FirstMateJoy

Рассказ для конкурса "Нейро-вдохновение 2.0"

Звезда упала за морем как раз в ночь именин доброго принца Фабиана Гримвуда. В тот день наследник престола принимал в своём дворце множество славных гостей со всех уголков Островной империи, включая прославленных рыцарей, титулованных флотоводцев, благородных аристократов и церковных владык.

Ваш покорный слуга тоже сидел среди этих высоких чинов, пил сладкое летнее вино и славил доброго принца Фабиана насколько хватало глотки.

Это было хорошо.

Звезда рассекла небо вскорости после заката, когда благородные гости пошли в дворцовый сад, дабы передохнуть от обильного пиршества. Хмельные мужи были расположены весьма благостно, поэтому упавшую звезду сочли добрым предзнаменованием. Старый император провозгласил тост в честь своего сына и наследника, а придворный маг Меркарт объявил, что упавшая звезда упоминалась в книге судьбы Островной империи. Меркарт даже принёс эту книгу в сад и зачитал несколько строк.

Книга гласила, что на исходе Декады Бурь небо озарится огнём, и сам первородный отец придёт в королевство людей, осыпая своих детей милостями и щедротами. И суждено отцу встретить трёх людей на своём пути - принца, мага и дурака - чтобы щедро одарить их.

Принц получит в подарок лучезарный меч.

Маг получит откровение из уст бога.

А дурак получит частицу божественной сути.

После этих слов в саду воцарилось экстатическое молчание. Я стоял рядом с именинником и видел, каким светлым огнём воспылали его глаза. Как и всякий мужчина благородного рода Гримвудов, принц Фабиан очень щепетильно относился к славе и вере, поэтому тут же на пиру он объявил, что снаряжает морскую экспедицию на поиски упавшей звезды. Раз уж ему суждено повстречать бога, то негоже заставлять небесного владыку ждать. А все рыцари и все достойные гости могут присоединиться к принцу в поисках славы и божественных милостей.

Речь сию гости приняли с восторгом, и отдельные рыцари тут же принялись давать святые обеты помочь принцу исполнить пророчество, и даже старый император благословил сына на путешествие.

И всякий благородный муж в том саду воображал себя тем самым дураком из пророчества, который отправится за своим господином в неведомые земли, чтобы в конце путешествия заполучить себе частицу бога.

То был воистину торжественный день для королевства людей, и ваш покорный слуга тоже жаждал участвовать в столь восхитительной авантюре. Поэтому я тоже предложил свои скромные услуги принцу Фабиану, и тот ответил согласием.

Так и началось наше приключение.

***

Три корабля вышли из Байрипорта ровно через три недели и взяли курс на юг - прямиком в Блистающее море. Принц Фабиан отправлялся искать встречи с первородным отцом, и вся Островная империя вышла провожать его в это славное путешествие. Женщины кричали морякам добрые пожелания, пушки дали праздничный салют, а в небе плавали белые ленты и воздушные шары, как бывает в дни священных церковных праздников.

Именами кораблей были "Изумруд", "Солнечная красавица" и "Гроза" - все под командованием прославленных капитанов и с экипажами, набранными из лучших моряков императорского флота.

Принц Фабиан с комфортом разместился на "Изумруде", вместе с придворным магом Меркартом и лучшими рыцарями королевской гвардии.

Плыл на "Изумруде" и я - в тесноте, да не в обиде.

Досадно только, что самое начало путешествия омрачилось скорбным происшествием - молодой моряк из команды "Солнечной красавицы" сорвался с бизань-мачты и насмерть разбился о палубу.

Когда добрый принц Фабиан узнал о гибели юноши, то изрядно опечалился и тут же отдал приказ назначить матери погибшего пожизненную королевскую пенсию.

На том и порешили.

***

Погожие дни летели стремительно, паруса кораблей выгибал попутный ветер, и спустя всего неделю плавания мы бросили якорь в порту райского острова Дейлис - чтобы пополнить запасы вина, а также расспросить островитян об упавшей звезде. Начальник порта говорил о звезде крайне неохотно, постоянно сплёвывал на пол от сглаза (не смущаясь даже присутствия монаршей особы!), но всё же признался, что рыбаки видели красное сияние прямо над островом Реффин и посоветовал расспросить о звезде там.

После загрузки вина и короткой аудиенции у старого губернатора, принцу Фабиану вздумалось поговорить о звезде также и с простыми людьми, о чем он впоследствии сильно жалел.

Рыбаки сетовали принцу на бедность и несчастья, упоминали небывалое количество дохлой рыбы в море и указывали на дурные знамения. Накануне в местных лесах видели волка с двумя головами, в горном колодце появилась кровь, а у местного крестьянина родился телёнок, покрытый рыбьей чешуей и кричавший от боли человеческим голосом.

Говорили, что упавшая звезда сулит Островной империи лишь тлен и горести, а одноглазый портовый попрошайка нагло заявил, что мы все обречены. Что над нами нависла черная десница первородного бога, и что все мы умрём вдали от родных берегов.

Придворный маг Меркарт открыто посмеялся над этой ересью, а первый помощник Врангард перетянул одноглазого бродягу офицерским стеком поперек лица и погнал его пинками прочь.

После этой дурной встречи принц Фабиан долго молчал, после чего приказал возвращаться на корабли. Наследник престола более не казался таким радостным.

