FANFANEWS

Рассказывает С.В.Голд — переводчик и исследователь творчества американского фантаста.

Капитаны и священники — о повести Роберта Хайнлайна «Если это будет продолжаться...» (часть 1)

Капитаны и священники — о повести Роберта Хайнлайна «Если это будет продолжаться...» (часть 2)

Обложка журнала, разумеется, вызвала волну критики (качество бумаги и переплёта читатели палп-журналов не обсуждали), сухопутный дредноут в виде танка времён Первой Мировой попахивал анахронизмом. Хайнлайн счёл своим долгом поддержать художника:

3 февраля 1940: Роберт Э. Хайнлайн – Хьюберту Роджерсу
Дорогой мистер Роджерс:
Позвольте выразить, как сильно мне понравились и как высоко я оценил ваши иллюстрации к моей истории «Если это будет продолжаться…». Обложка прекрасна; я восхищён и композицией, и цветовым решением. Но особенно меня восхитило поразительно драматичное исполнение титульного листа, выполненное в черно-белом цвете без каких-либо особых действий с картинкой. Для меня это портрет Зебадии, человека, как вы помните, гораздо большей силы характера, чем герой.
Я видел в фан-бюллетене, как какой-то военный раскритиковал конструкцию, которую вы придали танку, и заявил, что полевая артиллерия может разнести его вдребезги. Я с этим не согласен. По профессии я инженер-артиллерист, пушки – это мой бизнес. Полевая артиллерия бесполезна против такого танка. Вы указали (по сравнению с ходовыми цифрами) толщину брони не менее двенадцати дюймов. Чтобы повредить такой корабль, потребовался бы чрезвычайно удачный выстрел из орудия такого же калибра.
С нетерпением жду ваших иллюстраций ко второй части.

Искренне ваш
Роберт Э. Хайнлайн

Их сотрудничество продолжалось до середины 50-х, пока Роджерс не распрощался с фантастикой. Письма Роберта Хьюберту переполнены медоточивой лестью и прямо-таки щенячьим восторгом от общения с Настоящим Художником. Хайнлайн несколько раз пытался научиться рисовать (он брал уроки и даже поотирался в 20-е среди богемной тусовки в Гринвич-Виллидже), но мало чего достиг, поэтому художники остались для него недосягаемым идеалом – за исключением всяких абстракционистов-сюрреалистов, о которых он был не слишком высокого мнения.

Ещё одна иллюстрация – сцена допроса Лайла в Инквизиции, на этом эпизоде отметились все художники, которые работали с повестью.

Графический дисплей детектора лжи на стене какой-то уж слишком графический. Мне кажется, Хайнлайн описывал нечто более близкое к современной цифровой технике. В общем, так себе картинка, в ней интересно только композиционное решение. Его можно будет сравнить с работами других авторов.

В мартовском номере, который с нетерпением ждал Хайнлайн, была точно такая же заставка с Ангелом Господним и много-много техники:

Любезно предоставленный спецслужбами скуттер под окном.

Он же в полёте. Мне кажется, число иллюминаторов зашкаливает. По тексту это была небольшая одноместная машинка.

И вот драматический прыжок из стратосферы. Инверсионный след от подошв Джона должен меня впечатлять. Но что-то не впечатляет. Перекошенный горизонт плохо читается, поэтому впечатление от картинки смазывается, она рассыпается на несогласованные детали. Их приходится собирать в единое целое умом, чтобы убедиться, что здесь всё изображено верно и соответствует фактуре повести.

Но была во втором номере и вполне пристойная картинка – миниатюрка на четверть полосы, которую можно описать одним словом «паранойя».

К сожалению, кто-то проделал дырку в бумаге и часть головы утрачена. Стоило бы, конечно, поискать другой скан в сети, но патина времени, моно но аварэ, имеет свою особую ценность.

Завершает публикацию совершенно шаблонная плашка, которую мог нарисовать кто угодно. Раскройте любой томик серии «Stella» – там таких полно, а есть и намного интереснее.

