Обед бойца СВО армии МО РФ
Обед бойцов СВО (не мобилизованных, а именно контрактников МО РФ). Апрель 2022 год. Снято во время передислокации одной из армий МО РФ на территории Белоруссии. Если интересно, могу запилить пост. Что я там делал не спрашивайте, но все официально. И даже ел этот обед. Готовят в специальных Уралах, кунг которых оборудован под кухню. На обед - борщ (почему-то с тушенкой, но тушёнка отменная), гречка с кусками сосисок, хлеб, сок, чай. Порции огромные, видно на фото. На каждом столе - влажные салфетки. Столовая находится в большущей палатке. Столы - деревянные, стулья - тоже самодельные лавки. Всем привет.
Как я понял куда попал
В 25 лет меня забрали в армию. Знаю, что можно было и до 27 лет побегать, но догнали) Я сразу понимал, что в моем возрасте и с не очень хорошим мнением об армии, мне будет там скучно и смешно одновременно.
В общем к делу: сидели мы с парнями в комнате досуга. Пришел товарищ старший сержант и говорит мол надо 4 бойца, что бы отнести тяжелую штуку далеко. Мне было скучно и я вызвался добровольцем, хоть что-то поделать. Приходим мы в автопарк, а ст. сержант говорит:
-Вот колесо, берите его и несите вооооон туда.
Сначала я немного завис. В смысле нести колесо? Когда отвис, говорю:
- может его покатим? Оно же круглое
На что сержант постоял подумал, а потом сказал:
- А! Ну так то да, тогда катите!
И тогда я понял суть фразы:
«В армии квадратное кати, круглое неси»
Трагический случай в армии
Эта трагедия случилось в Казахстанских войсках в городе Павлодар 12 июня 2022 года. Мы, призыв 1-21 должны были уволится в запас 12 июня 2022 года, но этот день попал в воскресение и нам сказали что в воскресение поезда не едут и уволимся мы 13 числа, до дома оставался день, мы готовились к ГТО (годовое техническое обслуживание). В ГТО проверяют военную технику - Камазы, БТР, Уазы и другие техники на состояние исправности. Мы хоть и были сняты со всех нарядов, со службы, c оружии закрепленные на нас, нас поставили на работу в автопарке, мы там строили палатку, мыли машины. Я мыл прицеп, потом пошел к сторону пропускного пункта и снова пошел мыть тот прицеп, где-то в 20-25 метрах от меня сержант надувал колесо с электронном насосом большого, тяжелого камаза который нас на службу везет и буквально спустя мало времени услышал очень громкий звук, смотрю и вижу что на земле лежит один сержант, с головы кровь течет мы все испугались, эта была жуткая картина, к нему бежит командиры, нас с автопарка в казарму увели. Потом все начали обсуждать это, потом выяснилось что когда погибший сержант надувал колесо камаза, от давления лопнуло колесо и железа который стоит между шиной и диском слетел в сержанта.
Спустя немного времени все собрались в автопарке, скорая, полиция, военная прокуратура и другие. Выяснилось что по документам погибший сержант был в отпуске - это раз, не соблюдение меры безопасности - это два и в воскресение по плану выходного никто не должен был работать - это три. Но никого из высших командиров это не интересует так как ГТО в ближайшее время и всех на работу вызвали, нам завтра домой а мы в автопарке работаем - это же армия что поделать?! У погибшего военнослужащего есть беременная жена и маленький ребенок. Вызвал человека с отпуска, торопили в итоге что? Погиб целый военнослужащий. На следующий день мы уехали домой.
Призыв 1-21 участвовали в митинге который произошел в январе, в автобусе спали несколько дней, оцепляли акимат, после полевого выхода пожар на даче тушили, смерть человека на глазах.
Сейчас есть все для жизни но времена тяжелые, не понимаю чего не хватает людям в такие времена?
Желаю всем просто отслужить и уйти в мирное время без происшествий! Пусть везде война прекратится всегда будет мир Иншаллах!
Сержант В. Моисеев кормит ребенка в освобожденном селе Извеково
Командир отделения разведки 308-го артиллерийского полка 144-й стрелковой дивизии 33-й армии Западного фронта сержант Валентин Александрович Моисеев (1913 г.р.) кормит двухлетнюю девочку Валю, найденную им в одной из пустых изб деревни Извеково.
По воле судьбы. Дезертир. 39 глава. (Лихие 90-е).Из князи в грязи
06 мая 1996 года.
Дорога вниз имеет мало остановок.
Т.Драйзер.
