, тут на помощь пришел случай – на главном корабле «Рэндолф» прогорели трубки одного из котлов и судно отошло на ремонт. Самолетов, следивших за Б-59, стало меньше, а тут еще расслабленные простой победой американцы решили устроить джазовый концерт с танцами. К вечеру за подлодкой осталось наблюдать только два эсминца. Подгадав момент, когда бдительность преследователей была потеряна, подлодка быстро погрузилась на глубину 150 метров. Подлодка почти провалилась на глубину и на большой скорости ушла к Бермудам. Это был большой риск – заряда аккумуляторов едва хватало на четыре часа. План сработал. Несмотря на метания американцев, они так и не поняли, куда пропала советская субмарина.
Благодаря решительности Василия Архипова и стойкости личного состава, удалось предотвратить начало Третьей мировой войны.
Командование ВМФ отреагировало на события произошедшие у берегов Кубы кратко: «Никого не поощрять, но и никого не наказывать».
Если бы не открытые архивы, так остался этот день и его герои в тени.
Василий Архипов был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», а также отмечен и другими наградами. Был удостоен итальянской премии «Ангелы нашего времени» и премии «Будущее Жизни, обеими посмертно.
Василий Архипов дожил до 72 лет и умер 19 августа 1998 года. Похоронен в подмосковном городе Железнодорожный.
Эта захватывающая и познавательная во всех аспектах история от советского программиста-еврея копипастится уже второй десяток лет на разных ресурсах и в авторстве я не уверен. Я ее много лет назад нашел на этом форуме, где запостил ее автор Самуил Любицкий. Является ли он автором и первоисточником или тоже притащил откуда-то, уже разбирайтесь самостоятельно. Для наглядности я добавил немного изображений из интернетов. Из-за ограничения Пикабу в 30к символов придется разбить на 6 постов.
ЭВМ Минск-22
001. Моя первая вычислительная машина
Моя первая машина случилась много раньше первой программы. Нетипично для людей нашего поколения, обычно сводивших знакомство с компьютерами (тогда их называли «ЭВМ») в студенческие годы, осваивая программирование. Причем, многие программы-то писали, сдавали их на счет, получали распечатки с результатами, а саму машину, бывало, и в глаза не видели. У меня сложилось иначе: летом 1966 года, помню, как раз начались каникулы, я – тогда еще мальчишка – пошел работать...
И сразу же отвлекусь в сторону. Живя на Западе, мы привыкли к тому, что подростки работают. В каникулы повсеместно, но и во время занятий – в вечерние часы. Сообразно со своей никакой еще квалификацией: везде, где надо что-то разносить, укладывать, убирать, помогать, стоять за кассой и т.д. Это – норма. В стране победившего социализма, в государстве рабочих и крестьян, где с утра до вечера воспевались радости труда, родители изо всех сил оберегали своих чад от этой самой радости. Причем, речь не об избалованных отпрысках партийно-советского начальства – такие на нашей задымленной, грохочущей привокзальной окраине и не водились, но о детях простых работяг, что населяли облупленные панельные пятиэтажки. Считалось нормой, когда до окончания школы, а фактически – до армии, здоровенные великовозрастные балбесы шлялись по улицам, изнывая от безделья. И если паренек шел работать – это был знак беды. Это означало, что отец-слесарь пьет беспробудно, а мать-уборщица не в состоянии сама поднять троих детей. Так что новость, что де сынок главного инженера стройтреста, по тамошним меркам – богатея, пошел работать, это... Это было воспринято соседями весьма неодобрительно: кто видел здесь свидетельство ненасытной еврейской жадности («даже сына не пожалел, погнал на заработки»), кто – коварный еврейский умысел пропихнуть сынка в ВУЗ, загодя готовя ему привилегированный «рабочий» статус, кто что еще, но какая-то еврейская хитрость обязательно должна была быть. И она таки была!
Отец был в ту пору увлечен идеей «строительства с колес». Это когда все конструкции и материалы, потребные на стройке сегодня и сейчас, именно сегодня и сейчас подвозятся. Ничего необычного, так в нормальных странах и строят. Но вспомним, как выглядела типичная советская стройка (фильм «Операция Ы»: «надо Федя, надо») – огромная территория, заваленная кирпичем и панелями, досками и стеклом, рубероидом, металлом, столяркой... Все это месяцами мокло, ржавело и гнило под открытым небом, буквально взывая к окрестному населению: «ну укради, укради же меня, пусти, наконец, в дело в своем гараже или на даче»... Так вот, отец переманил из Киева молодого, амбициозного кандидата наук и тот возглавил центр комплектации строительства, где установили первую в нашем городе вычислительную машину «Минск-22». Они приятельствовали, частенько встречались в неформальной обстановке – по выходным, на природе, так что я присутствовал и слушал, раскрыв рот. Это было время, когда компьютер казался чем-то фантастическим, а программист в глазах мальчишки недалеко отстоял от мага-волшебника. Только вышел и мгновенно стал сверхпопулярным «Понедельник начинается в субботу». И вот, оказывается, в получасе ходьбы от нашего дома стоит это чудо расчудесное. Понятно, как я туда рвался. Отец же говорил, что не знает, удастся ли мне поступить в институт и получить диплом, но уметь зарабатывать и кормить семью я обязан. А при нынешнем (т.е. тогдашнем) увлечении вычислительными машинами работа где-то рядом с ними может, пожалуй, кормить. Так что он договорится с начальником центра и меня возьмут туда на летние месяцы. Ну, а дальше – как себя проявишь...
