Я родилась вялым бездыханным говном с гипоксией, 5 или 6 по Апгар, раньше срока, потому что мама решила подарить меня на день рождения моему папе. Можно верить в это или нет, но факт есть факт – у нее получилось. Вместо начала октября я родилась в начале сентября в 6 часов 5 минут в подарок своему отцу, хотя предпосылок для родов не было, и беременность протекала нормально. Папа в этот день собирался идти в ресторан с любовницей Маргаритой, чтобы с шиком отпраздновать свою днюху. Что он и сделал.
Я же, ежегодно поджидающая на свою днюху цветочки и хуй, побухиваю и думаю о том, что где-то этот мудила сейчас тоже отмечает день рождения с блядьми. Возможно, даже где-то недалеко.
Мамино отношение ко мне, как к плоду, сильно менялось всю беременность. Сначала она была рада, потому что любила папу, хотя он сразу ей сказал, мол, хочешь – рожай, сам при этом особых эмоций не испытывал. Потом, на собственной свадьбе, застукав его целующимся с другой, она усомнилась в том, что оставить беременность – верное решение, которое помогло бы скрепить их брак. Но было уже поздно для аборта. Чуть спустя, когда он откровенно перестал ночевать дома, она возненавидела свой беременный живот, потому что чувствовала, что, скорее всего, останется с ребенком одна. Отец подливал масла в огонь - в те случаи, когда он был с ней, говорил, что ему не нравится ее расплывшееся из-за беременности тело. Сформировалось стойкое мнение, что беременность была ошибкой. Она испортила ее внешность, не смогла укрепить семью и более того, перспектива состояла в том, что мама, совершенно юная девушка, останется одна, брошенная, с орущим младенцем на руках. Тогда она начала предпринимать эти глупые попытки избавиться от меня – прыгала со стола по 20 раз на пол, пила йод, ела петрушку пучками, что-то еще… Добрые подружки подкидывали ей всё новые и новые идеи, но ничего не помогло, выкидыша не происходило. Отец ушел к любовнице с концами, мама рухнула в депрессию.
Точкой стал уже описанный мною случай, когда она случайно опрокинула таз с опарышами себе на живот. По ее словам, это изменило многое и стало каким-то рубежом в ее воспаленном сознании. В прошлый раз я описала это бегло - «вскоре после этого я родилась, не дотянув до нормального срока родов». Если же быть точной, то, со слов мамы, тогда у нее возник план, появилась последняя надежда извлечь выгоду из этой беременности. Она собралась подарить меня ему, родив прямо на его день рождения, чтобы он приехал к ней, а она ему сказала – я подарила тебе дочь, сделала самый большой подарок, не бросай нас ради Маргариты. Прям кинороман. Я до сих пор точно не знаю, как она это сделала, мама говорит, что сначала вызвала скорую, симулировав подтекание или отхождение вод. В больнице говорила врачам о сильных болях и что проснулась на мокрой простыни и прочее-прочее. В итоге они таки приняли решение вызвать роды, посчитав плод готовым для этого. Хуй знает, где тут правда, но первая часть плана удалась на славу - я родилась, когда ей было нужно, меня откачали, а вот папа к маме не поехал. Не стал он оставаться и после ее возвращения домой, потому что любил Маргариту, а вскоре и сел в тюрьму за убийство на почве ревности.
Это ж надо было, блять, придумать рожать меня в подарок такому человеку. Что за ебанутая женщина. И вообще непонятно, почему я не абортировалась во время прыжков со стола.
Я из тех детей, которых постоянно попрекали за схожесть с отцом. Как будто я могла выбирать от кого мне рождаться. «Не говори со мной его губами», «Не смотри на меня его глазами» и вот это вот все. И этот злосчастный таз с червями (гдееее моиии черрььви?! :)). «Ты из-за него такая негативная, я тогда испытала слишком большое отвращение». Мама вообще склонна к этому волшебному мышлению. Она постоянно сравнивала меня с отцом. У меня, как у него, белоснежная кожа, а у нее больше оливковая. Мое круглое белое ебало с «этими его маленькими пухлыми губками» и «равнодушными синими глазами» раздражали ее. Не подходило и мое поведение. Мама была подвижным и непоседливым ребенком, хулиганкой и болтушкой. Я же могла часами сидеть на одном месте читать или рисовать, постоянно молчала, а если и рассуждала, то пугающе осмысленно. Она все пыталась меня расшевелить и раззадорить, но я не хотела ничего этого. Мама не понимала, что, когда она отдала меня на воспитание бабушке, тогда то во мне и умер веселый ребенок. Я считаю ее виновной в этом, прежде всего, а бабушка своими издевательствами просто добила остатки. Стоило ли удивляться, что я могла сидеть на полу в ее ногах по 40 минут, когда она забирала меня в гости, и молчать, например. Просто наблюдать. Что удивительного в этом? Ни-че-го.
