Серия «Записки зека. Все части. »

Месяц нахождения в СИЗО изрядно вымотал. Непривыкший к столь длительному нахождению в четырех стенах я просто уже не знал, чем себя занять. На прогулки наша «хата» практически не ходила – просто так было заведено. Да и гулять глядя на небо в клеточку – такое себе удовольствие. За этот месяц мне посчастливилось повидать свою супругу. Но только, если раньше, когда я был в колонии-поселении, это происходило вживую, где можно было обнять друг друга, посмотреть в глаза, поговорить и т.д., то короткие свидания в СИЗО проходят совершенно в другом формате.

Шоу «За стеклом»

Каждый, наверняка, видел в фильмах, как разговаривают заключенные с родственниками через стекло при помощи телефонной трубки. Тут было точно также. С единственным различием – собеседник находился не сразу за стеклом, а на расстоянии около 5-6 метров. Картина выглядела так – множество кабинок, прямо как в переговорном пункте советского образца, в ряд кабинки для зеков, с другой стороны – для посетителей. Тут надо уточнить, что родственникам, пришедшим к заключенным, несмотря на расстояние и стекла запрещено проносить с собой какие-либо вещи. А оставить их попросту негде. Уже потом, освободившись, я узнал, что супруга оставляла свою сумку в ближайшем к СИЗО продуктовом павильоне, договорившись с продавцом «посторожить» вещи. Продавец молча и с улыбкой принял просьбу и кивнул в сторону кучки сумок в углу – идея оставить манатки в магазине приходила практически всем посетителям.

Будка, в которую я зашел для разговора оказалась с каким-то бракованным телефоном. Связь хрипела, шипела, издавала прочие жуткие помехи. Сориентировавшись, быстро пересел в другую, но и там, чтобы услышать собеседника нужно было чуть ли не заталкивать верхнюю часть трубки в ухо.

Жаренные гренки со шпротами и грязные наволочки

Иногда, чтобы самих себя развлечь, арестанты в моей хате придумывали какие-нибудь кулинарные изыски. Из продуктов, которые имелись в наличии. Прямо как итальянцы, которые делают начинку для пиццы из всего того, что найдут в холодильнике. К примеру, жарили хлеб на электрической самодельной «маруське», капали на него майонезом, сверху клали по маленькой шпротине – с чьей-то передачи. Полученные горячие бутерброды были всяко вкуснее жидкой безвкусной баланды со следами соленой капусты.

Наверное, не лишним будет сказать, что время от времени по камерам ходят «хэошники» и собирают грязное постельное белье. При чем ходят очень часто, что лично меня порадовало. Не важно – грязное белье, чистое – арестанты старались по максимуму менять простыни, наволочки и пододеяльники, иногда оставляя себе лишнее полотенце, что говорят - про запас.

«Собирайся на этап в 6 утра»

В один прекрасный вечер загремели замки железного засова «кормушки» в двери и в окошке показались головы дам из спецчасти. Выкрикнули мою фамилию. Сказали готовится к этапу завтра в 6-ть утра. Сказать что я обрадовался – ничего не сказать. Я возвращаюсь. Возвращаюсь в колонию – поселение. Вот никогда бы не подумал, что можно так радоваться возвращению обратно в тюрягу.

В шесть утра за мной пришли. Ситуация повторилась – сдача «рулета» (свернутых вместе с матрасом постельных принадлежностей), боксы, в которых зеки ожидают прибытия автозака и подготовки своих личных дел для передачи конвою. Потом долгая дорога. Иногда в щели можно было даже увидеть где едешь и кусочки сначала города, потом объездного шоссе.

Как сейчас помню – яркое сентябрьское солнце, меня опять завозят в ИК, где еще час приходится сидеть в ШИЗО. Но не из-за какого-то косяка, а в целях некого «отстойника». До сих пор не ясно, с какой целью это делается.

В ШИЗО голоса сверху интересовались откуда нас привезли, кто такие, какие статьи, кто по жизни. Таким образом, работает отписка, но уже не в СИЗО, а в колонии. Данные четко сверяются.

Свобода за воротами, но надо идти в другую сторону

Позже меня освободили из ШИЗО, через «стакан» вывели за пределы колоний общего и строго режима и велели идти «к себе домой» - то есть в расположенную в пятистах метрах колонию-поселение. Почему-то дежурный был занят и вопреки инструкциям я пошел один, даже без конвоя. Ох, как же в такие моменты пригорает – сзади тебя ворота, за которые можно спокойно выйти и уйти восвояси. Там же, за воротами, ездят машины, на заправочной станции вдалеке ходят люди, кто-то покупает бензин, сладкую воду, и разные вкусняшки. А ты идешь с сумкой на перевес в другую сторону – там, где тебе предстоит находиться за решеткой еще энное количество времени. Эти мысли четко перебиваются воспоминаниями из фильма «Джентльмены удачи» и фразой Василия Алибабаевича – «год у меня был, два за побег…». Только в моем случае за побег – три.

Долгожданная встреча с «товарищами» и Старый, ожидающий УДО

На «поселухе» жизнь шла своим чередом. Чудом меня распределили в мою же хату, где я был до СИЗО, ко все тем же товарищам по несчастью. Незанятая за месяц отсутствия шконка опять стала мне местом отдыха. Кто был из зеков не на работе – с радостью здоровались, говорили, что уже не надеялись меня увидеть. Мол, прошел слух, что меня этапировали за пределы Забайкальского края.

Старый, которого я описывал в самом начале «Записок зека» (у которого из кабины трактора выпал бухой пассажир и он его насмерть переехал) ждал суда по УДО. Каждый день Старый просил работающих заключенных сходить в спецчасть и поинтересоваться как идут дела с назначением даты заседания. Все разводили руками – документы Старого реально затерялись. Отправив все бумаги в суд еще три месяца назад, он тихонько ждал, перечитывая по третьему разу книги из библиотеки, куря каждые пол часа и украдкой дремая, прикрывшись все теми же книжками. Все также к нему приезжала бабка и они сидели вдвоем в хате. Бабка кормила Старого «краковской» полукопчёнкой, давала запивать лимонадом. Говорили про родственников, курей и протекающую крышу дома. Забегая наперед скажу, что ровно через две недели после моего возвращения, суд все таки назначил дату и по его прошествии Старый успешно уехал домой в сопровождении престарелой супруги. Особо ушлые зеки подходили к нему с различными просьбами – например, оставить часы «на память». Дескать, ты же на свободе себе купишь сколько угодно. А тут негде. Старый слал всех на#уй.

Новые зеки и личная безработица

Небольшие изменения в хате все же были – кто-то повесил на окна иллюстрации из чеховского рассказа «Палата №6», и на двух койках появились новые сидельцы. Один – Леша Синий – прозвище дали, судя по всему, из-за расписанного наколками тела. Второй – совсем молодой парень, 18-ти лет по прозвищу Бздиловатый. Оба были «кухонными разбойниками» и сидели по статье «угроза убийством».

Вернувшись, я по-прежнему мог свободно гулять на улице, ходить по бараку и с ужасом вспоминал замкнутое пространство в СИЗО. Осталось только решить проблему с работой. Как только меня увезли в СИЗО, мое рабочее мест занял другой человек. А остаться на «поселухе» без работы – это сойти с ума от скуки. Надо было что-то делать,. Об этом в следующий раз.

**

P.S.

По-прежнему не отказываюсь от идеи написания книги из всех этих частей, так как всё идет к логическому завершению. Кто хочет поддержать меня в этом проекте – RSNregion@mail.ru.

Почта также для тех, кто хочет пообщаться лично или задать вопрос. Спасибо, что пишите.

На днях подписчик Ilya спросил – сложно ли было найти работу после освобождения. Ответил так – работу найти не сложно, если есть голова на плечах. Конечно, в чиновники, учителя, органы и т.д не возьмут, но мы туда и не стремимся). А если особо не светить свое пребывания в МЛС, или где-то чуточку недосказать об этом (в случае прямого вопроса), то, думаю, что недосказанность - не большой грех 

Также спасибо за отзыв на почту Дмитрию Попову.