Мы отправлялись на Реффин.

***

На полпути между островами загадочным образом исчез белокурый юнга с "Грозы". Капитан Страмм доложил принцу, что целую неделю мальчика мучили кошмары, и тот постоянно орал во сне, чем изрядно досаждал остальным матросам. А потом, во время ночной вахты, юнга просто исчез.

Море в тот вечер было совершенно спокойным, так что вряд ли мальца просто смыло волной за борт - Страмм подозревал убийство и ретиво взялся за допросы экипажа.

Однако все изыскания капитана так ни к чему и не привели - исчезновение юнги осталась загадкой, которых и без того хватает во время всякого морского путешествия. Принц Фабиан приказал уважить юношу пушечным залпом и символическими морскими похоронами, для которых даже пожертвовал вино и ром из своих личных запасов.

Тем и ограничились.

А ещё выяснилось, что рыбаки с острова Дейлис говорили чистую правду - в море и правда встречалось многовато дохлой рыбы. Иногда её плавало так много, что за ней не видно было воду - нос "Изумруда" будто зарывался в бесконечное поле серебристой чешуи, мёртвых глаз и белых, раздутых брюх.

Мерзкое было зрелище, а запах стоял ещё хуже.

***

Остров Реффин не порадовал нас гостеприимством.

Пушки старого форта дали тройной холостой залп - известный морской сигнал, предупреждающий о страшной опасности. И вскоре от форта отчалила шлюпка, доставившая нам официальное послание губернатора.

В своём письме тот сообщал, что высаживаться на остров принцу Фабиану было бы безрассудно. В последнюю неделю на острове Реффин бушевала странная лихорадка, и остров закрылся на карантин.

Губернатор писал, что зараженные лихорадкой люди сперва слабнут разумом, а потом рассудок совершенно оставляет несчастных. И даже самые благостные и набожные люди превращаются в ополоумевших зверей, творящих столь черные деяния, что само их словесное описание может осквернить руку человека, задумавшего их перечислить.

Что до упавшей звезды (слухи о её поисках достигли берегов Реффина уже давно), то губернатор советовал направить наши взоры к архипелагу безымянных островов, лежащих к югу от Реффина. Координаты архипелага губернатор предоставил, после чего еще раз извинился, что не может принять принца Фабиана лично. Стены его резиденции осаждены безумными крестьянами.

На этом послание заканчивалось.

Принц Фабиан сжег бумагу над свечой, помолился за души несчастных крестьян, после чего сказал, что делать здесь нечего и придется плыть к безымянному архипелагу и попытать счастья там.

Мы не стали задерживаться у Реффина, хотя ещё долго видели его в ночи за кормой - по острову гуляли огни пожаров, и слышалась пронзительная трескотня мушкетных выстрелов. Самые впечатлительные матросы утверждали, что различали и человеческие вопли, но то была просто игра воображения - даже самый громкий крик невозможно услышать со столь большого расстояния.

Встреча с первородным отцом пока что откладывалась.

***

Следующей ночью на нас налетел страшный тропический шторм, трёх вантовых матросов с "Изумруда" море унесло в пучину, но в остальном корабли Островной империи с честью выдержали испытание стихией.

Однако наутро мы нашли бедолаг, кому повезло куда меньше нашего.

Чужой, обезображенный корабль болтался среди туманных волн, подобно туше мертвого кита. Шторм искалечил судно и повалил все его мачты - они теперь волочились за кормой, словно изломанные ноги.

Корабль казался брошенным - капитан Фоссет долго глядел в подзорную трубу, но не заметил на его палубе никакого движения. Очевидно, экипаж просто утонул или же покинул обреченное судно.

Но когда Фоссет уже скомандовал поднять паруса и ложиться на прежний курс - на палубе корабля-призрака кто-то принялся яростно размахивать куском цветной парусины.

Из-за неспокойного моря нам стоило больших трудов доставить спасённого человека на "Изумруд" - к всеобщему удивлению единственной выжившей пассажиркой судна оказалась молодая девица с повадками изнеженной аристократки.

Девица представилась, как Руна-Буревестница - волшебница с острова Валь-Китна. Несомненно, лишь магические способности девицы и сохранили ей жизнь во время шторма.

Принц Фабиан был счастлив, что удалось спасти хотя бы одну нуждающуюся душу, да и появление ещё одного мага в команде "Изумруда" тоже добавляло принцу радости. Тем более, что все отмечали невероятную красоту девицы, и твердили, что было бы обидно, если бы такая краса очутилась на дне морском.

И хотя старые моряки бурчали, что женщина на корабле приносит несчастья, но их никто не слушал. Разве что придворный маг Меркарт тоже поддался этим настроениям и стал питать к Руне непонятную и плохо скрываемую неприязнь. Очевидно, что сам Меркарт давно и прочно нацелился получить дар от бога, а в роли безымянного мага из пророчества видел исключительно самого себя. Другая волшебница представлялась ему лишь досадной конкуренткой в борьбе за внимание первородного отца.

Однако Руна-Буревестница, казалось, не замечала косых взглядов придворного мага - юную волшебницу совершенно очаровала эпическая цель нашей экспедиции, и она тут же поклялась, что поможет принцу найти упавшую звезду. В ответ Фабиан Гримвуд выделил девице отдельную каюту и приблизил к себе как только мог.