И вот я попал в вычислительний центр (ВЦ). Занимались они тем, что сейчас называется логистика. К концу первой смены приходили отчеты за сегодня и заявки на завтра. Их сверяли с календарными планами, утрясали и формировали наряды. На ЭВМ расчитывали загрузку и маршруты автотранспорта и печатали путевые листы. Также печаталась куча репортов и (вот это интересно) эдакий наглядный отчет, который можно отнести к отдаленным предкам современной деловой графики: на барабанном скоростном принтере АЦПУ-128 (совершенно фантастическая по тем временам машина) выпечатывались диаграммы Ганта. Цвета, конечно, не было, но разными «по густоте» символами достигался зрительный эффект градаций серого. Много позже схожая работа оставшихся безымянными программеров-художников привела к появлению целого направления компьютерной живописи. Помните Мону Лизу, Чебурашку или портрет Эйнштейна на «АЦПУшной» распечатке? Вблизи видишь мешанину букв, цифр, точек, звездочек; отодвигаешь лист от себя и... магически проступает картина из филигранно подобранной мозаики знаков. Это ныне утраченное (как византийская мозаика) искусство расцвело в 70-е годы и погибло в 80-е с появлением матричных, а затем – струйных и лазерных принтеров (потом еще и цветных), которые позволяли распечатывать графические изображения (впоследствии – с фотографическим качеством). И все, прогресс технологии убил искусство – банальная история...
Алфавитно-цифровое печатающее устройство
Итак, я стал работать на ВЦ мальчиком-куда-пошлют-подай-принеси и был готов там хоть полы мыть, только бы не изгнали меня в конце лета из обретенного рая. Освоил подготовку перфолент, делал сверку данных (сверхнуднейшая работа). И постепенно стал там своим, пришелся ко двору. Работа на ВЦ кипела во вторую смену, а доделывалась в третью (туда меня, как несовершеннолетнего, не ставили). Причин бросать работу с началом учебы, равно как и переходить в вечернюю школу, не было – я продолжал учиться в дневной. Но... очень быстро отдалился от одноклассников: они оставались детьми, просившими у родителей пятиалтынный на мороженное, а я уже был взрослым – получал аванс и получку. Поначалу меня оформили учеником с окладом в 30 рублей, потом я стал оператором подготовки данных и наконец – оператором ЭВМ. Это уже была карьера! К программированию меня, естественно, не подпускали, там колдовал сам начальник – Игорь Владимирович – с помощниками. Моя обязанность была запускать задачи, т.е. аккуратно вводить перфоленты, сматывать их, укладывать в коробки, туда же прилагать полученные распечатки (широкую алфавитно-цифровую печать АЦПУ-128 берегли, поэтому для всяких отладок использовалась «стрекоталка» – принтер, печатавший только цифры и еще пару значков на узкую ленту, наподобие кассового аппарата). Ну и конечно, для каждого прогона надо было установить магнитные ленты (лентоводов было восемь), причем не напутать, какую в какой, а в конце работы все аккуратнейшим образом снять и разложить по местам...
ЭВМ со считывателем магнитных лент
Магнитные ленты были самой примечательной особенностью машины «Минск-22» (самой эмоционально примечательной) и заслуживают отдельного параграфа. Это были очень толстые, очень неэластичные коричневые ленты шириной в четыре, а то и пять дюймов. Без бобин. Вы представляете себе, без бобин! Как же с ними работать? А вот как. В лентоводе были два кармана, открытых сверху, – как два невероятно глубоких стакана. Надо было ухватить пальцами конец туго смотанной ленты и бросить моток в один карман, затем конец ленты протиснуть между магнитными головками и встромить в другой карман. В процессе движения, а лента использовалась как устройство прямого (!) доступа, она перемещалась между карманами, укладываясь там прихотливыми волнами (передняя стенка кармана была стеклянной и можно было любоваться). А чтобы лента не проскользнула целиком в один из карманов, по концам ее обычным дыроколом делались отверстия. В лентоводе же стояли специальные лампочки и светодатчики, которые должны были (по идее конструктора) стопорить ленту в последний момент. Ну да, как же! Каждые пару часов в одном из лентоводов лента «просклизывала» в карман. Тут-то и начиналась потеха... Как мы знаем из великой русской литературы наш великий народ – великий мастер по преодолению препятствий, им же воздвигнутых. Итак, когда лента «просклизнула», надо прежде всего... успокоиться, привести себя в состояние полной философской отрешенности и созерцательности, ибо дело тебе предстоит долгое, как зимняя рыбалка. Метафора тут неслучайна: надо встать на специальную табуреточку (поскольку верх кармана выше твоих плеч, а руки не должны уставать) и взять в руки «удочку» – специально же изготовленный из сталистой проволоки гибкий двухметровый прут с крючком на конце. Ну... вперед! Запускаем удочку в карман. Помните, на конце ленты есть отверстие, проделанное дыроколом. Вот за это отверстие надо зацепить ленту крючком. Ерунда, говорите? Да только лента, она укладывается в кармане как ей заблагорассудится и вам очень повезло, если конец ее лежит сверху и вы его видите. Обычно же он заныривает куда-то вниз и надо этого прихотливо свернувшегося удавчика осторожно поглаживать-постукивать, чтобы кольца его легли как-то иначе – а вдруг кончик и высунется. И осторожно! На ленте ценнейшая информация – результаты трехчасового счета. Поцарапаешь, повредишь магнитный слой – амбец! А время меж тем тикает, а отчеты надо в трест отсылать... А ты стоишь на табуреточке и удочкой вверх-вниз, дерг-дерг, вверх-вниз, дерг-дерг... Вы представляете, чтó тут высказывалось в адрес несчастного конструктора этого чуда и его родственников по материнской линии? А вот и зря, кстати. Если нервничаешь, никогда не выудишь... Я был непревзойденный удильщик магнитных лент. Жаль искусство это не успело оформиться в вид спорта (ленты сняли с производства), а то завоевывал бы медали высшей пробы. Но и без медалей талант сей немало поспоспешествовал моему карьерному росту...