Куда потерялась Елена П. – я уже переживаю, как бы делов не натворила.

Всем здоровья!

Предыдущие части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

Записки зека. Часть 14. Быт заключенных: стрижка, военная форма, офисная мебель и квашенная капуста

Записки зека. Часть 15. «Мужики», «красные», «ёжики», «крысы»: кто есть кто в тюремной иерархии

Записки зэка. Часть 16. "Маяки на крыши прикололи и кареты чёрные в пути..." (с) Наговицын

«Вечер в хату, арестанты»

Записки зека. Часть 18: Жратва в СИЗО, игра в «балду» с убийцей и использование «маруси»

Сегодня на почту получил письмо от подписчицы с Пикабу Елены - ник не указала. сказала, что не зарегистрирована, так, читает просто. Вот прямо проверял рабочую почту и на тебе - письмо. Мол, когда продолжение «записок зека»? Не издали еще книгу? Вопросы задавала)) Да какие тут книги - нынче это чрезмерно затратно. Даже очень чрезмерно.

А я уже и на Пикабу только читателем все больше стал заходить. И не помню, что где-то почту оставлял, но знаете, так чертовски приятно читать было. Зашел в профиль – и подписчиков прибавилось).

Ну раз народ и партия требует – значит буду писать дальше. Не стесняйтесь, пишите отзывы в комментах, что еще интересует в подобных местах. На почту не забывайте весточки слать – RSNregion@mail.ru.

Кто потерялся в частях, как я понял из отдельных комментариев, то вот они все, родимые:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

Записки зека. Часть 14. Быт заключенных: стрижка, военная форма, офисная мебель и квашенная капуста

Записки зека. Часть 15. «Мужики», «красные», «ёжики», «крысы»: кто есть кто в тюремной иерархии

Записки зэка. Часть 16. "Маяки на крыши прикололи и кареты чёрные в пути..." (с) Наговицын

«Вечер в хату, арестанты»

Ну и сама часть))

Жизнь в СИЗО шла своим чередом. В отличие от колонии-поселении, здесь не надо было вставать в шесть утра и по отбою ложиться в десять вечера. Каждый из арестантов вставал ровно тогда, когда ему этого захочется. Также учитывались и «ночные» смены. Если сиделец ночью работал на трассе или на атасе, то ему можно было отсыпаться хоть целый день. Единственное – выйти с утра из камеры на так называемый просчет – 3-4 минуты от силы. И потом опять в кровать. Также весомое отличие – зеки спокойно могли завешивать свои кровати простынями или одеялами, чтобы дневной свет не мешал спать.

Это записки зека. Я продолжаю серию рассказов, в которых описываю свое пребывание в местах лишения свободы. Точнее- в колонии-поселении, куда я попал по статье 264, пункт 1, или, как эту статью называют в народе, «пьяный руль». Суд решил, что узником совести мне нужно быть ровно два года. Но на деле все оказалось немного иначе. В этом номере я продолжу описывать жизнь в СИЗО, куда меня этапировали из колонии-поселении за «добавкой» - так на жаргоне называют суд, который прибавляет срок. К примеру, по одному делу зек получил год и уже будучи в МЛС следствие заканчивает еще одну «делюгу» в отношении этого же заключенного.

В этических целях все имена, фамилии, прозвища заключенных изменены. В отличие от событий, которые реальны на все сто процентов.

Завтрак, обед и ужин в СИЗО всегда по расписанию. Слюноотделение у арестантов начинается тогда, когда в коридоре начинает звенеть и тарахтеть кастрюлями большая телега, которую катит «хэошник» - такой же арестант, только согласившийся на работу. Работают они исключительно в белых халатах и чепчиках. Отношение остальных зеков к «хэошникам» мягко сказать неважнецкое, ибо работать в СИЗО считается «западло».

Утром давали кашу. Очень жидкую. Иногда, определить из какой крупы сделана каша, можно было только по ее цвету. К каше – хлеб и сладкий чай. На обед – первое, в виде баланды – капуста, картошка, что-нибудь из второго. Ужин представлял из себя нечто похожее на обед. Иногда давали кисель. Вся пища очень пресная, без специй. Временами складывалось впечатление, что я нахожусь в санатории для желудочных больных. Для иных такой рацион продолжается годами.

Когда тележка подъезжала к хате, в кормушку стучали, открывали с той стороны и в «кормушку» - отверстие для еды – «хэошники» просовывали руки и забирали приготовленные арестантами тарелками. Посуда, как и в любых МЛС также либо пластиковая, либо алюминиевая.

Судьба всех этих блюд, кроме каши, была в основном одна – из недр тарелок зеки вылавливают картошку. А дальше начинается самое интересное. Плитки запрещены в СИЗО и у рядового заключенного нет такой роскоши. Зато есть много электриков, которые делают «марусю».

«Маруся» – это когда на железном поддоне крепится любая спираль. Ну как любая – из кипятильников. Маломощные кипятильники (те, которые помещаются в стакан) разрешены для передачи. Из него вытаскивается спираль и с обеих концов подключаются провода. Еще один провод уходит в стакан с соленной водой. Я не электрик, поэтому суть этой конструкции понять сложно. Но главное следить, чтобы в стакане была вода и время от времени подсыпать туда соль.

Вытащенная из блюд картошка, как вы поняли уже варенная, обжаривается на сковороде в масле. Посыпается приправой и заливается майонезом. После этой обработки появляется вкус и желание есть.

Не лишним будет упомянуть, что если зек идет срать на парашу, то предупреждает всех – «баркас – мороз». Мол, я иду справлять свои потребности и за стол садиться не стоит. Ну и во время приема пищи сплошь и рядом арестанты бросаются поговорками, дескать «увидел дно – бросай весло». Это к тому, что последний моет посуду.

Продолжая тему быта вспомню про стирку. Стираются зеки часто. В отведенных тазиках. И сушат вещи тут же – на натянутых бичевках. Интересна не сама стирка, а именно то, откуда берется эта бечева.

Вообще, бечевки в СИЗО – вещь первой необходимости. Используются, в том числе на «трассе». Обычные белые мешки, те, в которых продают муку и комбикорм. Один арестант срезает вверх, и одевают мешок на себя, как юбку. Второй зек находится конец и дает команду первому крутиться. Картина курьезная – заключенный в юбке из мешка крутится вокруг своей оси, второй наматывает распускающуюся тонкую бечёвку в клубок. Иногда на то, чтобы распустить целый мешок уходит по часу. Напоминает дискотеку. Только без музыки.

Практически каждый день транзитом заезжают новые арестанты. Почему-то в памяти отложилось два ярких эпизода.

В нашей хате оказался Владимир, кличка Катала. Мотал срок за убийство. Катала был на редкость интеллектуалом и мы играли с ним в «балду» - игра, где путем добавления одной буквы на квадратном поле из клеток составляются слова. Чем больше букв в слове, тем больше очков. Из-за тюремной геолокации, мы доработали данную игру. Поле 5*5 чертилось на листиках обоими игроками и каждой клетке, подобно «морскому бою» присваивалось буквенное и цифровое значение. И в обозначенные клетки мы сначала громко называли букву, потом само слово и клетку, откуда оно начинается. Для других зеков игра была дикостью – они слышали знакомые «Е1», «А1», «В4», но вместо «ранил», «убил» слышались буквы и слова. Некоторые подходили по очереди к нам и пытались понять суть. Но быстро «остывали», поняв, что игра на эрудицию. А выяснив, что мы играем даже не на деньги и вовсе отходили и продолжали заниматься своими делами.

С каталами мы также разгадывали кроссворды и подолгу разговаривали. Дефицит в адекватных собеседниках в СИЗО чувствуется особо остро. Да и где бы я еще разгадывал сканворды с убийцей. Дикость, конечно. Но факт остается фактом.

Кстати, у нас в камере была даже одна книга. Фантастическая. Из тех, которые десятками тысяч писались в 90-е и начале нулевых как на конвейере. В ней не было много страниц – часть ушла на самокрутки, другой частью подтирали жопу. Но даже такое количество оставшихся листов заставляло включаться воображению и додумывать сюжет за автора.

