Эдвард Льюис Ферман (Edward Lewis Ferman, 1937 г.р.) — американский издатель и редактор, с января 1966 по июнь 1991 выпускал журнал «The Magazine of Fantasy and Science Fiction» (F&SF).
С 1969 по 1972, четыре года подряд, журнал F&SF получал премию "Хьюго", в 1981-83 сам Ферман становился лауреатом в номинации "лучший редактор". Ферман печатал Роджера Желязны, Дина Кунца, Дж.Типтри-мл., Джона Варли, Льюиса Шепарда, Курта Воннегута. "Страсти по Лейбовицу" Уолтера Миллера-младшего и первая часть "Темной башни" Стивена Кинга вышли именно в этом журнале. Не смотря на то что обложки делали лучшие фантастические художники (Эд Эмшвиллер, Ханнес Бок, Джек Гоэн), внутренности были всегда серыми – в журнале практически никогда не было никаких иллюстраций, даже на титулах произведений, и этим он проигрывал всем другим журналам. В 1991 году Ферман уступил редакторское кресло Кристине Кэтрин Раш, а за собой оставил коммерческие функции издателя.
В июне 1982 года Чарльз Плэтт посетил Корнуолл, штат Коннектикут, и побеседовал с издателем легендарного журнала.
Интервью с Эдвардом Льюисом Ферманом
Небольшое двухполосное шоссе змеится, уходя вверх по утопающей в зелени долине. Округлые склоны холмов, густо поросшие деревьями, подернуты маревом летнего зноя. Время от времени мелькает река Хаусатоник, бегущая по мшистым камням, или вам навстречу возникает деревянная вывеска «АНТИКВАРИАТ», а за ней стоит маленький деревянный домик с выставленной на лужайку старой мебелью. Затем растительность снова обступает вас с обеих сторон, такая густая и пышная, что вы даже можете почувствовать запах древесного сока.
Еще один дорожный знак сообщает: «Корнуолл, основан в 1740 году». Дорога разделяется, на треугольнике травы стоит маленькая старая ржавая пушка, магазин керамики, мотель «Хитч Пост» (с американским флагом снаружи), добровольная пожарная служба Корнуолла, Национальный железный банк, Корнуоллский банк, магазин. И это все, что есть в центре Корнуолла, штат Коннектикут.
Сворачиваю направо и продолжаю движение по берегу небольшой речушки под названием Фернес-Брук, в сторону холмов; вновь поворачиваю направо, и вот он, спрятан среди деревьев, прекрасный викторианский дом. Журнал Fantasy and Science Fiction редактируется и издается вот в этом загородном убежище.
F&SF, как его обычно называют для краткости, — это такой базовый ресурс в области научной фантастики, что читатели и писатели воспринимают его почти как нечто само собой разумеющееся. За десятилетия, прошедшие с 1950 года, он ни разу не нарушал ежемесячный график, несмотря на зловещие изменения в судьбе других журналов. Раньше этот журнал был средоточием жанра, где все известные писатели дебютировали и зарабатывали себе репутацию. Сейчас, несмотря на такие успешные издания, как Omni и журнал Isaac Asimov's Science Fiction Magazine, рынок журналов сжался, а многие из них прекратили существование. Поскольку Ферман был редактором и издателем F&SF более шестнадцати лет, — дольше, чем любой другой нынешний редактор в этом бизнесе, — я прошу его сделать обзор.
«Что касается качества рукописей, которые я получаю, думаю, их стандарты столь же высоки, что и всегда, или даже выше. Что меня беспокоит, так это снижение грамотности, наблюдаемое среди людей, читающих научную фантастику.
Не знаю, видели ли вы наш июньский номер, но мы опубликовали результаты опроса нашей читательской аудитории, основанный на ответах на 10 тысяч анкет, которые мы разослали.
Меня сильно беспокоит резкое изменение возрастного распределения. Десять лет назад двадцать три процента наших читателей были моложе восемнадцати, а пятьдесят три процента — моложе тридцати. Сейчас моложе восемнадцати только пять процентов. Меня мучает вопрос, означает ли это, что подростки больше не читают. И я получил несколько писем от людей, которые считают, что так и есть. Шерри Готлиб, например, владелица магазина научно-фантастических книг «Смена Хоббита» в Лос-Анджелесе, написала, что заметила, что сейчас среди ее покупателей почти нет подростков, тогда как раньше это были в основном школьники и студенты колледжей. Предположу, что все дети играют в видеоигры, сидят в кино, или чем там они сейчас занимаются. Они не читают научную фантастику».