Комната для умывания погрузилась в клубы едкого, специфического дыма. "Скрестив" для наилучшего потребления, ведро да обрезанную пластиковую бутылку, внедрив в процесс инженерную мысль, Волков в окружении своих опричников, погружался в мир раскрашенных иллюзий. Периодически тишину отбившейся роты нарушал сдавленный кашель и хруст сжимаемого давлением воды, пластика. Вальяжно раскинув на протертом бойцами практически до дыр, кафеле, ноги в гражданских тапочках, сержант Волков, рассматривал позеленевшую от времени трещину на стене. Примерно такую же трещину он ощущал на теле своего самолюбия. За год ежедневного прессинга, он так и не смог сломить волю непокорного бойца. Бить, гасить, топтать, как вариант, был уже исключен давно, с момента, как двое его "коллег по цеху", из соседнего подразделения поехали на перевоспитание в "дисбат". Так же еще один отчаянный дембель, негодуя по поводу пропавшей с тумбочки пачки сигарет, залепив затрещину дневальному, подломил последнему челюсть, и как итог, сменил дембельский поезд, на столыпинский вагон.
Набиравшая обороты кампания по искоренению неуставных отношений и дедовщины в армии, под знамёнами комитета солдатских матерей, да и профильных общественных объединений, начинала приносить свои плоды. Ежедневные телесные осмотры личного состава, показательные суды становились нормой, медленно но верно меняя не только устоявшийся армейский быт и уклад, но и оголяя огрехи в самом механизме управления личным составом. Офицеры над которыми как дамоклов меч повисла персональная ответственность за подчиненных, старались не замалчивать о выявленных фактах неуставных взаимоотношений, а наоборот докладывали обо всем и всех, нещадно карая оступившихся. На фоне этих событий, Волков предпочел угомонить свои таланты, но рвущаяся наружу неудержимая ненависть, зачастую просто отключала голову и рассудок.
Капитан Трегубенко внимательно отнесся к очевидному конфликту между Ивлевым и Волковым, и снятая стружка с зарвавшегося сержанта, и откровенный разговор по душам на первых порах приземлили взлетевшего до небес отрицательного лидера. Максим, несмотря на постоянную прописку в наряде по столовой, чувствовал себя комфортно, и Трегубенко принял решение локализовать возможные трения среди бойцов, определив Ивлева на блатную должность хлебореза. "Обнулив" часть долгов начпрода, майора с говорящей фамилией Булкин, совместными усилиями внесли корректировки по должностям и для Максима началась не служба а малина. Не уходящее, сосущее чувство голода у бойцов, в довольно короткий промежуток времени вознесли авторитет Макса практически до небес, он стал тем, с кем можно решать вопросы и сращивать темы. С самого подъема, у обшарпанных дверей хлеборезки появлялись доверенные, "шарящие", и особо приближенные к авторитетным лицам подразделений воины, получавшие свой паёк, для обмена на всевозможные "ништяки", в расположенном неподалеку поселке. Налаженный канал, ежедневно, с лихвой обеспечивал страждущих алкоголем, веществами растительного происхождения, да и всем тем, чем можно было подсластить суровые армейские будни.
Осторожно, балансируя как на лезвии бритвы, стараясь не борзеть, но в то же время способствуя исправному сбыту продуктов находящихся в его ведении за забор, Макс снискал расположение и у всевозможных начальников пищеблока, заканчивая самим майором Булкиным. Грамотная политика Ивлева, позволила всем причастным к обезжириванию личного состава, под другим углом увидеть масштаб растаскивания съестных припасов, увеличив в свою пользу экспроприацию "избытка" продуктов.
За очередной "чашкой чая", слушая хвалебные арии начпрода в отношении скромной личности Ивлева, а так же личной дальнозоркости, капитан Трегубенко улыбаясь для себя отметил, что принятое им решение не только позволило оградить его от маячивших впереди проблем, но и сделать обязанным самого майора.
Перед новым 1996 годом, Максим с удовлетворением посматривал на отсвечивающие металлом лычки младшего сержанта на погонах, не замечая откровенно злобных взглядов Волкова.
Конечно, взлет Максима на блатную должность, не прошёл без появления новых врагов и завистников, но страх расправы от прикормленных дембелей, сдерживали негативные настроения недругов.
Злость и неудовлетворение запертые где то в районе грудной клетки, не давали Волкову дышать, а приказ о присвоении воинского звания его злейшему врагу, просто запалил факел, испепеляя сержанта изнутри.
Степан Волков стал заложником своих мрачных мыслей и навязчивых идей. Образ кровавой расправы над Ивлевым, пестрым баннером закрывал обзор на окружающее, мешая трезво мыслить. Нет, его не пугало это чувство, оно было привычным, единственное, его начинало беспокоить отсутствие разрядки, да и сила самих желаний, толкающих на очевидное преступление.