Кстати, если возник вопрос почему убийца сидел в одной камере с «поселенцами» (те, у которых статьи легкие и средней тяжести), то ответ просто – отсидев 2/3 срока на общем режиме такие убийцы иногда отправляют бумаги в суд, где просят смягчение режима. В данном случае смягчение - колония-поселение.

Второй арестант, который запомнился – Олег, с «погремухой» Мультик. Олег ехал этапом во Владивосток, транзитом через читинский централ.

Мультик знал поименно героев всех современных мультфильмов для взрослых – «Симпсоны», «Американский папаша», «Гриффины», «Футурама», «Губка Боб», «Царь Горы» и прочие. Кто в теме, тот знает, какое количество персонажей там задействовано. Только увлеченность анимацией и хорошая память позволят запомнить всех. Кроме того, Мультик любил пересказывать фильмы, сюжеты видеоигр и рассуждать на тему музыки 90-х. В нашей хате не было телевизора, не было радиоприемника, поэтому зеки зачастую с интересом слушали россказни Олега.

Кстати, осужден он был по статье 228 – «наркота». Про себя рассказывал немного – живет во Владике, до недавнего времени нигде не работал. Сидел дома с ребенком, причем не со своим. Как говорил сам Мультик – я альфонс, женился на бабе с ребенком. Видимо, в какой –то момент Олег все же решил заработать денег, но не привыкши трудом повелся на легкий заработок.

Втянувшись в «закладки» он погорел. На тот момент Мультик ехал в родной приморский город отбывать наказание – 4 года.

Два раза в неделю нас водили в душевую. Для зеков это одно из лучших мероприятий на неделе. Ибо в хате, в которой находятся постоянно до 12-ти человек, постоянно накурено и от тебя самого начинает попахивать куревом, ну или чем другим. Как я уже как-то рассказывал ранее – некоторые в душевой даже стираются – не снимая одежды заходят в душ, обмазываются мылом и опять под душ. Потом одежду смывают и моются уже сами.

Уборка в хате проходит стихийно. Никаких графиков дежурств нет. Но все мы люди и в грязи жить никому не хочется. Зеки равными частями делят пол по квадратам и моют его. Кто-то протирает пыль. Иногда даже протираются окошки.

Приеду из командировки, напишу еще чего-нить. Всем спасибо.

Про иконы на стенах, убийцу Глыбу и мое знакомство с СИЗО.

Королева подушек

После душевой, которая запомнилась своей термоядерной скоростной струей – без дураков, от напора она могла бы сдвинуть с места здорового мужика - конвоир препроводил в коморку, доверху забитую подушками, одеялами, матрацами. В прямом смысле доверху. Еще тогда было подумал - скорее всего хорошие постельные принадлежности обязательно должны быть ближе к потолку. Посередине всей этой комнаты стоял древний стол, за ним гордо восседала «королева подушек» - женщина средних лет, одетая по форме УФСИН, с кружкой чая. Как мне казалось в том состоянии – наполовину пустым.

- Выбирай себе постельное сам, что хочешь, то и бери. Вернее куда дотянешься, - не отвлекаясь от газетной вырезки бросила королева, подтверждая мои догадки, что наверху лежит дефицитнее.

Окинув взглядом верхние и нижние стеллажи, убедился – все одно - знаменитые «кусачие» (но тепленные) одеяла, сбившиеся подушки, повидавшие не одну тысячу снов арестантов, и вполне себе обычные матрацы (старался, чтобы не дай Бог на них не было разводов известного происхождения).

С сумками на перевес (мой «сидр, плюс постельный «рулет»), я начал подниматься наверх за уже сменившимися девушками-конвоирами.

Что ожидать от убийц?

Внутреннее состояние было немного напряженным. Одно дело отбывать в колонии-поселении, где, во-первых, вроде как уже привык и все более-менее знаешь, во-вторых, люди сидят большей частью безобидные и с легкими статьями. По пьянке телефон украли, карту платежную (158 ст.), жене на кухне расправой угрожали (119 ст.), траву неосторожно курили (228 ст.) и тому подобное. В СИЗО находятся арестанты с более тяжелыми статьями, в том числе – убийцы. Сидят, ждут суда, после чего их уже будут этапировать в места отбывания. Мысли что ждет меня здесь, в эпицентре преступного мира острыми когтями царапали изнутри. Пока шли вспоминал, где и что читал, как правильно себя вести, входя в хату. Но мозг сильно устал и отказывался что-либо вспоминать. Благо, не пригодилось.

Женщины-конвоирши вели меня по длинным нескончаемым коридорам. В этих лабиринтах в лучах тусклого света было великое множество глухих дверей, с «кормушками» для передач (еда, документы, посылки). Несмотря на позднее врем суток (около полуночи), приблизительно из каждой третьей двери доносились суровые басы, вопрошающие одно и то же и адресованное именно мне: «Откуда этап?».

«3.7.1 – домой»

- Да ты не тушуйся, отвечай, откуда приехал, говори прямо на ходу, с легкой улыбкой и, возможно даже подбадривая, сказала одна из участниц конвоя. Кстати, как будем подходить к твоей камере, громко и отчетливо кричи: «3.7.1. – домой».

А где она моя камера? И что это значит «3.7.1. – домой», - все еще борясь со внутренним беспокойством спросил у одной из барышень.

- Номер твоей камеры и «домой» - что ты идешь. Для того, чтобы в камере знали - сейчас мы будем к ним «стучаться», а значит чтобы не было залетов с их стороны.

Конечно, весь смысл я пойму гораздо позже, но забегая наперед, скажу - «стучаться» конвоирам действительно пришлось. Помимо замков на внешней стороне, зеки изнутри закрываются на подпорку. Когда в дверь «просятся» (именно этим термином извещает сидящий у двери на «атасе» своих сокамерников), то к тому моменту в камере должны быть убраны все запрещенные предметы, если таковые имеются. Я еще обязательно вернусь к моменту, как и когда эти вещи убираются, и что можно встретить у зеков. Как говорил один бывалый, провожая меня на этап с поселения (бывалый, потому что до поселения имел две ходки на общий режим и две на «строгач») – «в тюрьме есть все. Есть даже то, чего нет на воле». По большей части он оказался прав.

- «3.7.1. – домой» - как можно отчетливей сказал я и услышал возню за дверьми одной из камер. Мы действительно подождали минут 5 (естественно, я ожидал лицом к стене, руками за спину, как и на протяжении всего пути, где встречались двери с замками) и только после этого послышался лязг замков – уже с этой стороны сотрудники стали отпирать двери.

Вообще, как мне показалось за все время пребывания в СИЗО – отношения между сотрудниками и арестантами вполне себе, если можно так выразиться, дружелюбные. Или скорее, взаимовыгодные. Одни не наглеют, другие, видя это, дают спокойно жить и не «закручивают гайки». Хотя, сотрудник сотруднику рознь.

«Какая отвратительная рожа»

Камера приоткрылась на очень узкое расстояние, в ней показались 10 лиц. В образовавшийся проем высунулась рука и взяла мои сумки, другая рука приняла неудобный в транспортировке «рулет». Далее уже я просунулся и оказался внутри. Дверь сзади захлопнулась.

Все мои переживания вмиг улетучились, когда я увидел не закоренелых преступников, а вполне дружелюбные физиономии сокамерников. Это только находясь на воле все преступники кажутся злыми и как говорил профессор из «Джентльменов удачи»: «какая отвратительная рожа». Когда оказываешься среди них – и ты такой же преступник – восприятие совсем иное.

Все мы по очереди обменялись рукопожатием, представились по имени (кто по прозвищу) и новые «коллеги» начали варить чифир. Каждый заезжающий в хату должен быть встречен достойно – все собираются за столом и чифирят. Если есть конфеты – то обязательно с ними.