Руна-Буревестница с удовольствием продолжила путь вместе с нами.

***

Безымянный архипелаг, о котором написал губернатор  Реффина, мы нашли без происшествий, но место сие оказалось пустым и неприветливым. Многочисленные необитаемые острова чернели острыми скалами, глубокими трещинами и опасными кавернами - наследием недавних вулканических извержений.

Принц Фабиан приказал снарядить пять шлюпок, чтобы обследовать острова в кратчайшие сроки. Движимый природным любопытством, я присоединился к одной из команд, коей распоряжался первый помощник капитана Фоссета - мрачный тип по имени Врангард. Ко всеобщему удивлению, Руна-Буревестница тоже изъявила желание помочь поисковым отрядам - эта своенравная девица разжигала во мне интерес.

Гребцы расселились по вёслам, и мы отчалили.

***

Конечно же никаких людских поселений на островах не оказалось - эти черные скалы были абсолютно пусты и абсолютно враждебны. Двое матросов сломали ноги в их коварных расселинах, а ещё одного одного моряка укусила безымянная тварь, притаившаяся в мутной лагуне.

Вот тут Руна-Буревестница и доказала свою полезность - она уняла боль матросов чарами и даже срастила сломанные кости.

А ближе к закату нам всё же посчастливилось найти в этом враждебном месте одного живого человека. Судя по его одежде, то был простой моряк с торгового судна - бедняга бился в горячке и находился на последнем издыхании. Его спина была изодрана о скалы до бахромы, голова обожжена медузами, а на плоти живота пировали крабы.

Израненный моряк стонал и бредил - все понимали, что дни его сочтены. Руне-Буревестнице ничего не оставалось, кроме как облегчить его участь при помощи своего магического искусства.

Но в этот самый момент случилось необычное - стоя у самого порога смерти, безымянный моряк открыл глаза, обвел нас взглядом, после чего рот его скривился от ужаса. Умирающий без остановки вопил "Чёрная десница! Чёрная десница!" - и пытался указывать пальцем. А потом Руна взмахнула рукой, и сорвавшийся с её пальцев свет даровал страдающему матросу вечный покой.

Помимо меня, эту загадочную сцену наблюдал лишь первый помощник Врангард, который с той поры стал девицу недолюбливать и всячески её избегал.

Я хорошо понимал его опасения - Врангард самолично слышал мрачные пророчества одноглазого бродяги с острова Дейлис. В своих речах тот безумец тоже упоминал черную десницу первородного отца, сулящую нашей экспедиции только смерть и забвение.

Наверняка слова умирающего моряка зародили в первом помощнике  новые страхи и подозрения. Да и девица Руна явно таила в себе некую тайну, которую ещё только предстояло разгадать.

***

Принц Фабиан не планировал задерживаться у безжизненных скал, которые не принесли ему ничего, кроме разочарования, но задержаться всё же пришлось - из пяти отправленных на разведку шлюпок вернулось только четыре. Пятая лодка бесследно исчезла.

Всю ночь мы жгли факелы и палили из пушек, но никто из пропавших разведчиков так и не объявился. Дневные поиски сгинувших моряков тоже не принесли никаких плодов - мы не нашли ни мёртвых тел, ни обломков, ничего. И даже магические таланты Меркарта и Руны оказались бессильны. Скорее всего пропавшую шлюпку просто разбило о скалы, а тела людей унесло течением в море.

Принц Фабиан не обрадовался этим вестям, а лишь мрачно обронил, что первородный отец, должно быть, подвергает испытаниям его решимость. Иного объяснения последним неудачам экспедиции просто не может быть.

В этот момент придворный маг Меркарт и первый помощник Врангард с подозрением посмотрели на Руну-Буревестницу, но вслух ничего не сказали.

***

Несмотря на всю свою неприязнь, Врангард не стал докладывать принцу Фабиану про черную десницу и свои подозрения. И я его понимал - вряд ли бы принц стал выслушивать обвинения простого моряка.

Ко всему прочему, с недавних пор его высочество оказывал Руне-Буревестницу известные почести, а Меркарт даже обмолвился, что даже свои тревожные ночи принц коротает в обществе нашей очаровательной гостьи. Якобы, девица отгоняет прочь дурные сны принца и хорошо лечит его от похмелья.

В иные дни любой моряк лишь криво усмехнулся бы в ответ на такие слова (моральная распущенность аристократов не является чем-то удивительным), но в ту пору дурные сны и правда досаждали многим участникам экспедиции.

Ужасающие видения преследовали всех - начиная от капитана Фоссета и до самого последнего вантового матроса. От богохульных снов не спасал ни ром, ни вино, не крепкий табак.

В своих мрачных грёзах сновидцы наблюдали истинный облик первородного отца, и облик этот заставлял их просыпаться от собственных воплей. Матросы шептались о том, что упавший в океан бог сулит им только смерть и безумие. Шептались о чёрной деснице бога, что плывет вместе с нами, и что Руну-Буревесницу нужно связать по рукам и ногам и немедля выкинуть за борт. А ещё говорили, что нужно немедленно возвращаться в Байринпорт и молиться, чтобы первородный отец простил никчемным людишкам их оскорбительную дерзость - искать встречи с богом.