А между тем Игорь Владимирович начал еще преподавать в пединституте. В нашем ВЦ стали появляться его страждущие ученики со своими курсовыми. И тут я с удивлением обнаружил, что эти старшие (!) на три-четыре года студенты (!!) и, главное, студентки (!!!) обращаются ко мне с искательными улыбками. Что я в их глазах – местный бугор, авторитет, с легкостью щекающий их несчастные задания типа «отсортировать массив чисел, используя»... Та-а-ак! Сопливые одноклассницы были позабыты окончательно. Жизнь удалась!..
ЭВМ Минск-32
А тем временем стали монтировать вторую машину – новейшую, только начался выпуск – «Минск-32». Мне она сразу понравилась. Это был уже настоящий, серьезный мэйнфрейм: шесть нормальных лентоводов (ленты в бобинах, прощайте удочки!), перфокарточный ввод-вывод (по сравнению с перфолентой это колоссальный прогресс, оценить который может только тот, кто хорошенько надолбался с перфолентами). Конечно, скоростной АЦПУ, никаких «стрекоталок». Быстродействие, память 64 килослова (в слове 37 бит) – супер! И самое поразительное – магнитные барабаны (вот забыл, сколько их было штук). В конце 60-х и первой половине 70-х «Минск-32» был самой популярной машиной (вне академической и военной сфер), неприхотливой, на редкость удачной. В ней как будто был угадан тот максимальный уровень сложности, который возможен в массовом (и не военном) изделии советского хайтека. Но... поработать толком на этой симпатичной машине мне так и не довелось. Я заканчивал школу. Надо было пытаться поступать в институт. И поступать как «производственник», брать бумагу с работы, где я числился на «пролетарской» должности. Все это, по идее, должно было как-то ослаблять тяжкое бремя пятой графы...
Почему я так не поступил? Не знаю, по наитию. Я ведь закончил нормальную, не вечернюю школу, чего с «рабочей молодежью» не бывает. Думал, как же буду там доказывать, что я не верблюд? А ведь прицепятся, как пить дать. Да, ну его к лешему, прикинусь обычным школьником. Так и поступил в институт в Киеве, причем, на дневное отделение (чтоб увильнуть от солдатской службы в Советской Армии). И пришлось мне из родного ВЦ увольняться. И оказалась у меня на руках трудовая книжка, о которой в институте никто не знал. Но это уже совсем другая история...
002. Мои первые программы
Итак, проработав несколько лет и привыкнув дважды в месяц получать в кассе хоть небольшие, но деньги (и пусть бóльшую их часть сразу отдавал маме, но делал это по своей воле и чувствовал себя мужчиной), я стал студентом в столичном Киеве и в то же время как бы вернулся в детство. Поселился на раскладном кресле в проходной комнате у бабушки с дедом. Было тесно. Днем для занятий использовался обеденный стол, а на ночь я под столом раскладывал пресловутое кресло и акробатически туда заныривал, так что наружу торчала только голова и плечи. А еще у меня была своя полочка для книг... Ну да ладно, ерунда. Отец каждый месяц передавал деду какую-то сумму на мое пропитание и мне выдавал на мелкие расходы. Вот эта подзабытая уже жизнь на иждивении меня донельзя угнетала. Нужно было искать заработок. Но где? Обычное студенческое хождение на станцию разгружать вагоны было разовым приработком, шальными деньгами, которые тут же в той же компании пропивались. Не для меня. Вообще, уже тогда сформировалось стойкое убеждение, что если есть голова, то руками работать как-то некошерно. Не окупает себя. Это было время расцвета стройотрядов и кому же туда ездить, как ни студентам строительного факультета строительного института. Я не ездил ни разу...
Ну ладно, первый курс. Тяжело на нем потому, что идет дрессировка: научают трудиться тех, кто к этому способен, и отсеивают остальных. Я же был так вышколен на своем ВЦ, что маялся от избытка свободного времени. А для трудоголика нет мучения тяжче... И вот иду как-то мимо кафедры строительной механики и вижу на доске объявление, что дескать приглашаются желающие на факультатив по алгоритмическим языкам и программированию. Со строительной механикой студенты знакомились аж на третьем курсе (те, кто выживал после сопромата). А я – салага-первокурсник. Да ладно, думаю, что я теряю – погонят, так погонят. Постучался, зашел. Сидят немолодые (по моим тогдашним меркам) мужчины лет 25-27-ми. Аспиранты, как потом выяснилось. Я говорю: «так мол и так, хочу заниматься программированием» — «А что ты об этом деле знаешь?» — «Да вообще, немного знаю — отвечаю, — три года оператором ЭВМ проработал».