Внутреннее убранство хаты

Камера представляла собой большущую комнату с двухъярусными кроватями, рассчитанными на 12 человек. Я был 11-м – одно место пустовало и на него, пользуясь такой возможностью, составили временно ненужные сумки. Посередине стоял стол, наглухо приваренный железными ножками к полу. Рядом по той же причине неподвижно стояли лавки. Кое где – веревки и на них постиранное белье. Небольшие окошки с решетками – из них вдалеке виднелся жилая многоэтажка одного из микрорайонов города. Ближе к двери – умывальник и сортир. Ну конечно без всяких унитазов и прочих прелестей цивилизации – обычная параша. Все стены были украшены иконами, написанными местными художниками. И цель их была скорее не эстетическая, или духовная, а иконы эти, как в известном мультике, «прикрывали дырку в стене».

Только в нашем случае дырки были не обычные. Это кабуры. Поясню для незнающих – кабуры – с ударением на первую «а» - это дырки между камерами, с помощью которых арестанты общаются друг с другом. Время от времени, сотрудники приводят таких же зеков (работяг, «хэошников» - хозобеспечение) и те заделывают кабуры цементными растворами. Ближайшей ночью отверстия вновь расковыриваются с помощью обычных железных ломов.

Эта игра в «кошки-мышки» бесконечна и, что самое немаловажное, без претензий друг к другу. Одним нужны кабуры, другим надо для отчетности их заделывать. Именно этим, в том числе, можно объяснить постоянный стук ночью в СИЗО. Почему ночью – да потому что тюрьма живет именно в ночное время суток. Об этом я обязательно расскажу подробнее. Кстати, кабуры бывают и в полный рост. В этом случае зеки имеют возможность ходить друг к другу в гости.

Убийца по прозвищу Глыба

Пока же остановлюсь на том, что мы с сокамерниками почифирили, через кабуры я познакомился с арестантами из соседних 4 камер (слева, справа, в потолке и в полу были отверстия).

По поведению одного из заключенных я понял, что он тут главный – небольшого роста бурят, спортивный, с неизменной шапочкой на голове. Обращались к нему Глыба. Глыба заполнился тем, что постоянно стоял на верхнем ярусе одной из шконок и через кабуру общался с некой барышней, сидящей этажом выше. Из их разговора можно было понять, что барышней в камере несколько, и та, которая вела активные беседы – Наташа, ждущая суда по делу об убийстве своего сожителя. Наташа в пьяном угаре на одной из деревенских застолий приревновала своего суженного к соседке и свершила акт возмездия, полоснув неверного несколько раз ножом по горлу.

Впрочем, и сам Глыба ожидал суда по той же статье – 105-ой – в драке он тем же оружием убил своего неприятеля.

Глыба приехал в СИЗО с тремя большими сумками. В одной были его вещи, в другой доверху – книги, в третьей лампочки. Глыба знал, что сидеть ему долго, что свет ночью в камерах не всегда хороший, поэтому сделал расчет именно на такие вещи.

Звони, не бойся

Постелившись, кое-как справившись с пододеяльником и наволочкой я уже почти отключался. Ко мне подошел Глыба.

- Ты отдыхай с дороги. Устал поди. Завтра все покажем и расскажем. На домой позвони. И протянул мне старенькую «Нокию». На какой-то момент я потерял дар речи. С поселения, откуда я приехал, за такие вещи – вплоть до перережима на общий.

- Ты звони, не бойся, все нормально, - Глыба еще раз дружелюбно посмотрел и улыбнулся.

В следующий раз я продолжу рассказывать о своем этапе на СИЗО. Берегите себя, не совершайте ошибок, о которых впоследствии придется не раз жалеть. Мира вам.

Предыдущие части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

Записки зека. Часть 14. Быт заключенных: стрижка, военная форма, офисная мебель и квашенная капуста

Записки зека. Часть 15. «Мужики», «красные», «ёжики», «крысы»: кто есть кто в тюремной иерархии

Жду ваших комментов. Спасибо подписчикам, что ждете части.

Год – не срок, два- урок

Ровно три года прошло с момента, когда собрав «сидр», документы и решения суда, в котором неприятно выделялась несколько раз строка «два года лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении», я самостоятельно направился в уфсиновску управу. Там мне должны были разъяснить в какой именно колонии мне придется отбывать наказание. И, как я понимал на тот момент, каким-либо транспортом отправить меня к месту. Почему самостоятельно – так значилось в решении суда. Некоторых арестовывают прямо в зале суда. Затем их доставляют в тюрьму - СИЗО - и только после этого распределяют по местам отбывания.

Два месяца вместо года

Как правило, тех, кого арестовывают и доставляют в СИЗО из зала суда находятся, если так можно выразиться, в более «выгодном положении». Хотя здесь палка о двух концах. Объясню почему.

С одной стороны, отбывание арестанта в СИЗО до распределения в поселение составляет где-то около 2-3 недель. Учитывая, что режим разный (в поселении и СИЗО), срок засчитывается 1 к 2 дням. То есть, просидев в СИЗО три недели, арестанту засчитывается 6 недель. Именно этим и пользуются заключенные. Представьте, что зеку суд назначил наказание, скажем по статье 158 (воровство) к одному году наказания. Доставили из суда в СИЗО. За те вышеописанные три недели заключенный может написать претензию на свой приговор и оспорить решение суда. Все что угодно - «апелляшку», «касуху» - это уже не важно. Во все инстанции по очереди вплоть до Страсбургского суда. Любой документ в СИЗО передается через дежурного в спецчасть. Далее по цепочке документ идет в суд, который назначает дату рассмотрения. Таким образом, зек выигрывает дни, недели, месяцы. К слову сказать, с момента написания бумаги до суда проходит около месяца. Для заключенного в СИЗО – это два месяца. В результате осужденный на тот же год зек, может отсидеть в тюрьме полгода. Добавим к этому возможность освободиться по УДО – у поселенцев со стандартными статьями («легкими») это 1/3 срока.

Получается, что в идеале можно отбыть два месяца в СИЗО и спокойно подавать документы на условно-досрочное освобождение в случае отсутствия нарушений режима. Учитывая с какой скоростью рассматриваются заявление, то писать на УДО можно и раньше. Опять же повторюсь – это идеальная схема и в случае, если арестант «дружит» со знаниями закона и может правильно ими воспользоваться. Опять же, не иметь нарушений в СИЗО – это скорее дикое везение.

С другой стороны, находиться в СИЗО весь срок – то еще удовольствие. Это не колония-поселение, где зек имеет возможность свободно передвигаться по бараку, по территории, выходить на работу, встречаться с родственниками и общаться не через стекло и посредством телефонной трубки, а вживую. В тюрьме все иначе – четыре стены, прогулка раз в день, душ два раза в неделю, параша прямо в хате, стол для обеда тут же – по середине хаты. Никаких столовых и отхожих мест. Все в одном. Где тяжелее – зависит от самого человека – характера, мировосприятия и т.д.

Некоторые просто не знают и не понимают, как живут в колонии-поселении и привыкая к тюрьме, стремятся здесь и задержаться, не желая сталкиваться с переменами. Мол, отсижу тут свой срок и освобожусь.

По этапу, по этапу, по этапу…

Так случилось, что хоть я не попал в СИЗО с самого начала, но все же пришлось там побывать. Меня этапировали уже с поселения, за «добавкой».

О том, как это происходило хотелось бы рассказать отдельно.

Те, кто читает «записки зека» регулярно, уже приблизительно нарисовали в воображении жизнь в колонии-поселении, ее размеренность, неторопливость, однообразность.

Весть о том, что меня повезут на этап была неожиданностью. Скорее, это позиция администрации места, где я отбывал наказание – не говорить до последнего, когда, куда и главное для чего, тебя этапируют. Конечно, зек может предполагать о поездке и даже приблизительных сроках, если пишет сам документы, но если это делает не он, то тут сложнее. Вот и я узнал о своем «путешествии» в день выезда.

Это было теплое сентябрьское утро. Меня вызвал к себе отрядник и сходу обозначил – собирайся, сегодня поедешь на этап. Ступор, непонимание – зачем и для чего. А главное - куда. На все мои вопросы отрядник просто не отвечал.

Трусы, носки, зубная щетка, «курить и заварить» из «общего».

