Полет 3 - летней девочки на воздушном змеи
Полет трехлетней девочки, которая была зацеплена за веревки воздушного змея и поднята высоко в воздух в Наньляо, Тайвань.
Она была напугана, но, к счастью, не получила никаких телесных повреждений.
Полет трехлетней девочки, которая была зацеплена за веревки воздушного змея и поднята высоко в воздух в Наньляо, Тайвань.
Она была напугана, но, к счастью, не получила никаких телесных повреждений.
Госсекретарь США Энтони Блинкен покинул Китай, окончив свой трехдневный официальный визит в эту страну. Провожали крупного американского дипломата без какой-либо помпы, пришлось ограничиться крепким прощальным рукопожатием посла США в Китае Николаса Бёрнса. ИА Красная Весна
Чэнь Сяоси, Го Кекуа. Китайский плакат «Империализм и все реакционеры — бумажные тигры». 1965
Визит в целом сложно охарактеризовать как-то однозначно, либо, как удачный, либо — неудачный. Поскольку для такой определенности требуется наличие хоть какой-то интриги в части достижения результатов по итогу переговоров.
В данном же случае такие результаты были известны заранее, поскольку Вашингтон еще до начала визита посредством заявлений официальных лиц продемонстрировал свой бескомпромиссный «ястребиный» настрой на эти переговоры и, соответственно, предопределил этим ответную реакцию Пекина.
Так, накануне визита официальный представитель госдепартамента Мэтью Миллер заявил журналистам, что США «крайне обеспокоены» «поставками материалов» из Китая в Россию в последние месяцы, которые Москва якобы использовала для восстановления своей промышленной базы и производства вооружений, направляемых на поле боя на Украине.
Вашингтон даже предупредил Китай, что «по мере необходимости» готов «предпринимать дальнейшие шаги», если Пекин продолжит помогать России поддерживать ее военный потенциал.
Не остались в стороне и близкие американским демократам СМИ. Так, незадолго до визита Блинкена издание CNN процитировало чиновника госдепартамента США, заявившего, что глава госдепа планирует «еще раз выразить нашу глубокую обеспокоенность по поводу поддержки КНР российской оборонно-промышленной базы, а также нарушений прав человека и несправедливой экономической и торговой практики».
Не слишком настраивали стороны на позитивный лад и недавно озвученные в США планы по увеличению втрое тарифной ставки на китайскую сталь и алюминий или же призывы к полному запрету импорта китайских электромобилей.
На этом фоне еще за несколько дней до начала визита Блинкена в китайском издании Global Times, которое является структурным подразделением издаваемой ЦК Компартии Китая газеты «Жэньминь жибао», были опубликованы различные экспертные оценки относительно перспектив этого визита. По преимуществу данные оценки оптимизмом не отличались.
Так, по мнению эксперта-американиста из Академии общественных наук КНР Люй Сяна, тактическая цель Блинкена состоит в том, чтобы инициировать словесное наступление на Китай, в том числе по проблемам Южно-Китайского моря, Тайваня и торговым вопросам, тем самым продемонстрировав уверенность и силу администрации Байдена, а также оказав дипломатическое давление на Китай.
При этом эксперт высказал уверенность в том, что если Блинкен выдвинет подобные угрозы, Пекин обязательно нанесет «решительный ответный удар».
Аналогичное мнение высказал и другой авторитетный китайский аналитик — профессор Китайского университета иностранных дел Ли Хайдун.
Исходя из заявлений американских официальных лиц, указал Ли, создается впечатление, что США занимают консолидированную позицию по усилению давления на Китай. Это не способствует развитию переговоров, в связи с чем США необходимо исправить свое отношение, добавил эксперт.
В целом китайские эксперты давали негативный прогноз касательно этой встречи, указывая, что при нынешней американской риторике отношения двух стран могут лишь ухудшиться.
Так, профессор Китайского народного университета Дяо Дамин заметил, что если США не будут выполнять свои обещания, и наоборот будут упорствовать в попытках сдерживания Китай из-за предвыборной политики, вмешиваться в его внутренние дела, то это, скорее всего, окажет негативное влияние на будущую траекторию китайско-американских отношений.
На этом фоне нет ничего удивительного в том, что прилетев в КНР, Блинкен не был встречен китайскими властями как почтенный гость. Красную дорожку перед бортом его самолета не расстилали, а у трапа самолета его встречали чиновники не самого высокого ранга, что для трепетно относящегося к церемониалу Китая не может являться случайностью.
После прилета в Китай глава американского госдепа провел встречу с министром иностранных дел КНР Ван И, который в ходе беседы занял крайне жесткую позицию.