Тут все головы ко мне повернулись и в глазах вижу явный интерес: «ну-ка, ну-ка расскажи подробно, где, на каких машинах, что умеешь?»
Рассказываю. — «А про БЭСМ-6 слыхал?» — «Вот именно, что слыхал» — «А хочешь?» — «Ха, что за вопрос?» — «Слушай, на кой тебе этот факультатив. Нам тут оператор нужен»...
Компьютерный зал БЭСМ-6
В общем, выясняется, что лаборатория при кафедре арендует машинное время на единственном в Киеве суперкомьютере БЭСМ-6, который стоит в Институте Кибернетики. Понятно, что злобные киберы все дневное время себе забирают, а на ночь, чтоб машиной пользоваться, лаборатория должна выставлять собственного оператора. Ну и кто, не доцент же пойдет. Ясен пень, что аспирант. А они – люди солидные, семейные. Когда дома молодая жена, большой интерес в машинном зале ночи проводить в обнимку с «бармалеем» (это такая кликуха была у карточного перфоратора за утробное урчание, с которым он выплевывал из своего нутра перфокарты). Короче, если согласен, то сегодня в ночь выходим. На месте себя и покажешь. Условия такие: три ночи в неделю (тут они наврали малость – бывало и четыре, и пять, а в авралы – так и все семь, и с вечера пятницы безвылазно по утро понедельника), волонтером без оплаты (тут чистую правду сказали), но зато де – намекнули – перспективы открываются по части аспиратуры там, защиты (ага, у еврея, как же). Я был в восторге и... в ту же ночь начался мой роман с БЭСМ-6, длившийся пять лет – немалый кусок жизни. И если первые мои машины «Минск-22» и «-32» были как полудетские (платонические) влюбленности, то с этой – настоящая, серьезная, взрослая любовь, имевшая вполне ощутимые плоды: я стал профессиональным программистом и заработал кучу денег. Это как же, ведь волонтером работал? А вот так, расскажу. Но сперва – о самой машине.
Думаю, БЭСМ-6 – величайшее достижение советского компьютеростроения, лучшая машина, созданная за 40 лет этого самого -строения (от выпуска МЭСМ в 1951 и до 1991 – завершения советской истории), последний шедевр академика С.А.Лебедева. Кто входил в машинный зал (именно зал – метров 200, не меньше), сразу ощущал – да, это суперкомпьютер! Огромные, уходящие вдаль, теряющиеся в затемненных глубинах зала ряды серых шкафов. Линейка лентоводов, их было штук 16, если не больше, – ленты располагались вертикально друг над другом (уникальный дизайн), так что шкафы были узкие и таких вот узких на беглый взгляд было столько, что крайние сливались, как сливаются лица солдат в шеренге. А за лентоводами в полумраке тяжко гудят магнитные барабаны на массивных чугунных станинах и ты физически ощущаешь их чудовищную энергию (к слову, много позже был свидетелем, как со шпинделя сорвался магнитный диск, который супротив барабана, что велосипед против «харлея»; так вот, этот диск прорвал, будто картонные, три шлакоблоковые перегородки, покрушил по пути шкафы с бумагами, ворвался в бухгалтерию и там наполовину вгрызся в кирпичную стену – счастье, что случилось это в обеденный перерыв и обошлось без жертв)... У входа в зал – устройства ввода-вывода. И сколько же их! Для перфокарт, для перфолент. Два барабанных принтера (АЦПУ) молотят беспрерывно, на глазах тают толстенные пачки белой фальцованной бумаги, складываясь в приемный поддон уже отпечатанными... А посредине – центральный пульт управления: из четырех секций, состыкованных под углом и как бы обнимающих оператора полукругом. На пульте – тысячи мигающих светодиодов, индицирующих состояние ячеек памяти, регистров и т.д. (кстати, эти лампочки были набиты столь плотно, без зазоров, что образовывали гигантский, в несколько квадратных метров, экран – как на стадионе – и на этом экране, загоняя в соответствующие ячейки нужные значения, умельцы выводили движущиеся картинки: вот вино льется из бутылки, наполняя бокал, потом из бокала в рот или вот лунный модуль отделяется от корабля и садится на Луну; если не ошибаюсь, первые интерактивные игры были сделаны именно с визуализацией на центральном пульте БЭСМ-6 – еще одна забытая страничка компьютерной истории).
Барабан АЦПУ
До сих пор помню, какое невероятное впечатление производило одновременное бешеное вращение магнитных лент и непрерывная печать – наглядная демонстрация работы многозадачной операционной системы разделения времени с пакетным планировщиком заданий и спулером печати (прошу прощения у непрограммистов, – наглядная демонстрация чисто конкретной крутизны). На прежних машинах достичь такого эффекта было невозможно, там ты сам пошагово инициировал работу машины, которая ощущалась именно машиной, от тебя зависящей. Кстати, современные десктопы и лаптопы, при всех их наворотах, занимаются ведь тем, что по-всякому реагируют на клавиатуру и мышку, т.е. по сути – исполняют приказы человека. К тому же они маленькие. А современные сервера в датацентрах доступны только специалистам, да и нет в них уже ничего такого массивно-вращающегося. Выходит, впечатление тогдашнее – не воспроизводимо. Кто сам не видал, пусть поверит на слово: это ощущение отдельной от тебя чудовищной мощи, какого-то зверя, живущего своей жизнью. И вот ты должен его обуздать, навязать ему свою волю, направить его энергию туда, куда тебе (а не ему) надобно. Это пьянящее ощущение власти делало работу с суперкомпьютером неодолимо притягательной, как наркотик...
