Уважаемые реконструкторы и начинающие, такие как я. Если ты начал готовить костюм, то ты уже знаешь как это дорого.
Лично я заказала вилочку на озоне, деревянную, сруганную, но та не пришла. И слава Богу. Ибо, вилочка стоит от 500 из фанеры и более 1 т. Или 1,5 т. ручной работы.
Итак, вилочка из папье-маше.
Рисуем вилочку, вырезаем. Делаем вырезанные копии, берем клей ПВА и погнали. Делаем слой на слой не жалея клея, заливая клеем, и оставляем под премсом на ночь. После сушим несколько дней, обстругивем канцелярским ножом все бугристости. После покрываем грунтом, акрилом и тд. Чтобы была скользкая. Лично я покрыла несколькоми слоями ПВА. Сначала один слой, высох, потом другой, третий.
Все, плети шнурок.
Траты 75 рублей на клей ПВА, бумага нашлась дома. Чем тоньше бумага и больше слоев, тем крепче вилочка. На заметку! Не делайте слишком длинную рукоять, ровно на небольшую ладонь, иначе бцдет шататься.
Блот выступал фундаментальным ритуалом большинства религиозных и бытовых традиций в раннесредневековой Скандинавии. Блоты различались по своим масштабам и тем аспектам культурой и общественной жизни, которые они затрагивали. Большие ритуалы проводились административными лидерами в специально отведённых местах – хофах, вё и хёргах. Меньшие блоты в научной литературе иногда называют домашними – их могли проводить мужчины и женщины в быту для решения строго утилитарных задач, включая, например, пожелание хорошего урожая и налаживание хозяйства.
Разумеется, на уровне правящей элиты блоты имели разные контексты и преследовали принципиально иные цели. Ритуалы на уровне общины проводили годи, на уровне нескольких общин – ярлы, на уровне страны – конунги. Блот подтверждал легитимность власти правителя и использовался в том числе для решения юридических вопросов (типовой пример – ритуальное гадание по поводу земельного спора). В период христианизации блоты были объявлены вне закона, хотя известно, что локально ритуалистика продолжала существовать вплоть до конца эпохи викингов и, вероятно, позднее.
Реконструкция длинного дома эпохи викингов (Музей Лофотр)
Этимология
Древнескандинавское слово «blót» происходит от глагола «blóta», который можно перевести как «поклоняться» или «приносить жертву» (дальше мы увидим, что у средневековых скандинавов поклонение и жертва являлись фактически синонимами, причём не только в религиозном контексте). В языке готов аналогичное значение имело слово «blotan», а в древнеанглийском – «blōtan». Очевидно, исходная форма общая – она проистекает из протогерманского. В современной реконструкции этого языка используется «blōtanan» или «blotan», значение то же – «поклоняться» и «приносить жертву». Относительно изначальной формы существует несколько версий. На мой взгляд, более вероятно, что это слово произошло от «blōđan», что значит «кровь».
Интересно отметить, что некоторые исследователи (например, Гус Кроонен) придерживаются версии о непосредственной связи древнескандинавского «blot» и протогерманского «blōđan» с латинским «flamen». Так в период Римской Республики называли священнослужителей восемнадцати официальных культов. Эта гипотеза любопытная, но довольно спорная. В частности, Жорж Дюмезиль идёт ещё дальше, находя этимологические истоки в санскритским ˈbrɑːmɪn» (так в ведической культуре называлась жреческая варна).
Что касается слова «blot» в «живом» древнескандинавском языке, то, согласно сохранившимся источникам, оно использовалось в прямом значении в дательном и реже – винительном падежах. Причём «blot» в дательном падеже чаще всего относился к объекту, который приносят в жертву. Если кому-то интересен этот лингвистический аспект, отсылаю к Гейру Зойге и его «Краткому словарю древнеисландского языка». Для нас важно, что всегда рядом со словом «blot» стоят слова следующего плана: «til friðar» (за мир), «sigrs» (за победу), «langlífis» (за долгую жизнь), «árs» (за благоприятную погоду), «byrjar» (за попутный ветер).
Также «blot» широко использовался как часть сложносоставных слов, причём обычно в качестве префикса. Например, «blót-auðigr» означает «богатый жертвоприношениями» (праздник или сезон). Есть и более специфичные слова, в их числе «blót-kálfr». Это можно перевести как «жертвенный телец», но имеется ввиду не животное, приносимое в жертву, а то, которому жертва предназначена (очевидно в этом случае животное воплощает божество). Как нетрудно догадаться, большая часть таких слов сохранилась благодаря христианским источникам, поэтому контекст закономерный. Например, «blót-guð» обычно переводят как «языческий бог», а «blót-dómr» как «поклонение идолам».
Рунический камень из Готланда с изображением жертвенного пира
Общая практика
Предполагается, что блот в том или ином виде существовал у германских племён ещё до периода, который в англоязычной литературе обычно называют Вторжением варваров. В русскоязычных источниках это Эпоха переселения народов. Ориентировочно речь идёт о диапазоне с начала IV по конец VIII веков.
Изначально блоты проводились на открытой местности, на берегах озёр и болот (о чём свидетельствует обширная археология, взять хотя бы Торсберг). Но к IV веку племенные вожди германцев уже имели достаточно власти и ресурсов, чтобы возводить специальные религиозные сооружения. Конечно, это добавило ритуалу сакральности, а для вождя служило ещё одним указанием на особый статус. Тем не менее, «на природе» ритуалы тоже проводились, в частности – у скандинавов были священные рощи, а водопады исконно считались обиталищами духов (фоссегримов).
Многое сохранили топонимы. Например, в Миватне (Исландия) есть место, которое называется Годкельда («Goðakelda»), в переводе – «болото богов». А в Мёдрудалуре (тоже Исландия) можно найти Блоткельду («Blótkelda»), что значит соответственно «жертвенное болото». Хотя это слово также упоминается в «Саге о Кьялнесинге» (список XIV века) в отношении хофа. В связи с чем возникла гипотеза, что верен альтернативный перевод – «болото возле жертвенного храма».
Вид на курганы Гамла Уппсалы, Швеция
Жертвоприношение
Когда речь заходит о религии в раннесредневековой Скандинавии, тема жертвоприношений, особенно – человеческих, часто становится центральной. Тенденция повсеместна – от художественных фильмов (те же «Викинги») до научно-популярных статей уровня National Geographic. Но насколько обосновано такое видение ситуации?
Археология и письменные источники однозначно утверждают, что скандинавы действительно приносили кровавые жертвы во время блотов. Чаще всего ритуально умерщвлялись свиньи и лошади. Человеческие жертвоприношения имели место лишь предположительно. Они не подтверждаются археологией, только некоторыми письменными источниками, зачастую – спорными по содержанию.
В своих работах средневековый хронист Адам Бременский рассказывает о том, как шведы приносили жертвы в храме Уппсалы. Согласно целому ряду источников, именно в Уппсале находился крупнейший в Скандинавии хоф (храм). Саксон Грамматик пишет, что там жил сам Один, а согласно Снорри Стурлусону это была резиденция Фрейра. Разумеется, в тех источниках речь идёт не о богах, а об исторических личностях, чьи великие деяния даровали им божественный ореол в местном фольклоре.
Долгое время рассказы упомянутых хронистов принимались исследователями в качестве достоверных источников. Однако мы должны понимать, что все они были христианами и жестоко осуждали языческие верования скандинавов. Наиболее лоялен в этом смысле был Снорри Стурлусон, и что примечательно – как раз у него в «Круге Земном» ничего не говорится о человеческих жертвоприношениях. Для примера, вот цитата из «Деяний архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского:
Здесь я скажу несколько слов о религиозных верованиях шведов. У этого народа есть великолепный храм, который называется Уппсала, расположенный недалеко от города Сигтуна. В этом храме, построенном полностью из золота, люди поклоняются статуям трех богов.
Общий фестиваль для всех провинций Швеции обычно проводится в Уппсале каждые девять лет. Участие в этом фестивале обязательно для всех. Короли и их подданные коллективно и индивидуально посылают свои дары в Уппсалу, и – что более жестоко, чем любое иное наказание, – от этих обрядов откупаются уже принявшие христианство.
Жертвоприношение заключается в следующем: из каждого вида существ мужского пола приносят девять жертв. Кровью этих существ принято умилостивлять богов. Более того, их тела вешают в роще, примыкающей к храму. Эта роща священна для шведов именно потому, что каждое дерево в ней приняло чью-то смерть. Там рядом с людьми висят даже собаки и лошади. Один христианин рассказал мне, что он видел семьдесят два тела, связанных вместе. Заклинательные песни, которые обычно поются при совершении такого рода ритуалов, ужасны и постыдны, лучше их не делать и даже не говорить о них.
Очевидно, Адам Бременский приукрашивает ситуацию настолько, что крупицы истины в его словах непросто отыскать. Вероятно, храм в Уппсале действительно был большим и широко известным не только в Скандинавии, но и за её пределами. Однако у шведских королей попросту не могло быть столько средств, чтобы возвести столь колоссальное строение из золота, как утверждает хронист. Про девять жертв «из каждого вида» также не упоминает ни один другой источник. Хотя число девять действительно являлось для скандинавов сакральным (об этом ниже).