«Законные права Китая на развитие необоснованно подавляются, и наши основные интересы сталкиваются с проблемами. Соединенные Штаты не должны вмешиваться во внутренние дела Китая, подавлять развитие Китая и переступать красные линии, когда речь идет о суверенитете, безопасности и интересах развития Китая», — заявил Ван.
По итогу этой встречи китайский МИД сообщил, что стороны достигли консенсуса по пяти пунктам, среди которых традиционные дипломатические аморфные договоренности продолжать усердно работать над стабилизацией и развитием китайско-американских отношений, поддерживать обмены и контакты на всех уровнях, провести ряд консультаций по вопросу китайско-американских отношений, расширять культурные и межличностные обмены между двумя странами, а также продолжать консультации по международным и региональным вопросам и укреплять связь между специальными посланниками двух сторон.
Вскоре после разговора с Ван И Блинкен провел встречу и с председателем КНР Си Цзиньпином. И здесь произошло экстраординарное событие — почти сразу же после этой встречи неизвестно как произошла утечка фрагмента технической видеозаписи, ведущейся китайской делегацией, на котором Си в ожидании Блинкена спрашивает у кого-то из делегации — «когда этот уедет?», на что получает ответ — «вечером, сегодня».
Разумеется, в Китае во время встреч главы государства подобные «сливы» исключены, из чего можно сделать вывод о том, что слив видео осуществили сами же власти КНР, желая продемонстрировать свою, скажем так, невысокую оценку гостящего у них в стране американского партнера.
В своей речи к Блинкену Си Цзиньпин был весьма сдержан, хотя и указал, что Китай готов сотрудничать с США, но такое сотрудничество должно быть улицей с двусторонним движением.
«Китай не боится конкуренции, но конкуренция должна быть направлена на общий прогресс, а не на игру с нулевой суммой», — заявил Си.
Он также добавил, что США в отношениях с Китаем должны подкреплять свои слова действиями, а не говорить одно, делая при этом другое.
Указал глава КНР и на то, что США не следует создавать локальные блоки, призванные сдерживать какую-либо страну, противостоять ей или причинять ей вред, очевидно намекая на попытки Вашингтона сколотить «азиатское НАТО», прежде всего, за счет усиления милитаризации Японии, Филиппин, Австралии и ряда других стран.
Блинкен же ничего решительного при личных встречах с китайскими политиками не заявлял, однако по окончанию своего визита провел брифинг, на котором указал журналистам, что он предупредил Китай «прекратить экспорт материалов, которые позволят России восстановить свою промышленную базу».
Более того, он также отметил, что Вашингтон нашел свидетельства попыток Китая «влиять и, возможно, вмешаться» в предстоящие выборы в США.
В итоге визит столь высокопоставленного американского чиновника в США стал, пожалуй, одним из наиболее бесплодных за последние годы.
Блинкен прибыл в Китай с донельзя определенной и заведомо неизменной позицией, не планируя о чем-либо договариваться. При этом тезисы американского политика были по своей сути предельно грубыми и идеологизированными обвинениями Вашингтона в адрес Китая, которые хотя и звучат регулярно с различных американских трибун, но тут почему-то понадобилось выступить еще и непосредственно на трибуне в самом Китае.
Китайские аналитики подобное желание озвучить свои обвинения на китайской территории связывают с разгорающейся в США предвыборной гонкой.
К примеру, по мнению директора Центра американских исследований Фуданьского университета У Синьбо, жесткая риторика Вашингтона и политика Байдена в целом адресованы определенным группам избирателей внутри Америки, в связи с чем в ближайшем будущем США будут все сильнее усиливать свою антикитайскую риторику и политику.
«Если Байден почувствует, что его перспективы на выборах не очень хорошие, он может активизировать свои усилия, чтобы разыграть „китайскую карту“», — указал У.
Однако самым важным во всей этой картине является то, что Китай сам уже практически не верит в возможность какой-либо «оттепели» в отношениях с США.
Ведь, несмотря на то, что отдельные американские политики периодически намекают Китаю на возможность улучшения отношений в будущем, реальная политика Вашингтона неизменно и неуклонно ведет к изоляции Китая посредством выстраивания США ряда военно-политических союзов, а также сдерживанию любым способом экономического роста Китая, в том числе для провоцирования социального и внутриполитического кризиса.
США не прекращают своих усилий по развитию военного альянса AUKUS, прежде всего в части развития атомного подводного флота Австралии, активно милитаризируют обращенные в сторону китайского побережья Филиппинские острова, в том числе создавая там новые военные базы, и главное, США всё более серьезно затачиваются на милитаризацию Японии, разумно полагая, что это единственная реальная военная сила в регионе, могущая хоть что-то противопоставить Китаю.
