Серия «Созависимость с матерью»

Поэтому в любом общении я всегда доброжелательный слушатель, всех поддерживаю, но о своих неприятностях я не умею говорить. А если и говорю, то так, походя, типа ерунда какая, все пройдет.

Анализируя свой опыт, могу сказать, что я стопроцентно не могу вступить в конфликт с женщиной. С любой. Особенно избегаю уверенных в себе девушек и женщин. С ними я даже не завожу разговор. С мужчиной могу поспорить, при этом очень внимательно отслеживаю, насколько он агрессивен. И тут же отступаю, если чувствую, что не совладаю. Это касается не только оффлайн общения, но и в интернете. Грубые слова могут выбить меня из себя на много часов.

Но это абсолютно не касается маргинальных личностей, что странно. Хотя нет, не странно. Единственный раз, когда мама одобрила мою конфликтность -- это когда я тоже накричала на брата, младшего среди трех, который уже совершенно пьяный начал буйствовать дома, бросать и ломать вещи. Я сейчас это вспомнила. И тогда я почувствовала, что во мне словно развязался тугой комок. Мама была на моей стороне, и это придало мне сил и уверенности. И если какой-нибудь пьяница будет нарушать мои границы, я смогу ему ответить.

И еще это не касается тех случаев, когда кто-то в компаниях пытался предложить мне алкоголь. Этот пункт был принципиальным для меня всегда.

Но в других случаях, если я пытаюсь отстоять свои границы и вступаю в конфликт, у меня тут же трясутся поджилки и собирается ком в горле. Естественно, я тут же терплю поражение. И после самого конфликта я долго переживаю, обвиняю себя в том, что зря я вступила в конфронтацию, а может я вовсе не была права, а был прав оппонент.

И еще братья. Они вот были пьющими. Не работали официально. Перебивались с шабашки на шабашку. Они без конца трепали нервы тем, что на них все время приходили повестки в суд. Было стыдно перед соседями. Приезжали зачастую пьяными. Мама орала на них и выгоняла из дома. Я спрашивала у них, почему приезжают пьяными. На что был ответ, что все равно мать найдет сто причин придраться, так что какая разница.

На слова матери, почему они не устроятся официально, не заработают себе квартиру, машину, они отвечали: "Ты все равно у нас все заберешь" (По прошествии лет, я вижу логику в их словах.)

В конце концов, я устала. И я решила сбежать самым глупым способом, но тогда мне казалось это единственным выходом. Был парень непьющий, некурящий, вроде работящий. Решила выйти замуж за него, так как чувствовала, что только так мать отстанет от меня. И действительно, было ощущение, что мама с удовольствием вздохнула, переложив заботу обо мне на других людей. Это было странно.

Сразу скажу, не была несамостоятельной настолько, чтобы не суметь жить отдельно. Но матери был важен факт, что о ее дитачке теперь позаботятся (как она думала).

Ее, кажется, потом удивил тот факт, что к ее ребенку не относятся с должным пиететом, и ( о, боже) "заставляют" делать домашнюю работу. Особенно, когда я забеременела. Она в шоке узнала, что я делаю что-то по дому, начала звонить соседям моей новой семьи, ругать свекровь со свекром, что ее дочь не берегут.

Мне было очень стыдно за нее. В браке я уже разочаровалась, как и в новоиспеченном супруге и держалась чисто из упрямства. Хотелось, кажется, доказать маме, что я могу без нее. Но не доказала, а лишь глубже увязала. Когда я родила, я поняла, что не в силах выносить супруга. И собрав вещи и ребенка, я уехала, куда бы вы думали, -- конечно к матери. Та-дам! В общем, понятно, что тут проявилась вся моя инфантильность.

При разводе супруг пригрозил, что если я подам на алименты, то он получит справку, что у него зарплата 1000 руб, и не будет мне платить. Я не то, чтобы испугалась, но мне было его жаль. В конце концов, он просто оказался жертвой в моем противостоянии с матерью. Я бы не вышла за него при других обстоятельствах. Он отправлял деньги по возможности, но не слишком много. Бывало, месяцами не платил. Теперь, с высоты лет, я вижу, что была не права. Ребенку нужны были вещи, прикорм, прочее. Мы жили на тех продуктах, что выращивались в огороде мамы.

Далее ребенок. Моя мама была в восторге от своей внучки. Она сама купала ее, прикладывала к моей груди, утаскивала ее, едва та засыпала. Я даже не успела понять, каково это -- быть матерью. Я была просто кормящей нянькой. Да, я играла с нею, развивала, покупала игрушки, одежду. Но была словно старшая сестра, может быть. Даже мама проговаривалась и называла внучку дочкой. Это позже я прочитала, что связь матери и ребёнка должна была именно тогда сформироваться, и не надо было вмешивать других людей.

В общем, когда ребенку было полгода, я вышла снова на работу. Дочка оставалась с моей мамой. Я приходила с работы, а дочь, наверное, соскучившись, тут же начинала капризничать. Но моя мать твердо говорила, что это я виновата. Без меня не капризничает. С нею не капризничает. То есть я уже начала ощущать себя виноватой.

Дальше больше. Мама все больше раздражалась на меня и противопоставляла меня моей дочери. Я начала чувствовать себя левой посторонней теткой, которая им мешает любить друг друга. Но самое интересное, я вдруг почувствовала себя свободной. Впервые за много лет. Это было так странно. Вот недавно только мама давила, окружала заботой, душила подозрительностью. А теперь она абсолютно равнодушна ко мне. И мне стало легко.

Спустя год, я уехала в город на работу, потому что у нас предприятие закрылось. Ребенок остался с бабушкой.

И тут я должна сказать, что я не скучала. Мне стыдно, но я так и не полюбила свою дочь. Она осталась для меня любимой дочкой моей мамы.

Но история на этом не закончилась. Продолжение будет позже, если позволите...