Жду новый пост

Серия «Про Леньку Крота»

- Едем, дед! Купим домик, лодку- рыбачь, сколько хочешь. Только от идеи я не отступлю. Ты живи спокойно, а я все одно, маску брать буду.

Дед вздохнул, принял решение Лёньки, как окончательное, и начал паковать чемоданы.

Первым делом заехали к в Тель- Авив, к дедову старому приятелю. Витька Крашеный, а ныне гражданин Израиля Авигдор Кац, был лучшим изготовителем поддельных антикварных редкостей на всем постсоветском пространстве, не даром имел ученую докторскую степень и много лет проработал реставратором в одном из главных музеев страны. Получив задачу, он ни минуты не удивился, только заломил непомерную сумму за изготовление заказа

- А как ты себе думаешь, Боря? У меня дети, внуки и даже правнуки! И все хотят кушать. И представь себе, таки пить тоже хотят хорошо! Нет, и это по старой дружбе. С большой скидкой! Осознаю, друг мой, что это последняя моя работа, но не могу дешевле. – развел руками он.

Но Лёнька уже закусил удила. Аванс на указанную сумму был передан наличными, с условием, что готовое изделие господин Кац переправит в Египет сам.

А тем временем Лёнька начал приготовления. Первым делом открыл фирму на Кипре, откуда совершал все необходимы платежи. Купил деду хорошенький белый домик на побережье, катерок, все необходимое. И начал приготовления к ограблению века.

По плану Лёньки все происходить должно было так: он проникал в музей, заменял оригинал подделкой, которую уже вовсю изготавливали в Израиле, забирал оригинал в угнанном музейном автобусе, который бросал потом на извилистых улочках Каира неподалеку от Старого Кладбища. А после писал письма от имен различных художественных организаций, с просьбой об организации выставок сокровищ Тутанхамона. И вот там, при организации выставки, по его задумке и должна была вскрыться подделка. А то какое может быть ограбление века без обнародования!

Через три месяца все было готово. Сделаны все дубликаты ключей, собраны инструменты, коды отключения охранной системы, а главное, организован безопасный проход из двора в музей через старую пристройку, которую Лёнька нашел на планах музея, еще вековой давности. Этот проход он нашел в заброшенной части музейного сада, куда неоднократно наведывался под видом подсобного рабочего. Проход был заколочен старыми досками, которые давно уже сгнили. А под ними была приварена простецкая железная решетка с навесным замком, который вскрыть Лёньке не составило труда. Он несколько раз наведывался по этому проходу в музей и благополучно прогуливался по залам в дневное время.

Все было идеально, кроме одного. Необходимо было выманить охранника, следившего за происходящим в музее по камерам. Но и тут ему на помощь пришла судьба в виде пробирки, которую показал ему покойная Амалия Станиславовна.

В назначенный день Лёнька прибыл в музей вечером. Натянул на себя серенькую галябию, замотал голову и лицо грязной тряпкой и стал неотличим от представителей каирской бедноты, промышляющей по вечерам в центре. Вдруг удастся раздобыть просроченные продукты, которые выкидывали магазины или подгулявшие туристы дадут пару мелких купюр. С собой у Лёньки была объемная клетчатая сумка, в которой лежала драгоценная ноша-присланная с курьером из Тель-Авива поддельная маска.

Дед Боря накануне осмотрел её со всех сторон и поцокал языком.

- Ай да Витька! Вот ведь, сукин сын, золотые руки! Ну ведь не отличишь от настоящей!

Господин Кац постарался. Маска сияла золотом, играла лазуритом и сердоликом, а фаянсовые глаза смотрели строго и оценивающе. Дед водрузил маску на весы. 10 кг 150 г.

- Всего на 80 граммов меньше настоящей! - завороженно проговорил Лёнька, глядя в глаза фараона-подростка. – Дед, это что, настоящее золото?

Дед Боря насмешливо взглянул на внука:

- Я тебя умоляю! Это ж Витька Крашеный! Он же за копейку удавиться. Хотя за такие деньжищи мог бы и из настоящего…Это Орайде, Французское золото. Из него подделки еще при Наполеоне клепали. Медь, цинк и олово. Но блестит хорошо, долго. А вот камни настоящие, да. И видно, что старинные. Разобрал, подлец, какую –то древнюю безделицу.

Лёнька сидел с сумкой в тесном коридорчике, ждал, пока не уйдет последний посетитель и не выйдет на работу Самира, уборщица, которая каталась по пустым и пахнущим пылью залам на полотёре. Именно она и должна была стать ключевой фигурой в придуманной Лёнькой игре. Заслышав гул приближающегося агрегата, Ленька приготовил бутылку с хлороформом и тряпку, и бочком выдвинулся за штору, прикрывающую фальш-панель, которая вела в потайной коридор. Он осторожно бросил из-за шторы крышку от бутылки, которая, попав в лопасти полотера немедленно затрещали и загрохотала, предвещая беду. Пышнозадая Самира в музейной форме, трещавшей на обширной фигуре по швам, остановилась и слезла с полотера посмотреть, что же произошло. И тут на нее напал Лёнька с тряпкой, из-за шторы. Обездвижив уборщицу, он, предварительно вставив в нос затычки, капнул на нее Сабейского бальзама и водрузив пышное тело на полотер, покатил к комнате охраны. Дальнейшее было делом техники. Вышедшие на стук охранники попали под действие бальзама, а Лёньке и осталось только подняться по лестнице на этаж выше, вскрыть стеклянный куб и вытащить маску. Подделку он намеренно оставил на полу. Сигнализацию Лëнька даже отключать не стал. Знал, что в этот день в город приехали делегации разных стран, послушать оперу у пирамид по случаю юбилея и полиция все равно не приедет вовремя. Музей он покинул так же незаметно, как и попал в него, смешавшись с пестрой толпой туристов, оборванцев, торговцев и благонадежных граждан Каира. В клетчатой сумке лежало драгоценное содержимое.

На следующее утро Лёнька ждал сенсаций из газет и новостей. Ведь он специально не стал отключать камеры и сигнализацию. О происшествии в музее должны были трубить все. Лёнька предвкушал заголовки: «Дерзкая попытка ограбления!» «Сенсация! Покушение на Тутанхамона!» Но было тихо.

Лёнька вышел из двухзвездочной гостиницы, где ночевал после ограбления и прямиком поехал на побережье, к деду.