В матросском кубрике пахло откровенным бунтом.

А потом... потом мы потеряли "Солнечную красавицу".

***

Никто так и не понял, что произошло - то ли на корабле и правда грянул бунт, то ли вспыхнул пороховой погреб, но однажды ночью мы все проснулись от звона колоколов - ночная вахта била тревогу.

"Солнечная красавица" качалась на волнах в двух милях от нас, вся объятая пламенем от киля до "вороньего гнезда" на вершине грот-мачты. Горящие матросы падали за борт и гребли к нам, но мало кому удалось проделать этот путь - чудовищные ожоги и высокие волны вытягивали из людей все силы.

Всё утро мы вылавливали из моря обгоревшие трупы, и эта ужасающая трагедия едва не стала точкой слома экспедиции. Высокородная свита принца Фабиана, давно пресытилась тяготами путешествия и жаждала вернуться в более спокойные моря Островной империи. И лишь опрометчивые пьяные клятвы на пиру удерживали иных аристократов от откровенного мятежа против своего господина.

Что касательно самого принца, то странные события последних недель ожесточили этого человека сверх всякой меры и обнажили доселе дремлющие в нём фатализм и слепое упрямство. Принц Фабиан Гримвуд жаждал встречи с первородным богом, и никакие препятствия его не пугали.

Злые языки болтали, что это Руна-Буревестница околдовала его высочество, и именно она подогревает в принце фанатичное упрямство. И даже Меркарт подозревал, что девица сама ищет встречи с первородным отцом, но её истинные мотивы неведомы.

А первый помощник Врангард (который теперь чаще бывал пьяным,  нежели трезвым) прямо твердил, что Руна - это и есть чёрная десница бога. Эмиссар первородного отца в королевстве людей, сеющий хаос и исполняющий его темные пророчества.

К счастью, никто в здравом уме не отваживался озвучить эти мысли в присутствии Фабиана Гримвуда. Иначе за их судьбу никто не смог бы поручиться.

Принц был готов идти до конца - и мы шли рядом с ним.

Только уже на двух кораблях, а не на трёх.

***

А ещё через неделю плавания мы заблудились в океане.

Экипаж "Изумруда" составляли лучшие моряки Островной империи, а средства навигации флагмана на голову превосходили всё то, чем пользовались предки.

Но штурман твердил, что всё неправильно. Что на небе сияют чужие созвездия, что солнце восходит с неправильной стороны и отбрасывает неправильные тени. Что морские карты врут, а компас указывает прямиком в голодную пасть первородного отца.

Терпение принца Фабиана вскоре лопнуло - его высочество обнажил шпагу и проткнул несчастного штурмана насквозь. После чего приказал вышвырнуть мертвеца за борт.

Дальнейший курс принц уже прокладывал сам.

***

На "Грозе" бушует лихорадка. Видимо, та самая о которой предупреждал губернатор острова Реффин. Никто не понимает, как матросы могли заразиться, но капитан Страмм сообщил, что дела на судне плохи.

Сперва никто не понимал в чем дело, и болезнь списывали на несвежую воду, но когда несколько больных матросов обезумели и ночью принялись убивать и пожирать дежурную вахту, офицерам пришлось применить силу и расстрелять непокорных моряков из мушкетов.

В следующем донесении при помощи солнечной азбуки капитан Страмм доложил, что лишь в одном губернатор Реффина ошибся - лихорадочные безумцы не глупеют от болезни. Напротив - они становятся необычайно хитрыми и злонравными. И ещё капитан Страмм добавил, что чувствует себя ужасно. Должно быть он тоже заболел.

Далее целый день с "Грозы" не поступало никаких донесений - корабль просто волочился вслед за "Изумрудом", не отвечая ни на какие сигналы, а палубы корабля казались пустыми. Лишь на следующие сутки капитан Страмм вновь вышел на связь.

Он сообщил, что нам не спастись. Сообщил, что слышит голос чёрной десницы в своей голове и лишь выполняет волю первородного отца.

Сперва он догонит нас, потом заживо освежует и совокупит наши трупы.

На счастье экспедиции, "Гроза" - чуть менее быстроходное судно, нежели "Изумруд", к тому же во время шторма эта посудина потеряла фок-мачту, а значит угрозам капитана Страмма не суждено будет исполнится.

Ему нас не догнать.

Однако "Гроза" всё равно уже третий день неотступно следует за нами, словно некая зловещая тень. Капитан Фоссет сообщил, что через подзорную трубу видно, как тамошние матросы исполняют странные ритуалы на борту судна. Свои тела они покрыли узорами, обрили головы и без конца лепечут жуткие, богохульные молитвы, прославляющие великого первородного отца и его карающую черную десницу.

Принц Фабиан мрачно поинтересовался, как именно капитан может слышать молитвы с такого огромного расстояния, на что Фоссет не ответил.

Но никто не сомневался, что капитан и правда их слышит.

***

Скрыться от "Грозы" нам помогли маги: Руна-Буревестница опустила на воду густую дымку, а Меркарт наполнил паруса ветром. Растворившись в тумане, мы оторвались от безумного капитана Страмма и его команды сумасшедших фанатиков.

И остается лишь пожалеть тех несчастных купцов или рыбаков, которые попадутся им на пути.

