Die alten, bösen Lieder, Die Träume bös’ und arg, Die lasst uns jetzt begraben, Holt einen grossen Sarg. (Те старые, злые песни; те злые, скверные сны, Давайте их похороним. Подать сюда большой гроб!)
Hinein leg’ ich gar manches, Doch sag’ ich noch nicht was; Der Sarg muss sein noch grösser, Wie’s Heidelberger Fass. (В него я много чего положу, но чего именно, уточнять пока не стану. Одно скажу: гроб этот должен быть вместительнее, чем знаменитая Гейдельбергская бочка!)
Und holt eine Totenbahre Und Bretter fest und dick; Auch muss sie sein noch länger, Als wie zu Mainz die Brück’. (Также подайте мне носилки и принесите досок, да покрепче, потолще! И они должны быть длиннее, чем Майнский мост!)
Und holt mir auch zwölf Riesen, Die müssen noch stärker sein Als wie der starke Christoph Im Dom zu Köln am Rhein. (И приведите мне двенадцать великанов. Великаны эти должны быть крепче, чем статуя святого Христофора из Кёльнского собора на берегу Рейна.)
Die sollen den Sarg forttragen, Und senken ins Meer hinab; Denn solchem grossen Sarge Gebührt ein grosses Grab. (Эти великаны должны взять гроб и утопить его в море. Ибо такой большой гроб заслуживает и могилы под стать.)
Wisst ihr, warum der Sarg wohl So gross und schwer mag sein? Ich senkt’ auch meine Liebe Und meinen Schmerz hinein. (Знаете ли, зачем нужен был такой большой гроб, и почему он получился таким тяжёлым? Да потому, что я решил утопить в нём всю свою любовь и все свои страдания.)
"Те старые, злые песни..." ("Die alten, bösen Lieder...") — №16 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Aus alten Märchen winkt es Hervor mit weisser Hand, Da singt es und da klingt es Von einem Zauberland; (Из старых сказок манит белая рука Туда, где воспевается волшебная страна.)
Wo bunte Blumen blühen Im gold’nen Abendlicht, Und lieblich duftend glühen, Mit bräutlichem Gesicht; (Там в золотом сиянии заходящего солнца Цветут и источают сладкие ароматы прекрасные цветы с девичьими личиками.)
Und grüne Bäume singen Uralte Melodei’n, Die Lüfte heimlich klingen, Und Vögel schmettern drein; (Там зеленеющие деревья выпевают старинные мелодии, Там еле дышит ветерок, там раздаётся пташек щебетанье.)
Und Nebelbilder steigen Wohl aus der Erd’ hervor, Und tanzen luft’gen Reigen Im wunderlichen Chor; (Там из земли восстают образы и картины, сотканные из тумана, И танцуют причудливые танцы, присоединяясь к общему хору.)
Und blaue Funken brennen An jedem Blatt und Reis, Und rote Lichter rennen Im irren, wirren Kreis; (Там каждый листочек и каждое зёрнышко искрятся голубым сияньем, Там красные огоньки водят причудливый, дикий хоровод.)
Und laute Quellen brechen Aus wildem Marmorstein. Und seltsam in den Bächen Strahlt fort der Widerschein. (Там из дикого мраморного камня бьют журчаливые родники, Там в ручьях самым причудливым образом преломляются отражения.)
Ach, könnt’ ich dorthin kommen, Und dort mein Herz erfreu’n, Und aller Qual entnommen, Und frei und selig sein! (Ах, если б я мог отправиться туда и тем успокоить моё сердце! И освободиться от всех терзаний, и быть счастливым и вольным как ветер!)
Ach! jenes Land der Wonne, Das seh’ ich oft im Traum, Doch kommt die Morgensonne, Zerfliesst’s wie eitel Schaum. (Ах, как часто мне снится эта обетованная земля! Но вот приходит час пробуждения, и от сладостного видения не остаётся и следа.)
"Из старых сказок манит..." ("Aus alten Märchen winkt es...") — №15 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Allnächtlich im Traume seh ich dich, Und sehe dich freundlich grüßen, Und lautaufweinend stürz ich mich Zu deinen süßen Füßen. (Каждую ночь во сне я вижу тебя, Вижу, как ты мило приветствуешь меня, И, заливаясь слезами, бросаюсь К твоим ногам.)
Du siehst mich an wehmütiglich, Und schüttelst das blonde Köpfchen; Aus deinen Augen schleichen sich Die Perlentränentröpfchen. (Ты опускаешь на меня свой задумчивый взгляд И покачиваешь белокурой головкой. Из глаз твоих показываются жемчужины слёз.)
