Давным-давно нам Миром светило не одно, а три солнца, которые находились близко к Земле. От этого на Земле было очень жарко и люди не знали ничего о снеге и холоде.
Они гуляли по Земле и не надо было им думать о теплой одежде. По всей Земле росли сказочные деревья, которые круглый год в избытке давали людям пищу. Но нашлись люди, которые не смогли достойно оценить "теплую жизнь": "Очень жарко,дышать не чем. Так дальше жить нельзя. Надо оставить одно солнце, а остальные убить." - капризничали они.
Белобородые старики остерегали этих людей: "Нельзя причинять зла солнцам, от этого будет много бед и несчастий". Но не послушались капризные люди и, позвав меткого охотника приказали ему убить стрелой из лука одно солнце. Охотник стал противиться им: "Старики запрещают убивать солнце". Но люди пригрозили убивать самого охотника, если он не выполнит их приказ. Испугавшись их угроз, охотник натянул свой могучий лук и прицелившись пустил длинную стрелу. Со свистом полетела стрела и пронзила небесное светило прямо в сердце. Одно солнце потухло, но жара не спала. "Убей и второе солнце", - приказали капризные люди охотнику. Охотник пронзил стрелой и второе солнце. Третье солнце, испугавшись людей уплыло далеко от Земли, куда уже не могла долететь стрела охотника. Погода стремительно стала холодать. Испугались люди: деревья померзли и детишки стали умирать от холода и недостатка пищи. Поля покрылись снегом, а вода сковалась льдом - пришла Зима! В большом страхе побежали люди к белобородым старика за советом. Старики ответили:" Не послушав нас вы накликали непоправимую беду. Нельзя воскресить потухшие два солнца. Выжившее солнце людям больше не доверяет. Надо добрыми делами вернуть доверие солнца к людям,может после этого оно вернётся к нам." "Мы готовы выполнить любые Ваши советы, лишь бы Солнце к нам вернулось", - взмолились люди. Согласились старики помочь людям и дали такой совет: "Везде рисуйте три солнца: на земле, на домах, заборах и в вышивке на одежде. Увидит уцелевшее солнце эти знаки и поймет, что к людям вернулся рассудок и они просят прощения, возьмет и приплывет к нам по ближе...".
Согласно популярной в интернете версии, единственное имя собственное в русской народной сказке появилось довольно поздно — и не ради рифмы с «внучкой», а из цензурных соображений. Мы проверили, правда ли это.
Спойлер для ЛЛ:правда
Вот что сообщает популярный блогер Игорь Бигдан (ibigdan): «А вы никогда не задавались вопросом, почему в русской народной сказке про репку только у Жучки есть имя? Остальные персонажи без имён — дедка, бабка, внучка, кошка, мышка. Оказывается, в сказке о репке, записанной в середине XIX века публикатором сказок и фольклористом А. Н. Афанасьевым и опубликованной в его сборнике, собака называется не Жучкой, а сучкой. Жучка появилась позднее в одной из многочисленных адаптаций для детей».
Аналогичные сведения сообщал журналист Сергей Доренко, отмечая роль цензуры в этой истории. Также о ней можно узнать из сервисов ответов на вопросы («Большой вопрос.ru», sprashivalka.com).
«Репка» — сказка народная, поэтому говорить о каком-то оригинале (первоисточнике) было бы не совсем корректно. Произведения устного народного творчества не только имеют свойство со временем видоизменяться, но и зачастую параллельно существуют в нескольких вариантах. Однако мы как минимум можем проследить историю первых публикаций.
Считается, что первым произведение о репке опубликовал собиратель русского фольклора Александр Афанасьев в своём сборнике «Народные русские сказки». В Сети в связи с этим часто упоминается 1863 год, однако мы нашли публикацию этой сказки в издании 1860 года. В более ранних доступных на сегодня источниках она не встречается, хотя само издание — перепечатка аналогичной книги 1858 года, о чём сообщается в начале тома. Саму же сказку, как так указано, записал А. Харитонов в Архангельской губернии.