Цитата: Оборонные объекты США в Индо-Тихоокеанском регионе
Имея все это в виду, неудивительно, что власти КНР принимали Блинкена, мягко говоря, без энтузиазма, понимая, что с этого визита даже клока шерсти не получить, а вот американцы будут вовсю отрабатывать свою антикитайскую повестку.
Однако это вовсе не означает, что Китай не готов вмиг замириться с США хоть уже сегодня, чему свидетельствует в целом примирительная (хоть и с известной долей возмущения) риторика китайских официальных лиц вплоть до самого Си Цзиньпина.
Только вот Вашингтон никакого примирения не желает, прекрасно понимая, что с каждым годом Китай становится все сильнее, как в экономическом, так и в военном плане, особенно на море, что само по себе уже представляет угрозу мировой власти США.
Поэтому удушение Китая в сфере экономики и в виде сжимания вокруг него кольца из враждебных военно-политических блоков США продолжат, что Пекин прекрасно осознает.
Не в последнюю очередь именно такое осознание сподвигает Китай оказывать России политическую и не только помощь в ее противостоянии с Западом, поскольку в КНР понимают, что как только США разберутся с Россией, примутся за Китай.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Книга Элизы де Видо «Буддийские монахини Тайваня» — результат многолетнего полевого исследования на острове, население которого отличается тягой к религиозному синкретизму. О пестром разнообразии местных верований, об особенностях гуманистического буддизма и о роли монахинь в жизни тайваньского общества читайте в материале востоковеда и переводчика Виталия Андреева.
Элиза де Видо. Буддийские монахини Тайваня. СПб.: БиблиоРоссика, 2024. Перевод с английского Кирилла Батыгина
Слово «Тайвань» в названиях отечественных монографий встретишь нечасто. Уже на этом основании книга, о которой пойдет речь, достойна особого внимания. Вдобавок это пионерское исследование, выполненное в лучших традициях зарубежной синологии. Но читатель наверняка задастся вопросами: почему именно буддизм, почему монахини и почему все-таки Тайвань? Ответить на них можно одной простой фразой: на Тайване больше прошедших полное посвящение буддийских монахинь, чем в любом другом уголке мира. И если, узнав об этом, вы испытали удивление, то, скорее всего, это удивление того же рода, что привело Элизу де Видо к желанию разобраться в исторических, культурных и социальных основаниях этого феномена.
Представьте себе океан и горы, уходящие далеко-далеко за горизонт. Вдали, на склонах или в расселинах, в самых живописных местах — монастырь, храм или святилище, обязательно с кумирней, а иногда и с расписной крышей, увенчанной фигурами будд или керамических драконов, играющих жемчужиной-мирозданием. Таков пейзаж, открывающийся взору заезжего туриста в приморских поселках и городках Тайваня. Это наблюдение вчуже, но и оно уже кое-что говорит о местной религиозной ситуации. Но, чтобы разобраться по-настоящему, понять, что там не вовне, а внутри, требуется серьезное полевое исследование.
Элиза де Видо осуществила именно это. У нее была возможность провести подлинное академическое исследование, и она этим шансом сполна воспользовалась, опубликовав первые статьи в 1999 году при поддержке коллег из Института имени Риччи (к слову, названного так в честь первого европейского синолога — иезуита Маттео Риччи). Крупномасштабность замысла видна с самого начала. Элиза де Видо год за годом реализовывала свой исследовательский план, дополняя письменные источники собственными данными, собранными за время пребывания на Тайване. Оттого и у читателя легко складывается общая картина. Даже неподготовленному читателю будет нетрудно войти в курс дела: издание снабжено картами и иллюстрациями, а также глоссарием и весьма толковыми примечаниями. Из коих, например, можно узнать, что буддийских монастырей и храмов на территории современного Тайваня более двух тысяч (а по некоторым данным доходит до четырех). К слову, многие из них открыты для посетителей, а некоторые принимают в обители иностранцев в модные по нынешним временам ретриты (что-то вроде буддийского туризма).