Что касается священной рощи, где вешали жертв, едва ли это было так, как описал Адам Бременский. По крайней мере, у нас нет альтернативных текстов или археологических данных, подтверждающих его слова. Тем не менее, и здесь есть толика правды. Один, верховный ас, имел титул Бог повешенных. Это отсылка к истории о том, как он пригвоздил себя Гунгниром к Иггдрасилю и провисел так вниз головой три девять дней, чтобы открыть тайну рун и подарить её людям. В большинстве своём современные исследователи (например, Олаф Сундквист) подвергают сомнениям утверждения Адама Бременского и других хронистов, которые писали о человеческих жертвоприношениях и повешениях (не только в Уппсале).
Дело в том, что те хронисты собирали местный фольклор и неплохо знали верования скандинавов. Для них не составило бы труда придумать аутентичную мистификацию, что они и сделали во многих случаях. Например, так Снорри Стурлусон писал, что в Хельхейм попадают умершие от старости и болезни. В действительности же, в Хель после смерти уходили боги, колдуны и герои. Этот мир не являлся аналогом христианской Преисподней и не воспринимался скандинавами в негативном ключе. Подробнее – смотрите мой стрим про посмертие в культуре скандинавов.
Аналогичным образом появился миф о Фрейе и Брисингамене, аутентичность которого современным историкам кажется весьма сомнительной (на этот счёт есть замечательные работы у Хильды Дэвидсон). А мы возвращаемся к Адаму Бременскому и его Уппсале:
Рядом с этим храмом растёт большое дерево с широко раскинутыми ветвями, всегда зелёное и зимой, и летом. Что это за дерево, никто не знает. Там же есть источник, куда язычники заживо бросают людей. Пока тело жертвы не будет найдено, просьба будет исполняться.
Золотая цепь опоясывает этот храм и висит над фронтонами здания. Те, кто приближается, видят его блеск издалека, потому что святилище, расположенное на равнине, окружено горами, что создаёт эффект театра.
В течение девяти дней отмечаются праздники и проводятся жертвоприношения такого рода. Каждый день они приносят в жертву одного человека помимо других животных, так что за девять дней получается 72 жертвы. Это жертвоприношение совершается во время весеннего равноденствия.
Безусловно, равноденствие скандинавы праздновали блотом и об этом мы ещё поговорим. Но, опять же, золотая цепь – явная выдумка хрониста. В принципе, как и остальные утверждения. Современная реконструкция хофа в Уппсале из местного музея наглядно демонстрирует, что храм находился не на равнине, а на возвышенности и он не был окружён горами. Археология и другие источники не подтвердили наличие золотого декора или хотя бы того большого дерева. Хотя предположительно внутри действительно мог расти древний ясень внушительных размеров.
Саксон Грамматик в «Деяниях данов» также говорит о жертвоприношениях в Уппсале, но в отличие от Адама Бременского он не даёт конкретики. Наконец, уже упомянутый Снорри Стурлусон пишет об Уппсале и о Фрейре, который его построил. У Грамматика местный хоф также является заслугой Фрейра. Но у Стурлусона в тексте нет вообще никаких жертвоприношений. При этом Стурлусон и Грамматик жили примерно в одно время, Бремеский – чуть раньше. И довольно странным выглядит тот факт, что два хрониста делают акцент на факте человеческих жертвоприношений, тогда как третий их полностью игнорирует.
При этом археологией человеческие жертвы в Уппсале, как я уже сказал, не подтверждены. Они подтверждены на более ранний период, ориентировочно со II до VI века нашей эры, но в других регионах. Примером могут послужить болота Торсберга, в которых помимо повреждённого оружия найдены тела со связанными руками. Для германцев это был один из ключевых ритуалов – принесение в жертву вражеского оружия и пленных врагов. Причём оружие повреждали, прежде чем бросить в болото. Пленников предварительно также умерщвляли. Таким образом германцы благодарили своих богов за победу и унижали богов, которым поклонялся враг.
Безусловно, тема с германскими жертвоприношениями интересна, но выходит за рамки сегодняшнего разговора. Тем более, что в этой теме тоже немало спорных моментов. Например, весьма неоднозначно трактуются описания человеческих жертвоприношений из «Географии» Страбона, а знаменитый «человек из Толлунда» являлся германцем по происхождению, причём знатным, и он был ритуально задушен перед тем, как его бросили в болото. Я упомянул об этом лишь для того, чтобы показать, откуда растут ноги у придумки Адама Бременского о том, что в Уппсале жертв бросали в некий «источник».
Если говорить конкретно по археологическим находкам, то жертвоприношения животных подтверждаются изысканиями на территории Хофстадира на севере Исландии. Там обнаружены головы волов. Анализ костей показал, что животные были обезглавлены сильными точными ударами меча или топора, а затем их насадили на колья. Жертвоприношение проводилось регулярно в соответствии с сезонными праздниками. Есть мнение (высказанное, в частности, Нилом Прайсом), что обезглавливание не носило религиозного подтекста, а являлось частью эффектного зрелища.
Находки из Фрёсона и Эстергётланда подтверждают, что в жертву приносили только животных, причём, как и в Хофстадире, головы там отделены от тел одиночными ударами. Учитывая, что остальные кости обнаружены в разных местах, нередко – за пределами храмов, предполагается, что именно голова животного являлась жертвой для богов, тогда как тело готовили и употребляли во время праздничной трапезы. Уже упомянутый Олаф Сундквист высказывает предположение, что количество черепов, выставленных перед храмом, указывало прибывающим гостям на размах праздника.
Ещё раз подчеркну – на эпоху викингов нет археологического подтверждения тому, что скандинавы приносили в жертву людей! В некоторых статьях с этой темой пытаются увязать массовое захоронение недалеко от Уппланда – большинство скелетов там принадлежат молодым мужчинам и на костях есть следы застарелых ранений. Очевидно, они были воинами. Но мы не знаем, принесли их в жертву или нет. А если всё-таки они жертвы, то восстановить ход событий невозможно и мы не вправе утверждать, что имел место конкретный ритуал. Тем более, что в пределах захоронения нет никаких примечательных мест или артефактов.
Недвусмысленная археология относительно человеческих жертвоприношений есть только по германцам более раннего периода. А так как культуры германских народов и наследовавших им скандинавов во многом близки, для некоторых исследователей вопрос кажется прозрачным. Тем более, что у самих викингов есть скальдические источники, описывающие подобные ритуалы. Например, в «Саге об оркнейцах» и «Саге об Эгиле Одноруком и Асмунде Убийце Берсерков» можно найти упоминания жертвоприношений во имя Одина. Но эти упоминания очень короткие. Например, в «Саге об Эгиле Одноруком» самого факта жертвоприношения вообще нет, вот цитата:
Берсерки решили казнить Асмунда на следующее утро на вершине Аранова кургана и тем самым принести жертву Одину в честь своей победы…
Важно понимать, что жертва у скандинавов никогда не выступала самоцелью. В религиозном контексте любой блот предполагал равноценный обмен. Жертва, будь то сноп злаковых или голова кабана, фактически обменивалась на исполнение желания – добрый урожай или победу в битве. Отсутствие жертвы не исключало получение желаемого, но существенно усложняло его. В то же время жертва не давала гарантий, ведь она могла оказаться недостаточной для исполнения озвученного желания или боги могли быть разгневаны (например, если нарушались законы и общественный уклад).
То есть скандинавы приносили жертвы не для того, чтобы продемонстрировать преданность богам. Их вера награждалась, причём в процессе обмена жертвы на дар отсутствовало лицемерие, на котором построена христианская догматика. Ведь библейские тексты утверждают, что рай уготован лишь праведным. То есть человек должен соблюдать заповеди не потому что это правильно, а потому что иначе во время страшного суда его душа будет уничтожена.
В религиозных представлениях скандинавов всё было принципиально иначе. Воин в любом случае попадал в Вальхаллу или в Фольквангр. Если при этом он был достойным человек и соблюдал законы, его ждало место в числе бессмертных эйнхериев Всеотца. Если же он был лжецом, вором, убийцей и далее по списку, то в Вальхалле такой человек мыл ноги эйнхериям, выносил помои и занимался другими неприглядными делами. Причём это не воспринималось в качестве наказания. Это лишь отдельный пример в довольно обширной теме (снова отсылаю к одноимённому стриму).
Несмотря на то, что культ смерти у народов средневековой Скандинавии является едва ли не центральным в их мировоззренческой системе (в принципе, это справедливо почти для всех древних народов и так называемых мировых религий), они вовсе не стремились к гибели. Образ скандинавского воина в современной культуре утрирован. Вальхалла являлась закономерным итогом его жизни, но никак не целью. Подчёркнуто анимистическая ритуалистика, почитание природы, огромное количество духов-хранителей (Фюльгья, Вюрд, Дисир, Хамингья и т.д.) говорят о том, что скандинавы ценили жизнь.
Реконструированная модель Уппсалы (Музей Гамла Уппсалы)
Жертвенная кровь
Помимо собственно жертвы краеугольным камнем блота выступала кровь. В «Круге Земном» Снорри Стурлусона упоминается любопытное слово – хлауттейнар, что можно перевести как «жертвенные ветви». Это буквально ветки деревьев, которые окунались в кровь принесённого в жертву животного и окропляли сталлар (в переводе – «алтарь»). Помимо сталлара годи (или тот, кто проводил блот) брызгал хлауттейнаром на стены хофа изнутри и снаружи, а также на всех присутствующих.
Конечно, здесь нетрудно провести аналогию с тем, как христианские священнослужители во время религиозных церемоний окропляют прихожан святой водой. Некоторое время историки полагали, что скандинавы могли перенять этот ритуал у церковников. Даже сам Снорри пишет, что хлауттейнар очень похож на аспергиллум, он же – кропило, в качестве которого нередко выступала ветка растения, например, базилика.