Ферман разговаривает со мной в своем кабинете на верхнем, мансардном этаже большого старого дома, где он живет и работает. Он сидит за старинным столом, возле окна, выходящего на широкую лужайку и высокие ивы. Из комнаты внизу доносится слабый стук пишущей машинки Selectric, пока его жена и еще одна женщина занимаются корреспонденцией и подпиской. Затем набор текста прекращается, и вновь наступает безмятежная тишина.
Я спрашиваю, как изменился сам журнальный бизнес за последнюю пару десятилетий.
«Раньше нас всегда распространяла компания American News Company. Но они ушли из бизнеса, в результате чего не осталось никого, кроме ряда независимых оптовиков, которые, по сути, оказались монополистами в каждом районе страны. Если вы хотели распространять свой журнал, скажем, в Чикаго, там был всего один оптовик. И это по-прежнему примерно так. Да, без конкуренции», — он пожимает плечами и морщится.
«Тем временем, небольшие газетные киоски и магазины канцелярских товаров по всей стране прекратили свое существование, и их место заняли крупные аптеки и сети супермаркетов. Именно там сейчас продается большинство журналов, и у этих больших сетей есть так называемые «ограниченные списки»: им нужны только те журналы, которые продаются в большом количестве экземпляров. Им нужны подростковые журналы про любовь, мужские или женские журналы. Им не нужны маленькие журналы, и поэтому в эти сети трудно попасть.
Когда-то мы продавали семьдесят пять процентов наших экземпляров в газетных киосках, остальное по подписке, а теперь дела обстоят с точностью до наоборот. Нас это не убило, потому что мы больше сосредоточились на продвижении подписки, и теперь у нас почти 50 000 подписчиков. Но наличие большого числа подписчиков требует от нас гораздо больших усилий, чем продажа оставшегося тиража в газетных киосках, где национальный дистрибьютор берет на себя сбор выручки и каждый месяц присылает нам один большой чек. Правда, большой чек теперь превратился в очень маленький чек».
Эдвард Ферман не выглядит мрачным, когда описывает эти проблемы, хотя они довольно серьезны и способны поставить под угрозу существование его издательской деятельности. Более того, упоминая о неприятностях и ошибках, он смеется, как будто отказывается позволить деловым заботам стать центром его жизни. У меня складывается впечатление, что он считает, например, что в космических масштабах хорошая партия в теннис куда более важна, нежели беспокойство о цифрах продаж.
Этот аккуратно одетый, дружелюбный мужчина, который, должно быть, самый воспитанный — давайте не будем смягчать слова! — и самый нормально выглядящий редактор научной фантастики мужского пола, которого я когда-либо встречал. Но с другой стороны, в отличие от остальных он никогда не был фанатом научной фантастики. Он пришел в нее не потому, что был одержим ею; он попал в нее волею обстоятельств.
«Мой отец в 1950-х годах купил издательство Mercury Press. В 1949 году они уже начали издавать фэнтези и научную фантастику. Так возникла моя связь с журналом. Чисто через кумовство! Я вырос с издательством, располагавшимся по всему дому, но не Fantasy and Science Fiction — это лишь часть того, что там издавалось. Они также издавали журнал Ellery Queen’s Mystery Magazine и The American Mercury, давший название Mercury Press, и в то время это был очень престижный журнал, такой как сегодня The Atlantic или Harper’s».
Обложки журналов Ellery Queen’s Mystery Magazine:
«Я поступил в колледж, где специализировался по английскому языку и экономике, что оказалось верным выбором, поскольку это позволило мне стать одновременно редактором и издателем. Наверно, в глубине души я всегда мечтал заниматься издательским делом.
Я не был ярым фанатом фэнтези или научной фантастики (за исключением книг, которые читают все, например, «Чужак в чужой стране»), поэтому сначала я пошел работать в издательство учебников Prentice-Hall, где редактировал скучные школьные учебники. Издание учебников было медленным, нудным и кропотливым делом, поэтому я перешел оттуда в Dunn and Bradstreet, где писал отчеты о компаниях, занимающихся напольными покрытиями, и прочие нелепые вещи. Когда примерно в 1961 году редактором F&SF стал Аврам Дэвидсон, мой отец сказал, что я должен приехать и изучить бизнес в качестве помощника издателя и помощника редактора. Затем Аврам захотел переехать в Мексику и продолжить редактировать журнал оттуда. Он нам нравился, и мы решили попробовать. Каждую неделю мы отсылали рукописи в Мексику, и он отправлял их обратно. Они приходили все мятые и вонючие — это почти не работало. В конце концов Дэвидсон уволился, и я взял журнал на себя, а в 1969 году мы решили переехать из Нью-Йорка в сельскую местность. И с тех пор все работало очень хорошо».