Но, помимо чудесного избавления от "Грозы", иных поводов для радости у нас нет. Мы по-прежнему не знаем куда плывём - принц Фабиан никого не подпускает к навигационным приборам, а все карты он забрал в свою каюту.

Дисциплина на корабле более не существует - благородные рыцари, а также судовые офицеры проводят дни в беспробудном пьянстве, а ночью кричат от страха в душных кубриках.

За время путешествия все эти чванливые мужи похудели, осунулись и теперь выглядят совершенно неподобающе.

Никто уже и не мечтает вернуться домой живым.

***

Неизвестный остров на горизонте, можно восполнить запасы пресной воды и провизии. Мы бросили якорь в удобной бухте и высадились на берег обширной экспедицией - даже бывалые моряки были сыты морем по горло, всем хотелось хоть на миг ощутить прочную землю под ногами.

Вскоре мы отыскали небольшое рыбацкое поселение - жители не пожелали делиться едой, поэтому их всех предали мечу. Гвардейцы принца творили с женщинами и детьми ужасающие вещи, и я невольно задумался - может они тоже подхватили ту самую зловредную лихорадку? Сам Фабиан Гримвуд даже и не думал сдерживать насилие над селянами - он заявил, что его людям просто необходимо развлечься.

К превеликому сожалению, восполнить запасы воды не удалось - все колодцы были отравлены, в воде плескалось слишком много крови и гноя, над ручьями вились мухи. Кажется, что сама земля гниет под ногами и расползается во все стороны - словно ткани созревшего мертвеца.

Старейшину деревни и нескольких женщин принц Фабиан приказал отвести в амбар, где самолично беседовал с ними больше двух часов. Вышел оттуда довольный, весь залитый кровью и сказал, что знает, где упала звезда.

Ни старейшина, ни женщины из амбара не вышли, а заглядывать внутрь я не стал. Амбар мы сожгли вместе со всеми прочими домами, после чего покинули этот гниющий остров.

***

Первый помощник Врангард убит.

Накануне он напился пуще прежнего и открыто обвинил Руну-Буревестницу в том, что она зачаровала принца и обратила того в безумца. Руна лишь усмехнулась и заявила, что на это оскорбление может быть лишь один ответ. Врангард выхватил меч, а Руна лишь взмахнула рукой, и первый помощник превратился в горстку пепла.

***

Придворный маг Меркарт пребывает в состоянии высшего ужаса и едва может связно говорить. В пьяном угаре он рассказал офицерам, что мы неправильно истолковали слова из книги судьбы. И что пришествие первородного отца в королевство людей будет иметь лишь один исход - всеобщую погибель. А упомянутые в пророчестве дары бога - это дары погребальные.

Ещё он постоянно упоминает черную десницу бога, говорит что Руна использует принца и его корабли, чтобы добраться до твари в океане. Что эту тёмную волшебницу нужно остановить, иначе весь мир сгниет заживо, как виденный нами остров.

Офицеры с ним соглашались, но разговоры так и остались разговорами.

После гибели Врангарда к Руне никто старается без нужды не приближаться. Девица внушает рыцарям суеверный страх.

***

Утром солнце не взошло.

Теперь "Изумруд" держит путь, ориентируясь лишь на красное сияние вдали - там, за горизонтом, будто пылает чудовищный пожар. Над головами горят чужие звёзды, а вода за бортом стала гуще, в ней мелькают крупные тени.

Однако вся команда упорно старается этого не замечать, люди точно спят на ходу. Матросы монотонно выполняют свою работу - тянут канаты, ловят зловонный ветер парусами, драят палубу. Никто не разговаривает, никто не смотрит друг на друга. От большинства мужчин остались только оболочки, их разум мёртв.

"Изумруд" покорно скользит по красному морю навстречу своей судьбе.

Принц Фабиан не выходит из каюты уже второй день подряд, Руна говорит от его имени, и даже личная гвардия принца боится её ослушаться.

А Меркарт проводит свои дни сидя у бушприта - придворный маг бесконечно всматривается в пылающий горизонт и не моргает. Кажется, он ослеп. Или просто ждёт дар откровения из уст первородного бога.

Развязка близка, пылающий горизонт всё ближе.

Огромная тень чернеет вдали.

***

Мы проснулись от чудовищного, невероятного удара, после которого "Изумруд" затрещал по швам от кормы до носа. Должно быть мы налетели в темноте на риф, но всё оказалось куда хуже.

"Гроза".

Безумный капитан Страмм всё-таки нашел нас во мраке и протаранил "Изумруд" на полном ходу. Оба корабля сцепились намертво, глотнули крови и гноя из морской пучины, а их палубы превратились в арену ожесточенной битвы.

Озверевшие моряки резали друг другу глотки, разносили головы из мушкетов и рвали врагов зубами, словно звери. И всё это без криков, стонов, угроз и проклятий - только лязг стали, грохот ружейных залпов и хлюпанье влажных ран.

Пока я разглядывал подробности этой чудовищной резни, чья-то гибкая рука подхватила меня под локоть и потащила прочь - к корме, к парапету, к темной, маслянистой, солёной водице, куда мы и прыгнули вместе с Руной-Буревестницей.

***

Мы лежали на тёплом берегу в окружении мертвецов и человеческих останков. В живых остались только я, Меркарт, Руна, принц Фабиан и капитан Фоссет.