Хайнлайн высоко ценил работы Роджерса и украсил ими свой рабочий кабинет, когда наконец-то устроил его в доме на Лукаут-Маунтин авеню, 8777:

Нет, вы только посмотрите на это лицо – кто-нибудь видит в нём хотя бы тень Грандмастера Золотого Века фантастики?

08.Фэндом, футурианцы и фьючер хистори

Выход повести Хайнлайна в «Astounding», конечно, создал важный прецедент для публикаций на данную тему, но и сама тема к этому времени уже назрела. К тому моменту, как Хайнлайн закончил «Лозу и смоковницу», в столе Кэмпбелла уже лежал рассказ юного Айзека Азимова на религиозную тему «Pilgrimage» («Паломничество»). Сначала Джон придерживал его, не желая публиковать две вещи на рискованную тему в короткий промежуток времени (это могли посчитать тенденцией), а затем, поразмыслив, и вовсе отверг «Паломничество». Повесть Хайнлайна в итоге «выстрелила», её приём у читателей был в основном положительный. Когда через пару лет Фриц Лейбер прислал свой роман «Мрак, сомкнись!», Кэмпбелл уже не испытывал сомнений – атмосфера явно менялась к лучшему.

Надо отметить, что среди читателей «Astounding» повесть Хайнлайна котировалась ниже, чем «Слэн» Ван Вогта или «Окончательное затмение» Хаббарда. К моменту публикации повести Хайнлайн напечатал только четыре рассказа: «Линия жизни» и «Неудачник», вышли в том же «Astounding», миниатюрка «Хайль!/Успешная операция» – в фэнзине Рэя Брэдбери. Четвёртой публикацией был «Реквием», рассказ не типичный для «Astounding» (Кэмпбелл взял его в качестве эксперимента, проверить, как на него отреагируют читатели). Но, несмотря на скромное портфолио, у Хайнлайна появился свой фан-клуб. Первым в этот клуб записался Айзек Азимов – сразу после «Линии жизни», затем подтянулся Вилли Лей и другие. В июне 1940 года, когда Хайнлайн был в Нью-Йорке, его пригласили в Лигу Научной Фантастики Куинса, поговорить о «Если это будет продолжаться…». Формирующийся американский фэндом заметил писателя, а писатель обнаружил существование фэндома.

Конечно, с Форрестом Аккерманом, например, Боб познакомился уже давно, столкнувшись с ним в книжном магазине. Форрест познакомил Боба с Фредом Полом, и у них завязались деловые отношения, но это были чисто личные связи. С организованным фэндомом Хайнлайн до сих пор дела не имел. Лиги Научной Фантастики кучковались вблизи Восточного побережья, а Хайнлайн жил на Западном. И вот они пересеклись, Хайнлайн и Лига Научной Фантастики Куинса или QSFL, как её называли (столичные жители вечно куда-то торопятся, а американцы к тому же обожают изъясняться аббревиатурами, видимо, сказывается ностальгия по школьным годам, когда классы хором скандируют азбуку: «Эй Би Си Ди…»).

Лиги Научной Фантастики – сиротливое детище отца-основателя американской сай-фай Хьюго Гернсбека. Гернсбек организовал их в 1934-м на базе своего журнала «Wonder Stories», чтобы укрепить его аудиторию. О том, чтобы регулировать и постоянно спонсировать это движение речи не шло. Вскоре лафа закончилась, а обманутые лигионеры стали через суд требовать деньги с отца-основателя. Но значки Лиги и её сертификаты остались на руках у счастливых обладателей, а идея организации проникла в массы читателей. После того, как в 1936 году лавочку SFL прикрыли, некоторые территориальные Лиги ухитрились выжить, они самоорганизовались и превратились в центры кристаллизации будущего американского фэндома. И всё же в начале сороковых они были довольно жалким зрелищем.