Когда зек собирается на этап, ему тут же собирают «приданное» в дорогу из общего. Это действует для всех и не имеет ограничений. Осужденный должен иметь при себе все необходимое. В пакет кладут мыло, носки, трусы, зубную щетку, пасту бритвенные станки, пену, чай, сигареты, если есть возможность – «барабульки» (конфеты). Все это я уже имел и сказал смотрящему за общим, однако – все равно этот «майдан» вручался в дорогу.

Промаявшись весь день в ожидании, я уже начал подумывать о том, что все перенеслось. Ближе к отбою, а это 22:00, к воротам поселения подъехал автозак – «КАМАЗ» и меня позвали. В дежурке местные сотрудники передали личное дело конвоирам, на два раза «обшманали» меня

и сумку (сначала местные, потом группа конвоя) и препроводили в автомобиль.

Логистика у конвоя довольно сложная. Если кто-то думает, что зека забирают из одного места и везут в другое – глубоко заблуждается. Чтобы меня доставить на централ, я проехал несколько колоний – зеки по очереди, как в маршрутке на остановках, подсаживались и наполняли машину.

Отвлекусь и скажу, что в СИЗО почти каждый зек знает расписание этапов – по средам приходит, к примеру, с запада Забкрая, по пятницам с юга и т.д. Т.е. в тюрьме четко знают, когда и кого привезут с деревень, сел, районов. Также как знают расположения корпусов, камер – для чего это нужно, я расскажу в следующей части «записок».

Петухи - отдельно

Уже к ночи в автозаке, на котором меня этапировали, набралась «веселая» компания. Всех нас везли в СИЗО. И если в тюрьме есть четкое распределение хат по режимам – для поселенцев – одни, для общего режима – другие, для «строгачей» - третьи, то в автозаке таких градаций нет.

Едут все вместе – рядом сидят воры, убийцы, «пьяные» водители, мошенники и так далее. Единственное исключение – петухи. Эти всегда передвигаются в отдельном секторе. Внутри самого автозака несколько камер. Обиженных держат на расстоянии. Это делается негласно, ибо сотрудники понимают, что любой порядочный не сядет близко с «ежиком».

Ехали долго и муторно. По дороге было много остановок, как в поезде, когда один состав пропускает другой. Почему и зачем останавливались – мне не известно. Окон нет. Уже глубокой ночью нас доставили в СИЗО. В конце пути осталось два человека – я и один из зеков с колоний края. Остальные выходили по мере движения.

Под душем в футболке и трусах

Нас повели в боксы – отдельные помещения, где зеков оставляют на время, пока их «распределяют» по хатам и передают личное дело. Спустя где-то час повели в душ. Там я с удивлением обнаружил, что мой «коллега» - зек Игорь начал мыться прямо в футболке трусах, тщательно их намыливая.

- Сначала надо постирать одежду, на себе это делать удобнее – вешать особо некуда, - пояснил Игорь, видя мой удивленный взгляд.

Затем, он снял одежду и помылся уже сам. После того как обсохли, нас увели в разные концы и больше меня жизнь никогда с ним не сводила.

Картинка из сети. Так выглядит одна из камер в «КАМАЗе» - автозаке. Их там несколько.

Предыдущие части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

Записки зека. Часть 14. Быт заключенных: стрижка, военная форма, офисная мебель и квашенная капуста

Записки зека. Часть 15. «Мужики», «красные», «ёжики», «крысы»: кто есть кто в тюремной иерархии

В очередной раз расскажу о жизни в колонии-поселении, как осужденные проводят досуг и «убивают» время. Про стрижки и временные работы, которые позволяют временно отвлечься и иногда даже забыться где именно ты находишься.

Вообще, - по положению длинна волосне не должна превышать одного сантиметра. Когда «волосатость» переваливает установленный лимит и начинает стремиться к лохматой бесконечности, тут начинается квест в поисках способа «оболваниться». Как правило, сами машинки являются собственностью того или иного зека и для ее «аренды» нужно «пообщаться» с самим владельцем, пообещать подкинуть, скажем, пачку сигарет. Далее следует найти собственно того, кто возьмется тебя подстригать. Вариантов масса. Первый и самый простой – попросить кого-нибудь побрить тебя наголо. Здесь особого ума и навыков не требуется – берешь машинку и «полируешь» верхнюю часть черепа по максимуму. Собственно, большая часть зеков так и делает. Но есть категория зеков, которые и в колонии хотят выглядеть аккуратно и опрятно. Среди них нередко можно услышать мнение, мол, что я мальчик маленький бриться на лысо. Такие подходят к процессу поиска цирюльника основательно. Есть «проверенные» мастера. Во времена, когда я был узником совести, в нашем бараке в колонии-поселении таких было трое – Бурят, Пухлый и Косой. Откуда у них появились данные навыки по стрижке лично для меня осталось загадкой, но предположение есть – у всех срока начиная от 3, 5 лет и тут дает знать о себе опыт. Все трое умели делать окантовки, ровнять виски, умело стричь и выполнять другие пожелания. У Пухлого даже были специальные тканевые накидки, как в парикмахерской, который он сшил сам и прятал под матрасом. В каптерку регулярно уносить не хотелось – спрос был постоянный, а хранить в хате подобные атрибуты было нельзя – в список вещей, разрешенных для хранения накидки явно не входили.

Довелось постичь мастерство цирюльника и мне. В первый раз попробовал свои силы, находясь в двухнедельном карантине по заезду. Старый состав практически весь «подняли» на барак, а в новом, включая меня, никто стричь не умел. В какое-то время появился дежурный, оставил «местную» машинку из дежурной части и сказал, чтобы все подстриглись согласно положению. Так, первый раз в своей жизни, я взял машинку для стрижки волос и неумело, тренируясь на ошрамленных и не всегда ровных черепах коллег по несчастью, начал набирать опыт. Стричь как те трое, описанные мною выше, у меня так и не получилось. Но за стрижкой наголо ко мне подходили регулярно, подбрасывая курево.

Поначалу это было даже интересно, ибо на одну стрижку уходило до получаса времени, и, соответственно, было чем заняться. Как я уже неоднократно писал ранее,любой зек, попадая в колонию-поселение, поначалу просто мается от безделья. Ограниченное пространство, время на досуг, например, телевизор, делает время «вечным».

Иногда зеков озадачивает и сама администрация, подкидывая ту или иную работу. Происходит это примерно так – на очередном просчете появляются «погоны» и отбирают 3-4 заключенных. Слово «отбирают» я применил не случайно – смотрят статью (чтобы была не «побегушной»), дисциплину зека (отсутствие взыскание,наличие хорошего поведения) и называют фамилии. Редко, но бывает, что учитывается и пожелание самого зека.

Текучая работа для постояльцев барака, естественно, не оплачивается, но выйти за пределы того ареала, где ты находишься, хоть на какое-то время сменить обстановку, увидеть вдалеке жилые дома, лица гражданских – вот самая лучшая награда.

Ну, а характер подбрасываемой работы самый различный. Наиболее распространенное – привезти уголь для кочегарки. Сам уголь для колонии-поселения привозился большими грузовыми машинами на территорию. Котельная располагалась здесь же. Но для личных нужд соседней колонии строгого и общего режимов надо было ежедневно увозить туда тележку угля. Как сейчас помню, когда меня первый раз вызвали грузить и увозить этот уголь в составе еще двоих заключенных. В голове все было четко и ясно – взять лопату, накидать в нее уголь и доставить по месту назначения в сопровождении дежурного. Шаблон впервые разрушился в сознании, когда я увидел саму тележку. Это был не тот привычный садово-огородный инвентарь, который представили вы, который представлял я. Это была «тележка» размером с половину кузова «КАМАЗа» и высотой в два человеческих роста. Имела телега и завидную массу. Самое неудобное – всего два колеса – то есть опоры как таковой нет. Чтобы удержать и катить такое транспортное средство нужно как минимум 3-4 сильных пар рук. Если один зек возьмется за ручку и попытается удержать телегу с грузом (да и без груза тоже) его просто перевесит и поднимет и он будет болтаться на ручке как на турнике. Второй раз шаблон сломался, когда мне сказали, что это маленькая тележка. А есть еще БОЛЬШАЯ. К великой радости, возить на ней уголь мне так и не довелось но вид ее был внушительный. Такая же, что и первая, только раза в 2, 5 больше.