Еще у меня текла кровь из носа постоянно, и я настолько привыкла к тому, что это случается чуть ли не каждый день, а то и дважды в день, что перестала на это реагировать. Я и сейчас смотрю на этот ужас мамаш, если у их ребенка пошла кровь из носа, и не понимаю их паники. «Ой, голову подними, ой замри, ой, турунды, перекиси, скорее ложись полежи». Зачем? Вся не вытечет, один хуй, делай что делал. Врачи вообще вон говорят – у вашего товарища гипертонический криз? Ебните ему в нос, а уже потом вызывайте скорую. С разбитым ебалом он дольше протянет, спустится маленько давление в трубах от кровопотери. Мама не знала о моем равнодушии к носовым кровотечениям, поэтому, когда однажды она зашла в комнату и увидела, как я рисую с окровавленным лицом, лишь периодически подтирая нос рукой, она ударилась в панику. Я попросила ее не устраивать драму, сказала, что это нормальная постоянная практика. Но она все равно вызвала скорую помощь, а когда врачи уехали, стала ругаться «да ты просто дохлятина, вот как есть. Как можно сидеть и рисовать, когда хуярит кровь, почему не позвала, почему такая бледная и немощная, почему молчаливая». Истеричка.
Когда родился мой брат и, наконец, малышом была не я, а он, я подумала – надо предпринять что-нибудь, чтоб он не умер. Мама с отчимом регулярно бухают и дерутся, он орет как резаный, они запросто могут сбить коляску или кроватку, ведь сами падают на ходу. Тогда я не любила брата и вообще детей, просто боялась, что он может умереть и защищала его от них. Потому что желательно, чтобы новорожденные не умирали так сразу. А он выглядел хрупким додиком. А потом отчим стал совсем сильно хуевничать со своими изменами и проебыванием бабла, и у мамы обострилась биполярка. Мой брат стал раздражать ее очень сильно. Утром она была особенно злая и пила кофе, дергая ногой и испепеляя всех взглядом. Я просыпалась и она говорила мне ежедневно – иди буди его (брата), чтобы у него было ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ БЛЯТЬ, ПОНЯЛА?! Это означало, что будить сопляка мне надо было с шутками и прибаутками, с игрушками и стишками. Все для того, чтобы он не начал плакать, потому что она не могла слышать его рёв. Я поднаторела в том, чтобы «ДЕЛАТЬ ЕМУ ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ БЛЯТЬ», но ребенок есть ребенок, хуле, разве поймешь, что может прийти в болванку этим пьяным карликам. И он порой начинал-таки плакать, несмотря на мои уговоры, мама слушала это с минуту и бежала пиздошить его. И начиналась эта возня – я его закрываю, он орет, она бьет его и меня заодно. В тот период все кончилось относительно хорошо – она сильно его избила до явных побоев и, испугавшись содеянного, села смотреть на меня страшными глазами «что я наделала, Лилит, что я наделала. Я же могу убить его". И поехала прямиком к психиатру, он увеличил ей дозы клоназепама и прочих таблов. Стало лучше.
Глядя на нее, глядя на бабушку…я думала, что младенцы в принципе нахуй не нужны, когда жизнь не клеится. Их вроде все хотят, но если муж тебя бросил или совсем нет денег, совсем нет поддержки, если тебя никто не понимает, а все только доводят, то в принципе дети только усугубляют это. Они – как твой флаг о проебанной личной жизни, о потерянной молодости, красоте и надеждах, они орут и не дают даже поспать часок, когда ты проревел всю ночь, их нужно кормить, а денег на это нет, от них никак нельзя избавиться, когда тебе нужно искать нового мужа, а с ним ты «нормальному» не будешь нужна. Так мне рассказывали и всё это выглядело именно так. Бабушка выгнала маму, чтобы строить новую семью с новым мужем и новыми детьми от нового мужа, как бы сдав ее в утиль вместе с тем отрезком жизни, когда она впервые была замужем. Мама сдала меня бабушке на веки вечные, чтобы устроиться самой, найти мужчин(у).