Что мы видим? Действительно, на подмогу деду после бабки и внучки приходит безымянная сучка — по всей видимости, самка собаки. Небезынтересно также отметить, что после сучки к делу подключается не кошка или мышка, а «нога» (с ударением на «о»), причём только с приходом пятой ноги репку удаётся вырвать из земли. По этому поводу есть несколько версий — например, в издании 1983 года «Народных русских сказок А. Н. Афанасьева» сказано, что это ног-птица, то есть грифон. Но это примечание не совсем согласуется с вологодским вариантом сказки, приводимым тем же Афанасьевым («Бежит ножка по дорожке. "Ножка, пособи репку рвать". Рвали-рвали, не могли вырвать…»). Зато в вышедшем в 1868 году сборнике «Детские песни» под редакцией Петра Бессонова всё сходится: «Прилетела нóга, прилетела дрýга, прилетела третья…». На одной из дореволюционных иллюстраций мы можем видеть ноги в обыденном смысле:
Но нас больше интересует личность третьей помощницы, которая и у Бессонова названа «сучкой». Когда же она стала Жучкой? Произошло это ещё до Бессонова, но вскоре после выхода сборника Афанасьева. В 1864 году основоположник научной педагогики в России Константин Дмитриевич Ушинский выпустил учебник «Родное слово», который обрёл большую популярность и издавался с 1864 года до самой революции по нескольку раз в год. Именно здесь собака обретает имя: «Кликнула внучка Жучку. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. Кликнула Жучка кошку. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. Кликнула Жучка Машку. Машка за Жучку, Жучка за внучку, внучку за бабку, бабку за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. Кликнула Машка мышку. Мышка за Машку, Машка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку тянут-потянут — вытащили репку».
Как видим, помимо Жучки, Ушинский упоминает также Машку (возможно, кошку) и мышку. Скорее всего, за основу своей адаптации Ушинский взял именно архангельский вариант, опубликованный Афанасьевым, — он отличается от остальных. При этом Ушинский не оставил сведений о том, почему он отказался от слова «сучка», но, если учесть, что в XIX веке слово уже имело в том числе не самый приятный контекст, его поступок понятен. И в дальнейшем учебник Ушинского, который распространялся в самые отдалённые уголки страны, безусловно, мог оказать влияние на устную фольклорную традицию. Так, уже в «Репке», записанной фольклористами в Заонежье в 1926 году, мы встречаем и внучку, и Жучку, и Машку, и кошку, и мышку. В большинстве современных вариантов сказки Машки уже нет, поэтому в них Жучка —единственный персонаж с именем собственным (за некоторым исключением, когда Машка — имя кошки). Что касается нашего основного вопроса, то, действительно, «сучка» стала «Жучкой» уже после первой публикации народной сказки.
Отец Насти скончался от рака два месяца назад, оставив ее с десятилетней сестренкой Анютой. Он всю жизнь прожил честным работягой не отложив никаких сбережений, сестры ютились в маленькой советской двушке и денег хватало лишь на самое необходимое. Из-за отсутствия образования Насти приходилось перебиваться на низкооплачиваемых работах, а с таким плотным графиком о личной жизни можно забыть. Практически без выходных она впахивала кассиром в ближайшем супермаркете с утра до ночи. Анюта была спокойной и не разбалованной девочкой, поэтому Настя не боялась оставлять ее одну.
Похоронив отца, сестры часто оплакивали его долгими ночами, им не хватало его присутствия в доме; мужской руки, шуток, подбадривающего голоса и моральной поддержки. Он часто снился Насти и просил не грустить, но она ничего не могла поделать, давящая пустота от потери сжимала грудь, комок подходил к горлу и слезы сами лились ручьями.
Был родительский день. Настя попросила выходной, собрала Аню, и сестры поехали на кладбище купив сладостей и цветов. Они долго сидели на скамейке перед могилками отца и матери, вспоминали их безутешно рыдая. В тот день на кладбище было много народа, люди оставляли на помин угощения, накрывали рюмки с водкой корками хлеба, поминали родных. Туда — сюда сновали бездомные собирая еду после ушедших.