Конфигурация машины постоянно наращивалась. Поначалу памяти было 32 килослова (по 48 бит), потом ее учетверили. Где-то, кажется, в 1970 году появилась ОС «Диспак» и к машине подключили дисплеи Videoton – маленькие такие, аккуратненькие, показывали всего 16 строк текста. Всего?! Это была подлинная революция в общении с компьютером – программист сидел за экраном, правил программу, не сходя с места отправлял на отладку-счет и на экране же видел результаты... Вообще, машина была на удивление современная. Судите сами: виртуальная память страничной организации со своппингом на барабаны, мультизадачность, защита памяти, конвейеризация... Ну все, все, остановился с техническими подробностями...
Итак, я стал работать ночным оператором на БЭСМ-6. Вечером заходил в лабораторию и забирал задания: колоды перфокарт и ленты. Моя задача была в том, чтобы как можно оптимальнее спакетировать эти задания: совместить, к примеру, долгий расчет с серией коротких отладочных прогонов, приняв во внимание кому сколько потребно лентоводов. Планированием пакетов занимался и сам компьютер, но с человеком ему не совладать: из нормативных восьми часов счета я неизменно «натирал» не меньше полутора в свое личное, безраздельное пользование. Такой себе многотонный персональный компьютер получался. И вот это «свое» время я тратил на освоение программирования. А даже если б и не хотел осваивать – пришлось бы. Аспиранты давали программы на отладку и говорили: «ну, ты там глянь, чего-куда, если что не так». Действительно, ошибся человек в пробивке карты, не ту букву ввел или там запятую пропустил. Формально я должен был распечатку с опечаткой забрать и утром страдальцу вернуть – все, его проблемы. Но что я, не могу тут же подправить и целые сутки (до следующей ночи) человеку сэкономить? И иметь, как результат, с ним хорошие отношения? Понятно, как я поступал – старался помочь, как мог. А чтобы мочь – штудировал ФОРТРАН, первый мой язык программирования. В ту пору еще и книжек по нему не было, мне вручили самодельный том с отвратительно «отрэмленной» (помните этот советский ксерокс?) инструкцией по CERN-FORTRAN. Чуть позже появилась книжка Мак-Кракена и Дорна «Численные методы и программирование на ФОРТРАНе». В коричневом переплете. Она до сих пор со мной – сорок лет. Всего-то. Конечно, давно ее уже не читаю, но берегу как память...
Первая программа, которую не писал, но дописывал, был популярный в то время «наборщик» (программное имя «CONSUM»). Это была программа форматирования текстов, набираемых на перфокартах. Первая позиция карты резервировалась для управляющего символа. Осталось в памяти: ‘I’ – начать абзац, ‘C’ – центрировать строку, ну и так далее. Уже в те годы программа интенсивно использовалась для подготовки разных руководств и инструкций. Хотя на тогдашних принтерах был только один регистр (прописных) букв и тексты получались не шибко красивыми, но зато не было в машинных залах удушающего гэбистского контроля за подготовкой и (в особенности) копированием документов. Ведь самый невинный технический текст размножить без санкции «товарища майора» можно было только подпольно, за бутылку и с определенным риском. А на компьютере – печатай себе, кто тебя проверит. (К слову: вот ведь что интересно. Знали, знали ведь гэбнюки, что народ в машинных залах на принтерах не только инструкции по программам, но и Высоцкого, и Стругацких, и Мандельштама с Ахматовой, и – страшно вымолвить – Солженицына печатает. Знали! А ничего, вот ничегошеньки поделать с этим не могли. Странно. С машбюро, с РЭМами, со светокопировками – без проблем: железная дверь и марш за разрешением в первый отдел. А с компьютерами как? Железную дверь поставить, шмонать на выходе? Лейтенанта рядом с каждым принтером посадить? Вроде и можно, а вот – хрен! Где-то читал, что именно компьютер (и особенно – персональный) похоронил Советский Союз. Что-то в этом есть)... Так вот, сперва заказали мне встромить в наборщик переносы слов по правилам русской грамматики, каковой алгоритм имелся, но написанный на АЛГОЛе. Справился. Потом добавил туда полноценную подсистему табличного форматирования, обрамление страниц рамками (по стандарту ЕСКД) и наконец – режим двухпроходной печати на листе по две страницы и с двух сторон так, чтобы после фальцовки-разрезания получалась книжечка...
После «наборщика» ученичество мое кончилось. Я получил для изучения опять же самодельную, отпечатанную на машинке, со вписанными от руки формулами, книгу Зенкевича «Метод конечных элементов» (изумительная по простоте, доступности изложения книга!), которую надлежало проштудировать и включиться в основную работу лаборатории. Проштудировал, что очень помогло в учебе: фатальный для многих, зловещий «Сопромат» Беляева читался после Зенкевича без особых проблем. И в основную работу включился, честно писал свои кусочки для разрабатываемой в лаборатории большой системы прочностного анализа. Честно, но... без фанатизма. Во-первых, понимал, что «хоть гопки пляши», а в аспирантуру меня не пропустят. А во-вторых, протопталась к тому времени тропинка, чтоб деньги зарабатывать. И немалые деньги.
