Бой подушками в Древнем Египте
Художник "Всё как у зверей" Акуаку вчера увидел фото древнеегипетской подушки, левый нижний угол.
Остальное подрисовал.
Художник "Всё как у зверей" Акуаку вчера увидел фото древнеегипетской подушки, левый нижний угол.
Остальное подрисовал.
Художник "Всё как у зверей" Акуаку — чортов геней™ .
/если кто-то вдруг подзабыл, французский текст — начало "Войны и мира"/
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
«Лев Николаевич Толстой тихонько спрашивал ящерицу:
— Хорошо тебе, а?
Она грелась на камне в кустах по дороге в Дюльбер, а он стоял пред нею, засунув за ремень пояса пальцы рук. И, осторожно оглянувшись вокруг, большой человек мира сего сознался ящерице:
— А мне — нехорошо».
Это Горький когда-то написал про Толстого, а Акуаку сегодня прочитал и нарисовал. Горький пишет хорошо, но Аку рисует еще лучше.
Спрашивают, откуда взялся наш говорящий ящер сэр Моррисон, есть ли у него реальный прототип. Есть. Еще какой. И сегодня как раз 4 года, как мы познакомились. Случилось это 5 апреля 2014 года во время лебедевского КарибЭтноЭкспа. При вот таких драматических обстоятельствах.
"Это сэр Моррисон, гребенчатый анолис. Он неосторожно переходил прoезжую часть города Шарлотта-Амалия, американские Виргинские острова, и был мною спасен практически из-под колес. Судя по тому, что сэр Моррисон уже когда-то лишился хвоста и вынужден был отрастить новый, тонкий и хрящеватый, осторожность вообще не его конек. Вторичный хвост в суровом мире ящериц верный маркер неудачника и лишенца. Я тут же прониклась к сэру Моррисону сочувствием и решила отнести его в местечко получше, чем перекресток с пыльным газоном, с которого тем более он все равно мечтал бежать.
Сэр Моррисон для порядка, принятого у анолисов, сначала грозно разевал варежку и раздувал горловой мешок. Но мне удалось убедить его в доброте своих намерений, он сдул горло, закрыл рот, устроился поудобнее и поехал навстречу судьбе.
Сначала хотела отнести его к зеленым холмам на окраине Шарлотты-Амалии, но решила, что раз уж сэр Моррисон так хорошо сидит на ручках, пусть будет соведущим новых Зверей, которых мы вот как раз сейчас будем записывать на бережку. А потом уже в холмы. Сэр Моррисон не возражал и вроде как даже улыбался.
Но тут начался ливень, и вместо холмов и бережка мы спрятались в кафе и тупили в интернете до самого Михаил Светлов ту-ту. Я уже очень беспокоилась, куда ж теперь девать бедного сэра Моррисона. К счастью, прямо рядом с кафе обнаружился прелестный зеленый газон, и на стене над ним уже сидела пара анолисов, подтверждая таким образом наличие здесь еды, питья и прочих необходимых развлечений. Туда я его и определила.
И под конец сэр Моррисон прямо растрогал. Нам уже надо совсем бежать, а он вдруг расхотел уходить с ручек. Вцепился в палец и сидит, не стряхнешь. Пригрелся. И, видимо, "А как же съемки?.." В следующий раз, зайчик, в следующий раз.
А программу пришлось записывать уже на корабле. На самой верхней палубе. Под дождем"
.... написала я у себя в уютненьком 5.04.2014. А еще через три дня Акуаку нарисовал первый комикс про него, и сэр Моррисон стал не просто живым, но и бессмертным.
Со вторым днем рождения, сэр!
Недавно лазаю ночью по кустам (в Коста-Рике по ночам в кустах всё самое интересное). Вижу — гусеница. Ну такая обычная гусеница какого-то бражника, серая, похожая на сухую ветку с рогом из зада. Здоровенная разве что. С ладонь, если поперек. Думаю, дай-ка сфотаю, какая ты вымахала. Беру ее на ручки, потому что иначе будет непонятно, какая. Вернее, пытаюсь взять, потому что гусеница в секунду хлобысть — и превращается в змею. Задним концом продолжает держаться за ветку, остальное тело переворачивает кверху брюхом — а на брюшной ее стороне, оказывается, змеиная шкура. С чешуйками, рисунком и прочим. Передний конец туловища гусеница напыжила, и получилась сначала такая длинная змеиная головешка, типа древесной плетевидки. Потом еще немного надулась, и голова стала круглой, а главное — из нее выпучились глаза. Прямо мультяшные глазищи, очень выразительные, даже с бликом на зрачке. А шесть своих гусеничных лапок с коготками она сжала так, что на конце морды оказались настоящие змеиные зубы. И все это раскачивается вот так, знаете, как змея раскачивается, когда пытается понять, что это вы такое и не пора ли на всякий случай укусить вас покрепче. Короче, восторг. Потом еще раз уговорила ее повторить это на камеру:
А потом как всегда пришел сэр Моррисон и все опошлил. Ну, по крайней мере попытался.
Зря так сразу дался, дурачина. На ощупь она потрясающая — как тонкий-тонкий бархат.