Как вспоминал Дэймон Найт, «по всему Восточному побережью поклонники фантастики подросткового возраста сбивались в кучки, словно безнадёжные наркоманы…» На фото тех лет нет ни намёка на будущее грандиозных конов с банкетными залами и звёздами в президиуме. Маленькие зальчики на сотню-две мест, в них восторженные очкарики с нездоровыми лицами, на которых аршинными буквами написано слово «ЛУЗЕР».

Они действительно выглядели именно теми, кем их считали родители и одноклассники: чокнутыми придурками, подсевшими на чтение бессмысленной чепухи. Редкие взрослые на этом сборище выглядели (и, возможно, чувствовали себя) неуместно. Они тоже носили роговые очки, дурацкие штаны до подмышек, и все, как один, курили трубки. Кроме того, примерно до 60-х эти клубы по интересам были весьма непредставительны. Слишком бросался в глаза их расовый, гендерный и, мягко выражаясь, отчётливо национальный перекос.

Фэндом образца 1940-го. Крайний слева – Эрл Коршак, рядом с ним Марк Рейнсберг. Несколько лет спустя они на пару создадут издательство «Shasta», в котором Хайнлайн попытается реализовать свой первый мегапроект. Третий слева – Фэн Номер Один американского фэндома, Форрест Аккерман. Все трое, каждый в своё время, изрядно попортили крови Первому Грандмастеру.

Что касается конкретно Лиги Куинса, в сороковом она всё ещё бурлила и кипела в процессе становления. В 38-м от неё со скандалом отпочковалась Лига Кингса (названия округов Нью-Йорка Куинс и Кингз пишутся как «Queens» и «Kings», так что оппортунисты в пику «Лиге Королевы» нахально назвались Лигой Короля). Если я ничего не путаю, именно эти «кингсы» и стали знаменитой группой «Футурианцы», в которой в разные годы отметились многие известные личности. Ни один из футурианцев (кроме Айзека Азимова) не закончил колледж, но, по остроумному замечанию Дэймона Найта, «из этой маленькой компании вышли десять романистов, два литагента, четверо составителей антологий и пять редакторов». Если добавить к списку ещё и классных художников, которые с ними тусовались, группа Уоллхейма выглядит куда солиднее их оппонентов в QSFL. С футурианцами Хайнлайн встречался отдельно, но никаких следов эта встреча в истории фэндома не оставила. А вот встреча с Лигой Куинса оставила – известный функционер Сэмуэль Московиц написал по её следам эссе «Я и Роберт Хайнлайн».

О визите Хайнлайнов в Нью-Йорк можно рассказывать долго, а ещё дольше – о фэнах и фэндоме, но мне придётся быстренько перескочить на несколько лет вперёд, чтобы успеть закончить эту историю. Упомяну только об одной вещи. Вскоре после завершения работы над «Лозой и смоковницей» Хайнлайн начал приводить в порядок свои заметки и вспомнил один лайфхак, который использовал Синклер Льюис: диаграмму персонажи/события. Она помогала согласовывать хронологию событий в смежных линиях сюжета и держать в памяти характеристики сквозных персонажей. Никакой реальной необходимости у Хайнлайна в этом не было. Он не писал романов-эпопей, а все его рассказики никак не пересекались друг с другом. Но скромные реальные достижения соседствовали с грандиозными планами, которые он лелеял. Краткий исторический экскурс, написанный для романа «Нам, живущим», дразнил его воображение космическими масштабами. Поэтому Хайнлайн оторвал половинку своего предвыборного плаката кампании 1938 года (её можно увидеть на фото в начале этой главы), прикнопил её к чертёжной доске и на обратной стороне нарисовал самый первый вариант диаграммы, в которой свёл сюжеты, персонажей и исторический фон своих написанных и ещё не написанных произведений. Во время визита в Нью-Йорк Хайнлайн рассказал об этой диаграмме Кэмпбеллу, тот пришёл в восторг и дал диаграмме название, под которым она сегодня известна всем: «Future History», «История Будущего». Со временем «Историей Будущего» стали называть сам корпус текстов, упомянутых в диаграмме.

