С нонешнего дня живу с бабушкой в деревне Гостилицы, в Ленобласти.
Строго говоря, бабушка не моя – мужнина. Но муж мой, так что и бабушка, ну, общая значится, наша. Мама, дочь её, вот уж четыре года, как непрерывно с ней живёт после смерти дедушки, без отпусков и выходных. Утомилась очень. Вот мы с мужем уговорили её наконец-то подмениться, в город съездить, выдохнуть. Оставила мне подробные инструкции по уходу за бабушкой, по уходу за кошкой, собралась, уехала. Мы остались: я, бабушка, да кошка дурная серая.
Я всё по инструкциям, чётенько.
На завтрак кашу молочную с сахаром. Капли в глаза утром и вечером. Капли на грибковые пальцы, тоже дважды. Капаю первые. Кошке воду поменять, газетки в лотке грязные вынуть, свежих нарезать, постелить. Меняю, стелю. На обед нужно одно блюдо – картошку с чем-нибудь или суп, но густой непременно. Варю картошку, запекаю рыбу с морковкой. Бабушка заглядывает в тарелку, отодвигает:
— Я это есть не буду.
Этого в инструкции не было. Пока нахожу нужную реакцию, бабушка ушаркивает в комнату. Ладно. Идём дальше по списку.
Кошку вычесать щёткой и умыть влажными руками. Чешу, умываю. Кошка оставляет на моих запястьях по две пары глубоких проколов, зарывается под покрывало на диване, урчит оттуда. На ужин бабушке надо подать творог со сметаной и булкой. Ставлю творог греться. Кошке очень хочется дать пиздюлей, но даю сухой корм и свежую воду, как положено.
Пока собираю ужин, бабушка садится в кресло и спрашивает:
— Галя что, в больницу ложиться поехала с пакетом?
Галя – это мама. Наша мама, а её дочка.
— Нет, она просто в город поехала, по делам!
— А? Не слышу ничего!
Бабушка давно уже не слышит единственным ухом, хоть укричись. Пишу печатными буквами на бумажке, несу лупу. Читает по складам.
Рыдает. Я сижу рядом, глажу по плечу. Рыдает минут тридцать.
Пишу на бумажке: «Что ты плачешь?». Протирает глаза платочком, сморкается, прочитывает. Оборачивается на меня:
— Так к Пасхе же ничего не куплено, не готово! Кто же теперь яйца-то красить будет?
Рыдает ещё громче. Пишу на бумажке: «Я всё сделаю к Пасхе». Прочитывает.
— Покрасишь? Ну, тогда хорошо.
Хлюпает носом несколько минут, трёт глаза. Добавляет:
— Выпить чего-нибудь надо, успокоиться.
Несу валерьянку, капаю в гранёный стакан восемь капель, доливаю ложку воды. Пьёт. Гладит кошку.
— Ужинать будешь?
— Нет.
— Чаю хочешь?
— Горячего. И булку. И сыр.
Выпиваем по чаю с бутербродом. Бабушка, сопя, уходит спать.
Сижу на диване с кошкой и валерьянкой. Капаю себе. Всё равно в доме больше выпить нечего, а мне сейчас не помешало бы тоже успокоиться. До завтра.