Почти весь первый курс я проучился, будучи единственным евреем на потоке. Как вдруг появился (по переводу) соплеменник. Мы сразу друг друга заметили и подружились. Он был старше меня, закончил техникум, поработал в Киеве в проектных конторах, поступил (киевлянин) в институт в другом городе и вот – перевелся, наконец, домой (обычная история). Намеревался он немедля начинать работать. Стипендия ему (как и мне) хотя бы и при круглых пятерках не полагалась – у нас в институте она назначалась не по успеваемости, а по «социальной справедливости»: детям рабочих и селян – да, детям инженеров и прочих интеллигентов – фиг. Впрочем, хоть бы и была – как на нее прожить взрослому парню? И мне уже мое иждивенчество в печенках сидело. Тут мы сразу пришли к согласию. Вопрос, где? А там, где он раньше работал, в расчетном отделе считать колонны, фундаменты, фермы, подкрановые балки. Работа эта сдельная, оплата от числа «форматок» (листов, заполненных формализованной записью последовательности расчета). Вычисления, естественно, делаются на арифмометре или на клавишной вычислительной машинке – это был тогда в большинстве киевских проектных контор самый передовой рубеж, cutting edge, последний писк моды. (Какие там компьютеры? На весь город – десяток наберется). Ага-а-а! В голове у меня начал вырисовываться бизнес-план... Проблема только, как устраиваться на работу. У него-то, у товарища, есть родственница домохозяйка, которая, чтобы стаж ей тикал, готова свою книжку положить, а вот как тебе? Да без проблем – у меня дома лежит собственная трудовая! Немая сцена...
Тут надобно бы пояснить молодым читателям, что все мы в совчине были государственными рабами. Когда приходил человек на первую свою работу, на него заводилась трудовая книжка, где в дальнейшем фиксировались все места его службы, должности, квалификация, награды и взыскания – все! Хранилась она в отделе кадров. При увольнении выдавалась на руки, при поступлении на новую работы – изымалась снова. И так – пожизненно, до выхода на пенсию. Что до студентов, то кто поступал в институт, успев поработать, тот сдавал трудовую в канцелярию и получал ее по окончанию учебы. Наличие-отсутствие книжки у студента тщательно фиксировалось и об этом затем сообщалось в отдел кадров предприятия, куда он «распределялся». Таким образом, без трудовой поступить на работу можно было только один раз в жизни – в самый первый раз. Завести себе две книжки было практически невозможно. А я вот, на тебе – взял, да завел. То есть, покамест припрятал, утаил свою и вовсю использовал, пока учился. А как закончил институт, на «законном основании» получил вторую. Но об этом позже. Осталось объяснить, к чему все ухищрения. А к тому, что если ты хочешь подрабатывать где-то, принеси с первой работы справку, что дескать знают и не возражают. Однако, инженерам и на таких условиях «совместительство» было запрещено. Студенту дневного курса – сторожем можно, а расчетчиком – фиг. Заботилась о нас родина, чтоб ненароком лишнюю копейку не заработали. Точнее, копейку-то ладно, а рубль – низззя! Потому что ей не просто рабы были нужны, а нищие рабы...
Ну вот, устроились мы оба расчетчиками со сдельной оплатой и вскоре заделались героями-стахановцами. Считали больше и качественнее всех остальных. А работала наша маленькая фирма вот как: мой товарищ ведал контактами с клиентом, набирал заказы. Он же, лучше меня разбираясь в строительной механике и имея опыт расчетов, делал постановки задач, четко описывал алгоритмы. Я же тихонечко их программировал, а потом прогонял на своем персональном суперкомпьютере БЭСМ-6. Программы эти были странноватые: они имитировали ручной счет, т.е. выводили на печать все промежуточные результаты, как если бы считал человек. Только человек – опытный расчетчик – пыхтел дня три, а я вводил исходные цифры и шел вынимать из принтера распечатку – на круг три минуты. Оставалось переписать с распечатки на форматки и получить деньги. Впрочем, со временем в фирме появились две симпатичные сотрудницы, которые аккуратно переписывали все округлым девичьим почерком, т.е. каждый занимался своим делом. Фирма процветала – деньги в кармане всегда были и студенческие годы прошли вкусно... А что потом? Товарищ мой как-то уверовал, что нас оставят в аспирантуре (при наших-то «заслугах», рекомендациях кафедры, дипломах всесоюзных студенческих научных сборищ). И когда этого не случилось – сильно осерчал и свалил в Штаты. Мне свалить не удалось, так как загребли на военную службу, где без всякой моей вины наградили первой степени допуском (что хуже, чем сифилисом). Пришлось мне, по возвращении, выстраивать бизнес заново – на двух моих трудовых книжках и совсем с другими компьютерами. Начиналась эпоха ЕС ЭВМ. Но это уже совсем другая история...
Если кто-то и слышал про историю Виктора Ивановича Беленко, то обычно её пересказывают примерно, как это описано в заголовке данной статьи. И так-то оно так, только многие рассказчики упускают из вида ряд важных деталей, из-за чего в истории появляются различные неточности и несостыковки. Кем же на самом деле был печально известный лётчик, как сложилась его жизнь после побега и, самое главное, при чём тут Джордж Буш Старший? Давайте выясним!