Катили мегателегу заключенные по 5-6 человек. Двое толкали спереди, трое за ручку сзади. «Подъехав» к «стакану» колонии, зеки парковали тачку и ждали разрешения на провоз. Нужно отметить, что чувство юмора не покидало некоторых заключенных даже в такой жизненный момент и иногда было место для небольших шуток. Так и здесь, паркуя здоровую телегу с углем, зеки делали это на парковке, где сотрудники колонии ставили личные и служебные автомобили. При чем четко по размеченным парковочным местам. И нередко груженная телега, напомню, размерами как микрогрузовик, ставилась в аккурат рядом с внедорожником начальника колонии под общим углом. Картина курьезная – седаны, пикапы, джипы и в середине этого потока японского автомобилестроения старая ржавая телега с углем. Единственное, что в ней было красиво – те два колеса были на литых дисках. Уж не знаю, чей это был прикол, но красивое узорчатое литье цвета серебристого металлика приковывало взгляды издалека.

Телега загонялась в «стакан», опера щупами прокалывали уголь, в надежде найти «запрещенку»,а на той стороне ее уже встречали осужденные колонии общего и строго режимов. Вечером пустую телегу нужно было катить обратно. С пустой справлялись и два зека, но катить ее в горку занятие не из приятных.

Если заключенных мужского пола привлекали в основном к физической нагрузке, то зечек использовали, в основном, для побелки-покраски, уборки. Осенью привлекали к засолке капусты для нужд столовой. Баланду же надо из чего-то варить.

Выглядело это следующим образом – дам заводили в большой холодный ангар, где стояла чудо-машина по шинковке белокочанной. Весь смак был в том, что эта машина промышленных масштабов ломалась по 5-6 раз за смену. На ней рвалась какая-то лента и барышни,переминаясь с ноги на ногу, ждали электрика. Приходил электрик, что-то подкручивал и со скрипом аппарат снова начинал жужать, превращая кочаны в мелкую стружку. Дамы с утра шли в производственный ангар с настроением как на убой, ибо там было реально холодно, а у многих даже не был теплой одежды и обуви. Зато круглый год зеки питались так называемыми щами, которые сильно были не похожи на домашние и больше напоминали теплую воду с капустой.

Чтобы капуста была, ее надо еще вырастить, собрать и привезти. На территории колонии выращиванием не занимались. А вот расположенное неподалеку овощеводческое предприятие с радостью поставляло овощ. В процессе выращивания и сбора также принимали участие зеки, выполняя эту работу в тандеме с китайцами. Основную работу, конечно же, выполняли китайцы, ибо они побаивались русских зеков и на их безделье особо не реагировали. Приезжающие с предприятия вечером зеки рассказывали курьезные ситуации и сколько слов они выучили на китайском языке за сегодня. Все находившиеся в курилке осужденные их с интересом слушали.

Нередко зеков привлекали к сборке мебели. Ангары, подобно тому, где стоял чудо-станок по шинковке капусты, были забиты мебелью. При чем мебель эта была разобранная в хаотичном порядке и также разбросанная по всей площади. Заключенных, в количестве 2-3 человек, загоняли в ангар, закрывали его изнутри, выдав каждому по ключу-многограннику. Задача была играть в тетрис – ходить искать отдельные части и собирать из них столы, шкафы, тумбы. Происходило это медленно и мучительно. В разных концах склада под завалами сначала находились дверцы, столешницы, фурнитура и так далее. Потом все это дело на полу мало-помалу начинало превращаться в конструктор «Лего». Путем мозгового штурма изделие в конечном итоге начинало быть похожим на то, чем и должно быть. Практика показала, что за весь день при таких условиях собиралось не более 2-3 единицы мебели. Нередко уже собранный предмет офисной мебели приходилось разбирать - то одна, то другая деталь не подходила, а на нужной или не было вовсе или найти ее не представлялось возможным. В любом случае, могу сказать, что данный опыт по сборке мебели мне очень пригодился в последствии в жизни. Любой шкаф я могу собрать в достаточно динамичном темпе.

Несколько раз, перед приездом какой-то комиссии, зеков озадачивали вычищать другие ангары от хлама на территории колонии. Поначалу желающих было немного, но уже через несколько дней зеки сами напрашивались в эти склады. И причина тому была следующая – помещения были доверху забиты военной формой старого советского образца. Ее нужно было грузить в «КАМАЗ», который далее вывозил хлам на свалку. Стоит ли говорить, что после подобных уборок практически все осужденные колонии-поселения имели по 4-5 комплектов качественного 100%-го хлопчатобумажного нательного белья, на работу некоторые ходили тоже в военной форме. Уточню, что носить камуфляжную форму в колонии-поселении, равно как и военную форму, форму любых силовых структур запрещено. Это идет еще с тех времен, когда зеков охраняли сотрудники не в пятнистой синей униформе, а в военной. Но здесь был особый случай –форма именно советского образца и в данном случае администрация учреждения просто закрыла на это глаза. Еще долгое время колония-поселение напоминала войсковую часть «особого режима».

Иногда зеков вывозили на субботники. Происходило это под конвоем на территории одного из спальных районов города. Выдавались пики, перчатки, мусорные пакеты. Отрядник отчетливо следил за наполняемостью мешков, выставляемых вдоль дороги и не допускал, чтобы осужденные филонили. Мимо ехали автомобили с гражданскими, ходили люди, на заправках заправлялись автомобили. Жизнь кипела, но это была другая жизнь, отличная от жизни в местах лишения свободы. Насмотревшись на свободу зеки перед отбоем мечтали вслух о том дне, когда они наконец переступят ворота. И для каждого этот день наступал рано или поздно.

P.S. Так как рейтинг у этих постов очень мал, продолжаю писать исключительно для подписчиков. Для старых и новых. Всем привет!. Ну и конечно, интересно слышать Ваше мнение в комментах. Спасибо.

Предыдущие части здесь:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы

«Товарищи, пришел новый год, я желаю Вам, чтобы в этом новом году, у Вас все было по-новому. Всякое может случиться, и знайте, где бы вы не были, где бы я не был, я всегда буду помнить о Вас, я обязательно Вас найду…», - это цитата с поздравлениями авторитета Доцента из известной комедии «Джентльмены удачи». Доцент поздравляет беглых зеков – Косого, Хмыря и Василия Алибабаевича. Это, конечно, ирония. А вот как встречают Новый Год в местах лишения свободы, буду точнее – в колонии поселении, именно об этом я и расскажу.

Многим, наверное, уже понятно, что Новый Год, по сути, проходит как обычный день. Ожидание праздника накануне не было ни у кого. Оно и я понятно – праздник-то прежде всего семейный, а в данном случае приходится отмечать его с другой «семьей – состоящей из зеков. Ни о каких нарядных елках речи не идет – может ее не было, когда там находился я, а может и вовсе никогда и не было. Единственное, что я видел из украшающих атрибутов – на первом этаже у себя в хатах бабы-зечки вырезали из бумажных салфеток снежинки и расклеили их на окнах. Но вскоре при очередном обходе дежурные заставили снять с окон снежинки, ибо они завешивают окна, а это не положено. Бумажная красота была перевешана впоследствии на прикроватные тумбочки зечек.

Уже с 28 декабря начало действовать усиление, а это всегда не сулит ничего хорошего. Сотрудников администрации учреждения прибавляется в разы. На работу в усиление зеки не ходят, и потому весь барак слоняется по принципу – хата – курилка. Когда открыты столовая или комната воспитательной работы, то можно вдобавок к вышеперечисленным местам ошиваться еще там, заваривая чифир и смотря телевизор (но не одновременно). Но самая беда усиления в том, что в период действия запрещены посещения родственников. Поэтому последние встречи в уходящем году осужденные проводят с родственниками заранее и также заранее принимают передачи.

Столовая в преддверии Нового года превращается в место для массовых конфликтов – печка одна, конфорки четыре, а приготовить что-нибудь вкусное к «новогоднему столу» хочется всему бараку. Кушать в праздник на тюремную баланду или сечку с варенным салом, каким бывает стандартный ужин, особого желания ни у кого нет.