Впрочем, есть множество нюансов в понимании собственно тайваньского контекста. Для начала читателю придется распрощаться с принятыми в отечественной синологии очевидностями. Вообще-то, на Тайване живут не совсем китайцы. Дело в том, что за три с лишним века ханьские переселенцы из Фуцзяни и других прибрежных земель смешивались с коренным населением, после 1895 года добавились японцы, а около 1949 года еще и миллиона два выходцев из всех уголков Китая, включая маньчжур, дунганцев и монгол. Все эти пришельцы и коренное австронезийское население смешивались так причудливо, что называть современных нам жителей Тайваня китайцами можно лишь в угоду идеологическим установкам. Тем более что многие из них ныне идентифицируют себя как «тайваньцы», что бы это ни значило. В религиозном плане важнее всего то, что население Тайваня веками прирастало иммигрантами, и каждая новая община из-за моря-океана привозила с собой собственных богов. Упомянем отдельные народные культы бодхисаттвы милосердия Гуаньинь, защитницы мореплавателей Мацзу, и многочисленных собирательных божеств Ванъе, спасающих от несчастий и болезней, — и это лишь самые популярные культы*. Добавим к этому, что в усадьбах богатых семей устраивались еще и родовые храмы, сохранившиеся до нашего времени, например в старинном Тайнане.
Непредсказуем ответ на простой, казалось бы, вопрос: «А какая главная религия на Тайване?» Многообразие религий обескураживает, равно как и их давнее бесконфликтное сосуществование. Но еще более удивительны привычки тайваньских верующих: около 80% посещают храмы и религиозные церемонии разных конфессий. Синкретизм впитывается с молоком матери, ведь многие тайваньские семьи возникли благодаря смешанным бракам, так что родители нередко исповедуют абсолютно разные религии. А если приглядеться, религиозный синкретизм — часть восточноазиатской картины мира и вполне органично вписывается в мировоззрение жителей Тайваня, будь то тайваньцы с китайскими, японскими и прочими корнями. При этом буддизм остается общим знаменателем, своеобразной парадигмой, которая вбирает в себя различные мировоззрения (будь то конфуцианство, синтоизм или даже шаманизм). Хотя из-за множества школ и направлений буддизм напоминает лоскутное одеяло, при этом он покрывает весь китайский и некитайский мир Восточной Азии. Общепризнано, что буддизм, стоящий на позициях универсалистской этики, значительно расширил благотворительную деятельность во всем регионе.
Впрочем, социологи из базирующейся на Тайване Академии Синика* регулярно проводят опрос, предлагая тайваньцам выбрать только одну религию. Вот как выглядели результаты опроса в 2021 году: 27,9% считали себя последователями местных религиозных культов, 19,8% назвались буддистами, 18,7% — даосистами, а еще 23,9% считали себя неверующими и потому никакую религию не назвали. Христиане остались в меньшинстве (5,5% причислили себя к протестантам и 1,4% — к католикам), еще 2,2% назвали себя последователями религиозного течения Игуаньдао (игуаньдао 一 貫 道), исповедующего принцип «соединения пяти учений» (конфуцианства, буддизма, даосизма, христианства и ислама). Есть на Тайване и мусульмане (в основном потомки дунган и новые иммигранты из Малайзии и Индонезии). О многочисленных сальвационистских движениях, будь то западных или восточных, наподобие Армии спасения или Учения Небесного императора (тяньдицзяо 天 帝 教), можно написать отдельные монографии. И хотя весь этот религиозный синкретизм на Тайване может показаться до смешного карнавальным, он укоренен, серьезно влияет на все сферы жизни, а главное — возник не на пустом месте: мультиэтническое общество, выбравшее демократический путь развития, просто не может опираться на доминирующую роль какой-либо одной религии, в противном случае оно рискует слишком многим, и в первую очередь свободой. В многомерном сознании человека, живущего на Тайване, пиетет к разным богам отражается и в восприятии сферы политики. Это открытое и свободное пространство, где монашествуют без оглядки на руководящую силу партии, в отличие от континентального Китая. В том числе поэтому Тайвань иногда уподобляют буддийскому раю — «Чистой земле» (цзинту 淨 土). Кстати, еще со времен периода Цин многие из монахинь были преданными последовательницами чань-буддизма и/или чань-буддизма и школы «Чистой земли».