Дарить подарки противоположному полу - ужасно старомодно. Людей ещё не было даже в планах, а подарки уже были. И хорошо, иначе многие из нас вымерли бы еще где-нибудь на уровне кольчатых червей. Потому что подарки это святое: залог успешного размножения.
В природе их дарят как правило самцы. Эволюционный смысл подарка - компенсировать неравенство родительского вклада в потомство с помощью разных полезных вещей. Ну и показать качество своих генов с помощью вещей бесполезных, но симпатичных.
Например самцу паука пизаура удивительная без подарка, сделанного своими многочисленными руками, на свидании не светит ничего хорошего: самки-пизауры намного крупнее, и аппетит у них сильно лучше, чем характер. Так что пизаура-бой идет на свидание, держа в вытянутых руках сверток из паутины как нечто среднее между хлеб-солью и белым флагом. Что внутри свертка, я уже рассказывала в выпуске "Всё как у зверей" "Мужское коварство против женской корысти", не буду повторяться, чтобы не научить вас плохому.
Все самки ведутся на полезные добавки. Пользуясь этим, особо хитрые насекомые самцы смогли превратить в подарок само спаривание. Например, некоторые сверчки добавляют к сперме добрую порцию питательных веществ, гормонов и витаминов для здоровья будущей мамаши и своего потомства. А иногда даже мешают туда репелленты для отпугивания хищников, как делают самцы украшенной моли. Коктейль "Самкоукладчик" может содержаться в сперматофоре, а может вручаться отдельно. Причем этот подарок самцы буквально отрывают от себя: отдавшие вкусняшку живут меньше, чем те, у кого секса не было. Хотя, конечно, ярче.
Разумеется, самки ценят такую самоотдачу и пытаются спариться с как можно большим количеством. Причем желательно девственников. И абсолютные чемпионы в этом - пещерные сеноеды. В суровом мире этих мелких букашек из еды только помет летучих мышей и сама дохлая мышь по праздникам. Чтобы поднимать детишек в условиях жестокого продовольственного дефицита, самкам сеноедов пришлось научиться доставать продукты. Для этого они отрастили специальный инструмент - гиносому. Это такой аналог пениса, которым они извлекают из самца его драгоценный сперматофор. Да, как вы догадались, самцы не спешат расстаться со своим сокровищем, и даже прячут его от алчных бабищ в специальном углублении, функциональном аналоге влагалища. Так что самкам приходится хорошенько за ними побегать. Зато уж когда догонят, то не слезают с них до трех суток, проверяя, что там у них в карманах. Абсолютный рекорд продолжительности спаривания среди насекомых. Вот что значит "Угадал с подарком".
Птицы тоже любят что-нибудь подарить. Австралийский славка охмуряет розовым лепестком в клюве: розовый выгодно оттеняет здоровую синеву его щек. Чомги преподносят пучки водорослей. Куриный голубь - веточки. Цапля дарит цапле прутики и травинки. Для самок вся эта дребедень имеет глубокий смысл - ведь это замена брачных турниров. Птицы слишком хрупкие, чтобы драться как звери, поэтому перешли на язык символических подарков.
Да и не очень символических, поскольку путь к сердцу их женщин тоже лежит через желудок. У чаек и крачек девки хорошо клюют на рыбу, а например, сорокопут дарит подруге милых маленьких мышек и птичек, предварительно наколов их на острые сучья. (Кто читал Гиперион Дэна Симмонса, оценит: сорокопут на английском - shrike).
Но круче всех выступил вот кто. У всех осьминогов настолько умные щупальца, что ученые даже называют их руками. И самые умные руки - у осьминога-аргонавта. Его самка лепит ими тончайшую раковину для выращивания молоди, за что аргонавта называют бумажный наутилус. Эта раковина не прикреплена к ее телу, она буквально носит ее в руках, как люльку. Но самец аргонавт творит вообще что-то фантастическое. Одна из его рук превратилась в гектокотиль - орган автономного оплодотворения. Гектокотиль берет сперматофор, отрывается от аргонавта - и плывет искать самку. Находит. Проникает к ней под мантию. Вам пакет, мэм! А в это время весь остальной осьминог, ни о чем не заботясь и ничем не рискуя, спокойно дуется с друзьями в покер. Он обещал познакомить вас со своим другом, но так получилось, что друг пришёл один.
В общем, не мы эту канитель начали. Но мы довели ее до совершенства и можем дарить что угодно кому угодно каким угодно способом. Что в общем-то и неплохо, потому что хорошими генами и подарком можно добиться гораздо больше, чем одними только хорошими генами. Всегда, особенно сегодня.
В новом выпуске Зверей акула ест серферов, Тема Лебедев ест акулу (осторожно, комментарии), Тимонова всех кормит, Акуаку всех рисует, а Моррисон косплеит морскую змею.
Это наш самый долго снимавшийся выпуск. Начали три с половиной года назад во время КарибЭтноЭкспа, а закончили этой весной в Австралии и на Тасмании. Причем программа про то, почему мы друг друга жрём, получилась с хеппиэндом: все, кто на второй минуте появляется в кадре, в конце поженились. Соберетесь есть акулу — учитывайте этот странный побочный эффект.