Особенно старался перед своей «семьей» длинный зек Гоша, по прозвищу Трава. Гоша – военнослужащий, приехал в колонию-поселение по двум статьям – самовольное оставление части и извечна тема 228 – наркотики. В кабине его натертого до блеска темно-зеленого «УРАЛа» нашли хорошо спрятанный увесистый пакет с запрещенной травой. Сам Гоша потом говорил, что скорее всего, его кто-то сдал – при обыске сотрудники уже знали, где спрятал пакет, и им даже не пришлось его искать. Военный суд «насыпал» Траве 3 года. Гоша любил пропадать в столовой – пек торты из печенья и сгущенки, жарил картошку, сушил сухари, иногда делал нехитрые салаты – сайру с вареными яйцами и майонезом или даже крабовый – с рисом, крабовыми палочками и кукурузой.

К радости всех осужденных, к вечеру администрация колонии-поселения действительно порадовала. На ужин давали маленькую порцию винегрета, картофельное пюре с такой же маленькой котлетой. И компот. Несмотря на размеры порции это был восторг. Просто представьте, ко многим зекам никто не ездил, передачи не передавал, питались той же сечкой, баландой, а тут такое счастье. В тот раз я действительно увидел неподдельный восторг в глазах у людей.

Чувствовался ажиотаж и на телефонные звонки. Телефон-автомат, работающий по УФСИНовским картам (которые предварительно закупаются на «отоварке») был нарасхват. Записываться в журнал для звонков и занимать очередь зеки спешили с самого утра. Вот здесь реально можно было прогадать – на 100 человек 1 телефон (не учитывая второй телефон, стоящий специально для обиженных). Как назло в тот день связь была плохая, иногда пропадала, что создавало гнетущую атмосферу и провоцировало опять же на конфликты.

Представьте себе картину – огромный коридор барака усеян сидящими на корточках зеков в ожидании своей очереди на звонок. Уйти или отлучиться – равносильно потерять очередь. Чем-то напоминало картину, когда советские люди приходили отмечаться в очередях по часам.

Стояли с записанными номерками и после переклички бежали немного поспать, зачастую отправляя отметиться детей или пенсионеров. Как и везде среди осужденных находились те, кто живо и бойко следили за очередью и не допускали «кому очень срочно надо» и «мне край, брат».

Скажу еще один нюанс – на звонок дается 5 минут и звонок положен 1 раз в день на номер. Поздравить всех не получалось, поэтому звонили зеки только самым близким. Хотя, еще то удовольствие разговаривать по телефону, когда на тебе «дышит в спину» следующий, а с коридора пялится куча пар недовольных глаз, в которых написано одно – «давай быстрее».

Подъем 31 декабря как обычно – в 6 утра. Кстати сказать, многие, и даже те, кто отбывает наказание по нескольку лет, так и не могут привыкнуть к ночным проверкам. Заключаются они в том, что три раза за ночь в хату к спящим зекам заходят дежурные и пересчитывают заключенных. При этом светят фонариками в лицо. Если лица не видно, скажем, голова прикрыта одеялом, то дежурный может и откинуть его, чтобы убедиться в «наличии» зека.

Именно поэтому постоянный недосып присутствует практически у всех, учитывая, что до отбоя можно сидеть только на табуретках, дремать, закрывать глаза нельзя, ложиться тем более – за все это предусмотрена ответственность – либо предупреждение, либо ШИЗА – это уж как решит административная комиссия.

Единственным послаблением 31 декабря является, то, что после отбоя, в 22:00, разрешается до 10-ти минут первого посидеть в комнате воспитательной работы для просмотра «голубого огонька». Но этим «послаблением» пользуются далеко не все, так как в 22:00 единственное желание просто лечь и уснуть. Тем не менее, процентов 20 заключенных все же остаются смотреть «ящик», общаться, чифирить, но с одним условием – до первого замечания дежурного.

Еще один нюанс – 1 января подъем проходит как обычно – в 6 утра. И в 6:30 зеки уже строятся на утренний просчет.

На просчет в 13:00 к осужденным явились начальник колонии-поселения, ДПНК, отрядник. Из уст администрации поздравления были сухими. В основном речь шла о «семейных ценностях», мол, кто если хотите новогодние праздники встречать в будущем в семейном кругу – живите обычной жизнью, забудьте про игры с законом. Также, отрядник не забывал пугать штрафным изолятором в случае, если кто-нибудь будет замечен с запрещенными препаратами или спиртными напитками.

Самой больной темой, для осужденных является о, если срок освобождении приходится как раз в новогодние каникулы. Так случается каждый год с 1-2 зеками. Конкретный пример, суд, на то же УДО, проходит, к примеру, 23 декабря и выносит положительное решение на условно-досрочно освобождение. По закону, данное судебное решение вступает в силу в течение 10 дней (именно в это время можно писать апелляции). Но это 10 рабочих дней. И в данном примере зек выходит на свободу только после новогодних каникул, когда начинает работать спецчасть. Тут есть и обратная сторона медали – если среди осужденных есть такие, чей «звонок» (не по УДО, а именно по концу срока) приходится на самый конец декабря или на праздничные дни – тех безоговорочно выпускают на свободу в последний день работы спецчасти - либо 20-го, либо 31-го декабря. Но и это не всегда идет на благо зеку – если, к примеру, он с района Забайкальского края. Не всегда есть возможность быстро добраться до своего дома. Таким образом, уже бывшим осужденным приходится встречать Новый год в поезде, такси или на вокзале. Хотя, если рассудить, это гораздо лучше, чем в местах лишения свободы.

Предыдущие части здесь:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»

Записки зэка. Часть 12. «Досуг»

- В футбол играть пойдешь? Если не умеешь, можно просто постоять на воротах, - ко мне подошли пара-тройка зеков с шариковой ручкой и листочком, на котором уже в два столбца были расписаны фамилии осужденных, разбитые по командам.

Особо играть не хотелось, но замкнутое пространство напрягало и хотелось хоть немного «выйти за ворота» - стадион и чуток обшарпанных трибун располагались прямо перед входом в колонию. Ответственные зеки составляли список играющих и, через дежурных или отрядника, утверждали у начальника колонии. Самым смаком было то, что начальник был сам любитель погонять мяч и с большим удовольствием, одеваясь в спортивную экипировку с бутсами, гольфами, шортами и яркой майкой, вставал за любую из команд. Зеки – футболисты частенько после игры упивались рассказами о том, как во время игры удалось пихнуть, пнуть или просто «случайно» толкнуть «хозяина» поселения, и ничего им за это не было и не будет. Игра есть игра.

Субботний футбол был еще чреват тем, что именно этот день – банный. Идти в баню перед футболом – глупо – все равно после игры будешь потным. Мыться после футбола – тоже мало приятного – баня может остыть и все удовольствие от той же парилки пропадает. Но в тот раз я согласился постоять на воротах.

Игра действительно была интересной – смена обстановки придавало сил и азарта. Зеки играли как в последний раз и каждый, боковым зрением ловя начальника, старался пнуть далеко не по мячу, выдавая это за нечаянный казус. Но и тот не отставал от других, применяя те же методы.

Особенно любил играть бурят Баир, который был жирен, пузат и с большими щеками. На воле Баир был врачом – психотерапевтом, подрабатывал в бригаде скорой медицинской помощи и был знатоком лекарственных препаратов, за что и получил кличку «Лекарь». Всякий прохворавший шел за советом к Лекарю, который как фармацевтическая электронная энциклопедия выдавал результаты по любому запросу.

За решетку Баир попал по 264-о статье. Находясь за рулем в нетрезвом состоянии, перевернул машину, в результате чего скончался пассажир – его товарищ, с которым употребляли накануне. Лекарь был настолько бухой, что все произошедшее знал только со слов очевидцев. А очевидцы ему поведали, что он с товарищем накатывали возле пивного павильона весь день, иногда бегали в соседний магазин за напитками по-крепче и не стеснялись их мешать в своем организме.

