Жду новый пост

Серия «Грустная повесть о тюремных похождениях.»

Я тут посчитал, лично я сшил больше 10 тысяч пар. Грубо говоря, семь месяцев, по 22 рабочих дня перемноженных на 75 пар за смену (это норма была), получается 11550 пар. Норму, можно было не выполнять. Но если не делаешь регулярно, то на твое теплое место за швейной машинкой, быстро найдется зад, который эту норму выполнять будет. А твой зад отправят в сварочный цех таскать траки от бульдозерных гусениц или на лесопилку. Таскать бревна. А там тоже есть норма. Так что, как вы понимаете, лучше выполнять норму сидя в теплом цеху, либо все равно норму будешь выполнять, но на Колымском морозе. Ну, а если не будешь выполнять норму, значит, ты уклоняешься от перевоспитания трудом. А раз уклоняешься от перевоспитания, то по тебе плачет штрафной изолятор.

Следует отметить, что никто не предъявлял требований, чтобы норма была выполнена любой ценой. Если у меня сломалась швейная машина, я как бы не старался, норму сделать не смогу. И никто мне этого и не будет предъявлять и требовать «Как хочешь, а чтобы норма была!». Правда, при таких раскладах, я не смогу выполнить месячную норму. А тем, кто ее выполняет, выдают маленькую бумажку с печатью и подписью отрядника. Чтобы не потерять эту бумажку, на тыльной стороне воротника пришивался целлофановый кармашек, куда эта бумажка и закладывалась. А потом, в столовой можно было подойти к раздаче и отогнув воротник предъявить повару. После чего, повар тут же накладывал тебе добавки. При чем как правило, добавка была не та, что стояла на столах. То есть, к примеру, на столе овсянка, а повар накладывает тебе кукурузную кашу. Которая на порядок вкуснее. А мог и вообще картофельного пюре отвалить. Поэтому, как вы понимаете, норму старались выполнить все, кто работал. И когда приходили в столовую, сначала шли за добавкой, а уж потом ели то, что было накрыто для всех. Если конечно добавки не хватало наесться.

Несмотря на то, что рукавицы были основной продукцией швейного цеха, иногда подкидывали разовую работу. Например, пошив автопологов для грузовых прицепов. Приходилось тягать многометровые полотна дермантина и прострачивать очень длинные швы. Но норма там была невысокая и выполнялась легко, так, что за пологи брались с удовольствием. А еще, весной шили огромное количество мешочков для геологических проб. В те времена геологоразведочные экспедиции были очень богатыми организациями, потому заказывали мешки сотнями тысяч перед началом полевого сезона. Работа простая. Прострочил вдоль и поперек, подвернул край и прострочил бортик под завязку. Все. Норму уже не помню, но делали их очень много за смену.

Я вообще, почему про эти мешочки вспомнил. Дело в том, что шились они из ситца. Обычного дешевого ситца, 7 копеек за метр погонный. А вот расцветка у этого ситца была самая разная. Очень редко однотонная. Почти всегда розочки, лютики, ромашки. В общем, очень веселенькая расцветка. А поскольку шилось очень много этого добра, то строгого учета за материалом не было. И зэки начали шить себе трусы. Обычные семейные трусы. Я до сих пор помню, как их выкроить и сшить. И вот представьте себе картину, когда утром после подъема, сто с лишним мужиков ходят по казарме в одних трусах. А трусы имеют расцветку, покруче попугаев какаду. Довольно забавное зрелище. Администрация сначала пыталась бороться, ведь все должно быть однообразно! Пусть и безобразно. Да где там. Не будешь же с каждого зэка трусы стягивать. Ну и как бы носить пусть самосшитые, но новые трусы, гораздо приятнее, чем армейские темно-синие, стопиццот раз перестиранные и сменившие не меньшее количество хозяев.

Люди.

Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько разные люди нас всех окружают? Или насколько странными могут быть их дела, поступки и мировоззрение? Я например начал об этих вещах думать только лет в сорок, а до этого всех принимал такими, какие они есть. Ну, то есть я и сейчас так делаю (принимаю как есть), но теперь либо делаю скидку на странности человека, либо наоборот никаких скидок не делаю. Вот только в повседневной жизни, как правило, люди скрывают свои странности и мировоззрение. А вот в замкнутом обществе, рано или поздно вылезают все скелеты из шкафа.

Был у нас в отряде дед. Ну, в прямом смысле – 62 года. Невысокий, почти лысый с редкими седыми прядками над ушами. Сидел он за подделку документов и о деле своем не распространялся. Ну, если вы не знаете, в тюрьме не принято задавать вопросы о том, за что сидишь. Только статью можно спросить. Был этот дед образован, очень не кисло играл в шахматы и частенько к нему обращались те, кто хотел написать кассационную жалобу или прошение о помиловании. Бюрократом он был великолепным, умел сформулировать казенным языком любую мысль на бумаге. По скупым рассказам, можно было понять, что дед бывший коммунист и работал большой шишкой. То ли начальником, то ли зам. начальника морского порта где-то на Чукотке. Чтобы вы понимали, к примеру, в Певеке или Анадыре – порт это градообразующее предприятие и начальник порта, грубо говоря, стоит на одном уровне с главой района. А районы там, размером с Великобританию.

