Очистка рек от мусора
Ловим всё, что плывёт. Потом выгребаем экскаватором.
Хотя с таким мусорным дебетом и десяток экскаваторов не справится. Наверное, нужно что-то типа конвейерной ленты, которая будет сгружать мусор сразу в самосвалы.
Ловим всё, что плывёт. Потом выгребаем экскаватором.
Хотя с таким мусорным дебетом и десяток экскаваторов не справится. Наверное, нужно что-то типа конвейерной ленты, которая будет сгружать мусор сразу в самосвалы.
Это Таня и Бусинка.
Бусинка категорически недовольна тем, что её вынули из под кровати, отряхнули с шёрстки пыль и заставили фотографироваться. Таня категорически довольна тем, что наконец-то решилась, собрала вещи и уже через несколько дней улетит в Гватемалу – лечить людей, в труднодоступных горных деревнях департамента Тотоникапан.
Бусинка улучает паузу в съёмке и просачивается в свой любимый шкафчик с постельным бельём под Таниной кроватью. Мы с Таней тоже ухватываем паузу в разговоре и делаем по глотку ягодного чая из наших чашек. Продолжаем снимать без шерстяного пыхтящего шарика.
— Таня, ты как вообще поняла, что хочешь в Health & Help работать?
— Несколько лет назад мне встретилась статья, в которой рассказывалось о том, как русские врачи провозят медикаменты через границу и джунгли. И у меня первая мысль была «ничего себе, я тоже хочу так». Вот, теперь скоро я тоже буду так!
Хохочем. Я уже давно заприметила, что в благотворительности в основном люди с альтернативным мышлением работают, их непривычные вещи не тормозят, а притягивают.
Переходим на более серьёзное. Спрашиваю Таню про мысли о будущем.
— Если честно, мне немного страшно. Сейчас мне пришлось уволиться с работы в больнице, чтобы поехать в клинику. Я знаю, что у меня прервётся стаж и, вероятно, потом придётся снова начинать всё с самого начала. Но ещё я знаю, что здесь после моего увольнения на моё место сразу придёт новый врач, пациенты не останутся брошенными. Знаю, что в клинике, куда я еду – там нет такой роскоши, нет очереди желающих работать за бесплатно. Врачей нет, а пациенты ежедневно есть. И они нуждаются в помощи.
Таня пока не знает определённо, на какой срок она едет в клинику. Но едет – это точно.
Надеется, что Бусинка будет по ней скучать. А вот это уже не точно.
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689
Еду в автобусе из Сальвадора в Гватемалу. Местные на меня, бледного, любопытно косятся. Чую в себе неудержимую бурю отважного приключенчества. Прям храбрец-первооткрыватель.
В пригороде Санта Ана подсаживается ещё одна бледнолицая девчонка с потрёпанный рюкзаком и горящими глазами.
Разговоролисись.
Работает психологом-воспитателем (добровольцем) с трудной детворой: Сироты, подростки в бандах, дети с синдромом дауна. Сама из Австрии.
"Австрия, говорю,- там хорошее пиво с колбасой!"
Параллельно в одиночку она путешествует по Латинской Америке. Много всего интересного рассказывает и нахваливают добродушие местных. Я угостил ее шоколадом, а она взамен выдала мне горсть ягод Кокоте. Говорит, проехала всю Латинскую Америку: Аргентина, Перу, Боливия, Колумбия, Панама, Никарагуа, Гондурас, Сальвадор. Едет в Гватемалу, оттуда в Мексику.
Гондурас!?! - восклицаю я, - Там же гора трупов, море крови, люди стреляют друг в друга. Там же опасно!"
"А я,- говорю,- из России".
"О, Россия. Там холодно и пьют много водки", - замечает она.
"А, сейчас работаю в США", - добавляю я.
"США!?! - восклицает она, - Там же гора трупов, море крови, люди стреляют друг в друга. Там же опасно!"