Du sagst mir heimlich ein leises Wort, Und gibst mir den Strauß von Zypressen, Ich wache auf, und der Strauß ist fort, Und's Wort hab ich vergessen. (Ты тихо говоришь мне одно слово И вручаешь кипарисовый букет. Я просыпаюсь, а букета нет, И слово я забыл.)
"Каждую ночь во сне..." ("Allnächtlich im Traume...") — №14 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Ich hab’ im Traum geweinet, Mir träumte, du lägest im Grab. Ich wachte auf, und die Träne Floss noch von der Wange herab. (Во сне я плакал. Мне приснилось, что тебе уготована могила. Я проснулся, и слёзы всё ещё текли по моим щекам.)
Ich hab’ im Traum geweinet, Mir träumt’, du verliessest mich. Ich wachte auf, und ich weinte Noch lange bitterlich. (Во сне я плакал. Мне приснилось, что ты покинула меня. Я проснулся и заплакал ещё горше.)
Ich hab’ im Traum geweinet, Mir träumte, du wär’st mir noch gut. Ich wachte auf, und noch immer Strömt meine Tränenflut. (Во сне я плакал. Мне приснилось, что ты всё ещё любишь меня. Я проснулся, и до сих пор не могу унять своих слёз.)
"Во сне я плакал..." ("Ich hab’ im Traum geweinet...") — №13 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня у нас будет "Лоэнгрин" Рихарда Вагнера.
Немецкая романтическая легенда о рыцаре Грааля, слишком (зачеркнуто) полная экзальтации (картинка - коллаж неизвестного автора из интернета).
Почему он? 5 мая была премьера в Венской опере, и к ней я подготовила заметки о Вагнере и Лоэнгрине, которые можно озаглавить "Рыцарь Лебедя - так ли он прост?"... Но они пошли на другой ресурс с более узкой аудиторией (краткое содержание: Вагнер был человек очень специфический, и это сказалось на персонаже, ИМХО). А здесь мне хочется рассказать о постановке, - не той, что была 5 мая - ее я еще не переварила. А вот об этой:
Постановка Дрезденской оперы 2016 года
На сколько я поняла, это восстановленный спектакль 1983 года, отсюда такие милые декорации.
За пультом - Кристиан Тилеманн, известный немецкий дирижер, имеющий репутацию не только специалиста "по Вагнеру", но и бескомпромиссного неуживчивого человека.
Кусочек увертюры - она ОЧЕНЬ длинная... Медленно, очень медленно, так что мы начинаем испытывать нетерпение и томление, вводит она нас в действие...
У меня всегда есть сложность: рассказывать сюжет, или нет. С одной стороны, если он вам известен, то дотошный пересказ раздражает. С другой стороны, все знать никто не обязан...Сегодня я предполагаю, что сюжет вы знаете и без меня, да?
И мы перейдем сразу к нюансам постановки. Для начала об исполнителях:
Анну Нетребко представлять не надо. Эльза в ее исполнении вышла женственная, мягкая и сильная. Наверное, совсем не немецкая. (Напомню, что немецкие девушки - до начала 20 века - считались утонченно восторженно-романтичными, им полагалось страдать, грезить, и заламывать тонкие руки... К месту была бы бледность или, напротив, чахоточный румянец).
Пётр Бечала - польский тенор, который регулярно поет партию Лоэнгрина в различных постановках. По мне, он несколько статичный.
А вот отрицательный персонаж Тельрамуд - Томаш Конечны - тоже польский бас-баритон. Очень классный (надо учесть, я вообще бас-баритонам симпатизирую).
Вообще у спектакля такое мягкое очарование, подробность деталей, жизненность. Цвета гармоничные, люди естественные. Басы не начинают с порога орать. И есть нормальная драматическая составляющая.
Не та драматичность, которая обычно в Вагнеровских постановках - встать статично, выпучить глаза и орать во всю силу глотки. А нормальная психологическая мотивация, действия не схематичные, а подробные и проработанные, как в обыкновенном спектакле.
Поэтому смотреть интересно. Впервые задумываешься - а почему, собственно, Ортруда и Тельрамуд ополчились на Эльзу? Ну, если откинуть то, что они записаны в злодеи?
Я еще не упомянула герольда - Дерека Велтона.
Как же в германской опере без церемониймейстера?
И, конечно, короля Генриха-Птицелова - Георга Цеппенфельда.
Генриха-Птицелов прозван так, потому что, когда к нему прибыли с сообщением о том, что он стал королем, он охотился - расставлял силки на птиц. Это основатель-объединитель всея Германии, типа нашего Владимира-Красно-Солнышка, историческое лицо.