Виктор родился 15 февраля 1947 года в городе Нальчик. С самого раннего детства мальчика преследовали несчастья, ибо уже в 1949 году его родители разводятся, а мать уезжает в другой город, бросив сына. Отцу не до него, так как мужчина сразу начинает искать себе новую жену, а потому мальчик начинает скитаться по семьям всех дальних и не очень родственников. Уже после того, как его отец находит себе новую любовь, семья воссоединяется, но вот незадача – новоиспечённая мачеха терпеть не может Виктора, считая его обузой. Впрочем, несмотря на все жизненные неурядицы, парень растёт весьма смышлёным, благодаря чему у него получается окончить среднюю школу с медалью.
Впоследствии будет вечерняя школа, ранняя женитьба, Омский мединститут и мелкие подработки, но всё это не важно, потому что определяющим моментом в жизни подростка станет поступление в Армавирское высшее военное авиационное училище лётчиков противовоздушной обороны. Виктор по-настоящему бредил идеей стать боевым лётчиком, а потому учился с двойным усердием, но получилось так, что в 1971 году парня направляют в Ставропольское высшее военное авиационное училище лётчиков и штурманов в качестве инструктора. Тут то и начинается самое интересное.
Если почитать все официальные характеристики Беленко тех лет, может сложиться впечатление, что он являлся образцовым гражданином СССР – член партии, женатый, не пьёт, не курит, всегда вежлив и учтив, профессионален и надёжен, взысканий не имеет. Да вот только на деле всё было совсем не так радужно. Уже впоследствии выяснится, что Виктор 4 года подряд подавал прошение о переводе его в боевой полк, но руководство Ставропольского училища было непреклонно, потому что хорошего инструктора трудно найти и очень легко потерять. Окончилось это всё тем, что в 1975 Беленко отдал начальнику училища рапорт с просьбой уволить его из рядов ВС СССР в связи с тем, что он не может больше терпеть издевательств со стороны начальства.
Блеф отчасти удался, ибо вскоре инструктор был переведён на новое место службы - в 530-й истребительный авиационный полк 11-й отдельной армии ПВО, что базировался в Приморском крае. Первый год всё шло просто замечательно – Виктор освоил новый для себя самолёт, да не какой-нибудь, а МиГ-25П, считавшийся передовым Советским перехватчиком того времени и даже получил назначение на должность ИО начальника штаба эскадрильи. Но вскоре начинают происходить первые странности. В 1976 году поведение Беленко резко меняется – он становится нелюдимым и озлобленным, постоянно сетует на неприсвоение ему очередного воинского звания капитана, постоянно ссорится с женой и однополчанами.
В чём же дело? А в том, уважаемые читатели, что произошло страшное – Советский гражданин позволил себе усомниться в величии своего государства. Далее – перевод фрагмента интервью Виктора, данного американскому ТВ в 1996 году:
«Что касается развития моих мыслей и принятия решения о побеге, я не могу вспомнить какой-то определённый период времени. Я принял это решение, основываясь на своем недовольстве этой страной. Я старался изо всех сил. Я был одним из лучших летчиков-истребителей. Когда я был молод, мной владели социалистические и коммунистические идеи, которые очень привлекательны, поскольку обещают полную занятость, бесплатное образование, бесплатное медицинское обслуживание, хорошую пенсию, бесплатный уход за детьми и так далее. Но позже я обнаружил, что эти идеи служили лишь очень небольшому числу коммунистической номенклатуры, а остальные люди были по сути рабами. Я пришел к выводу, что не могу изменить эту систему. Система настолько велика, что я не могу изменить ее или существовать внутри нее как обычный человек. Для меня лучшим решением было оторваться от этой системы. Я был летчиком-истребителем, но это не имело никакого отношения к моему решению бежать. Если бы я не был летчиком-истребителем, я бы все равно нашел способ сбежать из того концлагеря».
Или вот Вам ещё один кусок, который даёт понимание о мотивах Беленко:
«Советская пропаганда в то время изображала США, как испорченное гнилое общество, которое развалилось, никаких прав человека и так далее. Но у меня были вопросы. Я поставил под сомнение Советскую систему, используя свои технологические знания. Я сказал: «Хорошо, если в США всё так плохо, почему они отправили человека на Луну и вернули его обратно?» (Русские могли отправить людей на Луну только в один конец.) Если США настолько плохи, почему они создают лучшие в мире истребители? Если США развалились, почему у них больше лауреатов Нобелевской премии, чем у прогрессивного коммунистического общества? В то же время я не мог никому задать эти вопросы. Если бы я это сделал в то время, я бы оказался в психиатрической больнице. Итак, я сделал вывод, что в США не так уж и плохо».
6 сентября 1976 года ничто не предвещало беды. Виктор Беленко привычно сел в свой любимый МиГ-25П, получил все нужные наставления, после чего запустил двигатель и набрал необходимую высоту. Впрочем, уже в 7:40 произошло следующее: самолёт Беленко резко снизился до высоты 30 метров и полетел в сторону Японской границы. Когда граница была пересечена, Виктор вновь набрал высоту, дабы обозначить своё присутствие в воздушном пространстве Страны Восходящего Солнца. Садиться Беленко решил на ближайшем аэродроме Хакодате. При посадке случился инцидент – Виктор не смог правильно рассчитать длину взлётно - посадочной полосы, а потому выкатился за её пределы и чуть не убился об ограждение.