Шёл третий день. Газеты молчали. Сообщали только об успехе оперы и о том, кто приезжал на мероприятие. Тутанхамон печально смотрел на Лёньку с прикроватной тумбочки. Дед нервничал.

Лёнька решил, что природная лень и разгильдяйство египтян не играет ему на руку и запустил компанию с письмами, по первоначальному плану.

Через три дня он получил ответ из музея, что по всем вопросам ему следует обращаться в Департамент древностей. Лёнька написал в Департамент. Ответ оттуда он получил только через месяц. Ему сообщали, что сокровища Тутанхамона, в частности звезда коллекции, золотая маска, должна в скором времени оказаться в реставрации, а график выставок расписан на три года вперед. Но Департамент древностей может включить Лёнькину заявку в лист ожидания.

Такого удара Лёнька не ожидал. Посоветовавшись с дедом, он пригласил господина Авигдора Каца провести выходные в их домике на побережье Красного моря и заодно захватить необходимые в его работе инструменты.

В пятницу вечером они уже стояли втроем вокруг стола, на котором вольготно расположился золотой лик.

- И что это? – удивленно спросил приехавший израильский гость.

- А что? – насторожился Лёнька

- Так это не моя работа! Вы меня конечно сильно извините, но свою работу я узнаю сразу. – возмутился Кац.

- Вить, ты это…не удивляйся, но это ОН! – торжественно сказал дед Боря

Кац поправил очки, промокнул платком лоб.

- Боря, это не смешно.

- Витя, не смешно. Лёнька взял музей. – тихо и настойчиво сообщил дед.

Виктор Эммануилович Кац, доктор искусствоведения и изготовитель лучших в мире подделок забегал вокруг стола, оглядывая золотого Тутанхамона со всех сторон. Потом он такой же рысью метнуля к своему чемодану, вытаскивая инструменты.

- Дорогие мои, но это же…-протянул он – подделка!

- Как так? – хором вскричали дед и Лёнька

- Подделка, подделка! – подтвердил эксперт. – Причем не очень высокого качества. По сравнению с моей, это, простите…навоз. Вот, смотрите сами!

Он капнул из пузырька какой-то жидкости на голову фараона и золотая полоса немедленно почернела.

- Как же так? – растерянно протянул Лёнька.

- Да вы ее хоть взвешивали? – и он бухнул фараона на весы. – 9 кг 120 г. А по каталогу? 10 кг 230 гр! Это ж барахло, цыганское золото.

На совете было решено ехать в музей. Через некоторое время троица стояла в зале перед стеклянным кубом, где как ни в чем не бывало величественно сияла золотая маска.

- Ну вот же! Это она. Моя работа. – не без гордости шепотом сообщил Кац Лёньке.

- Витя, ты уверен? – уточнил дед Боря

- С*ка буду! – подтвердил эксперт.

Лёньку как топором по голове ударило. Почему сразу же вспомнился таблеточный воротила: «Всё уже украдено до нас!» Как так то, а? Неужели музейщики с самого начала знали, что у них подделка. А где настоящая? А если они знали, что это подделка, то почему не сообщили журналистам о попытке кражи? Вот он специально оставил следы: камеры, сигнализация, подделка Каца на полу!

Дед вывел ошалевшего Лёньку на воздух, аккуратно похлопывая по спине.

- Да не расстраивайся, Лёнь! Ты ж ее все-таки украл! Ведь ограбление-то было, самое настоящее! А что маска фуфлом оказалась, кто же знал! Вот ведь, с*ки какие, никому верить нельзя! – и дед сплюнул через плечо.

- Ну хоть теперь у них нормальная копия будет в музее, задери их комар! -хохотнул подошедший Кац, который откланялся и поехал в аэропорт, возвращаться к детям и внукам, наполненный осознанием, что на его работу будут смотреть и восхищаться миллионы. Всё-так советская школа была лучшей в мире!

На обратном пути Лёнька ехал на заднем сидении такси, прижавшись лбом к стеклу, и плакал как маленький. Последний раз ему так горько было, когда ему было пять и его красивая непутевая мамка наскоро покидала немудреные вещи в сумку и сбежала из дома, воровато оглядываясь, обещая вернуться и забрать с собой, на море, рыдающего Лёньку, с прилипшей ко лбу и носу мокрой от слез челкой. И горячая крепкая ладонь деда опустилась на его худенькое плечо и тихонько поглаживала, а голос деда, такой дорогой, родной сейчас и близкий, как тогда приговаривал:

- Не плачь, Лёнь, не надо, все у нас еще будет!

Заказчик, моложавый и подтянутый, хотя очевидно пожилой и опытный мужик в неприлично дорогом костюме сразу приступил к делу.

- Уважаемый Анатолий! Очень рад, что вы лично согласились встретиться, хотя посредник предупреждал, что этого вы не любите.

Ленька, поименовавшийся Анатолием в целях конспирации, солидно кивнул.

- Дело, которое я вам предлагаю крайне деликатное и сложное. Меня уверили, что только вы сможете с этим справиться.

Ленька отпил кофе и наконец ответил:

- Я вас слушаю.

- Я успешно руковожу фармацевтической корпорацией уже много лет. Но вы, вероятно, понимаете, что это большие деньги и больше потери. Можно всю жизнь делать тоннами анальгин и аскорбинку и строить золотые дворцы себе и родственникам, а можно вкладывать деньги в разработку новейших и передовых препаратов.

Лёнька не очень понимал, к чему он клонит. Ограбить что ли конкурентов и украсть рецепт лекарства от рака?

- Знаете, Анатолий, в каждом деле есть лучшие. Вот вы в своем, а я в своем. Но у всех есть мечта. И у лучших она всегда одна и та же. Стать самым лучшим в своем деле. Согласны? – и он прищурился и внимательно смотрел на Лёньку улыбающимися глазами.

Чёрт! Он прав, этот таблеточный воротила. Лёнька поежился. Как знал!

- Вижу, что согласны. И это очередной раз подтверждает, что я обратился по адресу. Итак, к делу. Знаете такую поговорку «Всё украдено до нас»? Так вот. В нашем деле тоже не всегда нужно изобретать новое. Достаточно восстановить старое. Проблема в том, что дошедшие до нас документы с рецептами часто ошибочны и воссоздать по ним препарат невозможно. Вот если бы достать емкость с остатками…При наших технологиях одной сотой капли достаточно, чтобы разложить на оставляющие и создать заново…

Ленька понял задачу.