Поначалу их было всего ничего, семь штук:

• «Линия жизни»

• «Да будет свет»

• «Road-Town» («Дороги должны катиться»)

• «Реквием»

• «Если это будет продолжаться…»

• «Ковентри»

• «Неудачник»

Но это было только начало. Через пару лет в таблице значилось уже пятнадцать произведений, правда, не все они были написаны – Хайнлайн начал использовать диаграмму для составления литературных планов. А потом прошло ещё несколько лет…

Весной 1948 года владелец издательства «Shasta» Эрл Коршак выкупил у хозяев журнала «Astounding», издательского дома «Street & Smith», права на роман «Дети Мафусаила» и сообщил Хайнлайну, что планирует издать всю Историю Будущего Хайнлайна в пяти томах. При этом он попросил заполнить пробелы в диаграмме: дописать те вещи, которые упомянуты в хронологии, но всё ещё не написаны. Предложение Хайнлайна заинтересовало, но он был по уши загружен работой над «Красной планетой». Он вернулся к проекту в 1949-м. Планы Коршака он посчитал слишком скромными и выдвинул контрпредложение: каждая из пяти книг строится на произведениях вокруг типичной личности одной из эпох Истории:

• Том 1. Гарриман и освоение Луны

• Том 2. Райслинг и освоение Солнечной системы

• Том 3. Скаддер и Вторая Американская Революция

• Том 4. Лазарус Лонг и победа над смертью

• Том 5. Потерянная экспедиция и триумф человечества

Для формирования полноценных томов сс Хайнлайн хотел не просто заполнить пробелы в диаграмме, он решил написать десять новых произведений.

– Да-да, всё это замечательно, – сказал Коршак, – Но давайте обсудим роялти. Много мы заплатить не сможем…

Хайнлайн назвал условия контракта с «Shasta» «чудовищными», но согласился – проект пятитомника Истории Будущего был слишком заманчив. 19.04.49 г Коршак выслал ему авансом двести долларов за первый том, добавив:

– Сегодня Вы сможете съесть стейк за счёт «Shasta»…

Хайнлайн ему ничего не сказал. Он дописывал сиквел к рассказу «Реквием» под названием «Человек, который продал Луну». Шастовскому мегапроекту мы обязаны не только новыми рассказами Хайнлйана, но и переделками старых. Кое-где это были мелкие исправления, но некоторые вещи Боб переработал основательно – например, рассказ «Взрыв всегда возможен» существует в двух версиях, с Лунной гипотезой и без. Оба варианта напечатаны «Азбукой» в серии ЗМФ: первый вариант в «Расширенной Вселенной», второй – в «Зелёных холмах Земли» (первый вариант не раз публиковался, второй – впервые вышел на русском, но, на самом-то деле, мне пришлось заново переводить и то, и другое). А кроме того Хайнлайн существенно доработал роман «Дети Мафусаила» и заново переписал повесть «Если это будет продолжаться…». И вот с этого момента стоит поподробнее.

09.Эволюция «Революции»

В своё время Хайнлайн был не слишком доволен тем, какой получилась повесть «Лоза и Смоковница». Он жаловался Кэмпбеллу, что весь измучился, пока её писал, а в итоге получилась какая-то дешёвая халтура. Редактор, как мог, его утешал. С точки зрения Джона, повесть была о’кей. И даже более чем о’кей, Хайнлайн применил в ней уникальный литературный метод, за что повесть и удостоилась категории «Nova»:

Культурные шаблоны со временем меняются; одно из «изобретений» Хайнлайна заключается в том, что этот факт можно использовать при написании историй… Как умелый акробат, проделывающий невероятные трюки, он производит впечатление, что всё это просто, легко и естественно… Но обратите внимание, сколько культурно-технологического фона он ненавязчиво доносит до читателя, не загружая его двухминутными лекциями об особенностях текущего момента.

