Ранняя весна. В лесу, на взгорье, чуть дымятся проталины, нежно голубеют подснежники. В глухом овраге бурлит поток. Барсук, выбравшийся из норы после зимнего сна, глубоко вдыхает живительный весенний воздух, внимательно осматривается тусклыми, подслеповатыми глазами.
Очень похудевший за зиму, он весь покрыт влажной землей. На снегу, еще покрывающем скаты оврага, остаются его липкие и грязные следы.
По следам видно, что у барсука за зиму отросли огромные и острые когти.
Барсук — на редкость чистоплотное животное, он сразу же начинает приводить себя в порядок и спешит скорее утолить голод. В первые дни после зимнего сна он не уходит далеко от норы, а тут же, поблизости, откапывает пахучие и жирные корешки растений, дождевых червей.
По берегам ручьев охотится за лягушками. Силы барсука вскоре восстанавливаются: его седой, щетинистый мех начинает пушиться и лосниться, движения приобретают плавность, неторопливость.
Барсук очень осторожен и пуглив, охотится он почти всегда ночью. Норы барсук устраивает довольно глубоко и содержит их в образцовой чистоте. Самцы обычно живут отдельно от самки. Только в норах, обжитых годами и достигающих иногда чуть ли не двадцати метров в длину, поселяется несколько барсучьих семей. Эти отдельные норы — «квартиры» — соединены целой сетью подземных ходов. Любая барсучья нора имеет несколько выходов. Главный выход легко узнать по налипшей вокруг него шерсти и по свежим тропинкам, утоптанным упругими лапами барсука.
Днем в норе барсука тихо: он обычно спит на прохладной земле, выстланной листьями и мхом. Но барсучиха, особенно весной, выходит иногда из норы и днем, для того чтобы погреть на солнце маленьких, еще слепых барсучат. Барсучата рождаются в марте-апреле. Бережно вытаскивая детенышей одного за другим (их бывает от трех до пяти), барсучиха оставляет их под деревьями. Если барсучата перегреваются на солнце, они начинают пищать, и мать сейчас же уносит их обратно в нору, ловко ухватывая их за загривок. Барсучата после рождения остаются слепыми около сорока дней. Летом, когда им бывает по три-четыре месяца, они часто затевают у норы бойкие игры. Мать внимательно наблюдает за этими играми.
Весной, в первые дни после спячки, барсук-самец усердно ремонтирует свой подземный «дом». Барсук умело сгребает обвалившуюся землю и, пятясь задом из норы, как бы вывозит ее наружу к овражному скату. Там он сталкивает ее вниз, в глубину, и вдруг бросается назад: шум земли, падающей вниз, пугает его.
Приведя в порядок свое жилье, барсук начинает свои ночные охоты.
Осторожно, почти неслышно, глухой чащобой пробирается барсук-охотник. Он прислушивается к каждому шороху, осматривает каждый «интересный куст», каждое болотце, где водятся лягушки. Жадный до пищи, барсук ест все, что попало: и личинки ос, откапывая их в гнездах, и змей (даже ядовитых, поскольку он мало восприимчив к их яду), и мышей, и зазевавшихся молодых зайчат, и нелетных птенцов глухарей, тетеревов и других лесных птиц, и сладкие ягоды, и сочные алые арбузы на бахчах.
Барсук возвращается с охоты на утренней заре. Если охота бывает удачной, он остается на дневной отдых в каком-нибудь укромном месте: в непролазном ельнике, в расщелине поваленной грозой сосны, в диком буреломе.
Бывает, что в таких местах его застают охотничьи собаки.
Спокойный и миролюбивый, барсук вступает в бой только в крайнем случае, обычно он старается скрыться в нору. Но когда приходится, барсук дерется храбро и настойчиво: укусы его очень сильны, а шумное фырканье и шипенье, сопровождающие борьбу, устрашающе действуют на противника. Даже несколько собак не всегда могут сладить с барсуком. После резких и сильных укусов они заливаются злобным лаем, держась поодаль от барсука, а он, непрерывно «откланиваясь», медленно, задом, уходит в лесную глушь.
Осень, украшающая лес золотом листьев и серебром утренников, приносит барсуку новые хлопоты и заботы. Он запасливый хозяин: пока в лесу еще много грибов, усердно собирает их, быстро, с хрустом срезая под корень своими острыми зубами, горкой складывает у норы, а потом поодиночке высушивает на солнце. Грибы, спрятанные в норе, наполняют ее крепким запахом осени.
К осени барсук настолько жиреет, что, поднятый с лежки, не может бежать быстро — спешит мелкой трусцой, высоко вскидывая спину.
Падающие листья, туманы, дожди и заморозки напоминают барсуку о близкой зиме, о том, что скоро опять придется надолго залегать в нору, в тепло, в сушь и уют обжитого подземелья.
В погожие осенние дни около норы опять начинается спорая работа. Барсук неутомимо сгребает передними лапами опавшие листья, вталкивает задом, груду за грудой, эти листья в нору, сплошь выстилая ее мягким ковром.
Осенью подросшие барсучата уходят от матери и по овражным скатам, усыпанным листвой, тут и там роют для себя аккуратные и чистые норы. Но иногда барсучата остаются зимовать в одной норе с матерью, и тогда вся семья, общими силами, собирает для норы кучи листьев.
Стынут дороги в полях, стынут лесные реки: все ближе и ближе подходит с севера зима. Барсук уже спит в норе, но не так крепко, как еж или суслик. Скорее он глубоко, но чутко дремлет. Барсук не цепенеет и не холодеет, как это бывает при настоящей спячке. В дни оттепелей он даже выбирается из норы — поглотать влажного снега, почистить шубу, освежиться на воздухе.