Однако современные исследования показывают, что аналогичные действа имелись и у германцев, которые ничего у христиан заимствовать не могли, потому что существовали буквально в двух разных мирах.
На самом деле, ранние христиане использовали вовсе не святую воду, а тоже кровь. Потому что так заповедовал Моисей. Вот цитата из Ветхого Завета, Исход 24:8: «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих». Любопытно, что действие аналогичное, а контекст совсем другой. Скандинавы во время блотов проводили обмен типа «жертва – дар», когда как Моисей выполняет окропление кровью после оглашения заповедей и подчёркивает, что кровь – символ соглашения между богом и людьми. Фактически он связывает свой народ величайшей клятвой, не интересуясь мнением самого народа, который взамен жертвы не получает ничего. Я не буду распространяться на эту тему, можете сами почитать Исход, где Моисей приносит в жертву быков и часть крови выливает на алтарь. Это действительно сильно напоминает блот из «Круга Земного» Стурлусона, но, повторюсь, цель и контекст кардинально отличаются.
Во всей этой истории с хлауттейнаром (hlautteinar) есть ещё один важный нюанс. На самом деле, мы не вполне уверены в переводе. Так же как хлаут (hlaut) и хлауттайнн (hlautteinn) традиционно переводят – «жертвенная кровь» и «жертвенная чаша» соответственно. Но это лишь предположение, высказанное уже в христианскую эпоху. Использовались ли эти слова в более ранний период, а если не использовались, то какими словами их заменяли, мы не знаем.
В скальдической поэзии таких слов при описании блотов не встречается. Олаф Сундквист предполагает, что изначально слово «hlaut» означало «жребий» и применялось в гадательном контексте. Это разумное предположение, учитывая, что во время блотов нередко гадали (кстати, у того же Сундквиста в «Арене для высших сил» великолепно разложена критика мнения о том, что скандинавы якобы могли заимствовать часть своей ритуалистики у христиан).
А вот сталлар в значении «алтарь», вероятно, является аутентичным переводом и слово имело место ещё в дохристианскую эпоху. В скальдической поэзии встречается слово «vestallr» в значении некоего священного постамента внутри хофа, которое окроплялось кровью во время блота. Однако у алтаря было и альтернативное название – мы встречаем его в «Песне о Хюндле», где есть такие строки:
Алтарь для меня
из камня сложил он,
и камень в стекло
переплавлен теперь;
обагрял он алтарь
жертвенной кровью:
в асиний верил
Оттар всегда.
Это прямая речь богини Фрейи. В оригинальном тексте на месте слова «алтарь» стоит хёрг (hörgr). Любопытно, что здесь не упоминается, чью именно кровь проливали на алтарь. В одном из списков «Саги о Хервёр и Хейдреке» упоминается блёттре (blóttre), некое священное древо, окропляемое кровью лошади. Однако есть мнение, что «священное древо» является кеннингом, то есть иносказанием и здесь имеется ввиду тот же самый каменный алтарь. Вообще, акцент на сбор жертвенной крови встречается довольно часто. Причём во время специфических блотов кровью обильно окропляли землю, например – на урожай (такой эпизод есть в «Саге об Инглингах»).
Относительно назначения ритуальной крови вне сакрального контекста выдвигается несколько теорий. Одну из них я уже высказал – Олаф Сундквист полагает, что яркое зрелище вызывало мощный эмоциональный отклик у присутствовавших, позволяя им глубоко переживать ритуальную драму. Возможно, такие действа позволяли снимать напряжение в обществе (по аналогии с гладиаторскими боями в Древнем Риме). Однако, например, Брюс Линкольн полагает, что кровь жертвы во время блота использовалась сугубо в религиозном аспекте. По мнению Линкольна, ритуал мог быть отсылкой к эддическому мифу о первом живом существе Имире, которого Один, Вили и Вё убили, чтобы создать из его тела остальной мир.
Рунный камень Сёндер Киркеби I, надпись призывает Тора
Жертвенный пир
Жертвоприношение и ритуальная кровь являлись ключевой, но не единственной частью блота. Действо, вне зависимости от масштаба, всегда сопровождалось пиром или, как минимум, общей трапезой. У германцев «жертвенный пир» называется симбел («symbel»), а у скандинавов – блотвейзлюр («blótveizlur»). На сезонных фестивалях присутствовали сотни, вероятно даже тысячи людей. Семейные блоты (вроде альфаблота) проводились соответственно в кругу родственников.
У нас есть немало свидетельств, подтверждающих ритуальное употребление конины во время «жертвенного пира». По всей видимости, это было концептуальной частью блота, потому что во время христианизации Скандинавии новые законы запрещали есть конину под страхом штрафа, преступника даже могли объявить вне закона. Интересно отметить, что в Исландии некоторое время эти уложения официально не действовали, хотя уже были приняты в Норвегии, Дании и Швеции.
В эддической и скальдической поэзии мы находим множество описаний больших пиров, где основным блюдом выступало именно мясо. Причём его готовили довольно оригинальным образом – разделанные туши животных бросали в ямы с раскалёнными камнями. Такие ямы для приготовления ритуально умерщвлённых животных обнаружены по всей Скандинавии и датируются периодом с IX по XIV век. В качестве примера можно привести археологические находки в Мельхусе (Норвегия), а также на Лофотенских островах. Эти ямы назывались сейдир («seyðir»). Вероятно, слово происходит от готского «sauþs», что значит «жертвоприношение».
Разумеется, во время блота на больших фестивалях алкоголь лился рекой. Наиболее полный на сегодняшний день перечень подтверждающих источников можно найти у Фрица Стейнбока в его работе «Священный праздник: ритуалы традиционного германского язычества в наше время». Хотя тут далеко ходить не надо, о пиве и медовухе как важной части древнескандинавской культуры говорится даже в «Речах Высокого». Собственно, пиво и медовуха были основными алкогольными напитками у скандинавов. Первое варили из зерна, второе из мёда и фруктов. Интересно, что занимались этим в основном женщины. В принципе, женщины вообще заправляли всем хозяйством у скандинавов.
Фрагмент реконструкции блота
Функции блота
Очевидно, что ритуал и сопровождавший его комплекс церемоний носили сакральный характер. Частично я уже затронул эту тему. Во время жертвоприношения годи, а через него и все участники фестиваля обращались к богам. Они предлагали своим покровителям жертву взамен на конкретные блага. Чаще всего мы встречаем формулировки «til árs ok friðar», что означает «для доброго урожая и мира». В саге «Красивая кожа» говорится, что ярл Хакон Сигурдсон восстановил священные места, разрушенные христианами, и после этого последовал период небывалых урожаев.
Сага интересна не только тем, что наглядно демонстрирует эффективность блотов. Она также затрагивает важный аспект общественной жизни средневековых скандинавов – правитель был светским и одновременно духовным лидером. Именно он должен быть заботиться о соблюдении ритуалистики блотов и обеспечивать таким образом божественное покровительство своему народу.
Также мы знаем, что блот помогал решать юридические вопросы, в частности – споры по поводу земли и собственности. Как именно это происходило, доподлинно неизвестно. Вероятно, после ритуала спорщики обращались к правителю, слово которого не могло быть оспорено. Однако такая практика имела место на всех административных уровнях и вне блота. Поэтому более вероятной кажется теория о гаданиях.
В «Саге об Инглингах» есть описание сонарблота («sonarblót»), дословно переводится как «жертвоприношение кабана». Кабан, предназначенный для жертвы, назывался сонаргёлт («sonargǫltr»). Этот блот проводился на Йоль и в саге упоминается о гадании. Помимо Снорри Стурлусона есть и другие источники, где говорится о блотах, в которых гадание занимало центральную часть. Например, такой ритуал приведён в «Саге об Эйрбиггье». Хотя искомый эпизод можно трактовать по-разному, вот цитата:
Торольф Мострарскегги провёл великий блот и спросил Тора, своего лучшего друга, следует ли ему примириться с королем или покинуть страну, чтобы искать себе новую судьбу; и ответ направил Торольфа в Исландию.
Как видим, напрямую гадание здесь не упоминается. Но кроме гадательной мы не знаем иных практик, которые использовались германцами и скандинавами в качестве инструмента для общения с богами. Аналогичный эпизод есть в «Книге о заселении Исландии»:
Той зимой Ингольф провёл великий блот и искал предзнаменований своей судьбы, хотя Хьёрлейв никогда не приносил жертвы. Ответ направил Ингольфа в Исландию.
Обратите внимание – здесь также присутствует слово «ответ», что потенциально действительно может указывать на «метание рун», которое практиковали ещё германцы. Кстати, по тексту «Книги о заселении Исландии», Хьёрлейв, который никаких жертв не приносил, в итоге был убит собственными трэллами, что объясняется гневом ландветтира. Так скандинавы называли духов местности. Но к Ингольфу ландветтиры были благосклонны. То есть, очевидно, помимо решения основной задачи блот даровал божественное покровительство как таковое.
При этом, как я уже упомянул, блоты, проводимые правителями, служили подтверждением легитимности их власти в духовном контексте (идея ставленника бога на земле). Об этом прямо говорит «Песнь о Сигурде», где сказано, что масштабный блот позволял королю показать всем своё богатство и что немаловажно – щедрость. Во множестве источников, включая «Сагу об Эгиле», мы видим, как король во время жертвенного пира дарит своим приближённым подарки, вроде колец и браслетов. Это считалось великой честью, служило подтверждением лояльности и укрепляло узы между вождём и его политическими союзниками.