- Что надо грабить? Музей? – спросил он с надеждой, посчитав это хорошим знаком.

- А вот здесь начинается самое трудное. Мои люди провели большое расследование. Официально нужная нам вещь действительно находится в музее. Но неофициально еще в 50-х года она осела в руках одного ученого мужа, так сказать. Потому прежде всего, вам стоит навестить его квартиру, а уж потом, если информация окажется ошибочной, музей.

Лёнька пожевал губами. Эту привычку он незаметно перенял от деда Бори и в минуты напряжения сам замечал у себя. Он потянулся вперед, освобождаясь из мягких кресельных объятий, взял с директорского стола ручку и ни минуты не смущаясь изобразил на салфетке умопомрачительную сумму с множеством нолей. А чуть погодя, твердо глядя в глаза заказчика, пририсовал корявенький значок доллара в конце.

- Однако!!! – брови заказчика взмыли к потолку.

- Вы правильно сказали, у лучших есть мечта стать еще лучше. - хитро улыбнулся Лёнька. – Вы получите то, что хотите, а я стану на шаг ближе к своей. Каждому нужно свое. Тем более я и так рисковал, придя к вам на встречу лично.

Заказчик рассмеялся.

- Вы понимаете в переговорах! – и он стукнул крепкой ладонью о стол. – Хорошо! Что от меня требуется?

Лёнька прищурился. Вот это уже дело!

- По оплате все разговоры с посредником. Мне нужно всё, что собрали ваши люди. Адреса, имена, подробные описания объекта. Фото, видео, всё, что есть.

С этого момента тягостное Лёнькино ожидание сменилось тревожным возбуждением. Необходимая для реализации ограбления века сумма уже осела на счету в сербском банке. Лёнька с подсказками деда разрабатывал план.

Музей в провинциальном городке был плёвым делом. Дед даже смотреть не стал. А вот шикарная квартира в элитной высотке в Москве была крепким орешком. Попасть туда, минуя бдительных охранников, консьержку и камеры было не так просто. Дедов план с переодеваниями в лифтеров или сантехников Лёнька отмел сразу. Дом обслуживался одной уважаемой фирмой и всех мастеров знали в лицо. Квартиры в доме никто не сдавал, не продавал. Поэтому варианты с риэлторами тоже не подходили. И вдруг Лёнька наткнулся на объявление. Вечером, когда дед смотрел Поле чудес и материл на чем свет стоит недогадливых участников, Лёнька вломился в его комнату с идеей:

- Дед! Есть!

-Чего есть-то? На пузе шерсть? – заворчал дед, недовольно отворачиваясь от телевизора.

- Идея есть. Собак выгуливать. Услуга такая есть. Напечатаем рекламку, консьержке занесем, авось и клюнет из того подъезда кто. Я видел, собаки там есть.

Дед всерьез эту идею не принял, однако Лёнька настоял на своем. И был прав. Через неделю его пригласили в тот самый дом, в тот самый подъезд выгуливать маленькую собачонку Милу, похожую на волосатую скамейку с бантиком на квадратной голове.

Собачка со своей хозяйкой Марией Андреевной проживала как раз над нужной Лёньке квартирой, этажом выше. Милу Лёнька добросовестно гонял за мячиком, палочкой, терпеливо убирал за ней, а по возвращении всегда мыл лапы. Постепенно за ним закрепилась репутация аккуратного и любящего животных молодого человека, а его невысокий рост и щуплое телосложение внушали пожилым и осторожным обитательницам номенклатурной советской высотки безоговорочное доверие. Дед Боря перестал посмеиваться над Лёнькиной идеей, когда наконец, два месяца спустя, его пригласили в ту самую квартиру, попасть в которую так стремились Лёнька с дедом.

Мария Андреевна дала самые лестные характеристики Славику (очередному Лёнькиному альтер эго) и Амалия Станиславовна, дочь того самого ученого мужа, утаившего артефакт в недрах высотки, пригласила милейшего молодого человека к себе. На такое счастье Лёнька и рассчитывать не мог. В его планы входило беспрепятственное проникновение в подъезд, а уж потом залезть в квартиру и вынести в кармане небольшой флакон. А тут такая удача!

Собаки у Амалии Станиславовны не было, не было даже кота. Но зато ей требовался милый и надежный личный помощник. Замечательный Славик как нельзя лучше подходил под эту категорию, он был достаточно мил и вполне надежен, к тому же имел рекомендации от Марии Андреевны.

Муж Амалии Станиславовны давно умер, а сама она, не будучи пожилой, но сильно несимпатичной дамой, коротала дни в написании мемуаров о покойном отце, светиле истории, археологии и просветителе. Лёнька бегал для неё за покупками, в издательство, в архив, на почту, в общем делал массу несложных, но энергозатратных поручений. Заказчик начинал волноваться, а дед Боря и вовсе порыкивал на Лёньку, дескать развел тут манную кашу с конспирацией, в Штирлица заигрался. Тоже мне еще, агент в тылу врага! Но Лёнька чуял, что не время еще, не время. Из квартиры хозяйка не выходила, а усыплять ее, чтобы обыскать квартиру он не решался, мало ли что может случиться, все-таки у нее было очень больное сердце. Могла и помереть, чего доброго, а этого Лёнька не хотел. Не его это дело, мокрушничать!

И вот, на Международный женский день, когда Лёнька заявился в высотку с пушистым букетиком мимоз, Амалия Станиславовна сама заговорила об интересующем его предмете.

- Очень приятно, дорогой Славик, что вы причисляете меня к женщинам, а не к старым калошам! – и она зашлась в приступе смеха, запахивая на груди поплотнее дорогое шелковое японское кимоно с журавлями. – Очень, знаете ли, хочется побыть женщиной, пусть и напоследок!

- Ну что вы, Амалия Станиславовна! Вы- дама хоть куда. – улыбнулся Лёнька. Он даже почти не лукавил. Хозяйка очаровала его, выросшего среди деревенских, замученных работой, бытом женщин с грубыми руками и рубленными стрижками с пластмассовыми гребенками на затылках. Изящная и стройная дама, с замысловатой прической, с легким макияжем на некрасивом лошадином лице, безупречной речью и манерами была для него небожительницей. Время от времен он ловил себя на мысли, что совершенной не хотел грабить ее, причинять ей боль, беспокойство и дискомфорт.

- Пойдемте-ка в столовую, отметим весенний праздник! – улыбнулась она, погружая острый нос в мохнатые мимозы.