Погода выдалась теплая. Солнце на горизонте неумолимо клонилось к закату уступая место сумеркам. Сестры сами не заметили как засиделись до вечера. Будто какая-то неведомая сила сковала их погружая в сладкую дремоту, веки отяжелели и легкий сон объял их своим покрывалом.
Спустя несколько минут Настя вздрогнула очнувшись от сна и осмотрелась. Вокруг было только бесконечное поле крестов на фоне кроваво-красного заката и ни одной живой души. Все уже разъехались по домам. Над кладбищем нависла звенящая тишина.
Настя посмотрела на сестренку и поняла что та испытывает тоже самое. Весь день они просидели у могил будто погрузившись в транс и потеряли счет времени. Сестры встали и не спеша пошли по дорожке в сторону выхода. Мимо мелькали могилы разных людей, за каждой скрывалась чья-то прожитая жизнь. Не важно какая. Короткая или длинная, грешная или праведная, богатая или нищая, честная или лукавая. Смерть всех уровняла. Вот только сами могилы не выглядели одинаково: некоторые были заброшены и забыты, заросшие травой, с поломанной оградкой и покосившимися крестами, другие наоборот поражали своим богатством и размахом
Мертвецы с укором взирали на сестер с фотографий на надгробиях. Вот красивая светловолосая девушка лет двадцати смотрит с лукавым прищуром, будто завидуя сестрам за то что они еще способны ходить под солнцем; вот совсем молодой парень смотрит большими печальными глазами; зрелый мужчина с черно-белой фотографии грозно нахмурил брови будто виня девушек в том что они до сих пор живы; темноволосый мальчик с большого портрета грустно провожает их взглядом сожалея о том что кто-то еще способен дышать
Сестры поежились под осуждающими взглядами усопших и ускорили шаг. Мрачные сумерки окончательно вступили в свои права крася все вокруг в серо-синий цвет. Девушки шли очень быстро, но ряды могил все никак не кончались, хотя они должны были уже выйти за ворота. Сестры много раз ходили этой дорогой и никогда она не занимала столько времени. Чья-то злая воля водила их по погосту не давая его покинуть. Настю пробрал страх, было очевидно что происходит какая-то чертовщина. Особенно пугало повсеместное безмолвие. Ни щебета птиц, ни стрекотания насекомых, ни шума ветра в траве, ничего.
Спустя сорок минут блуждания сестры вернулись к тому месту откуда пришли — к могилам родителей.
У могил стоял мужчина. В его внешности присутствовало что-то пугающее. Может неестественная бледность лица, может мутный тяжелый взгляд, а может странная неподвижность не свойственная живому. Грешным делом, Насте даже показалось что она видела этого мужчину на одной из могил. Он явно ждал именно их.
-Здравствуйте — неуверенно промямлила Настя
-Не вам мне о здравии говорить, дорогуша — прохрипел мужчина подходя ближе — не туда вы с малюткой забрели, не в то время уснули и не в том месте проснулись. Какой же дурой надо быть чтобы притащить ребенка на кладбище, да еще и в такой день, когда всë иномирие празднует. Не поможет тебе твой батюшка, даже не надейся, нет его здесь, среди нас -
Призрачные тонкие материи и мир по ту сторону бытия получили невольное подтверждение. Реальность рассыпалась. Всë вокруг пришло в движение. Пустое и тихое кладбище наполнилось тенями и полупрозрачными силуэтами, которые окружили сестер со всех сторон. Призраки тянули к ним свои костлявые руки пытаясь прикоснуться к жизни, получить от них частицу той давно забытой энергии, которой они сами дышали когда-то. Они жаждали почувствовать под своими пальцами живую плоть, теплую кожу, услышать трепещущий пульс и биение сердца. Взамен от них исходила мертвая некротическая энергетика тлена, они были не способны дарить любовь и тепло, перейдя в иную фазу существования они могли дарить только холод и смерть. В воздухе повис тяжелый запах разрытой земли, от могил повеяло холодом.