Реконструкция поселения викингов в Фотевикене, Швеция
Кто проводил блот
В источниках чётко зафиксировано наличие у скандинавов специальных мест для проведения блотов. Однако нет однозначных свидетельств о том, что существовало, как бы мы сейчас сказали, профессиональное священство. Многие исследователи (вроде Фольке Стрёма) полагают, что роль священнослужителя исполнял король, либо на меньшем уровне кто-то вроде хольдара (бонда). Бытовые блоты проводил отец семейства.
Например, ярл Сигурд Хаконсон получил у христиан эпитет «inn mesti blótmaðr», что можно примерно перевести как «самый ярый последователь язычества». В Трёнделаге, где он правил, Сигурд проводил все блоты – от сезонных до бытовых. А на руническом камне из Стентофтена (Швеция) говорится, что некий Хазувульф (вероятно – местный ярл) проводил блоты на хороший урожай.
В Исландии блоты обычно проводили годи (годья, если женщина). Но они не являлись священнослужителями в полном смысле, речь идёт о социальных и политических лидерах, которые занимались административной работой в поселениях, включая организацию праздников. Есть версия, что изначально годи являлся всё же духовным статусом, но в действительности этому нет никаких подтверждений.
Проведение блота правителем или, как минимум, его участие в ритуале имело концептуальную значимость. В «Саге о Хаконе Старом» рассказывается, как король Хакон прибыл в Трёнделаг, но отказался придти на блот, потому что был христианином. Хакон не участвовал в блотах, проводимых на территории других поселений, что вызывало крайне негативную реакцию местных жителей. В итоге, в Мейре короля заставили участвовать в блоте насильно и помимо воли накормили жертвенной кониной.
О предыстории Скандинавии эпохи викингов, а также немного о ее природе и географии я уже писал в первой статье.
Когда мы говорим о Швеции, Норвегии и Дании, нужно понимать, что это были не страны, а их будущие территории, и употребление этих названий очень условно. То же самое касается и их населения. Но страны складывались, тем не менее, именно в эту эпоху.
В масштабах Европы Норвегия и Швеция большие страны. Обе протянулись почти на 2000 км, причем с юго-запада на северо-восток. Так что климат и ландшафт обеих территорий очень разнообразны. Дания от них стоит особняком. Он небольшая по размеру и является географически продолжением Северогерманской равнины.
1/2
Норвегию и Швецию объединяет то, что большая часть их территории покрыта горами, лесами и озерами. Так что пахотной земли мало, особенно в Норвегии (3%). Равнинная Дания в этом плане гораздо более благоприятна. Климат Швеции, и, особенно, Норвегии, сильно смягчает течение Гольфстрим. Однако он все равно остается достаточно суровым. Часто встречается утверждение, что эпоха викингов пришлась на средневековое потепление 10-13 веков, но это уже вторая половина эпохи викингов.
Изрезанность побережья и множество островов способствовали мореплаванию.
Страны были богаты природными ресурсами. Много рыбы и всяческой дичи давали солидную прибавку к скудному сельскому хозяйству. Также было много леса и железной руды.
Суровый климат, удаленность от более продвинутых народов, большие расстояния и труднопроходимый ландшафт тормозили развитие скандинавов.
Люди
Вопреки стереотипу, далеко не все скандинавы были высокими блондинами с голубыми глазами. Более низкорослых кареглазых брюнетов со смуглой кожей среди них тоже хватало. Одного из вождей викингов звали Хальфдан Черный, и описывают его именно как второго типа.
-Хальфдан, за убийство Токи Эйварссона ты приговариваешься к изгнанию!
-Это потому что я Черный, да?
Что касается роста, в Дании были проведены подробные измерения человеческих останков эпохи викингов (ЭВ), и они дали средний рост для мужчин 172, для женщин 158 см. В 1980-е средний рост датчан составлял 180 см. Но отдельные индивиды ЭВ достигали 185 см. Рост зависел от статуса. В одном захоронении были найдены останки господина и раба, последний был ниже на 6 см.
Детская смертность была ужасающая, как и по всей остальной Европе. До 20 лет умирало около 30% людей, причем в первый год жизни умирало до 20% детей. Однако те, кто перешагивал порог двадцатилетия, имел неплохие шансы дожить до старости. Из 240 обследованных в Дании останков взрослых 140 входили в категорию 35-55 лет. Правда, только двое были старше 55.
Внешний вид
Еще один стереотип насчет внешнего вида викингов, что это были косматые нечесаные грязные варвары. Неправда, это были подстриженные причесанные умытые варвары. Серьезно.
Есть изображения и показания очевидцев. Из них следует, что многие викинги действительно носили длинные волосы, но некоторые брили затылок и оставляли длинную челку. Об этом говорит некий англичанин 11 века. Мол, молодежь совсем распоясалась, подражает язычниками и “бреет шею и ослепляет глаза и курит вейп”. Английский святой отец сетует:
Подумайте о платьях, прическах и роскошных привычках князей и людей. Взгляните на собственные волосы и бороду, подстриженные, как у язычников. Разве ныне грозят нам не те же самые люди, чьим прическам вы хотите подражать?
Здесь нужно сделать оговорку. Модели изображений являются знатными людьми, и в походы нищеброды не ходили. Тем не менее, есть основания считать, что уход за собой был свойственен широким слоям скандинавского общества.
Изображены и описываются аккуратно подстриженные бородки, длинные заплетенные усы. Найдено множество красивых расчесок, а также ногтечистки, пинцеты и тазики для умывания.
Мужская голова прим. 834 г
Более того, некий араб, побывавший в датском городе Хедебю, пишет, что там мужчины подкрашивают себе глаза.
Английский хронист пишет, что викинги коварно соблазняли английских дам своими аккуратными прическами, тем, что мылись по субботам и нарядной одеждой. Из других источников складывается впечатление, что викинги были большими модниками.
Расческа ЭВ
Одежда
Пословица “встречают по одежке была актуальна во все времена”. Но в Средневековье у нее был особый смысл. Одежда была показателем, маркером статуса, гораздо более серьезным, чем сейчас. Если у человека водились деньги, это обязательно выставляли напоказ. Уж не говоря о сословной принадлежности.
Викингов в массовой культуре любят изображать в массовой культуре одетых просто и тускло. На самом деле они старались, подняв денег, конечно, одеться в дорогие яркие ткани, расшитые золотом и серебром, богато украшенные. Само собой, в повседневном труде парадную одежду не одевали.
Мужская одежда была более разнообразной, чем женская. С нее и начнем.
Сначала надевалась рубаха. На нее, или без нее, надевалась туника до середины бедра, или ниже. Они могли быть облегающими и свободными.
Штаны были очень разные. И длинные, до щиколоток, и короткие, до колена. И обтягивающие, и свободные. В определенное время викинги обожали широченные шаровары, подвязываемые у колена. Ниже шли, видимо, чулки.
Крайне популярной одеждой, как и повсюду в средневековье, был плащ. Также носили меховые и суконные куртки и шапки.
Обувь делали из прочной кожи, в том числе акульей. Удерживалась она на ноге завязками. Подошвы по одним сведениям были, по другим нет.
Женская одежда состояла из длинной рубахи и одеваемого сверху сарафана с широкими бретелями, или юбки с кофтой. Также женщины носили штаны, но в качестве нижней одежды. В повседневности часто носили простую рубаху и плащ.
1/2
Почти безошибочным этническим маркером для скандинавов были их фибулы (застежки). Особенно характерны женские “черепашки”, как называют их археологи.
Также женщины часто носили на поясе на цепочках ключи, ножички, иглы и т.п.
Иностранные ткани ценились больше, чем домашние, крашеные больше, чем серые. Одежда часто подбивалась мехом. Свидетели с Юга с завистью смотрели, как, даже небогатые скандинавы ходят в адски дорогих в южных странах мехах. Зато на Севере очень дорог был шелк, и даже короли могли позволить себе только шелковые вставки в одежде.
Гендерное различие в одежде соблюдалось очень строго, даже в деталях. Например, вырез на груди мужчин должен был быть сильно меньше, чем у женщин. Заподозрить человека в том, что его одежда похожа на женскую означало усомниться в его мужественности, что у скандинавов было самым тяжким оскорблением.
-Вот посмотришь на тебя, Эйрик, вроде мужик как мужик. Волосы длинные, глаза подкрашенные, ожерелье на шее, штаны обтягивающие. Но вырез-то на груди великоват!
-Чего? Ах ты, сука!
Поэтому персонаж одной из саг смог, переодевшись в женскую одежду, проскользнуть мимо врагов, осадивших его хутор.
Керенский смотрит с одобрением
В другом источнике некая дама подсунула своему мужу женскую рубаху, опозорила его, и воспользовавшись этим, развелась. Видимо, способ ей понравился, потому что она развела любовника с женой, заявив, что та носит мужские штаны.
В качестве украшений использовались те же фибулы, браслеты, ожерелья, гривны (шейные обручи). Особенно характерны для эпохи последние. Гривна, вообще, вещь древняя, встречалась у римлян и персов.
В средние века у скандинавов, славян и многих других народов гривна была показателем статуса, украшением и деньгами. Если было нужно расплатиться, можно было снять гривну и отрубить от нее кусок. Скандинавы к гривнам частенько привешивали молот Тора.
Славянская гривна
Расплатиться можно было и другим украшением. Один скальд (поэт) сочинил стихотворение, прославляющее исландский народ. Благодарные исландцы поднесли ему серебряную фибулу в 750 грамм. А он отрубил половину и купил себе усадьбу.
Женские и мужские украшения, в отличие от одежды, не сильно-то различались.