Мириам уехала обратно в Португалию, её контракт закончился. Врач Лена тоже уехала, её ждёт московская реанимация, уже три месяца очень ждёт. Мы остались втроём с Лизой и В. Лиза и В. между собой ладят не особенно хорошо. Наверное, из-за того, что В. часто задаёт разные медицинские вопросы, перекладывая конечное решение на Лизу. Хотя, нет, скорее дело в том, как именно он задаёт эти самые вопросы. Большинство из них звучат так:
— Лиза, у меня там пациент с дерматитом…
— И?
— Ну, по такому виду дерматита у нас нет предписаний…
— И?
— Так что мне ему назначить?
— Надо смотреть в справочниках, подобрать что-то по их рекомендациям, ты же знаешь!
— Ну, ты это, помоги…
Лиза гневно вспыхивает, с алыми щеками идёт в аптеку, читает медицинские справочники, подбирает максимально подходящие препараты. Когда пациенты уходят, выговаривает В.:
— Ты можешь более точно формулировать вопросы, пожалуйста?
— Так я и так точно…
— Нет, точно – это так: «Лиза, у меня пациент с нетипичным дерматитом, пожалуйста, помоги мне подобрать препараты». Всё, я сразу пойму, без этих твоих ступенек.
— Ладно…
В. уходит шинковать овощи, сегодня его очередь готовить. Готовит он категорически невкусно. Начиная с того, что он совершенно не чувствует текстуру продуктов, кладёт все овощи в кастрюлю одновременно, из-за чего хлопья лука превращаются в пушистые облачка, картофель рассыпается в пюреобразную массу, а морковь остаётся с хрустящей серединкой. Заканчивая тем, что он совершенно не пытается регулировать солёность блюда и обычно всё, что он готовит – смертельно пресное. Мы пытались что-то с этим сделать, но В. всякий раз отвечает одинаково:
— Так у меня не было раньше в жизни необходимости готовить, вот я и не умею!
А на следующий приёмный день всё снова повторяется. Он всё также формулирует свои вопросы и стоит в дверях Лизиной приёмной, ждёт, когда она встанет и пойдёт разбираться.
Почему-то я, наблюдая за такими эпизодами, злюсь. Наверное оттого, что у меня были иллюзии, что на В. рассчитывать можно как раз таки больше, чем на кого бы то ни было здесь, ведь он бывший военный врач. Военный, пусть и с приставкой бывший, в моей голове почему-то всегда был гарантом точности, умения принимать быстрые и нестандартные решения в любых ситуациях. Каюсь, стереотип. В. его здорово разрушил в моей голове. Ему, бывшему военному врачу, я доверяю здесь сильно меньше, чем остальным.
Два дня буду рассказывать в Санкт-Петербурге о Гватемале и Никарагуа.
3 марта (воскресенье) в 13:00 в библиотеке им. Николая Рубцова
Это недалеко от станции метро Улица Дыбенко, ул. Шотмана, д.7 корпус 1
Буду рассказывать и показывать: про быть гватемальцев и никарагуанцев, про их одежду и питание, про их болезни, про культурные особенности.
И, да, это бесплатно.
6 марта (среда) в 16:00 в Военно-Медицинском музее
Это недалеко от станции метро Пушкинская, ул. Введенский канал, д.6
Здесь буду чуть больше говорить и показывать снимки: про заболевания и способы их лечения, которые применяются в клиниках, про бытовые особенности жизни местных, про врачей-волонтёров – ожидается много слушателей из медиков.
Организаторы написали у себя, что вход по билетам в музей, но мне прислали пароль для своих, поделюсь им с вами. По паролю «РОСЯ» (это сокращённая версия моего имени) вас пропустят бесплатно.
В общем, кто хочет послушать истории вживую, не текстами – приходите, буду рада.
Кирби не покидает идея развести огород на кучке земли, насыпанной посреди двора клиники. Там уже растёт розмарин и авокадовое дерево. Самих плодов авокадо на этом дереве , правда, нет и никогда не было, а дерево есть.