Каких только покойников не было вокруг: увечные, безобразные, погибшие в авариях, с отсутствующими частями тел, оторванными челюстями, обморожениями, язвами от болезней, ожогами, покрытые черной коркой, обугленные будто головешки, сгнившие, изъеденные червями, раздутые, зеленые, даже чьи-то скелетированные останки жадно щелкали челюстями. Верхом на висельниках, пьяницах и других самоубийцах сидели черные рогатые черти, весело свистя и нещадно хлестая несчастных кнутами.
Сестры крепко прижались друг к другу под натиском нечистой силы. Покойники выли и стонали. Ватага кладбищенских бесов свистела и улюлюкала, гарцуя копытами на могилах. Громко хрюкая бесы выглядывали из-за надгробий, показывая язык и корча мерзкие рожи. Сама Княжна Смерть в черном балахоне устремила беспощадный взор своих пустых глазниц на девочек, жуткий оскал ее черепа лишал воли к сопротивлению и обездвиживал.
Сестры думали что их разорвут на части, но вдруг толпа усопших благоговейно расступилась освобождая дорогу Хозяину Кладбища. Высокий силуэт медленно двигался по дороге в направлении девочек. Это был бесформенный черный сгусток скопившегося горя, слез, тоски, беды и страданий всех людей, веками приходивших сюда оплакивать своих близких. Воплощение абсолютного негатива и некротической энергии. Хозяин явился за жертвами. Два глупых человеческих существа, посмевшие уснуть в его владениях в неправильный день, обреченно молили Бога об избавлении от кошмара, но у этой реальности был только один Хозяин.
Утром сторожа найдут трупы сестер. Они умерли крепко держась за руки, а на их лицах застыла гримаса невыразимого ужаса. Покойницы были неестественно худыми и легкими, будто некто высосал из их тел все жизненные соки. Сестер похоронят рядом с родителями, а люди еще долго будут судачить об этом происшествии. Ведуны и знахари поймут в чем дело: на этом погосте в услужении у Хозяина стало на две души больше.
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Всем понятно, что сказки братьев Гримм сочинили не братья Вильгельм и Якоб. Это сказки народные. Но что это был за народ и как он выглядел? Возможно, вы удивитесь, но у "народа", со слов которого записаны знаменитые сказки, "есть имя, отчество и фамилия". И даже портреты есть.
Доротея Вильд
Вот, например, Доротея Вильд, дочь состоятельного аптекаря и землевладельца. Именно с её слов записаны знаменитые «Гензель и Гретель», а также «Госпожа Метелица», «Столик-накройся», «Три маленьких лесовика»…
Жанетта Хассенпфлюг
Жанетта Хассенпфлюг рассказала братьям Гримм сказку «Принцесса и мышиная шкурка», похожую на нашу «Царевну-лягушку».
Мари Хассенпфлюг
Со слов Мари Хассенпфлюг записаны такие знаменитые сказки, как «Мальчик-с-пальчик», «Красная Шапочка», «Спящая красавица»...
(Стоп-стоп! «Красная Шапочка» – это ведь Шарль Перро, верно? Ну да. Погодите, мы ещё встретим в этой истории «французский след»…)
Август-Фридрих фон Гакстгаузен
Этого сурового мужчину звали Август-Фридрих фон Гакстгаузен. Баронскому семейству фон Гакстгаузен братья Гримм обязаны сказками «Дух в склянке», «Живая вода», «Королевские дети», «Старуха в лесу», «Шестеро слуг».
Филипп Отто Рунге
А это автопортрет известного немецкого художника Филиппа Отто Рунге. С его слов записана сказка «О рыбаке и его жене», очень похожая на нашу «Сказку о рыбаке и рыбке». Возникает вопрос: кто же рассказал эту историю Пушкину?