В институте психолог со стажем 30 лет заявила нам, что матери вообще не должны любить своих дочерей, это даже не природно – выросла и иди нахуй отсюда, побирушка. А с чего их любить? Во-первых, она на отца похожа, во-вторых, она подсознательно соперница. Мать должна любить сына, а папа – дочку. Потому что сын – защитник матери и перенимает многое от ее внешности и характера, а отец – будет лелеять свою доченьку, потому что она будет как он, только красивая и в лучшей версии, и он всегда будет подсознательно ее защищать. Такова теория. Все кинулись на преподшу гнать и оспаривать. Я тогда подумала, что бред, конечно, но некое рациональное зерно в этом есть. Хотя я, например, не знаю, как бы меня лелеял папа – мне это заменили другие дяди, а маме брат вроде и правда гораздо ближе, чем я, она его всего облизала и говорит, что он очень на нее похож. Хуй знает, где истина. Истина - в психическом здоровье людей, но где ж его найдешь.
Отчим заразил маму сифилисом. Зачем то и меня потащили в КВД сдавать кровь на этот старинный недуг. Я не знаю, может это обязательная процедура, но я пошла с мамой и мне там набрали венозной кровищи (в итоге не обнаружили). Наш местный КВД находился как раз рядом с домом маминой подруги Юли. Юля была из совсем неблагополучной семьи. Мать и ее сожитель пили по-черному, еды не было, только вонь, бутылки и тараканы, пропили всё что могли – мебель, технику. Ссались-срались-дрались. Дочь их дома появлялась редко, чтобы этого не видеть, да и всем было насрать, где она. Зато у Юлиной матери был феназепам и водка в большом количестве, дочь всё это воровала и упарывалась. Мы вышли из КВД и мама позвонила Юле, она оказалась дома, и мы зашли к ней в гости. Мама хотела рассказать про отчима-суку, про сифак и бухнуть заодно. Они сидели на кухне в этом гадюшнике, попивали и разговаривали. Тогда проснулась Юлина мать (какая же страшная, господи) и пришла к ним, села и накатила себе сразу же. От бухла старушке слегчало и развязался язык. Она что-то затирала о своей проебанной жизни и походя сказала, что «я свое отсидела, на мне больше грехов нет». Моя мама сразу поинтересовалась, за что это она сидела, и бабка, не моргнув глазом, сказала «да сыночку своего в морозилке заморозила». Выяснилось, что она родила ребенка, но оставлять его и растить не было никакой возможности, поэтому она просто положила его в морозилку, а через несколько месяцев какие-то собутыльники его случайно нашли и сдали ее ментам. И я бы не запомнила этого рассказа – мало ли новорожденных суют в морозилки, выбрасывают в помойку и смывают в толчок – но бабка сказала фразу «да что выбрасывать – найдут. А тут с голоду умираешь каждый день, так можно котлеты или еще чего». Эти слова впечатлили меня.
Всё это только единичные случаи, я видела и еще. Теперь, когда несколько раз в год мелькают новости о том, как матери убивают своих детей, меня это не удивляет. Вся эта круговерть бытового неблагополучия, проблемы с социализацией, психотравмы, разводы и измены, послеродовые психозы и депрессии, одиночество, равнодушные члены семьи и соседи по человейнику, нежелание жить, алкоголизация и наркомания, рожающие школьницы и зечки, разномастные патологии психики, после родов дающие сочный эпизод, который становится роковым, – мало ли существует «причин». Государство вроде как тоже в замешательстве относит это к отдельной статье с удивительно мягким наказанием. Меня не удивляют сами женщины, меня поражают соучастники этих убийств. Вот, например, предыдущий сожитель Юлиной матери знал о том, что она совершила и ничего, охлаждал бухлишко спокойно в морозилке, труп-не труп. Подружки, советующие прыгать со столов, гражданские мужья, увозящие тела на своих машинах и прячущие их в гараже, закапывающие под порожек избушки. Как лихо многие вмазываются в эту тему в случае чего, просто диву даешься. воть...
Блин, начинала с того, что я папин подарочек, а закончила детоубийствами. Сори, весна :)