Дом и усадьба
Скандинавы были большими индивидуалистами и не любили соседей. В Швеции, особенно Норвегии, меньше в Дании, люди предпочитали селиться обособленными хуторами, отдельно друг от друга. Что это, природа, особенно и не позволявшая соседства, или древний обычай (Тацит писал подобное о германцах), не совсем понятно.
Хутор состоял из одного двора, реже двух-трех. Несколько хуторов уже составляли деревню.
Реконструкция фермы в Исландии
Усадьба была центром жизни скандинава, его микромиром. Даже в мифах мир людей назывался Мидгард, буквально, “двор, то, что внутри изгороди”. За изгородью жили чудовища. Усадьба (гард) была обязательно огорожена крепким забором и заперта. Это имело не только практический, но и мистический смысл. Двор был убежищем, защитой от опасностей и ограждением от вмешательства в частную жизнь. И даже магической защитой от злых сил.
Наследственное земельное владение называли “одаль”. Но это же слово означало “родину”. Скандинавы давали своим усадьбам гордые имена: «Прекрасный двор», «Дом сильного», «Жилище благородного», «Золотой двор», «Двор радости», «Богатая обитель».
В усадьбе находились множество хозяйственных строений. Конюшня, коровник, овчарня, свинарник, сеновал, сараи. Для живших возле моря были обязательно лодочный сарай и специальная постройка для сушки рыбы. На отшибе стояла кузница. И, наконец, была баня.
Баня была парной. Ее пол был вымощен камнями со стоком. В печи калились камни и обливались водой. Вдоль стен устраивались полки, чтобы можно было попотеть в самом жару. Скандинавы били себя вениками из ветвей. Популярно было выбегать из парной и нырять в снег. Где-то все это я уже слышал. Вопрос, кто у кого скопипастил, скандинавы у славян, или наоборот, остается открытым. Исландцы также мылись в горячих источниках.
Жилище
Материалы для дома сильно различались от местных условий. В Норвегии и Швеции недостатка в лесе не было, а вот в Исландии и Гренландии совсем наоборот. В теплых местах дома были деревянными, из бревен и даже досок. В более старомодных домах стены могли быть земляными. В краях с холодными климатом, особенно в Исландии и Гренландии делались очень толстые стены, обложенные торфом. Из торфа делали и крышу.
А вот форма домов была более однообразна. Так называемые длинные дома долго были визитной карточкой скандинавов. Их история уходит в глубокую древность. Это были неширокие строения 10-30 метров длиной. Скромный дом не превышал 15 метров, богатый мог достигать 50. В любом случае, ширина была ограничена поперечной балкой и не превышала 5 метров. Каркас конструкции составляли четыре угловых столба. Внутри стоял длинный ряд столбов, на которые опиралась крыша.
1/5
Разные реконструкции длинных домов
Изначально внутреннее пространство состояло всего из одной комнаты. Со временем выделились комнатки для работы и спальни. Однако, пока не отмерли длинные дома, основная жизнь проходила в главной комнате.
Вдоль стен были сделаны земляные платформы, облицованные досками. Посреди главной комнаты стоял длинный очаг. Таким образом, дом топился по черному. В крыше были отверстия, чтобы выходил дым. Окон либо вовсе не было, либо под потолком, очень маленькие.
1/2
Реконструкция интерьера
В свое время приходилось мне сидеть в реконструкции неолитического чума. От дыма там охреневаешь. Как там жили, хз. Видимо, привычка. Видимо, если выбирать между дымом, но теплом, и свежим тридцатиградусным воздухом, выбор очевиден.
Свет от очага дополняли масляными лампами и сальными свечами. Пол был земляной, скорее всего, посыпанный соломой. Спали на полатях вдоль стен, или в стенных нишах. Постель состояла из соломенных матрасов и перьевых подушек и одеял, которые днем убирали.
На стенах висели шкуры и ткани. Мебель была скудная, состояла только из сундуков и низких лавок. Часто еще были два резных кресла-скамьи, каждое на двух человек, одно для хозяина с хозяйкой, другое для почетных гостей.
Дома знатных и богатых людей принципиально не отличались, просто были больше и более богато устроены.
Еда
Главных приемов пищи было два. Утром, часов в 8-9, и рано вечером, в 7-8. Между ними были, вероятно, перекусы.
Из-за особенностей климата и сельского хозяйства скандинавы ели много мяса, молочных продуктов и рыбы. Зато хлеб был в дефиците. Часто зерновые предпочитали не молоть, а готовить из них пиво и брагу. Когда хотели сказать о голодном годе, говорили “даже богатые люди не варили пива”.
Ели сыр, творог, простоквашу, солонину, свежие мясо и рыбу, сливочное масло, простую и молочную кашу. Варили мясную и рыбную похлебку. Пили много пива и меда (медовуху). Вино было редким и дорогим.
Пищу готовили на вертеле, каменной плите над очагом и в котлах. Зерно часто мололи на ручных мельницах.
Столы были съемными, их ставили на козлы, а после еды убирали. Ели из деревянных чашек, ложками и руками.
Хозяйство, семейные отношения, мораль, закон и искусство в следующей серии. Продолжение следует.
Вот уже почти ровно год, как я стал постоянно писать об истории. И не прогадал. Это оказалось интересно вам и принесло с собой примерно семь тысяч подписчиков. Я нашел интересное занятие, стимулирующее меня много писать и читать. Больше всего, конечно, мотивируют ваши ответы и оценки, положительные, конечно) Но и критика бывает полезной. Спасибо за любую поддержку, дорогие читатели!
Я считаю написание исторических постов хобби, которое, однако, отнимает порядочно сил и времени. На чтение уходит часов 10 в неделю, это около 400 прочитанных страниц. Написание текста примерно 6-8 часов. Я это к тому, что не надо думать, что написать пост для меня, это сел, и за пару часов настрочил. Приходится иногда пропускать выкладывание из-за нехватки времени. Иногда лени) Но мне в целом удается удерживать темп пост в неделю.
На декабрь у меня напихали в расписание заочников, буду жить на работе, так что до конца месяца статей может не быть, разве что короткие "внецикловые". Но как только разгребусь, обязательно буду пытаться выйти на обычный график.
Ваша поддержка в этом году была не только моральная. За год мне надонатили 25к. Я решил использовать их как-нибудь с пользой. Что может быть лучше покупки орудия производства? Мой старый ноутбук тормозил так, что хотелось расфигачить его молотком. Иногда останавливало только то, что не хотелось идти за ним на балкон. И вот, тадам, я взял 18к из донатов, немного добавил и купил ноутбук. Невесть какой, но печатать-читать-лазить в интернете можно и не тормозит. Спасибо этим людям:
Скальды – древнескандинавские поэты-певцы, существовавшие в 9-13-х веках. Наиболее известными и талантливыми скальдами исследователи считают непосредственно скальдов исландского и норвежского происхождения, так как именно на этих землях было записано наибольшее количество песен. Поэзия, существовавшая в тот исторический период, заложила основу такого понятия, как «авторство»: древнескандинавский поэт впервые осознал, что такое быть автором, однако его авторский стиль заключался не в создании неповторимых лексических конструкций, а в формировании авторской формы его произведения.
Поэзия Исландии (мы будем знакомиться с понятием «скальд» преимущественно по работам поэтов древнеисландского происхождения) действительно активно развивалась в 9-13-х веках, и тогда она делилась на два направления: скальдическая и эддическая. Разница между ними заключалась в том, что в скальдической, как уже упоминалось, авторской была лишь форма текста, в эддической же – содержание. Несмотря на то, что на сегодняшний день большинство из нас знакомы со скандинавской поэзией этого периода именно по эддическим песням, в то время люди считали важнейшей из двух именно поэзию скальдическую. Популярная тогда, сегодня она открывается восприятию лишь мастерам-исследователям, ведь характерные черты делают скальдические песни практически невозможными для прочтения простым читателем. Тем не менее, пусть сегодня такие стихи и не находят отклика у широкой аудитории, появление скальдической поэзии является одной из главных поворотных точек литературы в целом. Исследователь А. Н. Веселовский называл появление скальдов «переходом от певца к поэту».
Скальды лишь пересказывали реально происходившие события, не добавляя ничего «от себя», т.е. скальдические песни по содержанию всегда были примерно одинаковы, а вот по стилю они разнились. Вообще, древнескандинавская поэзия в то время не воспринималась как нечто сакральное или даже творческое, Считалось, что быть скальдом – такое же «обычное» ремесло, как обжигать горшки или вырезать драккары («скальд» – в дословном переводе – «тот, кто сочиняет стихотворную хулу»), и так «владеть» словом может каждый. Однако настоящие скальды-певцы занимались поэтическим ремеслом всю свою жизнь – сегодня мы можем сказать, что это были люди с более «творческим» складом ума, хотя и не осознававшие полностью сути понятия «творчество». Скальды не высказывали никакого личного отношения к своему искусству, в песнях они могли лишь сказать «я слагаю стихи» или «я предлагаю свои хорошие стихи конунгу», однако они не считали это каким-то «даром»: характеристика «скальд» закреплялась за человеком так же, как и описание его цвета волос, цвета глаз и пр.