Так вот, не помню уже, откуда просочилась информация, но таки всем стало известно, за что сидел этот дед. Во время войны, дед попал под оккупацию где-то на Украине. И вроде бы ходили слухи, что даже был полицаем у немцев. Но это доказать не удалось. А вот после того, как немцев выбили, дед (хотя тогда он был совсем юношей), подделал документы и присвоил себе какие-то боевые награды. В итоге, опираясь на «боевое» прошлое, построил жизнь, карьеру, вступил в партию и дорос до большой шишки. И только спустя почти сорок лет, кто-то догадался направить запрос в часть где награды выдавались и, выяснилось, что они выдавались совсем не деду. Деда потом долго называли «полицай» и даже относились с негативом, все-таки возможно изменник Родины. Он обижался и говорил – «Вас там не было. И все там было совсем не так, как сейчас показывают в телевизоре». Может он в чем-то и прав. Не мне судить.

Еще был то ли узбек, то ли киргиз с зубодробительным отчеством Кудайбергенович. Там всё ФИО было зубодробительным, но запомнил я только отчество. Киргиз, да и киргиз. Работал где-то на низкоквалифицированной работе, куда никто идти не хотел, в казарме держался от всех в стороне. Тихий, почти не заметный. Дело шло уже к весне, когда народ начал обращать внимание, что этот киргиз все время чешется. Вши? Да нет! Не может быть! Раз в неделю баня, белье не только стирают, его прожаривают! Спросили его самого – Ты чего чешешься? – Так это у меня крапивница. Раздражение такое.

В общем, раз внимание обратили, два… А потом решили таки проверить.

Расстелили белую простынь на полу, поставили его в центр и, велели раздеваться. Это было отвратительное зрелище.

Вши у него были повсюду. На голове волос нет. Но вшам волосы и не обязательны. В одежде, на швах, на стыках, на поясе, на воротнике… При чем, не то, чтобы поштучно. Нет. Они сидели колониями, прямо стопочками. Блин, я не смогу это описать, но зрелище премерзкое. Это был один из тех редких случаев, когда воспользовались телефоном на тумбочке и вызвали ДПНК. Кудайбергеновича голышом, тонкими ножками, вставили в сапоги и под присмотром наряда увели в баню. Где с него сбрили всю растительность и заставили мыться несколько часов. Когда вас моют насильно, это то еще удовольствие. Одежду, как он скинул ее на простынь, и завернули в эту же простынь. Так мешком и отнесли в кочегарку. Где благополучно весь мешок засунули в топку.

Как впоследствии оказалось, он не мылся. От слова «вообще». То есть в баню ходил, но прятался в раздевалке. Одежду не снимал, белье не менял. Кто там следит, заходит ли он в помывочную? Для зэка, баня это удовольствие. И никому в голову не приходило, что есть люди, которые не моются по доброй воле. Для всех осужденных это было ЧП. Потом еще несколько месяцев следили друг за другом и, не дай бог почесаться, сразу вопрос – Ты чего это чешешься? Да и сами за собой потом следили, просматривали швы на одежде и проверяли белье. Ну, а уж как следили за Кудайбергеновичем… Теперь его мыться заставляли регулярно. А если противился, то пинками.

В общем, много было разных людей. В Советском Союзе, в паспорте была отметка о национальности. И была тогда такая национальность как «ингуш». Ну, она и сейчас есть, только в паспорте не отмечается. Так вот все кто имел такую национальность на зоне, имели сроки, начинающиеся от восьми лет. И выше. Много выше. Ибо существовала, да ходят слухи, что и сейчас существует «золотая мафия». На Колыме добывается огромное количество золота и нет ничего удивительного, что часть его уходит «налево». А заправляют этим всем, та самая мафия.

К счастью, я к ним не имел никакого отношения, потому не могу рассказать особых подробностей. Но сидели они странным образом хорошо. Держались обособленно, не работали. При этом всегда у них было что пожрать, в изоляторы их не прятали, да и всякие отрицательные элементы лезть к ним боялись. Видимо, мафия спонсировала администрацию, чтобы ее членов в тюрьме не обижали.

Еще было парочка людей с нестандартной внешностью. Один прибалт, не имел с правой стороны лица куска челюсти. Из-за чего очень странно выглядел. Под глазом шишка, а где должна быть скула, яма. Я спросил его, чего с лицом. А он рассказал, что когда служил в армии, хотел застрелиться. Приставил автомат под горло и нажал на спуск. Вот только пуля была, как тогда говорили «со смещенным центром тяжести». Она вошла в язык, разорвала его пополам, как у змеи и вышла из головы вбок, прихватив с собой кусок челюсти. Может и врал, я не специалист в оружии. Но реально, не представляю, как можно по-другому получить такое ранение.

Еще один чукча был, без лица. То есть совсем. Убегал от медведя, тот его догнал, когтями ухватил за верхнюю губу и сдернул лицо, с половиной скальпа. Чукчу успели доставить в больницу, где ему пересадили кожу с жопы других частей тела и он выжил. Но вот честно, никому не желаю его увидеть. Уж очень страшное зрелище. Совершенно плоская маска с глазами и дырочками носа.

Эстонец Рейнольд, выглядел как Арнольд Шварцнеггер. Я бы даже сказал, что получше выглядел. Он работал со мной на швейке и после того, как выполнял дневной план, качался. Так вот гантеля у него была… Два трака от бульдозера, между которыми вварена железная труба. Я не знаю, сколько она весила. Я только двумя руками мог ее от земли оторвать. А он по 20-30 раз каждой рукой. Да несколько подходов. И когда он рассказывал, как его избивали на «красной» зоне, я не мог поверить. Но как известно, кодла зайцев может и льву навалять.