Я спрашиваю, владеет ли Mercury Press еще какими-нибудь журналами.
«Нет. Мы запустили несколько проектов, но они потерпели ужасный крах! — Он откидывается на спинку кресла и весело смеется. — Возможно, вы помните научную фантастику издательства Venture, которую мы пробовали дважды: один раз в 1950-х годах и один раз в 1960-х. И почти добились успеха, но, хм, не совсем. Затем в 1960-х мы выпустили три номера ностальгическего журнала. Назывался он «P.S.», это было глупое название. — Он снова смеется. — Его следовало назвать «Ностальгия», но оно показалось нам слишком простым. Мы провели долгий пьяный вечер, пытаясь придумать название. Это была жуткая бомба, но это был хороший журнал, и чрезвычайно преданная читательская аудитория — около 2500 человек.
Затем мы взялись издавать журнал про разные оккультные и сверхъестественные вещи, вроде журнала Fate, под названием Inner Space. Мы выпустили один номер, который тоже оказался провальным.
Есть еще одна вещь, которую мы попробовали, — это наша программа книгоиздательского дела. Идея сводилась к следующему. — Он умолкает и усмехается. — Давайте относиться к этому позитивно. Идея до сих пор состоит в том, чтобы публиковать совместно с издательством Чарльза Скрибнера небольшую линейку научно-фантастических книг в твердом переплете, которые будут образцом того типа произведений, которые издает F&SF. Я хочу публиковать авторов, чьи имена оказались на слуху совсем недавно, авторов-дебютантов. Поскольку сейчас не так много издателей книг в твердом переплете занимаются подобными вещами, я надеюсь выпустить несколько очень хороших книг. Я все еще думаю, что в долгосрочной перспективе это сработает. Для книжного бизнеса сейчас не лучшие времена. Я чувствую, как все немного отстраняются и ведут себя крайне осторожно, и в каком-то смысле и мы тоже. Но если никто не опубликует ни одного первого романа, то фантастику как жанр ждут проблемы. Мне бы очень хотелось, чтобы некоторые из этих авторов были изданы в книгах в твердом переплете и доступны в библиотеках.
Я думаю, что на данный момент у меня немного больше энтузиазма, чем у Скрибнера, поскольку я хочу начать, даже если у нас, возможно, нет идеальной книги. Однако они должны ее одобрить, потому что мы делим расходы пятьдесят на пятьдесят. Между прочим, это произошло благодаря редактору Scribner's, который живет здесь, в Корнуолле. Я знал его много лет. Мы просто решили собраться вместе и попробовать».
Учитывая его издательский опыт, считает ли он возможным на данный момент открыть новый научно-фантастический журнал?
«На мой взгляд, издание журнала — очень рискованное и довольно сложное дело, поэтому всякий раз, когда я вижу какое-либо объявление о новом журнале, я склонен думать, что он провалится. — Он пожимает плечами. — Большинство журналов действительно терпят неудачу. С другой стороны, большинство новых научно-фантастических журналов, которые потерпели неудачу за последние десять или пятнадцать лет, издавались людьми, которым не хватало опыта. Журнал Айзека Азимова успешен, или, по крайней мере, до сих пор был таковым, потому что его издавал Davis Publications. Он ничуть не лучше, чем, скажем, журнал Дэвида Хартвелла Cosmos, но он выжил, потому что его издает настоящий профессионал, который точно знает, что делает».
Был ли Ферман удивлен успехом Omni?
«Я был совершенно ошеломлен. Более того, я до сих пор не уверен, что это успех. Мне говорили, что это так, но с другой стороны, они, вероятно, продолжали бы его публиковать, даже будь это не так. Так что кто знает?»
Omni пытается перетянуть к себе лучшие научно-фантастические рассказы, платя писателям по доллару за слово — в десять раз больше, чем Ферман может себе позволить. И все же рассказы, которые публикует Ферман, получают награды. Я спрашиваю, как такое может быть.