Чаще всего скальды служили при дворе конунга, выбирая себе предводителя, которого будут воспевать в своих хвалебных песнях. За написание стихов в честь того или иного правителя, в случае, если конунг оставался доволен проделанной работой, скальды получали щедрую награду. Правители предпочитали держать возле себя одного, иногда даже нескольких скальдов, которые будут прославлять их подвиги, однако встречались и те, кто считал скальдов простыми прохвостами, недостойными хоть какого-нибудь уважения. Известно несколько историй, когда конунги отказывались принимать ко двору скальдов, и певцам-поэтам приходилось по-настоящему убеждать скандинавских правителей в своем мастерстве. Нередко хвалебные песни спасали жизни мастерам слова, уберегая их от казни. Кстати, самыми уважаемыми считались скальды именно исландского происхождения, а не, например, норвежского или датского.
Скальды, служившие конунгам, чаще всего сопровождали их и на полях битв, так как считалось, что сочинить хорошую песнь можно лишь увидев события своими глазами. Тем же, кто не хотел по каким-либо причинам находиться в непосредственной близости от места сражения, все же удавалось избегать немилости конунга-правителя, который мог сказать, что место скальда – в безопасном тылу, ведь если поэт погибнет, кто же тогда будет слагать песни в честь победы? Таким образом, скальд не подвергался бесчестью даже в том случае, если он бежал с поля боя.
Искусство скальдических стихов строилось на аллитерации – повторении одинаковых или однородных согласных – что является чертой, сходной с древнегерманской поэзией. Несмотря на то, что при чтении эти стихи могут даже напоминать произведения современных поэтов, чьи работы пишутся в самых разнообразных и странных формах, творчество скальдов не имеет с этим ничего общего: современная поэзия находится в поисках чего-то нового и нестандартного, скальдические стихи, напротив, всегда следуют традиции и крайне строги в своей форме, насколько это возможно. В отличие от своего современника, поэзии эддической, в этих стихах всегда строго установленное количество строк в строфе, количество слогов в строке и внутренние рифмы. Характерной особенностью песен скальдов является необычный размер: по метрике он не похож ни на ямб, ни на хорей. Размер, использовавшийся скальдами чаще всего, называется дроттквет. Строфа дроттквета состоит из восьми строк, которые образуют два четверостишия или четыре двустишия. Дроттквет – трехтактный размер с нестандартными внутренними рифмами:
Пьяной пены волны
Пью из зуба зубра.
Использовались и другие размеры, такие как, например, тёглаг и квидухатт, однако при прочтении скальдических песен дроттквет встречается наиболее часто – он составляет 5/6 всех стихов.
Помимо необычного размера, древнескандинавская поэзия имела фразеологизмы – кеннинги и хейти. В отличие от эпитетов и метафор, эти элементы состояли лишь из существительных. Кеннинг – это замена существительного обычной речи двумя другими, которые не называют предмет прямо, однако подразумевают его: «дерево битвы» (воин), «конь моря» (корабль), «огонь битвы» (меч) и т.д. Помимо таких неочевидных для нас двучленных «синонимов» обычных слов, скальды иногда шли и дальше, создавая трехчленные, и даже четырехчленные кеннинги, которые, в самом деле, с первого прочтения даже с трудом удается понять, например, «огонь треска стрел»: «треск стрел» – битва, «огонь битвы» – меч. Иногда встречались крайне изворотливые варианты – «прибой дрожжей людей костей фьорда». Звучит просто как набор случайных слов! Тем не менее, это лишь скальдический кеннинг для слова поэзия: «кости фьорда» – горы, «люди гор» – великаны, «прибой дрожжей» – мед, а «мед великанов» – это, согласно мифу, поэзия.
Хейти – поэтический синоним, состоящий из одного существительного. Хейти могло являться не только обычным синонимом, но и любым словом, которое было как-то связано или просто ассоциировалось с упомянутым предметом/явлением. Так, для слова «море» хейти могли быть следующими: устье, река, водопад, пруд, прибой. Точно так же распространенными хейти огня были луч, светоч, солнце, день, луна. Использование кеннингов и хейти позволяло сохранять форму и ритм песни. Создание таких сочетаний, на самом деле, не являлось проявлением авторства скальда, так как мастера складывали их из уже существующих: просто подбирали пару слов, наиболее подходящую, иногда из двух разных хейти, и таким образом получали необходимое и новое. Вскоре даже появилась «Младшая Эдда», которая стала книгой-учебником для молодых скальдов о том, как правильно писать песни.
Как уже упоминалось, скальды слагали свои стихи непосредственно о тех событиях, что происходили в их время, и основным жанром скальдической песни была песнь хвалебная. Она существовала в виде двух форм: драпа и флокк, причем первая считалась значительно более торжественной, чем вторая, и это имело значение! Бывало такое, что конунги, если вдруг скальд сочинил в их честь не драпу, а флокк, грозили поэту смертной казнью. Тогда, под страхом смерти, мастера слова – случалось, что и за одну ночь, – сочиняли новую хвалебную песнь-драпу. По факту, произведения такого жанра не несли в себе ничего, кроме сухого перечисления событий и достижений конунга. Приписывать что-то сверх уже существующего считалось скорее постыдным, чем лестным, поэтому скальды составляли свои песни лишь из рассказов о тех событиях, которые видели своими глазами, либо же о том, о чем слышали от своих близких друзей. Поэтического вымысла в хвалебных песнях не существовало по следующим причинам: во-первых, в то время люди еще не осознали саму концепцию понятия «творческий вымысел», во-вторых, о правдивости творения скальда судили десятки человек.
Интересным подвидом драпы является также щитовая драпа, которая сочинялась скальдом в благодарность за то, что конунг дарил ему какой-либо значимый подарок – чаще всего щит – на котором был изображен тот или иной сюжет, который и описывал искусник в своих стихах в благодарность за такую щедрость со стороны конунга. Наряду с щитовой драпой существовал также «выкуп головы» – это такие песни, которые сочиняли скальды, дабы избежать смертной казни: конунг давал время на сочинение хвалебной песни в его честь, и в случае удачи скальд, попавший в немилость, избегал своей прискорбной участи.
Многие хвалебные песни, благодаря своей достоверности и отсутствию намеренного вымысла, сегодня могут являться хорошим источником для научных изысканий: в них содержится даже больше полезных исторических сведений, чем в сагах, откуда и берутся куски этой древнескандинавской поэзии. Поскольку специально записывать скальдические произведения начали только после 13-ого века, многие из работ сохранились лишь в качестве упоминания в сагах.
Наравне с хвалебными песнями, одним из главенствующих жанров была и, наоборот, хулительная песня – нид. В противоположность хвалебным, такие песни сочинялись в адрес недругов или обидчиков. На самом деле, из-за таких стихов скандинавы даже развязывали войны, так как считалось, что нид обладает прямо-таки магическим воздействием: навлекает недуги и даже смерть. Кроме того, нидом скандинавы называли не только поэзию такого рода, но и жердь с надетым на нее лошадиным черепом, что является сильным руническим знаком. В скандинавской культуре хулительные песни тесно связаны с рунической магией, и неспроста. Существует множество легенд о том, как скальды оказывали прямое влияние на своих врагов нидом. Так, есть немало известный рассказ о «Ярлове ниде» скальда Торлейва. «Когда ярл Хакон Могучий (974–994) отобрал у Торлейва его товары, сжег его корабль и повесил его спутников, Торлейв, переодетый нищим, пробрался в палаты ярла и получил разрешение сказать сочиненные им стихи. Ярлу сначала показалось, что Торлейв прославляет его и Эйрика, его сына. Но вдруг на ярла напал страшный зуд, и ярл понял, что стихи Торлейва — скрытый нид. Когда Торлейв начал говорить центральную часть своего нида, в палате стало темно, все оружие пришло в движение, многие были убиты, и ярл упал без сознания. У него отгнила борода и волосы по одну сторону пробора, и он долго пролежал после этого больной».
Помимо бранного смысла, нид таил в себе и смысл сатирический: именно благодаря этому жанру скандинавской поэзии сатира смогла зародиться как художественный жанр. Хулительная песнь – первый жанр, где авторы «учились осмеивать».
Итак, скальдическая поэзия, которая не особо популярна и упоминаема сегодня, в свое время стала истоком зарождения таких значимых вещей, как понятие авторства и сатиры, а также подвела поэтов к осознанию художественного вымысла – поворотный момент в истории художественного письма. «Тихие и незаметные» древнескандинавские скальды, о которых многие из нас даже никогда не слышали, сделали огромный вклад в развитие литературы! На сегодняшний день существует немало интересных исследований, и все из них, естественно, не получится уместить в такую короткую статью-обзор. Поэтому, если вдруг Вы заинтересовались этой темой, подробнее узнать о ней можно благодаря статьям М.И. Стеблин-Каменского, выдающегося исследователя скандинавской поэзии, а также прочитав книгу «Поэзия скальдов» Гуревич и Матюшиной.
Как-то в качестве подарка, решила я записать Сагу об Эгиле в виде аудиокниги. Подарком были довольны. Даже предлагали за донаты залить это всё дело на YouTube. До этого дело так и не дошло. Но вот подвернулся Пикабу и почему бы и да.
А теперь немного информации про аудиокнигу: 1. Женский голос. Говорят, приятный; 2. Записана Сага об Эги́ле, а не Сага об Эгиле. Но я вас уверяю, обе саги почти не отличаются друг от друга; 3. Запись не профессиональная. Но шум сведен максимально. Иногда встречаются краткие запинки и неточности в произнесении некоторых географических названий. Но их тоже минимальное количество.
Если кого-то заинтересует сие произведение, милости прошу обозначить заинтересованность в комментариях.
Как скандинавские язычники поклонялись своим богам и богиням? Как выглядели древнескандинавские священные места? Строили ли викинги алтари или святилища для религиозных ритуалов? Почему скандинавских храмов так мало по сравнению с другими древними культурами?
