Пикабушники, помогите плиз узнать год издания книги Бодлера, издательства Кальманнн Леви, фото прилагаю
В книге не указан год выпуска, может, кто сталкивался с таким?
В книге не указан год выпуска, может, кто сталкивался с таким?
Года три назад во Владимирском госуниверситете в качестве эксперимента студентам прочитали стихотворение Шарля Бодлера “Падаль”. Как вы понимаете, знатоков творчества скандального французского поэта среди них оказалось крайне мало, поэтому текст стал для ребят большим сюрпризом. Не очень приятным.
Часть аудитории не смогла скрыть своего явного отторжения, если не сказать отвращения. И это при том, что студентов более-менее подготовили к восприятию Бодлера, рассказав им предварительно об искусстве эпохи символизма.
А теперь представьте, как реагировала почтенная парижская публика, открывшая в 1857 году свежеизданных сборник стихов под провокационным названием “Цветы зла” и ознакомившаяся там с этим творением?
Для полноты ощущений давайте мы вам процитируем самое начало оттуда:
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
А дальше, скажем так, на протяжении последующих 12 строф Бодлер весьма красочно развивает эту тему, приводя все новые и новые подробности разложения несчастной кобылки под палящим солнцем. А ближе к концу делает финт, уверяя свою прекрасную собеседницу, что и ее ждет точно такой же финал:
Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.
Дальше опять-таки идут новые детали весьма готичного характеры, теперь уже относящиеся к будущим метаморфозам усопшей красавицы. Однако заканчивает это стихотворение поэт на оптимистичной ноте, обещая сохранить ее красоту. Видимо, в своем искусстве.
Идея понятная и многократно обыгранная в мировой литературе. Тут можно сразу вспомнить “Памятник” Горация, целиком посвященный теме бессмертия искусства в сравнении с бренным миром. Но здесь Бодлер делает два неожиданных для современников хода.
Во-первых, он концентрируется на детальнейшем воссоздании картины гниения, намеренно провоцируя у читателя рвотные позывы. Хотя, казалось бы, для донесения мысли о нетленности творчества такие образы явно избыточны.
Во-вторых, точно так же намеренно стирается грань между прекрасным и ужасным. Любой ангел заранее содержит в себе все самое кошмарное, что только может представить живое воображение. И только искусство способно создать из всего этого набора костей, червей и прочей мерзости подлинную красоту, не зависящую от внешних факторов. Имманентную, если переходить на язык философии.
И вот такой поворот был действительно дерзким и новаторским.
Поняла ли его тогдашняя французская общественность? Скажем так, не сразу и не вся. Сборник “Цветы зла” был тут же сочтен оскорбительным и непристойным. Не только за стихотворение “Падаль”, там еще много чего было в том же духе. Бодлера и его издателя привлекли к суду, наложили денежный штраф.
Тем не менее зерно попало на плодородную почву, и спустя несколько десятилетий французскую литературу было не узнать. Парнассцев потеснили “проклятые поэты” и их единомышленники по писательскому цеху.
Уже в 1869 году (Бодлер не дожил пару лет) вышло еще более дерзкое и скандальное произведение – “Песни Мальдорора”. На обложке стояло имя Лотреамон, за которым скрывался 23-летний креол Изидор Дюкасс. Чуть позже за перо взялся Артюр Рембо – еще один юнец, не признававший никаких границ и совершенно преобразивший облик французской поэзии. Но это уже другая история.
Источник: Литинтерес
Жизнь — это больница, где каждый пациент страстно желает перелечь на другую кровать.
Кому-то хотелось бы хворать у печки; другой уверен, что выздоровеет возле окна.
Мне кажется, что я бы всегда чувствовал себя хорошо там, где меня сейчас нет; и вопрос о переезде туда — вот что я обсуждаю непрестанно в беседах с моей душой.
«Скажи мне, бедная моя охладевшая душа, не думаешь ли ты пожить в Лиссабоне? Там должно быть жарко, и ты бы отогрелась там, как ящерица. Это город возле самого моря; говорят, что он весь выстроен из мрамора, и тамошние жители так ненавидят растительность, что уничтожают все деревья. Вот пейзаж, который пришелся бы тебе по вкусу, — свет и камень, и вода, где они отражаются».
Моя душа не дает ответа.
«Раз уж ты так любишь покой в сочетании с переменой зрелищ, не хочешь ли пожить в Голландии, этой блаженной стране? Может быть, ты повеселеешь в этом краю, чьи образы так часто восхищали тебя в музеях. Что думаешь ты о Роттердаме, — ты, любящая леса мачт и корабли, пришвартованные к ступеням домов?»