В общем, почти каждый из заключенных имел какую-то свою историю, какой-то свой скелет в шкафу. Если бы я взялся писать эти рассказы тогда, то запросто можно было написать целую книгу. Но прошло больше тридцати лет и я помню лишь то, что было наиболее запоминающимся. Периодически память подсовывает какие-то истории из моей жизни, но для этого нужен повод.

Так и подошел мой срок к концу. По выходу, я устроился на работу, через полгода ушел в армию, после армии поступил в университет… Но это уже совсем другая история.

А чтобы не выглядеть голословным, я порылся у себя в документах и нашел пруф. Конечно же немного его подредактировал в фотошопе, чтобы убрать свои личные данные. Но в остальном, это реальный документ. Отсканированная с двух сторон справка об освобождении:

Этим документом, я завершаю цикл рассказов о тюрьме/малолетке/зоне и лишний раз хочу подчеркнуть, я никоим образом не сторонник АУЕ, тем более никоим образом не хочу сказать, что в тюремной жизни есть какая-то романтика. Более того, я всегда подчеркивал, что тюрьма/зона это плохо. Там грязь, подлость, жестокость. Да и просто лишение свободы, никому не доставляет удовольствия. Не совершайте преступлений, не попадайте в тюрьму.

Как я уже говорил в предыдущих постах, что в отличии от малолетки, которая была краснее помидора, взрослая зона была «черной». Я считаю, что это неправильное название, потому что всем на этой зоне заправляла администрация. И именно поэтому, никто никого не избивал, никто не издевался ни над кем, и никого не унижали. Конечно же, конфликты случались, как это бывает в любой замкнутой среде. Но, как правило, до драк дело не доходило. За восемь месяцев, что я там провел, было всего две или три драки, да и то, один на один и дерущихся быстро растаскивали. Во всех случаях администрация выявляла зачинщика и отправляла его в штрафной изолятор на 15 суток. Первые пару месяцев, мне вообще казалось, что я попал в дом отдыха. Никто тебя не бьет, кормят пусть невкусно, но сытно. Никто не издевается и не унижает. Нет, позже я таки понял, что хорошего в этом «доме отдыха» все же мало. Но по сравнению с малолеткой…

А чернуху придумывали себе уже сами зэки. Да и то, в основном молодежь. Большинство тех, кто под 30 и выше жили без всяких там «понятий». Работали и ждали конца срока. А «авторитеты», те кто продвигал АУЕ и "понятия" по большей части находились в ШИЗО неделями, особо их и не видели в зоне. В "общак" сдача была чисто добровольной и соответственно туда сдавали только те, кто увлекался зэковской романтикой. Люди сдавали продукты, сигареты, одежду для так называемого "подогрева" тех, кто сидит в ШИЗО безвылазно. Но, на деле получалось, что в ШИЗО это все попадало очень редко, а попадало в рацион тех, кто в данный момент там не находился и занимался управлением "общаком".

Всего в зоне было пять отрядов, в каждом из которых было по 100-120 человек. Исключение составлял лишь первый отряд, который полностью состоял из хозобслуги. Там народу было меньше. Повара, посудомои, парикмахер, управляющие клубом и карантином, библиотекарь, банщики и т.д. Все они были «осужденные ставшие на путь исправления» и с остальными зэками пересекались лишь издалека либо вообще только под присмотром военных, чтобы живущие по понятиям не могли их обидеть. Казарма их была в стороне и не имела «локальной зоны». То есть они могли передвигаться по зоне без сопровождения офицеров. Это не значит, что они болтались где попало, но имели больше доверия со стороны администрации. Остальные же четыре отряда находились в двух двухэтажных казармах имеющих разные выходы. Второй отряд на первом этаже выход на восток, третий на втором этаже выход на запад. Аналогично с четвертым и пятым, пятый на первом, четвертый на втором. Перед казармой «локальная зона» или попросту локалка. Ограда из рабицы, с колючкой по верху. Из отряда можно было беспрепятственно выходить, но не далее чем в локалку. Все выходы из локалок были на электрическом замке и открывались из будки, которая находилась за их пределами. Вдобавок будка находилась на высоких столбах и из нее просматривались все окна обеих казарм. Там сидел зэк из первого отряда, и в его обязанности входило в случае обнаружения какого-то кипиша, звонить на пульт и докладывать. Ну и понятно, что без веской причины он из локальной зоны никого не выпускал. Кроме того, у шныря на тумбочке тоже стоял телефон и в одном случае, когда затеялась драка он позвонил на пульт и вызвал ДПНК с нарядом. Ему потом попытались предъявить, на что он резонно ответил – А что, надо было ждать пока они друг друга поубивают? – И от него отстали. Какие понятия можно предъявить бомжу?

По факту, обстановка контролировалась везде. Нельзя сказать, что наблюдение велось прямо за каждым, но в случае возникновения какой-то подозрительной движухи, военные оказывались на месте буквально в считанные секунды. Конечно же прибегал только ДПНК с нарядом (человек пять), но на КПП постоянно дежурил взвод солдат в спецобмундировании, а вообще зона охранялась батальоном внутренних войск и в случае тревоги думаю очень быстро упаковали бы любое количество недовольных.