Кстати, знаете ли вы, что Арина Родионовна, вопреки распространённому мнению, няней Пушкина не была? Она нянчила старшую сестру Пушкина – Ольгу. Сам Александр Сергеевич подружился с «няней» (как её называли в семье) уже взрослым - во время Михайловской ссылки. К тому времени молодой поэт был хорошо знаком с трудами Ореста Сомова и немецких романтиков, утверждавших идею «народности литературы» (в частности, происхождения литературы из фольклора). Эта идея была чрезвычайно модной среди поэтов-романтиков, к которым причислял себя в то время и Пушкин, так что знакомство с «няней» легло на подготовленную почву. Но сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке» Пушкин взял, скорее всего, именно из немецких источников.
Доротея Фиманн
Единственная из информаторов братьев Гримм, кто был хоть как-то похож на «народную сказительницу», это Доротея Фиманн («Гусятница», «Ленивая пряха» и многие другие сказки). Но и она была не крестьянкой, а женой городского портного, к тому же француженкой по происхождению, а не немкой…
Неужели немецкие народные сказки придумывали французы?
Джамбаттиста Базиле (1566–1632), Шарль Перро (1628–1703), Братья Гримм (фото середины XIX века)
Нет, даже и не французы. Ведь и сказки Шарля Перро во многом совпадают со сказками жившего столетием раньше итальянца Джамбаттисты Базиле. А у сказок Базиле отыщутся следы и в «Тысяче и одной ночи», и в древних мифах...
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.
Начнём с «Колобка». Если спросить, о чём эта сказка, большинство людей скажет: «Об уходе из дома, об опасностях, подстерегающих нас на жизненном пути, и о неизбежности его конца». Всё это, конечно, тоже верно, но...
Давайте вспомним несколько народных загадок. «Катится катушка – ни зверь ни птушка». «Катится по голубому блюдечку золотое яблочко». «Голубой платок, красный колобок: по платку катается, людям усмехается».
Ответ на все три один – солнце. Это оно катится, это оно – колобок.
Так что же съела в сказке Лиса? Славянское слово «коло», от которого произошёл «колобок», означает круг, круговое движение. Самый первый круг и самое первое круговое движение, с которым сталкиваются люди в природе – это солнце и его движение по небу. От кругового движения Солнца по небу зависит смена времён года. Малый круг – зима, большой – лето. А сколько всего у нас времён года?
Столько же, сколько и зверей в сказке про Колобка – четыре!
Эта четвёрка часто встречается в славянском фольклоре. Вот, например, обрядовая песня, которой принято встречать весну:
Волку, медведю, Старому зверю, Лисице и зайцу - Пень да колода, На раменье дорога!
(Раменье – это густой лес, примыкающий к полю.) А вот начало одного из болгарских заклятий:
«Вышел святой Георгий на высокую гору, и заиграл в медную трубу, и собрал волка с волчатами, медведицу с медвежатами, лисицу с лисятами, зайчиху с зайчатами…»
Четыре времени года – четыре зверя. Причём именно как в сказке: волк, заяц, медведь, лисица.
А теперь обратимся к ещё более глубокой древности. Кроме четырёх времён года у нас есть четыре времени суток: утро, день, вечер и ночь. Ночь – это время, когда солнца нет. Куда делось?
– Съели! – утверждают древние египтяне.
По их представлениям, ночь – это битва между богом солнца Ра и гигантским змеем Апофисом, который глотает солнце. Утром Ра побеждает, и Апофис «выплёвывает» солнце, отпускает его.
Змей Апофис нападает на бога солнца. Египетский папирус
У индонезийцев солнце проглатывает огромный удав, а у японцев и китайцев – дракон.
Дракон проглатывает солнце. Традиционный китайский сюжет
В Иркутской области, на берегу реки Лены обнаружен комплекс наскальных рисунков, возраст которых – больше 5000 лет. На одном из них животное, очень похожее на крокодила, пытается проглотить солнце…
"Горе! Горе! Крокодил Солнце в небе проглотил!" Наскальный рисунок. За пять тысяч лет до Чуковского...