За праздничным столом Амалия Станиславовна рассказала Лёньке о том, чем на самом деле был старинный флакон, который был его целью.

- А знаете ли вы, кто такая царица Савская? – загадочно улыбаясь спросила Амалия Станиславовна

Лёнька, изрядно повысивший свой культурно-образовательный уровень в подготовке к ограблению века, просиял:

- Ну конечно! Самая прекрасная женщина Востока, любовь царя Соломона.

- Отчасти так. – и Амалия Станиславовна посмотрела на свое отражение в бокале с пузырьками шампанского. – Дело в том, что на самом деле она не была так хороша, как сейчас принято думать. Но кое-что имела в своем арсенале. Когда она поехала к Соломону, он что-то такое подозревал, поэтому сделал хрустальный пол, чтоб убедиться лично, что у нее непорядок с ногами. Но она переиграла его и получила то, за чем приехала. Сына от Соломона.

- И как ей это удалось? – спросил очарованный Лёнька

- Очень просто! Сабейский бальзам! – Амалия Станиславовна сделала продолжительную паузу и продолжила. – Готова поспорить, что об этом вы точно не слышали. Этот эликсир был составлен еще в Древнем Египте, жрецами храма Исиды для царицы Нефертари, которой удалось стать любимой женой фараона Рамзеса Второго. Фараон настолько любил ее, что повелел делать ее статуи одного роста со своими, невиданное дело в тот период. В смутные времена, когда у власти оказались пришлые самозванцы, объединив Египет с Эфиопией, рецепт вместе со жрецами попал в верную старым правителям Эфиопию, где им и завладела царица Савская. В Египте остались только готовые составы, но секрет изготовления был утрачен навсегда. Ходят слухи, что им пользовалась и Клеопатра, которая тоже была некрасива, но могла сводить мужчин с ума. Когда последний флакон бальзама закончился, она покончила с собой. Помните историю про змею в корзине с фруктами?

- Ну, это же все легенды! – пожал плечами Лёнька.

- Вот и нет! – улыбнулась Амалия Станиславовна. – Мой покойный батюшка был в составе группы, которая занималась переносом храма Абу- Симбел, после строительства Асуанской плотины. И он нашел там тот самый рецепт. Ради интереса он и его друг, химик, создали бальзам заново. Сначала у них ничего не вышло, но потом они поняли, что бальзам действует, только попав на женскую кожу. Сам по себе он бесполезен.

- Не может быть! – ошалел Лёнька. – И он работает?

- А как по-вашему я вышла замуж? С моими-то данными! – засмеялась она.

- И что, вы знаете, как его изготовить? – с пересохшим горлом спросил Лёнька.

-Я?! Конечно же нет. Записей химика у меня нет, но есть склянка с готовым составом. Хотя сейчас она мне без надобности, кого мне очаровывать?

- Вы непременно должны мне его показать! – вскричал Лёнька, вскакивая с места. – Это же невероятно! Настоящая легенда!

- Ну что ж, если вам так угодно…- улыбнулась Амалия Станиславовна и направилась к комоду. Она достала простую медицинскую пробирку, накрепко запечатанную пробкой с густым коричневым веществом, отливающим красным в лучах скупого мартовского солнца. Амалия Станиславовна открыла пробирку, опустила туда мизинец, окунула кончик острого длинного ногтя в густую жидкость и медленно размазала каплю по увядшей шее.

Ленька ждал. По комнате поплыл тяжелый дымный аромат, напоминавший то ли микстуру от кашля, то ли дедову мазь от радикулита, который скоро перекрыли ноты сладких смол, неведомых цветов и пряностей. А еще через некоторое время Лёнька перестал ощущать запах совсем. Он весь превратился в сплошное зрение. Он смотрел на пожилую и некрасивую Амалию Станиславовну, а видел золотокожую богиню с египетских фресок. Он видел округлости упругих рук, призывно сияющих на фоне темных шелковых рукавов, соблазнительные линии полной груди, видневшейся в раскрытом вороте, нежную шею с бархатной родинкой справа. А лицо! Таких прекрасных и благородных лиц он никогда не видел. Она заморгала трепетными ресницами –бабочками и пухлые сочные губы прошептали:

- Ну что, убедились?

А Лёнька уже пылал изнутри, такое с ним случилось однажды, когда в 17 лет он подхватил ангину и лежал сутки с температурой 39.2. Его сжигала страсть, желание сводило его тело. Единственное, о чем он мог думать, это о ней, обладание этой божественной красавицей стало его единственной целью. Он примкнул в тот единый миг к великим мужам древности, к Соломону, Рамзесу, Цезарю, Марку Антонию, встал в ряд жертв безымянных египетских жрецов, создателей коварного аромата.

- Амалия Станиславовна, я люблю вас! Больше всех на свете люблю! Я ради вас вообще все, что угодно сделаю!

Лёнька упал на колени, пополз к ней, схватил ее руку и начал осыпать поцелуями.

- Всё, что угодно? – и она задумалась. - А почему бы и нет? Все-таки международный женский день…

Она повернулась и поманила его в спальню.

Через несколько часов Лёнька пришел в себя. В комнате Амалии Станиславовны терпко пахло сердечными каплями. Она лежала на боку, прикрытая одеялом. В пальцах был зажат пустой пузырек. Та, которая не так давно была его единственной богиней, подарившей ему волшебный свет любви, была мертва. Сердечный приступ прервал удивительные любовные приключения.

Лёнька, быстро одевшись и прибрав все следы своего пребывания, прихватил заветную пробирку. Он немного помедлил и запечатлел целомудренный благодарный поцелуй на лбу уже холодеющей любовницы.

Домой он вернулся в отвратительном настроении. Впервые в жизни ему было стыдно, хотя он был совершенно не виноват. Деду рассказывать подробности он не стал, сказал лишь только, что отдавать все заказчику не стоит и поэтому надо навестить музей. Дед, видя Лёнькино состояние, спорить не стал, споро сгонял в провинциальный краеведческий и вернулся с алебастровой посудинкой с длинным горлышком и смешными ручками в виде толстеньких раскоряченных змей.

Ленька открыл пробирку, осторожно подцепил палочкой каплю и размазал внутри принесенной дедом посудинки. Отдавать драгоценный бальзам заказчику он не собирался, такая вещь и на пути к его мечте может пригодиться. Просил посудину-пусть получит. Тем более, что сам говорил, что с его технологиями и капли достаточно. Лёнька от своего слова не отступил. Вот ваша капля-распишитесь в получении.