Изначально, я думал сделаю как сделал с малолеткой, найду на гугл.картах и все покажу. Ан нет. Индейское жилище. Фигвам. В окрестностях Сусумана я не нашел ничего похожего на бывшую там когда-то зону. За столь долгий период не осталось ничего. Вернее, может что и осталось, но скорее всего перестроено, что-то снесено, что-то само разрушилось. 30+ лет, не маленький срок. Потому, пришлось доставать mspaint и рисовать. Художник из меня от слова «худо», но в общих чертах думаю будет понятна схема:

1. КПП, там же в правой части комнаты для свиданий. При условии хорошего поведения, свидание предоставляется на трое суток. Так что там полноценная гостиница, спальни, кухня. Где-то в этом же здании дежурный взвод солдат на случай экстренных ситуаций.

2. Первый этаж баня, второй карантин.

3. ШИЗО или Штрафной ИЗОлятор. Я там ни разу не был, потому не могу ничего сказать о нем. Снаружи, здание покрытое «шубой», с крохотными окнами в ряд под самой крышей.

4. Клуб, школа, библиотека. В отличии от малолетки, кино взрослым зэкам было не положено. Потому в клубе был всего два раза. Один раз выступали какие-то странные тетки, что-то пели. Но тетки были все старые и страшные, потому зэками были приняты холодно. Второй раз выступали участники «культ-массовой секции», такие же зэки как и остальные, но не почуравшиеся вступить в ряды «осужденных ставших на путь исправления», что дало им право ходить в клуб репетировать. Очень хорошо помню, что довольно не плохо выдали «О чем поет ночная птица» Никольского. Собственно, если бы мне не оставалось до дому несколько месяцев, я бы тоже пошел в эту секцию. Люблю играть на гитаре и довольно не плохо пою (не по моим оценкам, а по оценкам окружающих). Школа понятно для чего. Пусть в Советские времена практически у всех было среднее образование, но среди пятисот заключенных все-таки нашлись те, кто его не получил. Вот их туда и водили на занятия. Причем, не особо спрашивая, хотят они учиться или нет. Ну, а библиотека, она и в Африке библиотека.

5. Штаб. Там находилась бухгалтерия, опер-часть, начальник колонии и т.д. Я там был всего раз, да и то не больше трех минут, так что и рассказать ничего особо не могу. Но в целом, обычный офис. Длинный коридор, по бокам кабинеты. Контора.

6. Столовая. Два ряда армейских столов с проходом посередине. Крайний у входа стол для опущенных, потом за следующим столом никого нет, дальше садятся как хотят. С одной стороны стола вмещается пять человек. В общем, довольно свободно. Вполне помещались сразу два отряда. С разных сторон, по проходу курсируют военные, пресекая лишние контакты между отрядами. Ну, то есть поговорить, вполне можно было, а вот при попытке что-то передать через проход, тут же вызывало реакцию – Что это у вас там черненькое белеет? Если предмет не запрещенный, то разрешат передать, а если что-то запретное, то и отберут.

7. Больничный корпус. Напомню, что в нем лежали больные зэки со всей области с разных режимов, потому он был как зона в зоне, отделен не кислым таким забором.

8. Цех по сборке гусениц для тракторов. Вход в него был с верхней стороны слева, а снизу, я прямоугольником отделил, была казарма первого отряда. Еще справа выпирающий квадратик, это та самая будка, в которой сидит зэк открывающий входы в локальные зоны.

9. Первый этаж пятый отряд, второй четвертый. Между собой сообщения не имеют, выходы в разные стороны. Правда, я как-то описывал, что в пятом отряде в туалете была отогнута решетка и если ты не слишком жирный, то можно пролезть и попасть в четвертый отряд. Я это делал, хоть это и было нарушением режима. Зачем? Я уже описывал в комменте, с которого собственно и началась эта серия рассказов. Если не читали этот комментарий, рекомендую. Он хорошо дополнит пост.

10. То же самое, что и девять, но находятся там второй и третий отряды.

11. Там что-то строилось. Но поскольку строить зону «западло» (ну, думаю понятно, что строить тюрьму для самого себя не по понятиям), то работали там осужденные из первого отряда. А что это будет когда построится, нам сообщить забыли.

12. Малая швейка. Я там работал. 14 столов с промышленными швейными машинами и крохотный кабинетик для бригадира.

13. Лесопилка. В зону завозились бревна, на лесопилке их распускали на доски. Потом вывозили. Здоровенная бандура, с несколькими пилами.

14. Большая швейка. То же что и малая только машинок было больше, и плюсом есть цех кройки (Огромная пила, которая режет сложенную слоями материю толщиной сантиметров в сорок. Этому агрегату место в фильме ужасов), а так же стоит парочка оверлоков, которых в малой швейке не было.

Все это хозяйство обнесено тройным, четырехметровой высоты забором. Плюс сети на столбах, чтобы перебросить с воли ничего нельзя. Плюс один забор изнутри из колючей проволоки, три метра до забора с надписями "Запретная зона, проход воспрещен". По углам вышки размером с небольшой дом. В них тепло и дежурят прапорщики и офицеры. А между ними просто по два помоста на которых по два часа несут службу рядовые и сержанты внутренних войск. С автоматом в руках. И если им доводилось стрелять в бегущих зэков, то они стреляли не задумываясь, потому что за это полагалось 10 суток отпуска домой. Разговаривать с заключенными им запрещалось, но бывало попадался какой-нибудь дембель, и вполне можно было пообщаться. У солдата и зэка много общих тем для обсуждения.