Как современные язычники, все эти вопросы могут прийти на ум, когда мы обустраиваем наши собственные священные места в наших домах. Многим из нас следование тем же традициям, что и наши древние предки, может помочь нам чувствовать себя более связанными с корнями наших предков и более укорененными в наших духовных практиках.
К сожалению, мы, вероятно, никогда не узнаем всей полноты древнескандинавских религиозных практик, поскольку викинги записали очень мало информации. Большая часть того, что мы знаем, исходит из комбинации 1) археологических открытий и 2) объяснений скандинавских языческих религиозных обрядов, записанных христианами — изначально предвзятый источник.Тем не менее, благодаря этим источникам историки и реконструкции смогли собрать воедино убедительную картину того, как могли выглядеть скандинавские языческие священные места и ритуалы в эпоху викингов.
Оглавление:
Народная религия против организованной религии
Древнескандинавские язычники в основном поклонялись на открытом воздухе
Скандинавские языческие храмы и внутренние священные места
Устраивали ли скандинавские язычники алтари в своих домах?
Как современные скандинавские язычники могут создать исторически достоверное священное пространство?
Народная религия против организованной религии
Во-первых, важно помнить, что древнескандинавская религия не была организованной религией, подобной той, которую мы знаем сегодня. Скандинавское религиозное поклонение было глубоко интегрировано в повседневную жизнь, главным образом вокруг выживания семьи.
Война, охота, рыбалка, путешествия и земледелие — все это сопряжено со своими рисками и опасностями, и скандинавские язычники обращались к богам в поисках защиты и удачи в этих начинаниях.
Местные духи земли ( landvættir ) были так же важны, как и главные божества, если не больше, и для каждой деревни или семьи было обычным делом иметь свои собственные обычаи и верования. У духов земли часто были местные имена, и они не были широко известны, несмотря на то, что были очень важны для местного сообщества.
Деревня рыбаков, жившая у крутого утеса с видом на море, подвергалась иным рискам и нуждам — и поэтому могла почитать других божеств и духов земли — чем деревня фермеров, живших у водопада.
По этой причине может быть полезно думать о скандинавском язычестве как о системе связанных верований и обычаев, которые варьировались в зависимости от географии и потребностей местного населения, а не как о единой религиозной доктрине.
Несмотря на эти региональные и культурные различия, все еще есть некоторые аспекты древнескандинавской религии, которые можно обобщить; например, важность священных действий и ритуальной практики.
Простой способ объяснить эту ключевую важность состоит в том, что скандинавское язычество было сосредоточено на том, что вы делали , а не на том, во что вы верили . Эта основная идеология резко контрастирует с христианством, построенным на концепции веры.
Для викингов не вера в богов, предков и духов земли приносила им силу, защиту и удачу, а жертвоприношения, подношения и ритуалы, которые они совершали.
Жертвоприношение ( blót ) было основой древнескандинавской религии. Определенные блоты проводились ежегодно, например, в честь смены времен года. Другие проводились перед экспедициями, дуэлями, похоронами или другими важными событиями в течение года. Церемониальный мед, ритуальные подношения, жертвоприношения животных и иногда человеческие жертвы — все это играло важную роль в этих кляксах.
В заключение этого раздела я хотел бы отметить еще один очень важный момент: когда мы говорим о древнескандинавской религии, мы имеем в виду не только религию тех народов, которые жили в эпоху викингов (793–1066 гг. н.э.) ; мы также обсуждаем религию людей, живших еще в скандинавском железном веке, который начался около 500 г. до н.э.
Это более 1500 лет религиозных традиций и верований для анализа! Естественно, религиозные обряды человека, жившего в Дании в 500 г. до н. э., скорее всего, во многом (включая типы используемых священных мест) будут отличаться от обрядов человека, жившего в Исландии в 900 г. н. э., даже если оба они подпадают под широкую категорию скандинавских язычество.
Ниже я постараюсь обобщить то, что мы знаем о скандинавских языческих священных местах на протяжении всей истории, но, пожалуйста, помните об этом отказе от ответственности.
Древнескандинавские язычники в основном поклонялись на открытом воздухе
Священные рощи были значимыми местами для ранних скандинавских язычников. В одной из этих рощ недалеко от Стренгнеса, Швеция, были обнаружены свидетельства ритуальной деятельности , охватывающей период со 2 века до н.э. по 10 век н.э. Ритуальные депозиты включают бусы, оружие и кости. В некоторых случаях эти отложения могли быть размещены вокруг определенного дерева, возможно, представляющего мировое дерево.
Как и рощи, водоемы были значимыми местами для древних язычников. Деревянные фигурки железного века были обнаружены в торфяных болотах Северной Ютландии, Дания. Неподалеку находится место, где были сделаны открытия бронзового века, что указывает на то, что это место, возможно, почиталось как священное в течение очень долгого времени.
Копья, щиты, инструменты, украшения, монеты и другие предметы были найдены в заболоченных местах, озерах и реках по всей Скандинавии. Ритуальный акт помещения подношений в воду напоминает историю о том, как Один бросил свой взгляд в Колодец Мимира, чтобы получить божественное знание.
Викинги, по-видимому, сохраняли эту практику во время своих путешествий, поскольку скандинавские ритуальные подношения были найдены в таких местах, как Британия.
Мы также можем узнать о священных местах эпохи викингов из письменных источников и археологических открытий в Исландии. Когда скандинавы прибыли на эту новую землю в эпоху заселения (870-930 гг. н.э.), некоторые природные места были определены и обозначены как области священного значения.
Несмотря на суровый климат, место, где люди искали контакта со сверхъестественными силами, находилось большей частью на открытом воздухе . Посещение святых мест было чем-то, засвидетельствованным сторонними наблюдателями, что часто вызывало интерес и любопытство. Так, в произведениях греческих и латинских писателей мы неоднократно слышим о священных лесах и рощах, о святилищах на лесных полянах и на вершинах холмов, у источников и озер и на островах, а также о местах, отведенных для погребения знатных умерших. (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 13.)
Эти священные места не часто были отмечены постоянными сооружениями , хотя иногда для их разграничения могли использоваться простые границы, такие как стоячие камни или рвы. Скорее, священными для скандинавских язычников, поселившихся в Исландии, были природные особенности самого ландшафта: дикое море, мощные водопады, эффектные скалы.
Хельгафелл — обнажение скалы на полуострове Снайфедльснес в Исландии — является одним из примеров священного места, использовавшегося скандинавскими язычниками для религиозных ритуалов в эпоху викингов. Торольф Мостурский, один из первых поселенцев из Норвегии, основал Хельгафелл как место для поклонения Тору . Он построил здесь небольшой храм, хотя у нас нет сохранившегося описания того, как могло выглядеть это сооружение.
Что касается того, почему скандинавские священные места обычно не были отмечены зданиями или искусственными границами:
Тацит писал о германских народах в Германии в первом веке нашей эры : « Германцы не считают, что это соответствует божественному величию, заключать богов в стены или изображать их в подобии какого-либо человеческого лица. Их святые места находятся в лесах и рощах, и они применяют имена божеств к тому скрытому присутствию, которое видно только благоговейным взором». (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 16.)
При этом Тацит был не совсем прав; Фактически, идолы германских богов бронзового и железного веков были обнаружены по всей Скандинавии. Тем не менее, по сравнению с римлянами и греками, создававшими искусную резьбу, картины и храмы, понятно, почему Тацит сделал такой вывод.
Кроме того, Тацит умер в 120 году нашей эры, а это означает, что были сотни лет скандинавской религиозной истории (включая эпоху викингов), которые произошли после его смерти и не отражены в его трудах.
Теперь давайте рассмотрим известные нам типы открытых ритуальных пространств, начав со слова vé , которое в переводе с древнескандинавского означает «святыня» или «священное место».
Этот термин появляется в скальдической поэзии, а также в географических названиях. Например, название города Оденсе в Дании происходит от Odins Vé , что переводится как «святилище Одина». Это название указывает на место, где могло происходить открытое поклонение.
Другим примером открытого места поклонения на открытом воздухе является Хоув в Трёнделаге, Норвегия. Здесь подношения размещались рядом из десяти столбов с изображениями богов. На этом месте не обнаружено никаких следов постройки.
Вторым важным термином, который появляется в поэзии эпохи викингов, является hörgr , который относится к груде камней, куда совершались подношения. По сути, хёргр представлял собой открытый каменный алтарь.
Этот термин несколько раз используется в Поэтической Эдде, например, в поэме Hyndluljóð . В этом стихотворении Фрейя хвалит Оттара за то, что он использовал хёргр для почитания ее. Ниже перевод Энди Орчарда:
Он сделал мне высокий жертвенник из нагроможденных камней: собранные камни стали все в крови, и он снова окрасил их в красный цвет свежей коровьей кровью; Оттар всегда верил в асинджур.
Скандинавские языческие храмы и внутренние священные места
Ранние археологические открытия показывают, что физические границы (хотя и не обязательно четыре стены и крыша) иногда возводились вокруг священных мест, возможно, чтобы отделить территорию от земного мира.
Самые ранние ограждения священных мест, по-видимому, состояли из земляных валов или рвов, отмечавших территорию, в которой совершались богослужения или особые обряды. Такие ограждения могут быть квадратными, прямоугольными или круглыми по форме и могут содержать такие элементы, как ритуальные шахты, источники, очаги, столбы, стоячие камни или монолиты. (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 27.)
Кости и другие подношения были найдены в этих простых закрытых помещениях, что указывает на то, что они служили местом для частного поклонения и консультаций с божественным, а не местом для больших собраний или совместных служб. Посетители этих священных мест могли видеть святыни и фигуры богов с другой стороны забора, стены или рва.