Встреча с заказчиком прошла сухо со стороны Лёньки, несмотря на его, заказчика неуемную радость. Оттуда Лёнька прямиком отправился на модное столичное кладбище с огромным букетом белых роз, которые оставил на свежей могиле немолодой и некрасивой женщины, которая улыбалась с оставленного на могиле портрета с черным траурным уголком.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

-Дурак ты, Ленька. На зону попасть полдела. А вот на воле живым да с хабаром оказаться, вот где воровская удача. – дед легонько поддал Леньке подзатыльник.

Так Ленька стал обладателем волшебного кольца, в силу которого непогрешимо верил, а также авторитетом в своей узкой области, слава о котором распространилась по всей необъятной стране. Завелся у него даже агент, который «заказы» ему поставлял. В основном, конечно, скучные. Например, офис конкурентов вскрыть и документы увести. Или частные сейфы с ювелиркой. Это особенно разводящиеся богатеи любили делать, чтобы не делиться с бывшими. Брал Ленька за свою работу дорого, агенту передавал законные десять процентов, жить бы им вдвоем с дедом и не тужить. Хоть каждые выходные на Бали или в Сан- Ремо катайся. но скучал. Дел интересных не попадалось, а щелкать простецкие домашние сейфы ему не хотелось.

В то самое время и образовалась у него мечта, к осуществлению которой он начал всерьез готовиться, книги умные читать и по музеям шастать. Никому он об этой мечте не говорил, но дед Боря сам догадался, даром что ли авторитетный вор был! В один из скучных тихих вечеров, когда Ленька сидел над книгами по искусству, дед Борис заглянул ему через плечо и, пожевав губами, спросил:

- Ты чего это, Ленька, никак музей брать решил?

Ленька посмотрел в строгие дедовы глаза и не стал отпираться.

- Да, дед. Только не решил еще, что брать.

Дед хмыкнул:

- Там, в музее добра много, надо такое приметить, чтоб и поменьше, и подороже, и покупатель на это дело был.

- Не, дед. Я не об этом думаю. Хочу такое провернуть, чтоб никому под силу это не было. – заулыбался Ленька.

-Никак на Мону Лизу нацелился? – хохотнул дед

- Нет, ее уже воровали в 1911 году, неинтересно это. Я хочу настоящее дело, чтоб весь мир об этом говорил. Самое сложное ограбление в истории. – поделился Ленька.

Дед присел рядом.

- Тогда все равно, как не крути, а брать золото надо. Фаберже там, корону какую. Картина- дело хорошее, но сложное. Без подготовки нельзя идти, чтоб не барахло взять.

Ленька серьезно посмотрел на деда и в голове его немедленно возник в золотом мареве образ той самой цели. Самая знаменитая золотая вещь мире. Золотая маска Тутанхамона. У Леньки аж подбородок затрясся от вожделения и космических масштабов предполагаемого мероприятия. И моментально сложился план. Пока крупными, смелыми мазками, без уточнения деталей, но Ленька точно знал, что нужно делать.

Следующий месяц занят был исключительно теоретической подготовкой. Еще месяц ушел на поездку в Египет, для изучения местности. Ленька вывез деда на курорт, на Красное море. За границей дед был впервые в жизни.

Месяц шикарной жизни по паспортам граждан Сербии встал в копеечку. А на осуществление плана требовались колоссальные средства. Несмотря на то, что Ленька нашел большие бреши в защите музея и вообще, в целом наплевательское отношение сотрудников к своим обязанностям, все равно денег на подготовку не хватало. Ленька пришел к выводу, что необходимо еще ударно поработать. Он позвонил агенту и попросил подыскать ему денежных заказов. И тут, как на зло, выходила одна ерунда. Ограбление века откладывалось на неопределенный срок. Ленька рвал и метал, лишь дед Боря бы спокоен и пытался внушить это же железобетонное спокойствие Леньке.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Едут в электричке, а у Лёньки в башке один только дурацкий " Серенький козлик" крутится, тот, что у бабушки Жил-был. Так и доехали с "Козликом" с грехом пополам. Выгрузились на перрон. Дед носом воздух потянул. Он всегда так делал, прямо чуял добычу.

Дальше вдоль шоссе пошли, к коттеджам за высокими заборами. Нужный дом сразу нашли, приметный такой. Дед к задней калитке шасть, проволочкой поковырял и вмиг калитку распахнул.

-Не боись, Лёнька, собак сейчас нет. На выгуле они. Так что полчаса у нас есть.

В дом также быстро зашли, в кабинете, за панелью из тёмного дуба опытный взгляд деда безошибочно определил сейф.

-Ну, Лёнька, твой черёд. Давай, покажи себя!

На Лёньку в молчаливом ожидании топырился монстр с гербом и годом выпуска 1911.

-Вот тебе и серенький Козлик!-протянул Лёнька.

-Ты давай, не гуди, струмент бери и за дело. - подтолкнул его дед.

Как только в Лёнькиных руках оказались привычные инструменты, всё волнение вмиг испарилось, мозг застрекотал, заработал как старинные дедовы карманные часы. Строго и аккуратно.

Валюту из сейфа дед в брезентовый видавший виды рюкзак запихал, а вот два бархатных мешочка Лёньке на шею приторочил.

-Уходим. -скомандовал дед. -28 минут.

Ушли также аккуратно, как и пришли. Ещё и калитку за собой аккуратненько закрыли. Не торопясь и степенно шли вдоль шоссе по обочине. Кто бы внимания обратил на старика с потертым рюкзаком и лесной кривоватой палкой и тощего подростка в ветровке с корзинкой. Грибники!

Денег, валюты, им бы с лихвой хватило, но вопрос от заказчика ребром встал. Переправить содержимое мешочков за границу. Лёнька глянул одним глазком. Бриллианты! А здоровые-то какие!

-Якутские! - опытным глазом оценил дед, посветив для надёжности фиолетовым фонариком. -Дорогие, зараза, вишь, как голубым сияют! Теперь последний пункт договора остался.

По этой части дед пасовал. Потянулись дни, а за ними недели. Курьеры надёжные не находились, заказчик психовал. Дед сидел на кухне чернее тучи, а Лёнька насвистывал песенку про козлика, слушая ругающегося деда после очередной провальной версии.

-Такой вот серенький козлик! Тьфу! - рассердился дед и дал Лёньке леща.