А у древних скандинавов солнце проглатывает чудовищный волк Фенрир.
Волк Фенрир древних скандинавов. Современный рисунок
Почему же наша лисица проглотила не солнце – а хлеб? Какая связь между солнцем и хлебом? Ну, это очевидно. Потому что, если не будет солнца (тепла), не будет урожая, не будет хлеба...
В общем, очевидно, что сказка о Колобке – ни что иное как рудимент (след, остаток) древнего циклического мифа, связанного со сменой времён года, с культом плодородия, с круговоротом жизни, с умирающей и возрождающейся природой.
Вот и секрет «живучести» сказки о Колобке. Это не просто сказка. Это зашифрованный временем пересказ мифа. Возможно, один из первых, если не первый сюжет в мире...
Теперь "Репка".
С нею, вообще-то, всё понятно. Единственное, что можно добавить – в народном варианте сказки вместо кошки и мышки были "но́га" (сосед) и "дру́га но́га" (ещё один, второй сосед), вот с их помощью Репку и вытаскивали. Заметим, что смысл сказки при этом меняется.
Если в привычном нам варианте речь идёт о том, что даже незначительное усилие может привести к масштабным последствиям (в данном случае – желаемым: репку вытащили), то народный вариант сказки можно интерпретировать так: сначала семья (род) полагается исключительно на свои силы, потом использует помощь приручённых животных, а потом, по мере того, как задача усложняется, приходится выходить за пределы рода, задействуя более сложные "социальные структуры".
А чем же не угодила народным рассказчикам мышка? Тем, что мышь в мифологии – посредник между "нижним" и "средним" мирами. В "среднем" мире живём мы, люди. А "нижний" мир – это мир враждебных человеку сил...
Отсюда переходим к "Курочке Рябе".
Яйцо во всех мифологиях – символ жизни, мира, порядка (космоса). Старик со старушкой, как им и положено, олицетворяют человечество, а мышка представительствует от опасных, разрушительных сил. Теперь внимание.
В народном варианте сказки старик со старушкой разбить яичко не пытались! Это сразу сделала мышка. А парадоксальное "били-били, не разбили" добавил Константин Дмитриевич Ушинский. И он же добавил сказке счастливый реалистичный конец – "снесу вам новое яичко, простое". В народной сказке счастливого конца не было. В ней был ужас без конца. В одном из вариантов:
"Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идёт просвирня, спрашивает: что они так плачут?
– Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко и разбилось! Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась.
Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала?
Она пересказала ему всё горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола.
Идёт поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил?
Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги изорвал".
В варианте, записанном знаменитым фольклористом Александром Николаевичем Афанасьевым, особенно достаётся Церкви – видимо, как институции, особо ответственной за сохранение миропорядка, но вообще рассказчики соревновались в изобретении самых разных несчастий: у кого село сгорело, у кого все жители с ума посходили.
Как видим, смысл народной сказки отнюдь не "загадочен". Вмешательство злых сил нарушает гармонию в мире, и мир повергается в хаос. Да, есть нюанс: всё началось "всего лишь" с яичка! Снова, как и в сказке про Репку, видим "эффект бабочки" (см. нашу статью "Чашка чая и теория катастроф").
"Загадочной" сказку сделал Ушинский. Но и эту загадку разгадать можно. Зачем старик со старушкой пытаются разбить "яичко пёстро́, востро́, костяно́, мудрено́"? Ну так "что имеем, не храним, потерявши – плачем" – это во-первых. А во-вторых, напомним, яйцо – символ жизни и мироздания, то есть – порядка, гармонии. И тогда "били, били – не разбили" не означает, что били сознательно. Ведь часто мы причиняем урон, например, миру в семье, не задумываясь об этом. А мир держится...
Пока не появляется мышка.
Мы рассказываем эти и другие истории, чтобы привлечь ваше внимание к журналу "Лучик":