Обозревая все это пестрое многообразие с высоты прожитых на Тайване лет (как-никак «почти полжизни»), Элиза де Видо останавливает свой исследовательский выбор на буддийских монахинях. Дело в том, что именно женская религиозность вызывает наибольший интерес, особенно в контексте Восточной Азии, где традиционные семейные ценности и прагматизм исторически преобладали. Как можно было бы предположить, женщины в патриархальном обществе не слишком склонны к принятию обета безбрачия. Ан нет, это еще один пункт, по которому тайваньский буддизм выделяется из общепринятой схемы. Элиза де Видо указывает на роль социально-экономических изменений, равно как и на прогресс в сфере нравов, отмечая важное значение феминизма и роль гражданского общества. При этом она не обходит стороной историю глобального развития буддизма, в том числе китайского. Выбранные ею рамки — с 1949 года до начала XXI века — позволяют охватить общемировые тенденции и вдобавок не проглядеть локальные особенности. А еще заглянуть в грядущее, ответив на вопрос: как женщины-буддистки влияют на преобразование тайваньского общества. Феминистская критика буддизма в книге практически не представлена, зато упоминаются отдельные буддистки-феминистки. Дело в том, что большинство монахинь опираются на собственно буддийское учение. Они продолжают вести свой образ жизни, «без открытого противостояния патриархальным устоям общества». Или, словами Элизы де Видо:
«На самом деле, орден монахинь на Тайване процветал скорее в параллели, а не в сотрудничестве с феминистскими движениями как на острове, так и за его пределами».
Три мощнейшие неправительственные организации воплощают в жизнь концепцию гуманистического буддизма на Тайване. Это фонд «Цыцзи» («Милосердное вспомоществование», учрежден в 1966 году) во главе с наставницей Чжэнъянь, «Фогуаншань» во главе с наставником Синъюнем (буквально «Гора света Будды», 1967 год) и «Фагушань» во главе с наставником Шэнъянем («Гора барабана дхармы», 1989 год). Об их созидательной деятельности в книге сказано немало. Важно, что с Тайваня они распространяют свою благотворительную помощь и на другие страны. Благотворительный фонд «Цыцзи» с его наставницей Чжэнъянь, возможно, самая заметная среди тайваньских буддийских общин. Чжэнъянь, родившаяся в 1937 году уроженка Тайваня, единственная женщина, возглавляющая одну из крупнейших буддийских организаций. В 2022 году проект «Би-би-си» «100 женщин» назвал ее одной из ста влиятельных и достойных подражания женщин планеты. Основанный ею фонд «Цыцзи» развил благотворительную деятельность в беспрецедентных масштабах. Не случайно Чжэнъянь в книге уделяется много внимания — ей посвящена вся вторая глава.
По сути, за первой главой, где дается изобилующая подробностями историческая преамбула, следует переход к современности. Обсуждается значительная польза, которую приносит тайваньскому обществу буддизм, несмотря на кое-какие минусы. В целом монография определенно составлена со вкусом: глава «Аудиенция у наставницы Чжэнъянь» написана так, что возникает эффект присутствия, за ней следует глава о проекте «Надежда» по восстановлению разрушенных землетрясением школ, попутные размышления о спорном вмешательстве в школьное образование, а дальше — отдельная глава о роли женщин в «Цыцзи» с детальным описанием деятельности монахинь и мирянок. Каждая тема подается с подробностями, с привлечением тайваньского и общемирового контекста. При этом книга насквозь полемична. На Тайване буддийский дискурс все время расширяется вовне, и доказательство тому — многочисленные буддийские телеканалы с выступлением наставников и наставниц. Открыты несколько буддийских университетов. Фонд «Цыцзи» уже имеет представительства в нескольких десятках стран мира. Тема, выбранная Элизой де Видо, только на первый взгляд кажется узкой.
Если бы доктор Фрейд имел возможность ознакомиться с «Буддийскими монахинями Тайваня» Элизы де Видо, то он, вероятно, включил бы буддийские монашеские ордена в книгу «Психология масс и анализ Я», где речь заходит об «искусственных толпах». Образующие систему символы, употребление «священных слов», по Лакану, скрепляют связь между верующими, которая конституирована буддийским дискурсом и основывается на любви (либидинального характера). Внутри буддийской общины (сангхи) монахини должны соблюдать свод виная, искать прибежище в Будде, дхарме и собственно сангхе, обсуждая духовную жизнь языком канонов, а в часы коллективного досуга — то распевать «Амитофо», то общаться языком жестов ради тишины и покоя. От жесткого распорядка дня, увы, тоже никуда не деться. При этом в деятельности «Цыцзи» буддийский гуманизм объединяется с конфуцианским: члены общины ратуют за распространение «традиционных нравственных ценностей» — благотворительности, сострадания, почтительности к старшим, благопристойности, социальной гармонии и просвещения. Это ценности, приемлемые для всего населения Тайваня, как для буддистов, так и для небуддистов. Проповедующие эти ценности «Безмятежные рассуждения» (цзинсыюй 靜思語), записанные Чжэнъянь, с 1990-х годов стали бестселлером и даже вошли в школьную программу. Когда живешь на Тайване, то время от времени на глаза попадаются некоторые из сотен сентенций, причем в самых неожиданных местах — будь то стены кафе, ресторанов, уборных или автомастерских. Вот, к примеру, одна из самых известных сентенций:
В мире есть две вещи, которые нельзя откладывать: во-первых, проявление почтительности к родителям, во-вторых, добрые дела.