Целые поколения критиков, соглашаясь с Кэмпбеллом, говорили о том, что повесть резко отличается по качеству от обычной палп-продукции, но… И это «но» у каждого критика было своё, специфическое, однако все они сходились в том, что это «проба пера». Ведь долгое время считалось, что «Лоза и Смоковница» первое крупное произведение Грандмастера, и, как всякий дебют, оно не блещет красотами языка, проработанными характерами, построением сюжета, композицией (нужное подчеркнуть) и потому заслуживает снисходительного отношения. После того, как была найдена рукопись романа «Нам живущим», ныне живущие критики добавили к словам про дебют «как ранее считалось», а все прочие рассуждения оставили без изменений. На самом деле «Если это будет продолжаться…» вовсе не дебют Хайнлайна в крупной форме, перед этим он написал целый утопический роман и половину повести «Утраченное наследие». Эта повесть – довольно сложно сделанная вещь (если смотреть под правильным углом), и с языком в ней тоже всё в порядке.

Начинается она как цитата из Шекспира – ночь, стены замка, стражники с алебардами и внезапное явление. Пусть не тень отца Гамлета, но тоже нечто неземное, во всяком случае, с точки зрения главного героя. Поначалу сюжет чётко придерживается русла «заговор-спасение принцессы» в антураже камзолов, шпаг и подземелий, затем на смену шекспировской пьесе приходит флеминговская шпионская авантюра с использованием высокотехнологичных гаджетов. Потом экшн впадает в тихую подземную гавань, где не происходит ничего, кроме разговоров, причём чисто философские вопросы перемежаются с прикладными темами пропаганды и практики организации государственных переворотов. По темпу и стилистике этот кусок очень близок к утопиям, но в более свежем формате Герберта Уэллса, а не Томаса Мора. Затем действие вновь нарастает, происходит финальная битва уже в чисто палповом стиле, позаимствованном из космоопер Дока Смита, Джека Уильямсона или ещё кого-нибудь из этой шайки плеяды.

Несмотря на явную эклектичность, все части повести довольно гладко подогнаны друг к другу, переходы между ними не вызывают активного неприятия, потому что они хорошо вписаны в сюжет. Завершает повествование классический эпилог, где все сёстры получают по серьгам, а автор голосами героев подытоживает события.

Основная идея «Лозы и Смоковницы» – конфликт между воспитанием/культурным окружением и идеей личной свободы/свободы личности. Но, в отличие от более поздних романов, здесь Хайнлайн не занимается исследованием поднятой темы, он пишет, уже имея ответы на все вопросы. И начинает с козырей – Джона Лайла, верующего, недалёкого и простодушного легата Ангелов Господних сбивает с орбиты любовь к женщине. А поскольку эта любовь запретна, он тут же автоматически переходит в оппозицию к принятому порядку вещей. В этой части сюжета Хайнлайн не слишком оригинален: в классической литературе мужчины под влиянием женских чар то и дело перебегают на другую сторону баррикад, возьмём, например… э-э-э... ну, или… вот чорт! Ладно, я приведу пример из классики как-нибудь потом, сейчас мне в голову упорно лезет один «Тарас Бульба» – и нахально заслонил собой всё остальное. Не думаю, что Хайнлайн читал душераздирающую историю про козака Андрия и его прекрасную полячку, но чем-то подобным он наверняка вдохновлялся.