Много, слишком много... в пророчестве говорилось всего о трёх людях и о трёх дарах.

Далеко в море догорали останки кораблей - последний утраченный шанс вернуться к родным берегам.

Когда капитан Фоссет пришел в себя и увидел, где мы оказались, он тут же завопил и упал на колени. А потом сорвал с пояса кортик и принялся кромсать себе лицо острием в надежде выколоть глаза.

Фоссет орал так истошно, что принцу Фабиану пришлось перерезать ему глотку, лишь бы тот замолчал.

Перед нами простирался первородный бог. Огромный, точно остров, и невозможный до безумия.

Меркарт сошел с ума, едва поняв, что именно он видит перед собой, и только Руна не растерялась.

"Быстрее, мы должны найти его сердце. Мы должны пронзить его черное сердце, пока он ещё не проснулся".

И девица повела нас вперёд.

***

Мы шли, ступая по плоти рухнувшего с небес бога. Под ногами у нас - кожа и мышцы с лёгкой прослойкой жира. Жесткие волосы высотой в два человеческих роста колышутся на ветру - через них приходится прорубаться с боем, словно через густые тропические заросли. Мы взбираемся на холмы из мяса и пересекаем реки желчи. Отовсюду на нас смотрят тысячи глаз, и ещё тысячи ушей слушают наши беседы.

Мы блуждаем в лесу из сухожилий и гремящих костей.

Безумный Меркарт постоянно хихикает и отказывается пить человеческое молоко из встречающихся на пути озёр и раздутых молочных желез, размером с амбар.

Меркарт твердит, что это существо, эта тварь - насмешка над всем родом человеческим.

Но на самом деле всё наоборот: первородный отец появился первым. А люди, его дети - вот истинная насмешка над телом божества.

Принц Фабиан пробовал рассекать плоть под ногами шпагой, но Руна уговорила его не поддаваться безумию.

"Мы должны пронзить сердце и только его".

А ещё она рассказала, как удачно избавилась от черной десницы, которая и отравляла нам экспедицию. Первый помощник Врангард, ну конечно.

"Моряк с чёрных скал пред смертью распознал его истинный лик и сослужил мне хорошую службу. Если бы я не убила десницу, то всё было бы тщетно. А так у нас есть шанс покончить с этим кошмаром".

***

Мы вошли в красную, влажную пещеру и полезли вниз - по длинным кожаным трубкам, по щиколотку в слюне и прочих телесных жидкостях. Здесь царила тьма, но Руна и Меркарт осветили путь магическими огнями.

Спустя много часов путешествия по внутренностям отца мы наконец-то начали слышать его - биение сердца. Биение оглушительное и воистину величественное.

И вскоре сердце явилось перед нами во всей красе - черное и блестящее, толкающее кровь по венам толщиной с корабельную мачту.

Некоторые время мы просто смотрели на него не в силах произнести ни слова.

Затем Руна-Буревестница сказала принцу, чтобы тот обнажил шпагу и спас королевство людей от этой ужасной твари.

А потом... потом принц Фабиан всё-таки получил свой лучезарный меч, как и обещало пророчество. Прямо между лопаток.

***

Руна истошно закричала и метнула в меня столб огня.

Ох, это нелепое, детское баловство... Я тебе не Врангард, девица. Со мной такие фокусы не пройдут.

Магическое пламя расплескалось о мой магический щит и сгинуло во влажном воздухе. Я ударил мечом в ответ и отрубил Руне сразу обе руки.

Больше тебе не поколдовать, девица-буревестница.

"Ты!" - выкрикнул спятивший Меркарт, раздавленный обрушившимся на него откровением.

"Я" - кивнул я и перерезал ему горло.

Вот и всё - два великих дара вручены, остался лишь один.

Искалеченная Руна пыталась ползти прочь, цепляясь за плоть моего отца обрубками рук, постанывая от боли и ужаса.

И я её понимал.

Я прожил среди людей достаточно долго, я делил с ними горести и радости, я наблюдал и учился, сеял хаос и исполнял пророчества во славу отца своего.

Так что я и правда хорошо понимал Руну.

Трудно смириться с тем, когда оказываешься в роли дурака. Но отец никого не обманывает, и сейчас ты и правда получишь частицу божественной сути.

Гордись, девица. Тебе выпала честь принять семя первородного отца. И стать матерью для целого выводка новых богов.

Руна кричала, когда я освободил её от одежды. Кричала и когда со всех сторон пещеры к ней потянулись руки и потащили навстречу её судьбе.

И даже когда с очередным ударом гигантского сердца её магический огонь погас, и пещера из плоти погрузилась во тьму, Руна-Буревестница всё ещё кричала.

Я проснулся в ледяном доме на берегу замерзшего моря, и когда вышел наружу, то сразу понял - Враг рядом. Снег был усеян человеческими следами, запасы еды исчезли, а на застывшей волне виднелось слово ПОЖАЛУЙСТА.

Ещё и насмехается, сволочь!

Каждая буква высотой метр, выбита во льду уверенной рукой - Враг явно не спешил. Он вообще редко спешит, зато любит поиздеваться. Завести меня в холодные земли, украсть припасы и оставить послание - вполне в его стиле.