Две завершающие книгу главы посвящены буддийской НКО «Сянгуан», ее вкладу в развитие образования, а также подробному рассмотрению концепции гуманистического буддизма. И продолжают отвечать на общие для всего исследования вопросы: каким образом женщины способствовали развитию буддизма на Тайване, в какой мере буддизм определяет роль и идентичность тайваньских женщин, как женщины-буддистки влияют на формирование будущего всего тайваньского общества.
В заключение можно сказать, что эта книга точно понравится историкам, религиоведам, антропологам и социологам, ведь она дарит уникальный шанс побывать в буддийском сообществе в сопровождении объективно мыслящей исследовательницы, которая тактично берет интервью, с энтузиазмом участвует в буддийских мероприятиях, самокритично рассказывает о личных наблюдениях. Заинтересованному читателю все эти инсайты будут более чем интересны, да и тем, кто хочет лишь мимолетно подглядеть, что творится в буддийском закулисье, скучно не будет. К тому же русский перевод текста выполнил Кирилл Батыгин, прекрасно ориентирующийся в азиатских контекстах.
Тропические баньяны возвращают природу на место домика на дереве Аньпин на Тайване.
Здание, которое раньше было складом, принадлежавшим компании Tait & Company,теперь заросло неумолимым скоплением баньяновых деревьев.
Их раскидистые корни и ветви покрывают стены и окна здания, переплетаясь с кирпичом и штукатуркой, как если бы они были частью первоначального архитектурного замысла.
DigiTimes прокомментировало ситуацию с производством TSMC после недавних мощных подземных толчков.
💥 В понедельник на Тайване было зафиксировано множество землетрясений. Было порядка 100 землетрясений, из которых самое мощное было в 6,3 балла. Полупроводниковое производство на западе все равно было частично нарушено, хотя быстро восстановилось.
💭 В качестве меры предосторожности TSMC пришлось эвакуировать персонал.
💭 Напомним, что землетрясение магнитудой 7,2, произошедшее 3 апреля, официально обошлось TSMC примерно в 92 миллиона долларов. Неофициально множьте на 3х. На острове также расположены фабрики других крупных производителей, таких как Foxconn, Micron, UMC, Pegatron, Compal и Quanta Computer. Пока неизвестно, как землетрясение отразилось на их работе.
Как вы думаете, приведут ли данные события к росту цен на процессоры и видеокарты ? Отпишитесь об этом в комментариях.
#TSMC #Катаклизм #Производство
Давно я был наслышан о «прикосновении отсроченной смерти». О нем сообщали различные корейские, японские и китайские источники. Это казалось абсурдом. Ясно, что хорошо сконцентрированный и нанесенный в нужное место «атеми» может отправить человека на тот свет - это можно продемонстрировать. Но как поверить в то, что легкое прикосновение, почти незаметное для жертвы, может привести через две недели или два месяца к серьезным нарушениям внутренних органов, часто приводящим к смерти? Это, похоже, уже слишком. Я не мог поверить в это даже после того, как увидел много невероятных подвигов в боях на протяжении многих лет. Проведя какое-то время в залах каратэдо в Азии, я так никогда и не подошел близко к тому, чтобы увидеть это искусство. В 1955 году я отправился на Тайвань. Там передо мной прошло много разнообразных одаренных бойцов - людей, которые ломали кирпичи с той же легкостью, с какой ваша жена сломала бы кусок пирога; людей, которые могли лишь слегка коснуться вашего тела и вызвать этим появление ярко-красной линии у самой поверхности кожи; людей, которые могли выдержать вес свыше 80кг на своем фаллосе; людей, которые могли засунуть руку до локтя в необработанную, довольно твердую почву; людей, которые поджигали свои пальцы. Но мне снова не удалось увидеть «касание отсроченной смерти». Через два года я стал готовиться к отъезду.
За неделю до того, как должен был отойти мой теплоход, я беседовал в столице с известным тайваньским учителем кулачного искусства, звали его Оу Синьян. Его демонстрации боевого искусства были одновременно красивыми и мощными, рассказ очень оживленным (знание литературного китайского языка было достаточным, чтобы мы обходились без переводчика). С помощью соответствующих анатомических схем он объяснил, что мастера Шаолиня на протяжении веков руководствовались при нанесении «атеми» временем суток. Мастер говорил, что кровь подходит близко к поверхности тела в разное время дня по-разному, и бойцу нужно лишь знать ход ее циркуляции, чтобы нанести удар в ту часть тела, где кровь находится близко от поверхности. В этом случае наверняка наносится сильная травма, возможно даже с последующей смертью.