Максим не смотря на возросшую на порядок нагрузку, чувствовал себя на своем месте. Служебные обязанности проглатывали время, приближая неизбежный дембель, веером перекидывая листки календаря. Иногда Ивлев ловил себя на мысли, что он ждет гораздо сильнее убытие Волкова, нежели свою демобилизацию, и в такие минуты, время буквально останавливало свой ход. Устранившись от казарменной бытовухи, исключая случайные встречи, с вызывающими тревогу сослуживцами, Макс предпочитал "загаситься" в пахнущем хлебом помещении, заперевшись на все замки, проваливаясь в сладкий солдатский сон.
Грохот по держащейся на честном слове двери, выбил Макса из эйфории безмятежного сна. Вскочив на не слушающиеся спросонья ноги, он поспешил удовлетворить неуемное желание неизвестного за дверью, попасть в хлеборезку. Отворив с честью выдержавшую натиск ударов оббитую внутри листом железа, дверь, Макс, испытал смесь чувств, от недоумения до сосущего под ложечкой страха.
Заполнив своим массивным телом почти весь дверной проем, заложив большие пальцы за свисающий ниже пупа ремень, стоял Волков. Увидев заспанное лицо Ивлева, сержант скорчил трагичную гримасу:
-Что чепушилка, дядя сержант украл твой безмятежный сон? - Волков явно издевался над не успевшим прийти в себя Максимом, и чувствуя свою обезоруживающую противника внезапность, он зашел в помещение, загнав Макса в угол.
-Гнидёныш, пока пацаны службу тянут, набиваешь свою требуху? - сержант угрожающе приблизился к впечатавшемуся в разделочный стол Максиму.
-Ну все ссученый, лафа твоя кончилась, папа капитан убывает от нас, и его беззащитная сыкуха доченька, поступает в наше распоряжение,- лицо Волкова расплылось в широком оскале.
Максим потихоньку начинал брать себя в руки, с огромным усилием пытаясь угомонить бьющие дрожью колени. Ладонь случайно накрыла огромный разделочный нож для хлеба. Волков не стал форсировать события, посчитав что психологический прессинг достиг желаемой цели, с издевкой поправил у Максима, съехавший набок воротник, и ухмыльнувшись ему прямо в лицо, вышел за двери, с силой пнув стоящее возле дверей, ведро.
Максим молча смотрел в полотно захлопнутой двери. Конечно год расслабленной службы, притупил чувство опасности и страха, сделав их далекими и не осязаемыми. Оградившись железным авторитетом замполита от происходящей жизни в казарме , он начал чувствовать себя защищенным со всех сторон, утратив чувство реальности.
Тоска, и ожидание необходимого противостояния, выбили парня из колеи, парализовав возможность нормально выполнять свою работу. Дурные мысли заполнили все вокруг, вернув позабытые волнения и тревогу.
Продолжение следует...
Уважаемый читатель, если Вам по душе мое творчество, будьте добры, поддержите начинающего автора лайком, это мне очень необходимо. Пишите комментарии, с радостью отвечу на каждый. Огромная признательность за внимание к моему произведению.
Подписывайтесь на канал. С Вас лайк и подписка, с моей стороны интересный контент.
Начало можно найти пройдя по ссылке на канал.
https://zen.yandex.ru/id/5fcb3c963b032f0d69ba945a
С уважением, Муромский Елисей.
Как задрот в армию ходил. Часть 23. Как я настоящим сержантом стал
Ближе к ноябрю и после учебного периода, когда все машины были вычищены, а вещмешки срочников приведены в порядок, мы готовились новому году.
В году призывов два. Один весенний в который я пришел, а второй зимний, когда дембелям пора на гражданку. Как раз в декабре и должна была уволиться большая часть. Я успокаивал себя этой мыслью. Мыслью о скорой отмене рабства. Но враг не дремлет.
Парочка из особо буйных бойцов решили сделать мне "новогодний подарок"». Отправить меня в больничку. Буквально.
В виду 6-ти месяцев активной практики я подналовчился прислуживать и даже что-то успевать самому. Мои берцы блестели лучше всех в батарее. А может быть и во всем дивизионе. Наверное они подумали, что надо бы добавить испытаний на мою голову. И добавили.
Они договорились между собой бить меня по «тормозам» (задняя часть бедра, которая отвечает за сгибание ноги) коленом с разбега. Прикол был в том, чтобы воспользоваться моей неосведомленностью и «сложить» меня, в буквальном смысле, метким ударом. Кто-то рассказал им, что будучи напряженной (а стоя в строю, ты не можешь не напрягать бедро) мышца схватывается судорогой при ударе, после чего отказывает на мгновение.