«Сравнивать нас с Omni не совсем справедливо, потому что они публикуют не так много художественной литературы, как мы. Но это правда: за эти годы наши рассказы получили больше наград, чем те, что были опубликованы в других журналах. Думаю, все редакторы ищут одно и то же: действительно хорошо продуманную, увлекательную историю, которая к тому же красиво написана. Таких не так уж и много, поэтому приходится идти на компромиссы. Большинство редакторов идут на компромисс в отношении качества текста, но я предпочитаю говорить, — и это всегда было традицией этого журнала, — что я опубликую рассказ, который пусть не слишком оригинален, а его сюжет хромает, при условии, что он хорошо написан.
Изначально этот журнал задумывался как более литературный, нежели другие ему подобные. Это не значит, что он жутко литературен, вовсе нет! Но он более литературен, чем другие. И нет смысла менять то, что работает на нас».
Сам Ферман получил награду как лучший редактор 1981 года. Но, конечно, он отказывается воспринимать это всерьез.
«Лучший редактор. Боже, что за смехотворная награда! Прежде всего, как читатель может узнать, кто лучший редактор? Почему они должны это понимать? Это просто глупая награда, я всегда против нее возражал, а теперь, когда наконец-то ее получил, думаю, могу так сказать! Единственные люди, которые имеют представление о том, кто лучший редактор, — это некоторые писатели и некоторые другие редакторы».
Когда он выбирает рассказы, покупает ли он то, что нравится лично ему, или то, что, по его мнению, понравится его читателям?
«Конечно, я не читаю все, что приходит. Энн Джордан читает материалы от людей, которых мы не знаем, а это от семидесяти пяти до ста рукописей в неделю, несмотря ни на что. Я не перестаю удивляться тому, что рукописи продолжают поступать. Они никогда не прекращаются, и за все годы, что я руковожу журналом, их всегда было одинаковое количество.
Она передает мне все, что считает хорошим, плюс я получаю десять или пятнадцать рассказов в неделю от профессионалов или литературных агентов. А вообще я просто покупаю то, что мне нравится. Я люблю читать хорошо написанные вещи, но не люблю читать настоящую чушь вроде книг Артура Хейли, понимаете? С другой стороны, мне обычно не нравятся слишком требовательные или заумные жанры художественной литературы. Думаю, у меня вкусы типичного представителя среднего класса. — Он смеется. — Возможно, высшего слоя среднего класса».
Хотя в названии его журнала фигурирует слово «фэнтези», похоже, он никогда не публикует его разновидность «меч и магия», которая так популярна сейчас.
«Я пытался прочитать пару таких книг. И не смог их осилить. «Меч Шанарры». Я правильно запомнил название? Ужасная книга. Если вы прочитали одну такую, какой смысл читать остальные? По сути они все одинаковы».
Есть ли у него какие-либо идеи относительно того, почему подобного рода фэнтези так хорошо продается?
«Думаю, что люди в целом стали гораздо более доверчивыми, чем раньше. Они готовы верить почти во всё, поэтому писатели, как мне кажется, дают им то, что они хотят. Редакторы же настроены менее требовательно и перестали строго выпалывать всякие литературные сорняки. Это не имеет никакого смысла. Мне кажется, люди действительно хотят верить в летающие тарелки и полтергейст».
F&SF всегда публиковал большое количество женских произведений. Чувствует ли Ферман какую-то разницу между женскими текстами и текстами, написанными мужчинами?
«Только в той мере, в какой некоторые из них зациклены на феминизме, и эта зацикленность, естественно, находит отражение в их творчестве. Я готов время от времени публиковать подобные вещи, потому что, в конце концов, каждый автор при случае стремится высказать свое мнение, и меня это не слишком беспокоит.
Должен сказать, что в современной литературе феминизм стал настолько сильным, что захватил огромное поле. Лично я нахожу большую часть литературы, написанной женщинами, поистине нечитаемой. Если вы думаете, что в научной фантастике все плохо, значит вы не читали таких авторов, как Мардж Пирси! Она меня просто бесит. Эти книги просто не предназначены для читателей-мужчин. Жаль, потому что многие женщины пишут намного лучше, чем мужчины».
Что он читает для отдыха?