Метод проверен временем и надежен, продолжал мастер. Любой врач - специалист традиционной китайской медицины может подтвердить его действенность. Действительно, когда жертва драки приходила (или чаще ее приносили) к врачу, врач проводил лечение пользуясь той же анатомической схемой, если травма проистекала именно от таких ударов, соответствующих времени дня. Сказанное было поразительным. На Западе ничего подобного известно не было. Но все же - это были только слова. Могу ли я увидеть какие-либо доказательства? Сомнения обуревали меня.
Маленькая бородка Оу ощетинилась, хотя выражение лица не изменилось. Я поспешно сказал, что хотя и готов поверить его словам, не требуя доказательств, но многие скептики на Западе в это не поверят. Их можно убедить только какой-либо осязаемой демонстрацией.
Мастер произнес краткую команду. Из задней комнаты вышел молодой человек лет 25 с бесстрастным видом и гладкими мускулами. Оу встал со своего места и подошел к ученику. Без каких-либо предупреждений он быстро нанес ему удар, но не слишком сильный, не сжатым кулаком, а лишь суставами пальцев, в левую часть корпуса, где сразу после удара появилось маленькое красное пятно.
Оу вернулся на свое место; ученик кое-как добрался до кушетки с чужой помощью. Оу сказал, что в это время (около 3 часов пополудни) было очень опасно наносить удар в место с большим количеством крови. Поэтому удар был направлен несколько в сторону от опасной точки, так чтобы только продемонстрировать метод.
Оу взял меня за локоть и подвел к кушетке. Юноша лежал на спине, все тело напоминало мокрую тряпку; широко открытые глаза никуда не смотрели; дыхание было затрудненным и ускоренным. Я потрогал его лоб - он был холодным и влажным.
Оу сказал: «Не поверите же вы, что после такого удара ученик мог драться еще хоть мгновение?»
Я ответил: «Конечно нет».
«И как же», - продолжал он, - «ученые Запада объясняют все это? Я ударил его очень слабо в то место, куда часто бьют на западных соревнованиях по боксу. В этих соревнованиях удар, подобный моему, не только не причинил бы вреда противнику, но и оставил бы меня открытым для контратаки. Вы должны поверить, что техника и сила - это еще не все, что нужно в схватке. Важно знать куда ударить. Вы, конечно, это знали и раньше, но сегодня узнали еще одну важную вещь - когда ударить. Наша судьба не только в звездах, но и в часах. Помните это»
К этому времени юноше дали какое-то лекарство, и его дыхание стало более спокойным. На мой вопрос о состоянии ученика Оу ответил, что с ним все в порядке благодаря лекарству, и он еще около месяца будет не в той форме чтобы драться. За это время придут в порядок его внутренние органы.
Я устал и чувствовал себя немного выведенным из равновесия. После демонстрации приема наш разговор стал затухать, я готовился уйти. Однако неожиданно вспомнил о «касании отсроченной смерти». Может быть, удар в определенное время - это выражение той же силы? Чувствуя угрызения совести за отнятое у него время, я все же спросил Оу, слышал ли он что-нибудь об этом. Оу ответил не сразу. Он спокойно смотрел на меня. Это продолжалось минуту или больше. Я тоже смотрел ему в глаза; сердце во мне колотилось, а разум подсказывал, что я зашел слишком далеко и обидел мастера.
Оу сказал несколько слов по-тайваньски которых я не понял. Юношу вынесли вместе с кушеткой. Все вышли, кроме одного мальчика лет 15. Оу повернулся ко мне.
«По вашему тону видно, что вы связываете это так называемое „касание отсроченной смерти“ с ударом в определенное время который вы только что видели. Вы правы. Однако умение выполнять это „касание“ находится далеко за пределами возможностей большинства мастеров, даже самых лучших. На Тайване я один владею этим. Но редко демонстрирую свое умение даже перед китайцами».
В этом месте Оу улыбнулся, впервые за все время нашего разговора, и сказал: «Здесь контроль менее уверенный, чем в простом „ударе в определенное время“. Поэтому и опасность куда большая. Кто захочет подвергаться такому „прикосновению“, когда опасность не только физическая, но и психическая? Может быть, вы?»