В сагах упоминаются более сложные религиозные храмы (которые обычно обозначаются термином « хоф »). В некоторых сагах эти храмы изображаются в виде сложных сооружений, заполненных статуями могучих богов, но важно помнить о христианском влиянии на эти изображения.
Самый известный скандинавский храм находится в Уппсале в Швеции, который был описан Адамом Бременским в 1070 году как «полностью украшенный золотом» с большими статуями Тора, Одина и Фрейра в центре зала. Археологические исследования обнаружили ямы для столбов, которые подтверждают заявления о большом храме. Однако мало что еще было восстановлено.
Теперь давайте рассмотрим несколько примечательных археологических открытий , которые могут рассказать нам о храмах и залах, использовавшихся древними язычниками Скандинавии для религиозных ритуалов:
Наиболее убедительное свидетельство дохристианского священного места находится в Мере на Тронхейм-фьорде, где, как известно, в эпоху викингов существовало важное святилище. Средневековая церковь изначально стояла на острове, и под ней были обнаружены следы более ранних построек. Самый ранний из них датируется примерно 500 годом нашей эры и был отмечен отверстиями для столбов, в которых удерживались основные колонны здания. У них были признаки возгорания на дне, и было найдено несколько крошечных кусочков тонкой золотой фольги, известной в Дании как goldgubber . (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 31.)
Материал золотой фольги, обнаруженный в Мере, изображает мужскую и женскую фигуры, обнимающие друг друга или обращенные друг к другу, и может быть связан с божествами ванов. Возможно, в Мере эти изображения предназначались для того, чтобы освятить деревянный храм и сделать его священным.
С момента публикации « Мифов и символов в языческой Европе » в 1988 году были сделаны новые открытия.
В 2000 году в Уппокре, Швеция, были раскопаны остатки того, что, вероятно, было храмом железного века. Это ритуальное сооружение несколько раз перестраивалось на протяжении более чем шестисот лет, каждый раз как деревянно-деревянное сооружение с деревянными стенами.
Многочисленные предметы были обнаружены на месте храма и вокруг него. Внутри были обнаружены бронзовый и серебряный кубок, стеклянная чаша, бусы, украшения и в общей сложности 111 пластин из золотой фольги с изображениями фигур. Датировка этих предметов насчитывает сотни лет, что предполагает непрерывную традицию ритуальных подношений.
Снаружи, к северу и югу от здания, ритуальные отложения впечатляют еще больше: из места раскопок к северу было извлечено более 300 предметов, а именно наконечники копий, фрагменты щитов и другое вооружение. Большинство этих предметов, по-видимому, было уничтожено и захоронено таким же образом, как и знаменитые находки на торфяных болотах в Дании.
Каждая итерация здания включала три входа, один на север и два на юг, а также камин в центре здания. Эта преемственность от поздней части доримского железного века до позднего периода викингов делает здание в Уппокре невероятно уникальным и предполагает, что оно служило важным священным местом для сообщества на протяжении нескольких столетий.
В 2020 году археологи обнаружили в храме в Норвегии планировку, которая была почти идентична зданию, найденному в Уппокре . Считается, что храм использовался для совершения жертвоприношений богам во время летнего и зимнего солнцестояния. Это первый и единственный храм такого рода, обнаруженный в Норвегии.
Другие археологические открытия последних нескольких десятилетий предполагают, что в позднем железном веке в Скандинавии могли существовать две основные категории культовых и религиозных построек:
Большие храмы и храмовые фермы (по предложению датского археолога Олафа Олсена), где проводились ритуальные праздники, пиры и жертвоприношения.
Небольшие религиозные постройки , которые были отделены от праздничного зала и использовались для ритуальных целей.
Происходили ли пиршества и религиозные ритуалы в одном и том же здании или в разных зданиях, ясно, что ритуальное хранение драгоценностей, оружия, сосудов и других предметов имело большое религиозное значение для скандинавских язычников. От торфяных болот Дании до храмов Швеции мы снова и снова видим свидетельства такого поведения.
Эти археологические находки указывают на то, что основной функцией языческих храмов должны были быть общественные пиршества и поминки , проводимые королем или местными лидерами. Во время этих общественных собраний церемониальный мед или эль использовались для освящения пиршественного зала, а жертвенное мясо подавалось в большом котле.
Гро Стейнсланд, историк скандинавского язычества, предположил, что вопрос о том, использовали ли скандинавские язычники храмы для ритуалов и поклонения, был вопросом экономики. В самых богатых районах, скорее всего, были построены сложные храмы; в более бедных сообществах помарки с большей вероятностью происходили на открытом воздухе или в любом доступном месте.
Устраивали ли скандинавские язычники алтари в своих домах?
Краткий ответ на этот вопрос мы получаем в следующем отрывке:
Люди в Скандинавии, очевидно, устанавливали небольшие святилища для собственного использования , так как Торольв из Хельгафелла, как говорят, воздвиг «храм» для Тора рядом со своим домом в Исландии, где хранились священное кольцо бога и чаша для жертвоприношений . (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 32.)
Но чтобы полностью ответить на этот вопрос, важно еще раз вернуться к ключевым моментам, которые мы рассмотрели в этой статье:
Древнескандинавская религия была сосредоточена на выживании, семейной ячейке и сообществе.
Не существовало единой доктрины, связывающей все скандинавские языческие религиозные обряды.
Местные духи земли, возможно, были так же важны, как и главные божества.
Жертвоприношения (блоты) и ритуалы имели ключевое значение для практиков.
Blóts часто происходили на открытом воздухе, возможно, на каменных алтарях (hörgr), а иногда и внутри храмов.
Пиры, ритуалы и помарки часто происходили во время одного и того же события.
Священные места принимали самые разные формы: от алтарей под открытым небом и небольших деревянных построек до больших общинных храмов и храмовых ферм.
Это важно помнить, потому что это подтверждает идею о том, что почти наверняка не было единого алтаря или храма, воспроизведенного всеми скандинавскими язычниками в их домах.
Многие современные языческие религии уделяют большое внимание устройству и дизайну алтаря; однако в эпоху викингов прихожане, вероятно, создали бы святыню, которая служила бы уникальным потребностям их семьи или деревни, если бы они вообще создали такое пространство в своих домах.
Несмотря на временные окружающие стены, важно рассматривать священное место не как что-то отдельное от обычного светского мира, а как жизненно важный центр для нужд общества и для поддержания царства. (HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988), стр. 35.)
Как современные скандинавские язычники могут создать исторически достоверное священное пространство?
Как современные язычники, почти все в нашем образе жизни отличается от образа жизни древнескандинавских язычников: дома, в которых мы живем, работа, которую мы делаем, пища, которую мы едим, и то, как мы взаимодействуем с нашими сообществами. поэтому имеет смысл, что наши религиозные практики и священные места также будут выглядеть по-другому, даже если они реконструированы из исторических источников.
Кроме того, как мы обсуждали в этой серии, не существовало стандартизированного типа священного пространства, которое воспроизводилось всеми скандинавскими язычниками ; некоторые участвовали в общественных блотах в больших храмах, другие использовали простые алтари на открытом воздухе, а третьи все еще клали подношения в болота и леса (и, возможно, некоторые занимались всем вышеперечисленным).
Итак, как современные скандинавские язычники могут развивать подлинную религиозную практику?
Я считаю, что мы можем поддерживать дух скандинавского язычества в современном мире, делая упор на действие, а не на эстетику, и отдавая приоритет фундаменту религии: пятнам.
Выполняя регулярные блоты (принося жертвы/подношения) богам, богиням, предкам и духам земли, мы уже занимаемся «аутентичной» практикой, чтящей основу древнескандинавской религии.
Боги сотворили человека и мир, культурные герои завершили Творение, и история всех этих божественных и полубожественных творений сохранилась в мифах. Реактуализируя сакральную историю, подражая божественному поведению, человек ставит и сохраняет себя близким богам , то есть реальным и значимым. (Мирча Элиаде, «Священное и мирское » (Нью-Йорк: Harcourt, Inc., 1957), стр. 202.)
Некоторые современные язычники устраивают красивые внутренние алтари, украшенные свечами, благовониями и идолами богов; другие поклоняются на открытом воздухе под небом, без каких-либо инструментов, кроме простого блюда для подношений. Пока происходят ритуальные действия, кто может сказать, какая практика приблизит нас к богам?
По своей сути скандинавское язычество заключается не в размещении меда в определенном месте на вашем алтаре, или в сборе идолов всех богов, или в использовании определенного количества свечей; речь идет об обновлении и укреплении связи со сверхъестественным миром.
В качестве отличного пошагового руководства по развитию собственного культа очага (домашней ритуальной практики) как части современной языческой традиции я рекомендую The Longship .
Тем не менее, я настоятельно рекомендую всем современным язычникам читать как можно больше первоисточников, чтобы выработать домашнюю практику, которая кажется им подходящей, как это когда-то делали викинги.
Использованная литература:
HR Эллис Дэвидсон, Мифы и символы в языческой Европе (Сиракузы: издательство Сиракузского университета, 1988)
Мирча Элиаде, Священное и мирское (Нью-Йорк: Harcourt, Inc., 1957)
Отличный новогодний подарок и яркая изюминка стиля- щит,подчеркивающий достоинства внешности.Всегда красив, эффектен, всегда защищен сам и защитник другим. Чем не образ на корпоратив?
Более скромные могут одолжить щит маленького воина:)
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.