В 9:15 пилот невозмутимо выбрался из кабины, спрыгнул на землю, произвёл два выстрела в воздух из табельного пистолета, после чего бросил оружие и стал дожидаться представителей власти. Как впоследствии скажет Джордж Буш Старший – этот побег стал крупнейшим успехом американской разведки того времени. Но не забывайте, что он крайне предвзят, ибо А – к тому моменту именно Буш был директором ЦРУ и Б – Джордж и сам тот ещё Асс, ибо во времена ВМВ служил лётчиком торпедоносца Эвенджер. Но он точно имел право так думать, потому что МИГ-25П действительно считался весьма неплохой машиной. В чём конкретно была её крутизна вам лучше расскажет наш дорогой автор с CatScience, Санечка, ибо он у нас тут будущее отечественного самолётостроения. Если поставите ему пиво, Грибоедов вам отдельную статью накатает.
Уже спустя 3 дня Миг был разобран до болтика, а Беленко спешно покинул Японию, переместившись в США. А вот в Москве в это время усиленно думали, что делать. 28 сентября 1976 года выкатили пресс релиз, в котором весьма сухо изложили следующие идеи: «Посадка была вынужденной, лётчика у нас украли, нормы международного права нарушили, верните наш самолёт, козлы узкоглазые, а то всем худо будет». Тем же днём датировано открытое выступление жены и мачехи Беленко, на котором обе женщины искренне плакали и обращались к Виктору, рассказывая, что ему гарантирована амнистия, даже если он «совершил ошибку». Как же на это отреагировал сам Беленко?
Ну, во- первых, он сразу вспомнил окончание истории побега лётчиков Пирогова и Барсова, одному из которых тоже «гарантировали» амнистию в случае возвращения. Чем всё закончилось Виктор прекрасно знал. Во- вторых, на первой же встрече с послом СССР он сразу же заявил, что его перелёт – добровольное решение, жену он терпеть не может, мачеху вертел вокруг собственной оси, а сына не видел с тех пор, как тёща забрала его с целью воспитания. Лётчику было не для чего возвращаться в Союз, потому что там его в самом лучшем случае ожидали лагеря, а в худшем «вышка», а в Штатах ему уже сделали все необходимые документы. Но вы же все собрались для того, чтобы узнать о последствиях, не так ли?
Первое время Виктора возили по всем возможным передачам, где он воодушевлённо рассказывал о том, как ненавидит ужасный Союз и как здорово жить в США. Беленко устроили экскурсию на авиабазу и показали быт американских лётчиков, где Виктор искренне изображал изумление, увидев условия проживания военных. Но это не главное, ибо вскоре к мужчине пришли сотрудники ЦРУ. И понеслась. Бывший лётчик рассказал разведчикам всё, что только мог знать, начиная от мест размещения боевых частей СССР и заканчивая техническим оснащением Советских самолётов. По признанию сотрудников ЦРУ, за 3 месяца Виктор выдал столько секретов, что для их обобщения у них ушло немногим больше года.
В 1980 году Беленко было даровано гражданство США. Документы подписывал лично Президент Джимми Картер. Несмотря на расхожее мнение, что перебежчики из Союза ничего не добивались на Западе, Виктор стал крайне востребованным специалистом в авиационной отрасли США, выступая консультантом по вопросам технического оснащения, снимался в рекламе и многократно приглашался на различные ТВ шоу. Вскоре он женился, зачал двоих сыновей и купил дом – короче, американская мечта, как она есть. Кстати, умер Беленко совсем недавно – 24 сентября 2023 года.
Теперь, что касается последствий для СССР. Во – первых, всю ответственность за произошедшее спихнули на части ПВО, прозевавшие манёвр Беленко. Многие получили дисциплинарные взыскания и были исключены из партии, многие были переведены на новые места службы. Во-вторых, когда Миг-25П был изучен, оказалось, что американские лётчики сильно переоценивали возможности Советской авиации. Именно это сподвигло Союз быстрее принять на вооружение новый самолёт – Миг-31. В – третьих, побег Виктора Беленко спровоцировал настоящую волну побегов, прозванную в Западной прессе «Месяц бегства». Так, за неполные 3 месяца из стран социалистического блока было угнано ещё 3 военных воздушных судна.
Но самая забавная история связана с возвращением Миг-25П Советской стороне. Несмотря на все попытки дипломатов надавить на Японию, они оказались тщетными, ибо самолёт был возвращён только после того, как перестал представлять для США какой бы то ни было интерес. Мало того, Япония даже выставила СССР счёт в 40 тысяч баксов. В эту сумму входил постой в иностранном порту, услуги охраны, транспортировки, технического обслуживания и даже восстановление газона аэродрома, испорченного при приземлении Мига. Удивительно, но счёт так и не был оплачен Советской стороной.
Как-то так. Несмотря на то, что побег Виктора Беленко не был первым случаем бегства Советских военнослужащих – они неоднократно происходили ранее и регулярно случались позднее вплоть до самого распада Союза, он нанёс весьма серьёзный ущерб. Впрочем, может быть именно это происшествие заставило авиаконструкторов быстрее разрабатывать прототипы новых воздушных судов. Кто знает?
Такие дела. Мне очень приятно видеть Вашу поддержку, а потому статьи будут продолжать выходить с одинаковой периодичностью. Ну и по классике, лучшей поддержкой будет Ваш плюс и подписка - это меня сильно мотивирует. До новых встреч!