Я ответил не сразу, думая что он шутит и будет продолжать свою речь и дальше. Но Оу замолчал. Он сидел со сводящей с ума слабой улыбкой и ждал. Тут уж заговорил я, признавшись, что я не только не квалифицированный, но и вообще не боец, возраст у меня не тот, и что через неделю меня ждет корабль и т.д.
Оу засмеялся, дав мне знак умолкнуть, и только тогда я понял, что он действительно пошутил.
Оу указал на юношу в задней части комнаты; тот не колеблясь вышел вперед. «У моего сына не было еще опыта, а он ему очень нужен», - сказал Оу просто.
Я поднялся, чтобы посмотреть. Оу начал движения своим правым указательным пальцем, легко поставив своему сыну точку чуть ниже пупа. Потом он снова повернулся ко мне.
«Вот и все, просто прикосновение. Ци передалась очень гладко. Так как вы уезжаете через неделю, я рассчитал эффект на три дня. В полдень ровно через три дня Алиня начнет тошнить и он сляжет. Так что я поручаю Алиня до этого времени вам. Через три дня встретимся в Тайбэе в „Южион-отель“. А пока - до свидания».
Так закончился наш разговор. Алинь со своей неизменной улыбкой возвратился со мной в Тайбэй. Я спросил, почувствовал ли он что-либо, когда отец сделал «прикосновение»? Алинь ответил отрицательно. Три следующих дня мы были неразлучны, и он очень понравился мне. Алинь помогал мне собираться на корабль - упаковывал багаж.
Утром третьего дня Оу, одетый на манер западного бизнесмена, пришел в мой отель. После обычных формальностей за чашкой чая он спросил, следил ли я за Алинем. Я ответил, что он все это время был со мной.
Мы втроем прогулялись по беспорядочной грязной прибрежной части города и вернулись в отель как раз в двенадцать. Мы зашли в мою комнату; Оу и я сели в кресла, Алинь лег на диван. Мы оживленно беседовали, но я думал об одном - о времени. Я попытался незаметно посмотреть на часы (12-05). Оу заметил мое движение.
«Не беспокойтесь», - сказал он, - «это произойдет, а я лучше подготовлюсь». С этими словами Оу открыл небольшую сумку, которую принес с собой, и достал оттуда несколько бутылок с жидкостями разных цветов и оттенков. Он взял их с собой в ванную комнату и пробыл там минут пять. Вернувшись, Оу сел в кресло подальше от кровати.
Через три или четыре минуты Алинь заговорил, чтобы нарушить тишину: «Пока что, папа, абсолютно ниче...» Голос оборвался и настала тишина.
Оу встал, сказал «это произошло»; подошел к кровати и потрогал пульс потерявшего сознание сына. В следующий момент он уже был в ванной и готовил микстуру.
Я подошел к кровати: пульс Алиня почти не прощупывался. Это обстоятельство вместе с открытыми пустыми глазами испугало меня. Вернувшись в кресло, я почувствовал себя совершенно беспомощным. Оу не обращал на меня внимания. Алинь после принятия микстуры постепенно приходил в себя, бледность почти исчезла. После массажа, холодного и горячего компрессов Алинь снова стал выглядеть как обычно.
Только тогда Оу повернулся ко мне. Он не пытался скрыть крайней усталости, хотя голос его был таким же мягким, как и раньше. Я понял, что он рисковал жизнью сына, и теперь хочет послать меня к черту.
«Вы видели?» - просто сказал Оу.
«С мальчиком будет все в порядке?» - спросил я обеспокоено.
Усталым голосом он ответил: «Да, бояться нечего. С ним все в порядке. Равновесие было пугающе неустойчивым, но это уже моя проблема. Теперь все хорошо. Через три месяца вообще все пройдет и не будет никаких последствий».
А потом: «Но теперь-то вы удовлетворены?»
Сказав ему, что да, и поблагодарив, я смущенно вышел, чувствуя себя в душе подлецом по отношению к юноше, к которому успел искренне привязаться.
Хотя, наконец-то я добился желаемого. Я увидел «прикосновение отсроченной смерти», которое почти привело к нужному концу. Могу поклясться на Библии, что оно существует, и нужно отдать должное мастеру Оу Синьяну постигшему столь страшно-великое искусство!!! И все же радость от полученного знания не была полной. В последний день, когда отходил мой кораблю, я увидел с палубы улыбающегося Алиня рядом со своим отцом. Они махали мне пока корабль не отошел от пристани. Думаю, что оба поняли мои чувства, и пришли чтобы их развеять. Им это удалось...
«Секретные боевые искусства мира», Джон Ф. Гилби, 1991г.