Казарма пятого отряда, в котором я находился, практически не отличалась от всех казарм в нашей стране. Длинное помещение, в котором в два ряда стоят двухярусные шконки. У входа, кабинет начальника отряда – отрядника. Напротив стоит металлический титан с краником, так что чай можно было заварить в любое время. У титана тумбочка, на ней дневальный. Дневальный, это на языке администрации. На зэковском жаргоне просто «шнырь». Я уже писал где-то, что в шныри шли в основном бомжи и бичи, которые не хотели работать. Зэки народ чистоплотный и уборка казармы не доставляет особых сложностей. Прошелся с утра по казарме с шваброй и все. Зато на работу ходить, план делать не нужно. Шныри были по шкале авторитета чуть выше петухов. Но никто их не трогал и не обижал. Убирать-то кому-то надо.

Там же, на входе раздевалка-сушилка для верхней одежды, это же помещение для курения. Формально курить в казарме, было запрещено и, в основном народ выходил на улицу. Но как вы понимаете, что на Колыме иногда бывают сильные морозы и особо не покуришь стоя на улице. Потому, начальство смотрело сквозь пальцы на то, что народ курил в раздевалке. Благо там была большая фрамуга под потолком и она проветривала не только табачный дым, но и крепкий запах, исходящий от фуфаек и кирзовых сапог.

Рядом с раздевалкой туалет на пять «очек» и умывальник. В умывальнике было всего три раковины, потому по утрам выстраивалась довольно большая очередь. Впрочем, успевали почистить зубы и умыться все. Вода только холодная. С тех пор, не могу умываться теплой водой. Только ледяная бодрость. Впоследствии в армии тоже была только холодная вода в казарме, что еще более укрепило меня в любви к холодному утреннему моциону.

Еще в казарме была ленинская комната. Десяток лавочек и черно-белый телевизор.

Еще не было "Дома-2", не было сериалов про ментов, не было даже "Санта-Барбары". Но перестройка уже во всю шагала по стране. На экране то и дело мелькали "Модерн Токинги", "Сикрет Сёрвисы" и прочие образчики западного искусства редкие для Советского Союза. В моду вошли телемосты с другими странами, появились первые развлекательные передачи вроде "Оба-На"... Именно тогда прозвучала знаменитая фраза "В СССР секса нет!".Я видел эту передачу. Народу понемногу начинали говорить правду. Чернобыль, Южно-Корейский боинг, Афганистан, международный терроризм, культ личности... Телевизор вдруг превратился из бесполезного предмета вещающего сколько колхозник Иванов намолотил центнеров с гектара, в удивительное окно в мир. В другой мир, в который превращалась страна за забором. А в зоне... В зоне ничего не менялось. Изо дня в день тянулся срок, все приближая  дату выхода на свободу.

---------------

Наверное, нашкребу воспоминаний на еще один пост на эту тему. Расскажу как шил варежки, полога и трусы. Каких странных или удивительных людей встречал. В других местах таких не встретишь.

Всем добра.

Длится такой нерест всего несколько дней. И в эти дни, все население прибрежных городов едет на берег и набирает уёк впрок. Его солят, вялят, консервируют, коптят…

Старушка баландерша в Южно-Сахалинской тюрьме приносила нам уёк горками, на газете. Помимо положенной пайки. Она искренне нас жалела и заботилась как могла. Иногда даже приносила в большой фарфоровой тарелке отваренную картоху. Вы не сможете себе представить, что такое год питаться бурдой из алюминиевой шлёмки, постоянно быть голодным, а потом вдруг получить огромную гору ещё дымящейся картохи и большую кучу уйка на газете. После того, как вы съели штатный обед. А старушка-баландерша, сядет под дверью с другой стороны и через кормушку нас расспрашивает. Кто, откуда, кто родители, есть ли братья-сестры… Уж не знаю, зачем ей это было нужно. Видимо просто любопытство бабушки на лавочке. Конечно же, разговоры с нами это было нарушение режима, но вот каким-то образом, старушке это разрешали. Ну, а наше отношение к ней было аналогичным, ласково называли ее «бабулей» и всегда говорили большое спасибо за подкормку. Однажды, я спросил, сколько у нее срок. Оказалось 15 лет. В СССР это было максимально возможное наказание. Я тихо офигел и спросил по какой статье – «По девяносто третьей сынок. По девяносто третьей». 93 статья УК РСФСР в Советском союзе, была вершиной воровского уважения. Ибо подразумевала под собой кражу у государства. Да не просто кражу, а кражу в особо крупных размерах, свыше пятидесяти тысяч рублей. Вот такая вот старушка-баландерша.

Поскольку в зоне на малолетке была эпидемия дизентерии, этапы тех, кому исполнилось 18 лет, на взросляк не отправляли долгое время. А когда эпидемия закончилась, нас собралось уже человек 30, которых пора было увозить. В общем, кошмар под названием «малолетка», подошел к концу. Нас погрузили в КАвЗ-ик и повезли в тюрьму, чтобы отправить потом дальше по этапу. КАвЗ-ик был даже без решеток на окнах и я смог рассмотреть немного город Южно-Сахалинск. Стояла поздняя осень. Светило солнышко и последние листья облетали с деревьев. Город после беленых казарм, серых зданий в зоне и высоких заборов показался прекрасным. Так что я могу сказать в разговоре, что бывал на Сахалине. Хотя, по большому счету, кроме санатория «Горный воздух», который располагается на сопке и его видно даже из-за забора, больше ничего там и не видел. Вот вам КАвЗ-ик, точно на таком мы ехали. Даже цвет был такой. В обычный автозак такая толпа бы не поместилась, а возить несколько раз наверное не захотели.