И я складывался. Сначала просто складывался, а затем начал хромать. Хуже чем с кровавым мозолем на старте службы. Я всерьез задумался о том, как выжить последние 20 дней.
Дней через пять от начала нового витка армейского террора в расположение прибывает сержант учебной роты. Той самой, в которой «стажировку» проходил я. И объявляет, что требуются в командировку сержанты. На КМБ. Новеньких поучать.
И тут, оказывается, что один из наших сержантов - дембель и ему уходить через 2 недели. Не подходит. А второй сержант - командирован в другой город, караульную службу нести. Значит, выходит так, что единственный кандидат - это я.
Видели бы вы завистливые лица дембелей, взгляды которых провожали меня. В них так и читалось «ненависть». А я впервые за всю службу не мог поверить своему счастью. Я больше никого из них не увижу! Вот теперь то и начнется жизнь!
-----------
Нас с другими «счастливчиками» погрузили в «буханку» (легендарный советский микроавтобус, который, судя по всему, может пережить ядерную войну) и отправили на место назначения.
Когда «стажеровался» я на КМБ, наше расположение представляло собой казарму со шконками (двухярусными кроватями) и могло вмещать только на одном этаже до 500 людей личного состава. Мы же попали в казарму нового типа с комфортабельными «кубриками» (комнатами на 4-6 мест) и горячей водой. Невероятно.
Как мне поведали «коллеги», нас ждет отпуск. Много еды, отдыха и возможности «качать» новеньких. Не удивительно это слышать от тех, кто сам уж как 8 месяцев сапоги топтал да за дембелей кровати заправлял. Но я хотел поступить иначе. Хотел быть тем самым начальством или сержантом, который будет и командиром и товарищем. Мне противна лишь мысль о том, чтобы отыгрываться за свою службу на других.
В роте нас раскидали по 2 человека на взвод. Взвод из 40 зеленых бойцов. Довольно забавно было наблюдать, как я со своим метр семьдесят, в очках и бушлате на 3 размера больше нужного был поставлен командовать двухметровыми орлами. Но для них, как и для меня в первые дни службы было неважно что делать и кому подчиняться. Служба же. Да еще и сержантские погоны у меня были настоящие, а не как у тех, кто был у меня в начальниках (они их просто так одели).
Я решил во чтобы то ни стало показать другой стиль управления. Не через тумаки и брань, но через справедливость и товарищество. И первую неделю у меня даже неплохо получалось.
Так как нас было двое, но я единственный видел в этом назначении способ с пользой для себя провести время и обучиться командирским навыкам, мой товарищ скорее ассистировал, чем командовал. Я не был против.
Мы довольно душевно познакомились. Установили (как мне казалось) правила. Как и кому обращаться. Зачем и куда ходить.
Приятно знать, что благодаря мне 40 солдат научились ходить строем, маршировать в ногу и принимать «присягу». Это когда боец перед строем братьев по оружию зачитывает и принимает торжественную клятву служить в рядах Российской армии (добровольное согласие на тумаки и дедовщину). Считается, что срочников нельзя трогать или обижать до момента присяги, так как они еще не числятся в рядах вооруженных сил. Это все пустое. Еще как можно и нужно. Так научали меня старшие офицеры.
В учебной роте, как и в настоящей было 2 взвода с ответственными офицерами, а так же командир роты. Но они скорее больше в канцелярии за чаем и телефоном проводили, чем на учебе с солдатами. Так что, мы как сержанты, получали чистую практику командования 24 на 7.
------------
Первое время у нас неплохо получалось. Я настолько часто кричал команды командирским голосом на все расположение или плац, что при желании мог перекричать отбойный молоток. А вместо «шагом марш» у меня выработалось солидное армейское «шаг-О-О-Ом а-Р-Р-Рш». Именно там я получил свои первые навыки публичных выступлений, а не в школе или тренингах.
Через полторы недели я стал замечать, что некоторые срочники пытаются уклоняться от своих обязанностей и в тайне нарушают распорядок. Солдаты с Кавказа начинали рассказывать про то, что им не положено мыть пол и убирать туалет. Солдаты не с Кавказа стали симулировать боли, болезни и перенапряжения. Для меня это все было неожиданно. У нас в части болело 2-3 человек, но их забрали с температурой 40 градусов, а чтоб кто-то уклонялся от нарядов, так это и вообще подавно.