Спектакль так хорошо шел, и я внезапно начала паниковать: сейчас заполошная Ортруда со своими истериками все испортит - но нет. Это самая классная Ортруда, которую я видела. И, оказывается, ей есть что петь. А не просто орать, хрипя и задирая голос.
В Тельрамуда же я просто влюбилась!
Он очень симпатичен по-человечески, и отыгрывает глубокую обиду на Эльзу, но в то же время не вполне прошедшие чувства. Что ж, это сочетается со всем тем, что он наговорил в суде: ведь он не только обвинил Эльзу в гибели брата (со слов жены - так-то нормально доверять жене).
Он еще и добавляет своих фантазий (точно продиктованных обидой). Он буквально говорит, что если она отказала ему, такому классному (и правда :)), то у нее, наверное, есть любовник (это в те-то времена), и если кто-то выйдет на призыв герольда защищать Эльзу, то это он - любовник и есть.
Эк его занесло! Подленько. Таким образом, за Эльзу никто не вступается, еще и опасаясь дурной славы. И вообще связи с преступницей, ведьмой и т. п.
А Тельрамуд, даром что уже женат на Ортруде, все еще, прямо в разгар своих обличительных речей, бросает умоляющие взгляды на Эльзу.
Да что уж теперь, поезд ушел... Упс.. колесница уехала, я хотела сказать.
Эльза проникновенно молит о защитнике, избавителе. Желание нереальное с учетом ее полного одиночества.
Поэтому и вымаливает она себе нереального, сказочного (как скажут доброжелатели), шаблонного, неживого рыцаря - в белоснежных (на самом деле нет) одеждах, в челне, запряженном белым лебедем.
Картонный ненастоящий (как считаю я) рыцарь стереотипно предлагает деве руку и сердце (а что он мог бы сделать еще?).
Поединок Лоэнгрина и Тельрамуда
Кстати, Пётр Бечала не произвел на меня такого же ошеломительного впечатления, как остальные исполнители. Во-первых, сама фигура Лоэнгрина - условная, там не сильно что сделаешь, а потом у него самого темперамента что ли не хватает, внутренней энергии... Мне так кажется. Как бы теряется на фоне других солистов. И еще он статичный. Встанет и стоит.
...Тем временем прошел Первый акт - на одном дыхании. Второй акт "Лоэнгрина" для меня всегда самый проваливающийся. Там только ссорятся орут и истерят. В темноте.
Действие снова спасает Тельрамуд:
Во втором акте мы видим, как он пал - за лжесвидетельство он потерял все свои регалии, и изгнан из города. Все, кто предоставят ему кров, будут наказаны. Но не в крове дело - Тельрамуд потерял свою честь, свое доброе имя.
Он повязан со своей обманщицей-женой, и волею-неволею идет на поводу ее козней. Ему просто не оставили направлений - куда бы он еще мог идти.
Не знаю как вам, а мне его жаль. Хотя женщин бить, конечно, нельзя, даже ведьм.
Его стенания в начале второго акта - это единственное место в опере, с которым справляются все Тельрамуды. Возможно потому, что каждому довелось оплакивать свои ошибки и упущенные возможности. И Ортруда здесь хороша, просто прелесть, сильная красивая женщина.
Ее реально интересно слушать.
В целом второй акт "Лоэнгрина" для меня - какое-то нагромождение второстепенных эпизодов. Ну ладно, так или иначе, дожили до третьего акта.
Звучит знаменитый свадебный марш...
В третьем акте главное - большая супружеская кровать, которая не используется по назначению, и возле которой накручивается еще один скандал... Эльза хочет знать имя своего избранника... Лоэнгрин же блюдет тайну.
Долгими речами он умудрился довести женщину в первую брачную ночь... За одно убил моего любимчика Тельрамуда...
Надо сказать, что моя неприязнь к личности Лоэнгрина (и правда странной) едва не затмила тот факт, что с середины второго акта Пётр Бечала стал очень убедителен.
Вот он поет о таинственной святой земле и своем отце:
Итак, вы тайну знать мою хотели! От Граля рыцарь к вам сюда пришёл: Отец мой – Парсифаль, Богом венчанный, Я – Лоэнгрин, святыни той посол!
Это напоминает жалобы Адама, вам не кажется? Тот еще был перекладывальщик ответственности...
И вот вам, под конец, Ортруда: прелесть, правда?
Какой ясный голос! Без визга... Прямо чувствую какое-то сродство с этой злодейкой!