В автобусе выяснилось, что примерно половина едущих - Сахалинцы и большинство из них приблатненные. «Малолетка. Кто есть кто», читайте тут, чтобы понимать кто это. То есть, все понимали, что если мы попадем в одну камеру, то порядки заведенные на малолетке, скорее всего, продолжатся. Еду, у кого какая есть, отберут. Хорошие вещи тоже. Нам ведь вернули все вещи, которые были при нас, когда мы приехали в зону. С другой стороны, мы все понимали, что большинство из нас этого терпеть не захотят, а значит придется драться. Настроения это не поднимало. Перспектива массовой драки в камере была настолько мрачной, что когда сахалинцы зашли, в камеру, остальные остановились и отказались туда идти. "Дубак" удивленно посмотрел и спросил – Вы что, все обиженные? – Нет, ответили ему. Но если мы войдем туда, то у вас будет большая куча проблем, потому что почти сразу же, начнется драка. "Дубак" оказался не дурак, а скорее всего представил себе махач 15 на 15 в одной камере и быстренько закрыл дверь. Отвели нас в этапку, во временную камеру. Помню, было ужасно холодно, а окон в камере не было. Просто проемы забранные решеткой. Мы все забрались на второй ярус нар и сбились в кучу под лампочкой. Так ночь и провели, прижавшись друг к другу. Ночью, я пошел в туалет, а когда возвращался на свое место, наклонился над лежащими парнями и лицом уловил тепло исходящее от них. Так и стоял несколько минут, ловя теплые волны поднимающиеся к потолку, грелся.

А на утро, нас перевели в нормальную камеру, со шконками, окнами, матрасами с бельем, столом, светлым беленым потолком, туалетом и старушкой-баландершей. После малолетки, где нам приходилось «летать» целыми днями, тюрьма показалась райским местом. Мы целыми днями валялись на шконках, резались в домино и карты, шахматы. Впрочем, в шахматы со мной никто играть не хотел. Перед тем как угодить в тюрьму я выполнил норматив второго разряда, участвуя в районной шахматной олимпиаде. Однако, забегая вперед, скажу, что в дальнейшем, мне попадались такие шахматисты, которые меня обыгрывали без проблем. Карты, конечно же, были запрещены. Но никто не мешает нарезать картонную коробку из-под сахара-рафинада на квадратные кусочки. А затем ручкой нарисовать на них масти. Конечно, при первом шмоне их отберут. Но ничто не мешает нарисовать новые.

В общем, начался длинный этап на взрослую зону в Магаданской области в городе Сусумане. Ничего нового в этом этапе не случилось, в общем-то все уже описано в «Как я этапами ходил» и «Как я этапами ходил. Продолжение». Только не было уже никаких прописок и прочего дерьма. Южно-Сахалинск – Хабаровск – Магадан – Сусуман. В Хабаровске мы еще оставались вместе, только одного «опущенного» от нас отселили, хотя мы его не обижали. Просто по мере формирования этапов к нам подсаживали еще других зэков, а опущенный в мужской хате, это не комильфо.

Запомнился один персонаж. Кореец по фамилии Ким. Впрочем, наверное, половина корейцев носят эту фамилию, так что не раскрою никаких личных данных. Высокий (что для корейца редкость), спортивная фигура, широкие плечи, язык как помело… Лет 25. Любимец женщин. Чем и пользовался. Ездил по стране, в ресторанах по вечерам снимал подвыпивших женщин и набивался к ним домой. Ночью, после секса прикидывался спящим и дожидался, пока женщина заснет. Потом вставал, тихонько собирал вещички-шубки-золотишко. Выносил это дело на улицу и прятал на входе в подвал. Ну или в кусты. Не принципиально. Главное рядом. А потом возвращался и ложился спать. Утречком вставал, как ни в чем не бывало, прощался с женщиной и сваливал в туман. Точнее на рынок к барыгам, скинуть товар. Как его вообще поймали, не знаю. Потому как большая часть обманутых женщин даже не писали заявления в милицию. Стыдно было.

В общем, особо рассказывать больше и нечего. Где-то в начале декабря, я приехал на взрослую зону, о чем будет еще один-два поста. Ну и как обычно, напишу, что я не пропагандирую АУЕ. Никоим образом не хочу сказать, что в тюрьме есть какая-то романтика. Ничего хорошего там нет. Грязь, боль, унижения и голод. Не нарушайте закон, не попадайте в тюрьму.

Запомни студент: «Кто не работает, тот ест!»

Как вы понимаете, содержать 300 рыл, кормить их и при этом не использовать, государство не могло себе позволить. Поэтому, практически все осужденные выходили на работу. Правда, согласно Советскому законодательству, нельзя было использовать детский труд более 4 часов в день. Там конечно были всевозможные нюансы, если 16 лет и больше, уже можно работать 7 часов в день. Но никто зэков на возрастные группы не делил, потому работали по минимальной норме.

Вообще, распорядок дня был прост как пареная репа. Поскольку в зоне было два отряда, то вся жизнь разбивалась на две смены. Первый отряд с утра идет в школу. Второй на работу. После обеда, второй идет в школу, первый на работу. На следующей неделе, происходит смена и с утра в школу отправляется второй отряд, а первый идет на работу.