Душа остается немой.
«Может быть, тебя сильнее привлекает Батавия? Что ж, там мы нашли бы дух Европы, обрученный с тропической красотой».
В ответ — ни слова.
Не умерла ли моя душа?
«Или ты уже окоченела до такой степени, что только в своей боли находишь удовольствие? Если так, давай умчимся с тобою в те края, что сходны с царством Смерти.
— Решено, бедная моя душа! Мы отправляемся в Торнео. Даже еще дальше — к крайним пределам Балтики; и еще дальше от всякой жизни, насколько это возможно, — к самому полюсу. Там косые лучи солнца лишь едва скользят по земле, и подолгу тянутся дни и ночи, убивая разнообразие и увеличивая монотонность, близкую к небытию. Там мы сможем надолго окунуться в сумерки, а чтобы развлечь нас, северные зори станут время от времени посылать нам снопы розовых лучей, сходные с отражениями адского фейерверка!»
Наконец душа моя взрывается возмущением, и слова, что она выкрикивает мне, воистину мудры: «Не важно! не важно куда! все равно, лишь бы прочь из этого мира!»
Шарль Бодлер.
9 апреля исполнилось 200 лет со дня рождения одного из величайших французских поэтов - Шарля Бодлера. Он стал источником вдохновения для многих европейских поэтов, музыкантов, писателей на долгие годы. В детстве, по его признанию, был "страстно влюблен в свою мать" (салют Зигмунду). Был богат, жил богемной жизнью со своей балериной-креолкой, пытался покончить собой, страдал от сифилиса, сражался на баррикадах, пил, курил, экспериментировал с (доступными на то время) психоделиками. Влюбился в творчество Эдгара По и 17 лет посвятил его переводам (что ставит Бодлера в ряд моих кумиров-переводчиков). В последние годы тяжело болел и умер в психиатрической клинике в Париже. Похоронен на Монпарнасе - в одной могиле с отчимом, которого он ненавидел. Зато через 35 лет после его смерти на могиле воздвигли единственный кенотаф на Монпарнасе - в виде задумчивого сатаны.
Его главный труд - сборник стихов "Цветы зла" - вышел в 1857 году, был подвергнут резкой цензуре, что привело к судебному процессу, штрафу, и удалению нескольких непристойных стихотворений из издания. Среди них было, например, такое:
Сюда, на грудь, любимая тигрица,
Чудовище в обличье красоты!
Хотят мои дрожащие персты
В твою густую гриву погрузиться.
В твоих душистых юбках, у колен,
Дай мне укрыться головой усталой
И пить дыханьем, как цветок завялый,
Любви моей умершей сладкий тлен.
P.S. А еще рекомендую альбом Давида Тухманова "По волне моей памяти". 4-м треком там стоит "Приглашение к путешествию" на стихи Бодлера. А солист - Александр Барыкин, который "будет долго гнать велосипед" и который тогда еще был Бырыкиным.
Серебряный век русской поэзии - это целая Атлантида, которую открываешь для себя всю жизнь. Вершины - Блок, Брюсов, Гумилев, Ахматова, Мережковский, Гиппиус, Бальмонт, Северянин и т.д. - всем известны, всегда на слуху. Но ведь кроме них тогда жили и творили еще многие десятки, а то и сотни талантов.
Сегодня расскажем про такого поэта, как Эллис. Слышали о нем? Вряд ли, разве что вы эрудит или литературовед. Читали? Обязательно, даже если сами об этом не догадывались! Перу Эллиса принадлежат многие известные переводы зарубежных поэтов. В первую очередь, французских "проклятых поэтов".
Главной его страстью был Бодлер. В своей квартире Эллис устроил настоящий алтарь Бодлера - комната была оклеена черными обоями, окна всегда зашторены, а перед портретом автора "Цветов зла" всегда горели свечи.
В литературной богеме начала ХХ века Эллис пользовался большим авторитетом, считался одним из лидеров русского символизма. Именно он был, наряду с Андреем Белым, создателем кружка младосимволистов, а также издательства "Мусагет" - видного печатного органа символизма.
Но в начале 1911 года Эллис навсегда покинул Россию, переселившись сначала в Германию, потом в Швейцарию. Несмотря на увлечение немецкой философией, он сделал в итоге крутой духовный поворот, принял католичество и вступил в орден иезуитов.
Умер Эллис в Швейцарии в 1947 году. Кстати, настоящие его имя и фамилия - Лев Кобылинский.
Источник: Литинтерес
Давно читал фантастику про человека и автомобиль, который, если память не изменяет, звали "цветы зла". Найти не смог. Прошу помощи. Пост без рейтинга.