Здесь, в охотничьих угодьях, Враг - самый опасный и неуловимый хищник, способный убивать и воскрешать свои человеческие игрушки. Говорят, что единственный способ выбраться отсюда это убить Врага самому. Может это правда, а может и ложь - не знаю. Я даже не помню где я это услышал - после каждой смерти часть моей личности умирает, воспоминания становятся туманными и расплывчатыми, теряется ощущение времени. Но ясно, что мне уже недолго осталось - ещё десяток смертей и я сам стану туманом или мутной тенью, призраком охотничьих угодий.

Но пока что я жив, и задача моя неизменна - найти и убить Врага.

Вскинув на плечи рюкзак и взяв винтовку, я побрёл в тундру.

***

Путь до тёплых долин занял месяц, и за это время я умер дважды. Один раз ночью от холода, и второй раз меня разорвал на части белый медведь. Умирать в зубах этой твари было так больно, что я молился лишь об одном - умереть навсегда. Но охотничьи угодья меня не отпустили - через несколько часов (или лет?) я очнулся в пещере неподалёку и продолжил путь. Исцеленный, но чуть менее человечный.

Я даже забыл своё имя.

***

В лесных холмах трудно ориентироваться, поэтому мне приходится строить башни из земли и камней - лишь поднявшись по лестнице к небесам можно понять куда идти. Но на этот раз зрелище мне не понравилось: за ближайшим холмом стоял гранитный замок, окруженный петлёй реки. В оптический прицел я мог рассмотреть каждый кирпич в обводе стен и каждую яблоню в саду.

Сглотнув голодную слюну, я спустился с башни и принялся соображать.

Замок - это плохо.

В замках живут охотники - мои собратья по несчастью. Отчаявшиеся, потерявшие надежду догнать и убить Врага. Сдавшиеся.

Другими словами - неудачники.

Такие люди всегда рождали во мне невольное отвращение - быть может потому, что я сам боялся таким стать. Смириться и построить дом. Сдаться на милость Врага...

А ещё старых охотников часто одолевает паранойя - спятившие из-за постоянных смертей и крушения надежд, они ненавидят незваных гостей. Поэтому окружают замки стенами и чудовищными ловушками - копают лавовые колодцы, возводят лабиринты и комнаты-западни, где тебя могут раздавить стены или падающий потолок.

Вот почему я всегда обхожу замки стороной.

Но сегодня придётся поступиться принципами - я умираю от голода, и если в ближайшее время не поем, то смерть придёт за мной в любом случае. И лучше быстро погибнуть в западне, чем неделю гнить в голодном забытьи под каким-нибудь пнём.

В замке у меня хотя бы есть призрачный шанс, что мне помогут.

А значит идём к воротам.

***

Хорошие новости: старый охотник меня не убил.

Плохие новости: мне пришлось оставить винтовку в сундуке, из-за чего я чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, после куска тёплого яблочного пирога я почти уверовал, что жизнь ко мне добра.

Поев, мы расположились у мраморного пруда с золотыми рыбками - просто сидели на траве у костра и смотрели, как пылающие обломки солнца опускаются за горизонт. Старый охотник жил в замке не один: после ужина к нам присоединился искалеченный парнишка в инвалидной коляске - видимо, сын хозяина. Он напоминал сломанную куклу и совсем не мог говорить, но старик заботился о нем с истинно отцовской любовью - прикрыл его раздробленные колени тёплым пледом и напоил водой с мёдом.

Когда на небо высыпали звёзды, хозяин замка нарушил молчание:

- Ночь можешь провести тут, но утром ты уйдёшь.

- Я так и собирался.

Старик вновь замолчал. Его дрожащие пальцы постоянно сжимались и разжимались, а одежда пахла жженой резиной.

- Никогда не думал прекратить охоту? Выглядишь ужасно.

- Это не важно. Пока Враг жив - я не отступлюсь.

В этот момент калека захрипел и забился в своей коляске, а из его рта потекла кровавая слюна. Старик достал из кармана платок и аккуратно вытер лицо сына. Потом пошевелил дрова в костре монтировкой и тихо спросил:

- Как он хоть выглядит, враг твой?

Я не помнил. За минувшие столетия я видел врага два или три раза, но бесконечные смерти уничтожили воспоминания об этих встречах. Даже сейчас, когда я думаю про Врага, я почему-то представляю лису в перекрестии прицела. Яркую, рыжую лисицу с белой шерсткой на шее. Красивую, как рисунок из детских книжек.

- Не помнишь его лицо, да?

- Вспомню, если увижу снова.

- Бросил бы ты это безумие...

- Я ещё не готов сдаться.

Старик покачал головой, потом подошел к коляске сына и покатил её прочь.

А я остался наедине с пламенем костра и запахом жженой резины.

***

Замок я покинул на рассвете. Старый охотник вернул мне винтовку и насыпал полный рюкзак спелых красных яблок. Я сердечно поблагодарил хозяина за гостеприимство и направился в лес.

- Мир тебе, добрый человек. И твоему сыну тоже, - помахал я своему благодетелю на прощанье.

Стоя на крепостной стене, старик положил ладонь на плечо сломанного парня:

- Он мне не сын. Это мой Враг.

***

Яблоки уже заканчивались, когда я снова умер - на сей раз под камнепадом в горном ущелье. Но даже истекая кровью под грудой валунов я не переставал думать о сумасшедшем старике и о калеке в инвалидной коляске.