-Козлик, говоришь... - и тут Лёньке пришла в голову блестящая идея.

Заказчика уговорили подождать пару недель. Лёнька с дедом переехали временно в глухую деревню, неподалёку от крошечного лесного пограничного пропускного пункта с Финляндией. Заселились в старый дом, купили козу и порося. Регулярно дед в компании Лёньки и козы Динки совершали прогулки в сторону пропускного пункта. Лёнька добросовестно пускал пузыри, гыкал и косил под умственно отсталого. Он тянул руку с выставленным пальцем в сторону пограничников, радостно мычал и дергал деда за рукав. Постепенно немногочисленные сменяющие друг друга пограничники, что с нашей, что с финской стороны привыкли к странным посетителям, сочувственно относились к деду и с охотой угощали его сигаретами. А Леньке давали конфеты, которые он не ел, выбрасывал, но с удовольствием шуршал разноцветными фантиками. Дурную Динку он водил за собой на веревке, как собаку. А она все норовила сбежать. В один из обычных дней дед пришел на погранпост с полным мешком свежесобранной черники. Ленька косолапо перебирал ногами сзади. Пока дед о том- о сем болтал с пограничниками, угощая их черникой, Ленька отпустил веревку и коза устремилась в сторону финской границы, на что никто не обратил внимания, поскольку Ленька припустил за ней до самой финской будки, а там уже загыкал, запускал пузыри и повалился на землю, дрыгая ногами, наделав переполоха. За ним потрусил дед, причитая на ходу:

-Лешенька, внучок, погоди! Ох, ты, прости господи, как бы падучая не приключилась! Ой, люди добрые, язык, язык ему держите!

Пока приводили Леньку в себя, отпаивали водой деда, никто и внимания не обратил на серый микроавтобус, подъехавший со стороны Финляндии и загрузивший ошалевшую козу вовнутрь.

Ленька, поизображав приступ и убедившись, что груз доставлен, замотал башкой и пополз на четвереньках в сторону российской стороны. Международный конфликт был исчерпан и заглажен многочисленными дедовыми поклонами и извинениями.

Через два дня они получили обратную связь от клиента, благодарившего за доставку, хоть и бывшим немного недовольным из-за того, что пришлось изрядно повозиться с козьим пометом.

Долго Ленька подбирался к комиссару, а тут снова сама судьба вмешалась и дала Леньке невиданный доселе шанс. Комиссарова теща открыла магазин коммерческий в старой стекляшке, где раньше магазин вроде сельпо был. Оформилась, как частный предприниматель. Шла в ногу со временем. Добра в том магазине было видимо-невидимо. От жевательных резинок до модных турецких кожаных курток с меховыми отстегивающимися воротничками. Дела у нее быстро в гору пошли. В бизнес этот теща всю семью вовлекла: кто за товаром ездит, кто за прилавком стоит, а кто выручку уносит.

Сначала Ленька думал на комиссара напасть, да выручку забрать. Но вовремя одумался. Сам комиссар хоть и ростом не сильно выше Леньки, а в ширину раз в десять здоровее будет. К тому же, если сил не рассчитать и по темечку посильней дать, то это и вовсе мокрое дело будет. А на мокруху он не подписывался. Не такого понятия пацан он был.

Вот и стал Ленька кумекать, как бы и дело провернуть и самому на воле остаться. Зашел он в один день в магазин, ходит, глазеет. Денег-то, понятное дело, на такие шикарные покупки нет. И тут почувствовал Ленька, что пол под ногой левой чуть проседает. Надавил он посильнее, а тут и треск послышался. В это самое время и пришел к нему в голову план. Со всеми его подробностями.

Выскочил Ленька на улицу, по сторонам заозирался. И ведь нашел, что искал. Сразу нашел. И с этого дня пошла у Леньки совсем друга жизнь.

Поваром на работу его, конечно, никуда не взяли. А пристроился он в газетный киоск, прессу гражданам продавать, на остановке в аккурат рядом с магазином тещи военкомовой. Торговал тихо, смирно, а тут и беда пришла в коммерческий магазин. Стали по городку разговоры ходить, что недостача большая и товара не хватает. С треском продавщицу подменную выгнали. Сама теща за прилавок встала. А товар как исчезал, так и исчезает. Тут на родню теща думать стала. Со всеми разругалась, ключи от магазина забрала. Стала она владычицей морскою в своем магазине.

И тут, в аккурат перед военкомовым юбилеем беда приключилась. Ленька в своем киоске с утра сидит, на магазин глядит. Вдруг шум, гам, крики. Чуть погодя скорая с милицией приехала. Хозяйку на носилках унесли. Инфаркт!

В магазин милиция заявилась. А Ленька знай себе в киоске сидит, газетки раскладывает.

Тут и к Леньке в киоск милиция постучалась. Не видел ли чего, не слышал. Ленька в отказ А чего ему видеть-то? В восемь вечера киоск закрывает, в восемь утра открывает. Ничего не видит не слышит. А чего ему про чужое слушать? Он за своим товаром следит. Вот и вся недолга. А чего там случилось, в коммерческом, а, товарищ милиционер?

К вечеру весь городок знал, что вынесли магазин подчистую, ни одной жвачки паршивой не оставили. А как вынесли и кто, про то никто и не догадался. Магазин закрыт был, следов взлома не было. Если и открывали замок, то только своим, родным ключом. Вот и что тут думать? Посоветовали милиционеры в своем кругу искать. А тут и нашлась курточка-то из магазина украденная. В машине самого военкома нашлась, а там и еще кое-что, по мелочи. Понятное дело, скандал какой! Жена военкомова на развод сразу же подала, к маме уехала. На военкома дело возбудили, с должности сняли, а там и другие его грехи вспомнились, по его, воеенкомовой части.

Только дед Боря знал правду о том, кто был истинным виновником ограбления магазина. Знал, и само собой, молчал. От сумы и тюрьмы не убежишь, раз на роду это писано. Вздохнул дед и принял воровской талант внука. А в той самой среде воровской о Ленькином успехе стали передавать историю из уст в уста. И закрепилось за Ленькой прозвище, Ленька Крот, которое красноречиво говорило о том, что же произошло. А произошло вот что.