Но Кирби этого недостаточно, он ужасно хочет вырастить что-то съедобное. Каждый вечер после работы он шарится по окрестностям, ищет что-то пригодное для выращивания. Приволок жухлые листья лемонграсса и странной длинной мяты, с корнями выкопал, как положено. Посадил. Теперь наша кошка валяется не на земле, а на подушечке из листвы. Лемонграсс ей нравится больше, чем мята.
Срезал макушки у купленных на рынке ананасов. Конфисковал три кружки из обихода, налил воду, рассадил туда ананасовые макушки, ждёт корней.
Выковырял семечки из кабачков. Кабачки были так себе, поэтому семечки из них почти все худые, полые внутри, без мякоти. Всё же набрал несколько плотных, хороших, воткнул в землю. Из томатов тоже наковырял семечек, насыпал землю в коробочку, рассадил.
Ананасы в чашках дали корешки – белые, волосистые, как щётка. Кирби выкопал лунки, высадил. Где-то вычитал, что урожай будет примерно через полгода. Расстроился, что ему уезжать через две недели, не успеет застать его, брал со всех слово, что тот, кто останется здесь дольше всех пришлёт ему фото урожая. Уезжая, завещал мне помидорную рассаду, которая слабо напоминала рассаду, скорее – зелёные волоски, пытающиеся отвалиться от подпорки и сбежать из коробочки.
Ананасовые посадки погибли через месяц. Хоть мы и поливали, и от солнца прикрывали, не помогло. Кабачковые семечки погибли, даже не проклюнувшись. Я раскопала несколько – проверить, нашла вместо них комочки пушистой плесени, сгнили. Помидоры тоже не дожили до посадки, слабенькими оказались. Мяту кошка в конечном итоге выкопала и сделала в неё свои кошачьи дела.
Лемонграсс единственный, кто прижился, ничего. Хоть чай есть из чего заваривать, кисленький.
Собираемся ужинать. Знакомимся, запоминаю: кто откуда и как зовут.
Лена, реаниматолог из Москвы, её уже запомнила. С ней я и жить буду в комнате, только у неё есть свободное спальное место. Раскладывая свои вещи, заметила, что на её тумбочке лежит православное Евангелие – ещё одна точка соприкосновения, помимо того, что обе мы из одной страны мы ещё и одной религии, оказывается.
Лиза, педиатр и тоже из Москвы. Наверное, именно поэтому она больше других общается с Леной, у них тоже много общего. Общая Москва и московские парки, общие больницы и, частично, общие коллеги, общее личное – обе с некоторого времени в разводе, Лена чуть дольше, Лиза с этого года, недавно.
В. (имя не указывается полностью из-за последующих печальных событий с участием этого коллеги), военный врач из небольшого городка в Центральной России. С ним трудно сразу понять, что такого общего у меня и у других волонтёров с ним. В отличии от девочек, он менее чётко формулирует свои мысли и задаёт ещё меньше вопросов. Пока не понимаю, что он за человек, но ничего – мы ещё раззнакомимся тут, как следует, я тут надолго.
Мириам, медсестра из Португалии, подаёт на стол ужин – сегодня её очередь готовить. Тут всё по очереди: один волонтёр готовит, другой моет посуду. На следующий день готовит тот, кто вчера мыл посуду и так далее, по графику. Лена вписывает меня маркером в график, так что завтра я мою посуду, а послезавтра впервые готовлю здесь на всю команду. Запечённые овощи от Мириам – вкусное, хотя и недостаточно острое блюдо, на мой вкус. Можно доложить перец себе лично, перец есть. Мириам хохочет над тем, что я в первый же день в клинике плачу. Это я не плачу, это перец.
Почти сразу после ужина ложимся, в 21:00. Здесь всё по свету: с ним вставать около 5:30 утра , с ним и ложиться, так принято. Завтра суббота, поедем на рынок, так тоже принято – по субботам туда ездить, когда в клинике нет приёма пациентов. Заматываюсь в шерстяной костюм и два одеяла. Ночами тут зябко, около нуля, горы.