Я, наверное, мало написала про Анну Нетребко. Она, несомненно, пела отлично, и, как актриса, была очень убедительна, и вообще - стержень постановки. Но мы про нее и так все знаем, да?
И, кстати, в спектакле интересно обыгрывается странный момент с наследником.
В первый раз, наконец-то, я вижу, что Эльза обнимает найденного младшего братишку. А то "вся в любви, вся в любви".
Однако по либретто ей суждено умереть. Как бы ее убить-то? Мне видится, что она чувствует свою бесполезность, оторванность и ненужность. Только что все вокруг нее крутилось - ее судили судом, за нее дрались, она прощала, она сочеталась браком в присутствии короля, знати и народа... И...
Посмотрите на фото:
Эльза умирает, а по центру все уже сгруппировались возле нового наследника.
Все в момент потеряли к ней интерес, переключились на наследника, от нее же мальчика (ее потерянного брата Готфрида) просто оторвали... Она выбывает из действия, как ... как персонаж "Игры престолов" что ли...
Am leuchtenden Sommermorgen Geh’ ich im Garten herum. Es flüstern und sprechen die Blumen, Ich aber wandle stumm. (Ярким летним утром я брожу по саду. Цветы шепчут и шелестят, я же храню молчание.)
Es flüstern und sprechen die Blumen, Und schau’n mitleidig mich an: „Sei unsrer Schwester nicht böse, Du trauriger, blasser Mann.“ (Цветы шепчут и шелестят, с сочувствием взирая на меня: "Не сердись на нашу сестрицу, несчастный, печальный человек".)
"Ярким летним утром..." ("Am leuchtenden Sommermorgen...") — №12 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Ein Jüngling liebt ein Mädchen, Die hat einen andern erwählt; Der andre liebt eine andre, Und hat sich mit dieser vermählt. (Мальчик любил девочку, Та предпочла ему другого. А другой девочке взаимностью не ответил, Женившись на той, кому принадлежало его сердце.)
Das Mädchen nimmt aus Ärger Den ersten besten Mann, Der ihr in den Weg gelaufen; Der Jüngling ist übel dran. (Девочка с досады вышла замуж за первого встречного. Мальчик в печали, но кого это волнует?)
Es ist eine alte Geschichte, Doch bleibt sie immer neu; Und wem sie just passieret, Dem bricht das Herz entzwei. (История стара как мир, Но вместе с тем всегда нова; И с кем она приключается, Тому разбивает сердце вдребезги.)
"Мальчик любил девочку..." ("Ein Jüngling liebt ein Mädchen...") — №11 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.
Hör’ ich das Liedchen klingen, Das einst die Liebste sang, So will mir die Brust zerspringen Von wildem Schmerzendrang. (Стóит мне заслышать звуки песенки, Которую однажды пела любимая, И сердце моё разрывается От невыносимого страдания.)
Es treibt mich ein dunkles Sehnen Hinauf zur Waldeshöh’, Dort löst sich auf in Tränen Mein übergrosses Weh’. (Тёмная тоска гонит меня К лесным вершинам, И там моё великое горе Растворяется в слезах.)
"Стóит мне заслышать звуки песенки..." ("Hör’ ich das Liedchen klingen...") — №10 из вокального цикла "Любовь поэта" ("Dichterliebe", op. 48) Роберта Шумана на слова Генриха Гейне.
«Любовь поэта» — самый знаменитый вокальный цикл Шумана. Он родился в «год песен», 1840-й — один из наиболее счастливых в жизни композитора. После многолетней изнурительной борьбы он наконец соединился с Кларой Вик, которая была единственной большой любовью Шумана. Дочь известного лейпцигского фортепианного педагога, прославленная пианистка, давшая свой первый сольный концерт в 11 лет, она выдержала упорное противодействие отца, завершившееся 13-месячной судебной тяжбой. Став женой, хозяйкой, матерью 8 детей, Клара осталась концертирующей пианисткой и вдохновительницей творчества Шумана. 1840 год открыл Шумана как вокального композитора — до того вокальные жанры мало занимали его. А в один этот год он написал 131 песню для голоса с фортепиано, 10 — для нескольких голосов и 6 для мужского хора а капелла — чуть ли не половину всего, созданного им для пения.
В «год песен» композитор нашел и своих поэтов, среди которых главное место занял столь близкий ему по духу Генрих Гейне (1797—1856). На его тексты композитор сочинил 4 цикла, не считая отдельных песен, вошедших в разные сборники. И это не удивительно: Шуман всегда очень внимательно относился к слову, а Гейне был самым выдающимся из немецких поэтов-романтиков.