Закуски было мало, дешевого алкоголя много. Абсурдным оказалось то, что оба товарища приехали к павильону на машине и на ней же решили разъезжаться по домам. По дороге Лекарь уснул, машина съехала в кювет и несколько раз перевернулась. Без единой царапины Баир вылез из покореженного автомобиля и, напрочь забыв про товарища, просто тупо пошел домой, благо отъехали они на небольшое расстояние. А утром по его душу приехала полиция, от которой и узнал - товарищ погиб. Погиб не сразу. Еще четыре часа после аварии он был жив и даже в сознании. Вылезти из автомобиля самостоятельно не смог, так как груда железа зажала ноги. От полученных травм с разных мест обильно текла кровь и, собственно, от кровопотери и наступила смерть. Был бы Лекарь жив, он, наверняка бы вспомнил про товарища, а не на автопилоте ушел домой. За ДТП с погибшим суд назначил ему 5,5 лет лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении.

Другим спортивным развлечением осужденных был турник для подтягивания – металлическая балка между двух деревьев. Перед сном зеки любили устраивать командные соревнования, зачастую на сигареты (как бы абсурдно это не звучало). Подтягивались все, как говорится, до последней капли пота. Но вскоре этот спортивный аттракцион прекратился – без объяснения причин начальство просто срезало эти два дерева вместе с турником. Зеки любили выдвигать свою версию произошедшего (кстати, не лишенную здравого смысла) – руководство колонии переживает за рьяную физическую подготовку заключенных и, в случае массовых беспорядков, бунтов – местные сотрудники УФСИН не смогут оказать должного сопротивления. Таким образом, на этом турнике спорт и заканчивался. Были, конечно, любители отжиматься от пола или от стула, но делали это украдкой или после отбоя.

В числе таких спортсменов был Ваня Бычок – отжимался на кулаках, был абсолютно лысым, но не от природы, а от того, что брился наголо бритвенным станком. Сначала машинкой – основную часть шевелюры, потом «полировал» станком. Ваня был физически силен, но умом слабоват.

Любил рассказывать, как на воле попробовал практически все доступные наркотики, включая современные соли. «Эффект ни с чем не сравнить, - радостно вспоминал Бычок, - покуришь и такая суета на тебя нападает – хочется без умолку говорить, что-то делать, куда-то идти».

Собственно на наркотических средствах Ваня и погорел – находясь в подобном «приподнятом» настроении после употребления запрещенных препаратов, насмерть сбил человека. Сбил прямо на пешеходном переходе практически в центре города. Когда он рассказывал в редкие минуты свою историю какому-нибудь интересовавшемуся новичку – то непременно любил подчеркнуть, что сбил человека, когда тот выбежал практически перед носом автомобиля, и уйти от столкновения не представлялось никакой возможности. То, что он был укуренный в хлам и гнал по центру со скоростью свыше 150 километров в час на не совсем новой японской заднеприводной машине, зимой в гололед – об этом Бычок упоминал коротко и вскользь.

Из доступных развлечений у зеков была небольшая, но все же библиотека. Тут стоит сделать ремарку – библиотека эта не такая, с отдельными кабинетами, стеллажами, карточками читателя и кудрявой очкастой библиотекаршей. Нет, «либерия» колонии – несколько полок с книгами в комнате воспитательной работы. Книги в основном классика и детективы, выходившие массово в середине 90-х, когда писателем считал себя каждый второй. Пожелтевшие страницы, иногда вырванные с корнем на гигиенические нужды или для заворачивания самокрутки – вот стандартный вид книги, доступной для чтения зеку. В каждой стоит печать заведения в знак того, что литература «проверена цензором». Без печати книги попросту «откатывают».

К слову сказать, встречались в данной библиотеке сборники сканвордов и кроссвордов, также с печатью. Единственным минусом в нем было то, что все они являлись уже сто лет как разгаданными и исписанными вдоль и поперек. Новые же журналы, газеты, сканворды не принимались даже в передачах от родственников. Администрация объясняла это тем, что «надо проводить проверку цензором, а это в данный момент невозможно». Впрочем, все время, которое я там находился, это было «невозможно». Заключенные, которые сидели в колонии-поселении, по 5-6 лет утверждали, что эта «невозможность» длиться также и весь их срок. Ну и конечно, любители все «объяснять» зеки говорили, что администрации не нужны «умные». Также как и не нужны физические подготовленные. Умные и сильные зеки – это непредсказуемое общество, способное к спорам и пререканиям. Стадо неумных и слабых баранов куда перспективнее с этой точки зрения.

Но зеки на то и есть зеки, чтобы иногда хитрить и добиваться своего, пусть даже нелегальными путями. И вот теперь представьте картину – по возвращению из, скажем, спецчасти, или с работы, зек заходит на территорию поселения пряча, к примеру, под слоем одежды «запрещенку» - журнал со сканвордами. Точнее не так. Журнал был по обыкновению толстым и его делили на страницы и прятали. Таким образом, при досмотре на входе страницы с интеллектуальной печатной продукцией проносилась и «без палева» разгадывалась вечерами мужиками из хаты. Другими словами – кроссворды были приравнены к «запрещенке» – мобильному телефону, алкоголю, колюще-режущим предметам и так далее. Кто-то может не поверить – но вот Вам крест – все так и было. До сих пор не могу найти объяснение этой невероятной тупости. Хотя нет, одно объяснение есть – зек должен страдать и разгадывать кроссворд ему не положено. Только страдать.

Из доступных игр для зека колонии-поселения практически всегда в наличии нарды, шахматы, шашки. Все сделаны в соседней колонии общего и строгого режимов и по праву их можно назвать целыми произведениями искусства. Те же нарды – естественно, ручной работы, лакированные, с обязательным рисунком с обратной стороны доски, декоративным замком. Наверное, стоит сказать, что на воле за подобную «конструкцию» просят немалые деньги, и покупатель всегда находится.

Чемпионом по шашкам, бесспорно, считался Коля Пурген. Пургеном его звали за очень быструю речь. Про таких, как он, обычно в шутку говорят – «запор мыслей, понос слов». Но с интеллектом у Пургена было все в порядке, потому в шашки он и выигрывал. Всю партию Пурген продумывал наперед по 5-6 ходов при разных вариантах игры соперника. Кстати, сидел он опять же за пьянство за рулем, но в его случае, это было без смертей и травм. Колю много-много раз останавливали за езду в нетрезвом виде. Сначала ему назначили штраф. Отдавать водительское удостоверение он не спешил и уже в следующий раз попался «синим» - на сей раз суд назначил ему энное количество часов общественных работ. Пурген поливал цветочки в одном из центральных парков города. И уже третий – контрольный «синий заезд» увенчался поездкой в места не столь отдаленные сроком на 4 месяца.

Многим Пурген запомнился тем, что вечно был на прохвате, просил продукты, ибо от еды в столовой его «пучило». Так как он сидел короткий срок, Коля обещался по выходу приехать в колонию уже в качестве посетителя и привезти всем, кто ему подкидывал харчи, увесистые передачи. Стоит ли говорить, что после освобождения из колонии, Пургена больше никто и никогда не видел. Люди бывают разные.

Еще одним из развлечений было прослушивания радио по часам. В каждой хате висели колонки, и из дежурной части можно было включать либо позывные на просчет, либо радио. Как правило, зекам по 1-2 часа в день включали радио «Сибирь». Почему именно «Сибирь» - неизвестно, видимо один из дежурных был ярым поклонникам этой FM-станции. Редким исключением было включение радиостанции перед сном, после отбоя. Играли позывные отбоя, после чего включали радио. Иногда, вместо «Сибири» зеки слушали какие-то китайские станции, которые нередко можно было поймать на УКВ. Что это было – издевательство дежурных или просто недосмотр – загадка. В любом случае зеки засыпали под не очень мелодичные песни явно патриотического или коммунистического характера на языке соседнего государства или под унылое чтение новостей на том же языке. Спустя час все затихало. Зеки спали, зачастую похрапывая или громко портя воздух.

Предыдущие части здесь:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Записки зека. Часть-10. «Зечки – тоже человечки»

Записки зека. Часть-11. «На «свиданке» хата для двоих»