Я не знал, как реагировать. Я не знал о том, правду ли они говорят или обманывают меня. Старался идти на встречу там, где было возможно и предлагал на выбор другие обязанности, если это было возможно. Не помогало. Начал ловить солдат спящими прямо в сапогах на кроватях, посреди рабочего дня. Перед обедом или после, к примеру.
Больше всего я не хотел наказывать все подразделение из-за одного. Мне казалось это кощунством и не правильным. До тех пор пока лояльные солдаты совсем не сели мне на голову.
Каждому было разжевано и показано, как должны располагаться "мыльно-рыльные» (щетка, паста, мыло и прочее) в личном шкафчике. Но как не проверит командир взвода случайный ящик, нас сразу на ковер. То бардак, то не хватает чего-то, то лишнего наоборот много. Мы выслушаем, сами пару раз в душу получим и идем взводу еще раз пояснять. В результате, за 2 недели проверок мы не прошли ни разу.
Роте велено ходить только с портянками, будут проверять. Каждое утро у кого-то «потерялись» или «неудобно, вот я и не надел».
Однажды, во время ночного наряда, я разрешил новенькому не стоять всю ночь на «тумбе» - пост дежурного у входной двери на случай ночных визитов, а взять стул. Так тот достал телефон и сидя на стуле заснул, забыв закрыть дверь. Проверяющий комбат лицезрел чудесную картину вальяжно спящего срочника в мое дежурство.
Вишенкой на торте моей стремительной сержантской карьеры был следующий случай:
Роту собиралось проверить начальство из МорФлота. Сановитые начальники с большим числом звезд на погонах. Я был дежурным по роте и в отличии от остальных «сержантиков» по-настоящему выполнял свои обязанности. Вел журналы вечерней поверки и температуры. Измерял ее у личного состава. Водил на физо утром и так далее.
Один из срочников сказал, что неважно себя чувствует и попросился поспать в кубрике. Я ответил, что подобные вопросы может решать только командир взвода и продолжил обход. Дел из-за проверки было море.
Каково же было мое удивление, когда меня лично на ковер вызвал командир учебной части. Майор с перекошенным от шрамов лицом. И сказал, что проверяющие нашли бойца спящего в кровати, в полном «вооружении» (в армейской форме спать нельзя). А боец поведал, что разрешение на это им выдал я. Ох и знатную же трепку я получил.
Но, как не крути, вымещать свою злобу на роте я не хотел и наказывать никого не стал. Недоглядел. Сам виноват. Говорил я себе. До тех пор пока однажды командир роты не устал смотреть на «рассос» (расслабон по армейски) в подразделении и хорошенько не прокачал весь взвод. Часа 3 срочники носились из кубрика в кубрик, тренируя учебную тревогу. И не было тут уже ни хромых ни больных. Все бегали как миленькие.
После «мастер-класса» меня вызвал комбат и поведал простую армейскую истину, которым им, курсантам в офицерском училище, прививают в первую очередь: «Срочник - это не человек. Срочник - это обезьяна и кусок мяса, которого нужно мутузить и качать до потери сознания, если хочешь, чтоб тебя слушались»
После этих слов я частично стал понимать, почему уставщина в частях так тесно граничит с дедовщиной. Иного пути никто просто не видел.
Армия и дедовщина. Совместимы ли?
25 октября 2019-го в Забайкалье рядовой Рамиль Шамсутдинов расстрелял восьмерых своих сослуживцев в караульном помещении. 9 ноября, новый вопиющий случай — Рядовой Антон Макаров из воинской части № 45117 — это военный аэродром Балтимор в Воронеже, зарубил топором офицера, после воспользовавшись его пистолетом, застрелил двоих солдат и ещё одного тяжело ранил.
Всё весело задорно, но не просто так происходят всё новые и новые случаи. Так сказать, «friendly fire», только осознанно и целенаправленно. Естественно, сразу завили, что никакой речи о дедовщине быть не может. Теперь это уже не повод убивать сослуживцев! В истории с рядовым Шамсутдиновым тоже изначально утверждалось, что в его воинской части случаев неуставных отношений не было, в итоге оказалось, что некоторые проявления «неуставщины» всё же присутствовали.
Как стало известно, после убийства Макаров пошёл в казарму, «Встали, построились!» — сказал солдат и понеслось. Идя туда он явно хотел с кем-то посчитаться. Макаров стрелял только в одного — который попытался убежать. Может здесь кроется некая причина столь громкого убийства в армии?
Больше всего, этот «огонь по своим» повлияет на родителей призывников и солдат — это мощная антиреклама военной службы. А ещё это огромный репутационный удар для министра обороны Сергея Шойгу.