Жить с врагом! Заботиться о Враге!

Это противоестественно! Извращённо... Нужно совсем рехнуться, чтобы даже подумать о таком.

А потом пришла смерть. И когда я проснулся, то уже не помнил откуда в моём рюкзаке взялась пара красных яблок. Кажется я нарвал их в... неважно где. Главное, что они у меня есть, от голода не помру. Ещё потрепыхаюсь.

***

Пересекая дельту реки и построив уже пятьдесят мостов, я вдруг сообразил, что в этих рукавах есть некая странность. Быстро возвёл башню, и с высоты мне открылись слова НЕ НАДО - образованные текущей водой и островками суши.

Не надо... что? Это просьба или предупреждение? Враг не в первый раз оставляет мне послания, но я не в силах их запомнить.

"Не надо" - может это испуг? Враг боится меня? Какая приятная мысль...

Развязка близка.

***

Я устроил засаду в горах - недалеко от разрушенной башни, оплетенной корнями деревьев. Залёг по всем правилам спортивной охоты - в спину мне светили останки солнца, а значит Враг не сможет меня заметить.

В качестве наживки выступала полянка с грибами - мне подумалось, что Враг захочет их собрать. Он уже делал так раньше - уничтожал и прятал всю еду на моём пути, распугивал дичь, травил колодцы. Делал всё, чтобы меня уничтожить. Одно слово - Враг.

Несколько часов я пролежал в без движения, но горная тропа осталась пустой. Никто не покусился на мои грибы, лишь удлинились тени, а закат окрасил небо в красное да оранжевое.

И лишь когда свет небесный почти угас, я заметил на полянке лисицу. Яркую и рыжую, с белой шерсткой на шее. Красивую, как рисунок из детских книжек.

Враг!

Я поймал зверя в кружок оптического прицела, медленно выдохнул и выстрелил.

***

Врага я не убил, только ранил. И пока я спускался со скалы, лисица успела уйти - оставив лужицу крови среди грибного царства.

Во мне пылал азарт охоты - наконец-то! Впервые за тысячи лет мне улыбнулась удача - Враг ранен! И вот его кровавый след - теперь ничего не стоит догнать зверя и убить.

Нащупав на дне рюкзака очередной патрон, я не глядя вставил его в винтовку и защелкнул затвор.

А теперь - в погоню!

Лиса успела уйти далеко, забралась высоко в горы, в разрушенную башню. Там Враг сменил форму - звериные следы превратились в отпечатки кроссовок.

И через несколько минут мы встретились лицом к лицу.

Девочка стояла чуть выше меня. Именно такой я её и запомнил - бледная кожа и яркие рыжие волосы. Грудь слева пробита пулей и клетчатая рубашка уже мокрая от крови, даже на джинсах расплылись красные пятна. В одной руке девочка держала нож, а в другой - корзинку с грибами.

Почему она не бросила корзинку? Что тогда, что сейчас? Не понимаю.

- Пожалуйста, не надо...

- Я думал, что ты лиса.

Пока я соображал, силы окончательно покинули девочку - корзинка выпала из её рук, грибы рассыпались. Даже рука с ножом опустилась.

Будет несложно убить её, мне даже ничего делать не нужно - она и сама умрет от потери крови. Добить раненого зверя на охоте - это милосердие. Всё равно никакой врач её уже не спасёт, да и где найти врача в такой глуши?

Ноги девчонку уже не держали, она упала на землю и попыталась отползти от меня.

- Пожалуйста...

- Просто закрой глаза, хорошо?

- Не надо.

Всё такое знакомое, будто я не впервые убиваю эту девчонку. Может, со смертью Врага ничего не заканчивается? Лишь становится хуже?

Что же делать?

Я вскинул винтовку. Потом опустил. И снова вскинул.

Девочка ничего не говорила, и сил ползти у нее тоже не осталось. Она лишь смотрела на меня и беззвучно шевелила губами.

- Извини. Я думал, ты лиса. Не перечеркивать же жизнь из-за тупой ошибки?

Я нажал на спусковой крючок, но ничего не произошло - винтовку заклинило.

Что за чёрт?

В злости дёрнул затвор, извлёк патрон. Ну, всё понятно - к гильзе прилип маленький яблочный листик - никогда нельзя носить патроны вместе с едой и прочим барахлом.

Странно, но я даже не помню, когда в последний раз ел яблоки. Почему же у меня такое странное ощущение, когда я смотрю на этот листик? И отчего так погано на душе?

Под ногами у меня захрипела девочка, отчаянно отказываясь умирать. Упрямая она, не сдаётся...

Я это уважаю.

Может, её еще можно спасти? Если уж убить не судьба?

Я достал из рюкзака аптечку, остановил кровь и перемотал грудь бинтами. Однако пуля осталась в ране, и чтобы её извлечь мне нужны условия.

Кипяченая вода, хороший свет, инструменты. Теплая комната и большой стол. Кровать, где девчонка будет восстанавливать силы. Ещё нужна кладовая, где мы будем хранить еду впрок. И обязательно нужен сад с яблонями.

Иными словами - мне нужен Замок.

К счастью, в охотничьих угодьях построить его не сложно. Было бы желание.