Все хочу рассказать про одежду и каждый пост забываю. А вот в этом месте, просто напрашивается. Когда, в начале декабря, я только приехал с этапа, вся зона ходила, кто, в чем придется. Ну, то есть спецодежда выдавалась. Но в разное время разного цвета. Что-то проходило с этапа. Ну, то есть если ты приехал на зону уже в спецовке, которая хотя бы в общих чертах напоминала ту, в которой ходят остальные, то тебе эту вещь могли и разрешить забрать с собой в зону. Плюс, одежда получше, отбиралась и воровалась. Передавалась из отряда в отряд. В общем, был целый круговорот вещей в природе. В результате отряд осужденных выглядел как стая бомжей.

В какой-то момент, администрация зоны сказала «Хватит!» терпеть это разнообразие. Они ведь военные. Все должно быть однообразно. Пусть и безобразно. И всей зоне выдали аж три (!!!) комплекта одежды. Повседневная, бурого цвета спецовка, средней паршивости. Школьная, коричневого цвета, очень хорошего качества. И рабочая, серенькая хэбэшка. Настолько тонкая и очень низкокачественная ткань, которая очень быстро расползалась. Хрен его знает, чем руководствовались большие начальники. Но мне кажется школьную надо было отдать на производство (поскольку прочная), а производственную в школу (поскольку там никаких нагрузок).

Всю одежду заставили подписать своими фамилиями, раствором хлорки. Верх на спине, брюки на бедре. Кто поумнее, делал это аккуратно, тоненькой палочкой, разбавляя хлорку пожиже. Так, что было почти незаметно. Кто не хотел возиться, тот мазал чем попало, криво-косо. В итоге получалось некрасиво, и хлорка местами проедала материал до дыр. Но главную задачу это решило. На определенный срок. Одежда перестала вращаться по зоне и принадлежала тому, кому была выдана.

Так вот, если отряд шел с утра в школу, то соответственно одевался в школьную форму. После школы, на обед с обеда в казарму переодевшись в рабочую форму, отправлялся по цехам. После возвращения с работы, переодевались повседневную и отправлялись на ужин.

Сам процесс переодевания почти сразу превратился в очередную форму унижения и издевательства над осужденными. Поскольку «блатные», требовали переодеваться очень быстро, а тех кто тормозил, нещадно били. Да и кто не тормозил заодно. Чем под руку придется. А раз дело происходит в раздевалке, то под руку попадались в основном кирзовые сапоги. Иногда лопаты для уборки снега и территории, у которых в раздевалке был свой угол. Плюс все это сопровождалось отборным матом и оскорблениями.

Как известно, человека из обезьяны создал труд. Но думаю, что если бы обезьяна знала, до каких извращенных способов труда додумается человек, то она сидела бы на дереве и лопала бананы.

Как я писал в посте про матчасть, на зоне было два цеха. Один для металлообработки, другой для изготовления ящиков для местной макаронной фабрики. С ящиками все понятно. Разной формы клепка (так называли доску из которой клепали ящики), гвозди и молоток. Какая-то норма. Норму не сделал? Этой клепкой сложенной в стопку тебе выпишут по мягкому месту так, что не сможешь сидеть. Правда, никто не требовал выполнения нормы сразу. Пару недель давали на обучение. Только потом начинали требовать.

Были там такие виртуозы, которые забивали гвоздь семидесятку одним ударом. То есть, ставит перед собой несколько клепок, сначала наживляет несколько гвоздей, а потом – Тук! Тук! Тук! Половина ящика готова. Переворачивает, наживляет и опять - Тук! Тук! Тук! Ящик готов. Некоторые подбирались по парам. Один наживляет, второй стучит. В итоге две нормы делались быстрее, чем одна в одиночку.

Вот вам ящик для примера:

Я же угодил работать в цех металлообработки, где собирались пружинные матрасы для диванов.

Специальный железный стол. На нем выставляются уже готовые пружины на всю длину, а ширина зависела от того, что изготавливаешь. Если это спинка, то пять пружин, если сидение, то шесть. Всего за смену надо было изготовить шесть спинок и шесть сидений. Шесть комплектов. Кто не успевал, тот получал то же самое наказание, что и в цеху с ящиками.

После того, как пружины выставлены, их нужно закрепить между собой специальной металлической спиралью. Сначала снизу, потом сверху. Торчащие концы спирали откусить и обжать их пассатижами так, чтобы не торчали острые концы, и они не могли самопроизвольно выкрутиться. Вот тут:

Затем накидывалась рамка по периметру и обжималась специальными замочками. Блок готов. Надеюсь, понятно объяснил. На картинке почти точно то, что там изготавливалось.

Делал я норму легко, оставалось еще времени с полчаса, потому рабочка для меня обычно была приятным времяпровождением, где никто меня не трогал, не бил, не оскорблял и прочие приятные «не». Главное было не посеять пассатижи. Инструментальная комната была, но инструмент там был, мягко говоря, непригодный для нормальной работы. Вдобавок, там обычно тусила в рабочее время «блатота». Вы же не думаете, что они работали? Ну, а лишний раз показываться им на глаза, себе дороже. По этой причине, приходилось прятать свои пассатижи. И все бы хорошо, но следом приходил другой отряд и пассатижи могли найти и забрать. Тогда приходилось искать их заначки. И если не найдешь, то идти таки в инструментарную. А там пассатижи практически непригодные. Несколько раз приходилось обжимать поганым инструментом, пальцы были в кровь.