С того момента, как Ленька понял, что пол в магазине гнилой да хлипкий, родился в его голове план. Устроился он в киоск газетный для одной цели, организовать подкоп. Ларек-то на голой земле стоял. Вот Ленька целый день в ларьке сидит, а ночью копает. Землю мешками выносил и за магазин скидывал, так за несколько месяцев и прокопал. Нашел местечко подгнившее, разобрал две плитки от покрытия и вылез в магазин. Ленька сам мелкий, да вертлявый, в любую дыру пролезет. Да и в такую, про которую никто и подумать не сможет, что это человеку под силу. Сначала понемногу брал, из озорства, а потом за крупное взялся. А под конец и вовсе все вынес. Пол-то он подправил, плитки на место поставил, так никто и не догадался. А с машиной военкомовой уже дед помог. Знатный шнифер был Боря Маленький. Сейфы как семечки лузгал, а уж машину и ногтем открыть мог. Не хотел дед Леньку к этому ремеслу допускать, но уж такая судьба у пацана! А от судьбы не уйдешь. Так и стал Ленька балбес известным вором Ленькой Кротом, слава которого впереди него шла.

- А тебя, между прочим, один дяденька городской спрашивал.

- Чё за дяденька? – без интереса спросил Ленька, прикидывая, где он мог с городскими пересечься и по какому делу.

- А я знаю? Говорит, Леньку, деда Бори внука знаешь? Есть к нему деловое предложение. Если заинтересован, пусть в субботу к 12.00 на платформу приходит.

Вот такое, значит, дело вышло. Ленька поначалу мялся, какое такое там деловое предложение еще может быть?! А как штаны в расход пошли, так ничего и не оставалось, как на платформу идти. Дед, небось, еще магнитофон не забыл. Жили-то бедно. Откуда ж на новые штаны взять? Вторые за месяц.

Вот и стоял Ленька на платформе, руки в брюки, ждал. Ровно в 12.00 подошел к нему тип. Сам из себя неприметный. Простой такой мужичок, в сероватом костюме и кепочке летней, белой. На ногах сандалеты, а в руке портфель. Ничего особенного. Ленька даже расстроился. Какой же это городской, деловой? Это так, сошка мелкая. Эх, дурень полоротый Васька! А мужик на Леньку смотрит, улыбается, во рту золотая фикса, а на пальце перстень наколот. Не ошибся Васька, не простой мужик оказался, деловой!

- Ты Ленька, Бори Маленького внук? Есть до тебя дело. – заговорил мужик.

- Ну я. – с прищуром ответил Ленька, стараясь держать марку. – Только кому Боря Маленький, а кому Борис Михалыч Лебедев!

- Ты не быкуй, БорисМихалычу наше почтение, сколько лет с ним бок о бок…- улыбнулся мужик. – Парень ты, знаю, фартовый да из семьи почетной. Репутация! Есть до тебя дело. Хороший хабар можно взять.

Ленька аж загорелся весь, но вида не подал. Только головой кивнул, мол, ты говори, я послушаю.

-Дело плевое. В соседней деревне в дыру загодя проломленную пролезть и добро вынести А добра там хватает, золото там, серебро. И на двоих, и на троих. Клад, короче. Место тихое, никого там по ночам не бывает. Ну как, согласен?

Ленька не верил ушам.

- И всё?

- Всё! Делим пополам, из уважения к Боре..БорисМихалычу.

Ленька готов бежать был хоть сейчас, но пожевал губами и солидно ответил:

- Это обдумать надо.

- Обдумай, дело хорошее. До вечера подумай. Если готов, сюда приходи, в семь часов. Сразу и поедем. – кивнул деловой.

На том разошлись. Ленька домой не пошел, на озеро двинул. Знал, что дед его враз расколет. И прости-прощай прибыль сказочная. Когда такой шанс еще подвернется? Сокровище, оно вон само в руки идет. Размечтался Ленька. Послонялся по поселку и к вечеру на вокзал пошел. А там его уже поджидают. Не один оказался утренний мужик, а с приятелем. Здоровенный такой, не разговорчивый. Они на машине оказались. Вот удача-то! Это не на электричке трястись. Сели, поехали. А тут и темнеть уж начало. Через некоторое время начал Ленька замечать, что не в соседнюю деревню они едут. Дорогу ту он хорошо знал. Заволновался Ленька, головой закрутил, а тот, что с фиксой, его успокаивает:

- Да ты не кипишуй, сейчас с другого бока подъедем, чтоб не видел никто.

И правда, подъехали. Остановились недалеко от кладбища, Здоровенный свет выключил, мотор заглушил. Тут второй Леньке и говорит:

- Вылезай, приехали.

- Куда? – не верил своим глазам Ленька

- На кладбище. Ты ж сам согласился за сокровищем лезть.

Понял Ленька, что не отвертеться. Сам согласился, верно. И куда ему теперь? Сбежать? Так дома дед прибьет, а здесь эти, если не полезет он, то придушат и здесь же закопают.

А здоровый тем временем из багажника мешок вытащил, фонарь достал и вперед через бурьян двинулся. Кладбище в этой части было старое. Никто сюда не ходил, да и кому было ходить? Деревня, что раньше тут была, Сергиевка, еще после войны сгорела. Земли отошли совхозу Плодоягодный. Так и осталось кладбище, а вокруг поля земляничные. Только часовня осталась сквозь кладбищенские березы торчать. Да и та уже развалилась, одни стены остались.

Троица вошла внутрь часовни, вспугнув лохматую недовольную сову.

- Вот, пришли. – сказал фиксатый, озираясь по сторонам. – Борода, посвети.

Весь пол был усеян битым кирпичом, кусками штукатурки, птичьим пометом. Но у стены слева мусор был аккуратно расчищен и в полу зияла дыра.

- Сюда лезь. – скомандовал он Леньке.

- А чего там хоть есть?

- Золото-брильянты! –хохотнул Борода и всунул Леньке в руки мешок от картошки. – Нечего волынку тянуть, лезь, пацан, что найдешь- все наше.

- Да погоди ты, Борода. Понимаешь, Ленька, нам наводку на это место один клиент дал. Мы бы сами, сунулись, а там лаз узкий. Если расширять, то засыплет на хрен всех вместе с сокровищами. Поэтому только ты и вылезешь с хабаром. Понял? Клад там старинный, золото, камни, монеты. Мы тебя веревкой обвяжем, а ты как найдешь чего, кричи, обратно вытянем. – объяснил Фиксатый, заметно нервничая.