«Я почти никогда не читаю научную фантастику, кроме той, которую мне приходится читать по работе, а также время от времени книги писателей, чьи произведения мне всегда нравились. Для удовольствия я читаю таких авторов, как Джон Апдайк, Маламуд, Чивер, Джон Фаулз. Я читаю детективы таких авторов, как Дональд Уэстлейк, Дик Фрэнсис, Джон Д. Макдональд. И крутые саспенс-триллеры. Качество текста там очень разное. Я, например, не могу читать Роберта Ладлэма. Но Джон Фаррис вполне хорош.
Я также обычно читаю много книг, близких к научной фантастике, чтобы посмотреть, что они пишут. Именно с таких вещей начинал Стивен Кинг. А еще я читаю немного научно-популярной литературы. Некоторые политические книги, такие как мемуары Киссинджера. Я интересуюсь политикой, возможно, чуть выше среднего. Я активный член демократической партии в нашем городе и работал в комиссии по планированию и зонированию, пока не проиграл выборы. Я демократ, а это республиканский город».
Похоже, жизнь Фермана больше вращается вокруг маленького городка Корнуолл, чем маленького мирка научной фантастики.
«Мне нравится большинство авторов научной фантастики, с ними интересно общаться, хотя мои первые контакты с ними были отчасти пугающими. Мой первый опыт произошел на каком-то конвенте, когда я еще учился в колледже, и на мой взгляд это было какое-то дикое, необузданное сборище. Мой отец представил меня и мою девушку Азимову, который вместо того, чтобы пожать ей руку, схватил ее за левую грудь.
Я до сих пор посещаю пару научно-фантастических тусовок в год. Но будь целая группа писателей-фантастов моими лучшими друзьями, я бы чувствовал себя обязанным покупать любую чушь, которую они мне присылают, поэтому я предпочитаю не смешивать бизнес и общение. Хотя я работаю дома, здесь я начинаю работу утром около девяти тридцати и обычно заканчиваю около пяти. И обычно я не работаю по вечерам или в выходные».
Из его слов, я подозреваю, что Ферман не чувствует необходимости, чтобы его помнили лишь как редактора, посвятившего жизнь научной фантастике и сформировавшего ее по своему вкусу?
«Нет, я не из тех, кому никогда не сидится на месте. Таких было очень мало: Кэмпбелл или, может быть, Деймон Найт. Я лишь хочу и дальше издавать этот журнал и, надеюсь, немного нарастить тираж, чтобы платить авторам чуть больше. Возможно, когда-нибудь я заработаю достаточно денег, чтобы меня заменил другой редактор, а я бы мог просто быть издателем. Видите ли, я по натуре довольно ленив, и поэтому мне достаточно работать всего шесть-восемь часов в день».
Подозреваю, что он несколько преувеличивает, но даже если принять во внимание эти слова и его упорную скромность, становится ясно: научная фантастика для него — работа, а не увлечение. Возможно, ему легче сохранять эту трезвую отстраненность, когда он живет в таком отдаленном, спокойном месте Новой Англии. Мы выходим к его машине — пыльному черному «Вольво», выглядящему так же скромно и ненавязчиво, как и хозяин машины. Он устраивает мне короткую экскурсию по местным туристическим достопримечательностям.
«Не пропустите это дерево впереди, — говорит он, когда мы въезжаем в ближайший сосновый лес. — Это местная достопримечательность. Можно сказать, это Статуя Свободы Корнуолла, штат Коннектикут. Посмотрите, как оно вырастает из вершины вон той большой скалы».
Я восхищаюсь этим чудом природы и спрашиваю, как к ней относятся местные жители.
«О, — говорит он, — мы называем его Дерево на Скале».
Чуть дальше он указывает на дом, где когда-то жил Джеймс Тербер. В Корнуолле когда-то обитали авторы журнала New Yorker, некоторые художники и журналисты до сих пор живут здесь. Но теперь город стал точкой притяжения для нью-йоркских юристов и бизнесменов, имеющих здесь загородные дома, которыми они пользуются только по выходным и во время отпуска. Наша экскурсия заканчивается у местного почтового отделения, белого сарая с серой крышей в двух минутах ходьбы от дома Фермана.
«Одна из лучших особенностей нашего местоположения, — заявляет он. - Надеюсь, это интервью было полезным, — добавляет он, прежде чем мне уехать. — Я с самого начала предупреждал вас, что не считаю себя идеальной темой».
Это добавляет еще больше скромности. И все же, вряд ли можно ожидать, что человек с таким беспристрастным и трезвым взглядом на важность научной фантастики в реальной жизни будет смотреть на вещи иначе.
Перевод любезно предоставил Александр Викторович Бушуев