За все это вроде бы даже платили. Но из зарплаты нещадно высчитывалось за питание и обмундирование, так что по факту я почти за год заработал рублей 10. Хоть это и были полновесные Советские рубли, но эта сумма была конечно же копеечной.

Вот такие пироги. На последок, как обычно скажу, что не пропагандирую АУЕ. Наоборот всячески пытаюсь рассказать, как было плохо в тюрьме/на зоне. Не попадайте туда. Ничего хорошего и уж тем более романтичного там нет.

Собственно из моих слов становится понятно, что школа на малолетке была самая обыкновенная. Отличалась она только своими учениками.

Как я уже неоднократно говорил и буду утверждать это всегда, большинство осужденных умом не отличаются. Особенно это касается малолетних осужденных. Многие из них имели тяжелую наследственность, трудное детство, в виде вечно пьяных родителей, и плохие условия проживания. О каком образовании таких людей можно говорить? Было очень смешно видеть, как 17-летний здоровый кабан идет в один класс с шестиклассниками. То есть, в школе деление отряда происходило не по отделам (как везде), а по классам.

Учителя были совершенно обычные. Их приводили в школу под охраной, а внутри школы они перемещались без проблем. Благо воспитатели были всегда рядом и в обиду их бы не дали. Конечно, ученики не особенно рвались учиться, многие тупо спали на уроках. Но если уж совсем плохо себя вести, то можно и двойку получить. А двойка, портит статистику отряда. А все, что портит статистику отряда, чревато большими пиздюлями наказанием. Этим кстати школа очень не выгодно отличалась от других мест в зоне. От того, что "блатным" приходилось находиться в общей массе осужденных они быстро зверели. Да и во время перемены делать им было нечего, и от скуки, они искали любой повод, лишь бы кого-нить поколотить. Бывало за 10 минут перемены выхватывал весь отряд, по очереди (кроме приблоти конечно же).

Преподаватели, не были последователями Макаренко и не пытались как-то перевоспитать, а уж тем более дать хорошее образование своим ученикам. В основном, зачитывали учебник по теме, давали какое-нибудь задание и сидели тихонько в уголочке, пока зэки пишут. А то и вовсе сваливали в учительскую, откуда возвращались в конце урока.

Лично мне в этой школе было учиться легко и просто. Я успевал не только сделать все задания и прочесть учебник, но еще и написать письма родным и друзьям. В итоге, в аттестате у меня была лишь одна тройка. Вы не поверите. По русскому языку. Просто лень было проверить, чего я там написал на экзамене. В итоге оценка за сочинение была 5/3. Пятерка за литературное изложение и тройка за ошибки. В основном это были запятые. Да что там, я и сейчас с ними не дружу.

Вот собственно и все, что можно рассказать о школе для малолетних преступников. Была правда одна история, которую я обещал рассказать. А я свои обещания выполняю.

Большинство учителей были в заметном возрасте. Ну, вы понимаете, что 17-летнему пацану даже 30-летний человек уже кажется старым, а уж кому под 40, так вообще глубокий старик или бабка (кстати да, среди учителей было довольно много мужчин). Держались преподаватели с заключенными строго и ни с кем не сближались. Видимо их очень хорошо инструктировали в оперчасти, а будучи людьми взрослыми, они к этому инструктажу относились серьезно. Но вот однажды...

Если вы не в курсе, то в Советские времена, из институтов "распределяли". И каждый бывший студент был обязан отработать три года там, куда направит его после учебы партия и правительство. Вокруг распределений порой крутились такие интриги, что даже представить себе невозможно. Никому не хотелось ехать на Колыму, зато все хотели распределиться в Москву или Ленинград. На ладно, я же не про это... В общем, попала в нашу школу по распределению девушка. Сразу после института.

Я не знаю, что чувствуют женщины, когда мужики вокруг, глядя на них, пускают слюни. А ведь так и было. 300+ молодых парней, некоторые из них не видели девушек уже несколько лет, смотрели на нее как на богиню. Нет, красавицей она не была. Скорее даже была не красавицей. Но малолетки ее боготворили.

А кончилось все быстро и банально. Кто-то из "блатных" хорошо проехал ей по ушам, ходили слухи, что даже трахнул ее. В это, лично я, не верю. В те времена секс таки был, в отличии от известного заявления на телемосту. Но девушки не ложились с каждым встречным-поперечным, а секс все-таки случался чаще по любви, чем из похоти. Трава тогда была зеленее, деревья выше, небо голубее. Хотя, конечно возможно я и ошибаюсь. Свечку ведь не держал.

В общем, дело не в сексе, а в том, что она принесла на зону бутылку водки. За распитием которой, вместе с двумя "блатными", и была поймана ДПНК.

"Блатные" получили по две недели дисциплинарного изолятора, а ее... Ее больше мы не видели.

Ну, вот и вся история про школу на малолетке. Я всю жизнь учился, учусь и буду учиться. Да и самому доводилось преподавать. Но та школа, почему-то запомнилась как самое странное учебное заведение в моей жизни.

Если кого-то смущает, что я называю каких-то мутных личностей "блатными", то сначала прочтите мой пост "Малолетка. Кто есть кто.", тогда вы не будете задавать один и тот же вопрос, который мне задают после каждого поста про них.

Стремитесь к знаниям.

Всем добра!