Он обвязал Леньку крепко за пояс и вокруг ног и дал фонарь. Леньке было страшно, но не оказаться засыпанным под землей, а остаться без своей доли. А ну, как он им добро все вытащит, а они его там, в дыре этой и оставят? Надо было что- то придумать. Ленька осторожно опустился в яму и посветил фонарем. Впереди был достаточно широкий проход, видно, что копали недавно, а впереди луч уперся в кирпичную кладку, в середине которой было пробито отверстие. Туда Ленька и должен был просочиться. Он подполз к отверстию и посветил. Ровным счетом ничего не было видно. Тогда он попробовал просунуть туда голову. Голова и печи прошли легко, Ленька начал ввинчиваться в дыру. Рубаха подмышкой треснула, когда он попытался просунуть руку с фонарем вперед. Наконец он вывалился по ту сторону стены, как младенец из чрева матери, и упал на что-то жесткое и колючее. Он посветил фонарем и обмер. Он лежал на человеческом скелете, на котором остались полуистлевшие черные брюки, бывшая когда-то алой рубашка и почти сохранившийся расшитый серебряными монетами с орлами жилет, поверх которого лежали три толстые золотые цепи с большущим крестом. Череп скалился в сводчатый потолок редкими золотыми зубами. Камера, где оказался Ленька с неприятным соседом была низкой, едва можно было сидеть согнувшись. По стенам стояли деревянные сундуки. Ленька подполз к ближайшему. Он был набит старой церковной утварью, золотыми и серебряными потирами, лампадами, звездницами и прочими атрибутами. Во втором лежали иконы в золотых и серебряных окладах с драгоценными камнями, в третьем истлевшие книги в сохранившихся кожаных переплетах. А четвертый удивил Леньку до глубины души. Там лежали обычные мужские сапоги из потертой грубой кожи. Кожаная подметка на левом была стерта и под носком сияла дыра. Вместе с сапогами была еще голубая жестянка с выпуклым орлом от конфет Ландрин, полная золотых и серебряных монет.

Ленька сгреб в мешок церковные атрибуты и иконы. Мешка не хватило. Тогда он понял, что лезть придется несколько раз и начал перетаскивать к выходу добычу. Он пропихнул мешок наружу и вылез сам.

Фиксатый и Борода с нетерпением поджидали наверху. Из пролома показалась чумазая голова Леньки.

- Много там. За один раз не управлюсь. Еще мешки нужны. - деловито сказал он, шмыгая носом.

- Это щас. Я мигом. – отозвался Борода и выбежал из часовни.

- А чего там осталось-то? – заинтересовался Фиксатый

- Иконы с камнями, книжки старые, еще посуда какая-то, так непонятно, но по виду золотая, и скелет с золотыми зубами. – перечислял Ленька, как бы случайно «забыв» упомянуть о жестянке с монетами и золотых цепях на скелете.

- Не обманул Костлявый, значит не обманул. – выдохнул Фиксатый

-Вы, вот что, дяденька, вы веревки мне еще дайте, чтоб по сто раз не лазить и пузо об камни не драть. – предложил Ленька. – Я мешки соберу, и вы за веревку их вытащите, а потом меня.

- Молодец, соображаешь. – улыбнулся Фиксатый

Вернулся Борода с мешками и мотком веревки и Ленька снова нырнул в лаз. Перед тем, как вылезти назад, Ленька достал сапоги из последнего сундука, засунул в один жестянку с монетами, а во второй цепи с груди мертвеца. Завязал сапоги веревкой крепким узлом и прислонил к стеночке, с обратной стороны. Если знать, где искать, то пошарил рукой, веревку дёрг и вот она, добыча.

Ленька дернул веревку в последний раз и его вытянули на поверхность. Фиксатый строго посмотрел на него и спросил:

- Это все?

- Всё, дяденька. Только зубы золотые остались. Но их-то грех брать, покойник все ж таки. – заморгал Ленька пыльными пушистыми ресницами.

- Ну, смотри, у своих крысить - западло. – ухмыльнулся Фиксатый

- Да честно всё. Не такого я воспитания. – возмутился Ленька.

Троица вышла из часовни на прохладный вечерний воздух. Ленька точно знал, что теперь влетит ему от деда по первое число. Ну, да не с пустыми руками он явится.

Подельники довезли Леньку до вокзала и высадили с одним мешком.

- Ну, бывай, напарник, БорисМихалычу наше почтение. – сказал на прощание Фиксатый.

Ленька потащился домой огородами, предвкушая разговор с дедом. И верно, дед Боря не спал. Поджидал внука на завалинке.

- Пришел? – грозно вполголоса спросил он

-Дед, не ругайся, я это…

- Штаны порвал, сучий сын?

- И рубаху. Тебе привет от Бороды и этого..Фиксатого.

Дед помолчал и немедленно подтолкнул внука к сараю.

- А ну, быстро внутрь.

В сарае, при тусклом свете лампочки Ленька показал деду хабар и рассказал в подробностях о деле, которое он провернул. Не забыл упомянуть и о припрятанной жестянке с монетами.

Дед сунул мешок подальше в подпол, к картошке, и велел Леньке молчать. Так и прожили до следующей весны, в нищете, но при огромном богатстве. Ленька вел себя смирно, ни в каких делах замечен не был и вообще из дома нос не казал лишний раз. А по весне решили картошку сажать. Дед Боря у председателя разрешение выбил на еще три сотки. Внук растет, не прокормиться. Председатель разрешение дал. Дед с Ленькой пошли землю под картошку распахивать, да и наткнулись на клад старинный. Церковные предметы и иконы. Цены немыслимой. Дед Боря сразу в милицию побежал, о находке заявить, а Ленька сторожить остался. Все честь по чести, нашедшим клад премия десять процентов. Так дед с Ленькой и получили целых пять тысяч. С такими деньгами они подальше из деревни перебрались. Перед отъездом кладбище старое у часовни навестили, с предками попрощаться.

В поезде дед наставлял Леньку:

- Молодец, не оплошал внук. Хоть крысятничать у своих дело последнее, но о себе и подумать не грех. Борода с Фиксой тебя кинули, себе пожирней вещи взяли, а ты свое сам добрал. А в наше время главное что? Легализовать добро. Вот мы с тобой правильно поступили, кто нам теперь что скажет? А монеты и украшения от покойной бабушки остались. Память о ней.

- А хорошие сапоги оказались, да, дед? – улыбнулся Ленька

- Хорошие, сапоги удачи.- подтвердил дед. - В нашем деле без удачи никуда.