Итак, плотские чувства подрывают духовные устои Лайла (история подростка Бобби из Библейского пояса маячит где-то на заднем плане), и он постепенно впадает в ересь, чему активно способствует его приятель Зеб. Затем героя повяжут кровью (убийство шпиона), прогонят через похищение сестры Юдифь и допрос в инквизиции. Не имея иного выбора, Джон уходит в нелегалы. После этого его ненадолго выпускают в свет, где он ещё раз убеждается, что выбрал правильную сторону. В девятой главе он попадает в подземный центр Сопротивления и как персонаж уходит на второй план. Вся третья часть посвящена идеологической накачке героя. В ней Зебадия играет роль Наставника, фигуру, которую Хайнлайн подробно проработает в более поздних своих произведениях. По словам Фары Мендлесон «основная задача Джона Лайла – слушать своего друга Зеба». И Джон слушает Зеба всю десятую главу. В одиннадцатой начинается подготовка к восстанию, озвучивается идея массовой промывки мозгов населения, а потом все приготовления очень оперативно завершаются перехватом трансляции из Нового Иерусалима с церемонии Чуда Воплощения:

Первая стадия трансформации застала меня врасплох; я был так увлечён кажущейся реальностью сцены, что на мгновение забыл, что на самом деле вижу не реального человека, а триумф трюкового кинематографа, фальшивку, короче говоря - мошенничество от начала до конца.
Черты живой тени начали расплываться. Он вырос на дюйм или два в высоту. Затем черты лица обрели знакомую форму давно умершего Первого Пророка, одежды Пророка сплавились в сюртук древнего покроя, и передо мной явился Преподобный. Неемия Скаддер, бывший странствующий проповедник долины Миссисипи, в том изначальном виде, каким он был, пока не начались эпилептические припадки, которые убедили его, что он - Глас Божий, после чего он вошёл в политику.

Революционеры подделывают выступление Пророка и, послушная голосам из телевизора, Америка немедленно устраивает Революцию.

В двенадцатой главе сконцентрирована четвёртая часть повести, в которой происходит битва за Цитадель. Здесь Лайл ненадолго выходит на первый план и играет одну из ключевых ролей, но этот эпизод обставлен чрезвычайно скромно, так, чтобы у читателей не возникло даже мысли о том, что Лайл – великий герой, достойный монумента на Алее Славы. По замыслу автора Джон Лайл никакой не герой, от его поступков мало что зависит, его функция в повести – быть свидетелем грандиозных событий и выслушивать монологи более умных товарищей. В общем, типичный персонаж утопических романов.

В конце сюжета, как мне кажется, Хайнлайн пытается замкнуть ассоциативное кольцо – повесть начинается со встречи героя с невестой Пророка, толкнувшей его на путь революции, а в её финале невесты Пророка убивают тирана, завершая тем самым революцию. Конечно, эта литературная завитушка может существовать только в моём воображении. Хайнлайн не слишком увлекается литературными завитушками и, в частности, кольцами в сюжетах.

Но убийством Пророка повесть в её первоначальном варианте не заканчивается. В эпилоге, который называется «Пролог в конце», Джон счастливо женится на сестре Юдифь, вернувшейся из Мексики, отказывается от звания майора, выходит на гражданку, и, на пару с торговцем, личность которого позаимствовал для перемещений по стране, организует фирму по продаже текстиля, наслаждаясь свободой под собственной виноградной лозой и смоковницей (тут следует цитата из Вашингтона без конкретной ссылки на источник).

В эпилоге упоминается и мальчишка-эспер, едва не погибший от перенапряжения во время битвы за Цитадель. Оказывается, выжил, но потерял свои способности.

Психотерапевты говорят, что его мозг не пострадал, но у него появился подсознательный блок или фуга — его внутреннее существо решило больше не иметь дела с подобными вещами. Странная история.

После этого сообщения, по всем канонам литературы XIX века, Джону Лайлу и Юдифь следовало бы усыновить мальчугана, но тут Хайнлайн отступает от шаблона.

Ещё один кивок в сторону канонов прошлого века сделан в начале эпилога, где герой сообщает, что всё повествование – это его письменный отчёт о событиях, составленный по просьбе Мастера Ложи. Раньше подобные уведомления были в моде. Иногда мне кажется, что древние авторы стыдились писать от первого лица, поэтому вечно выдумывали для своих текстов эпистолярную или мемуарную оболочку. Что ж, у всех свои тараканы. Пусть с этим разбираются филологи.

Но основное содержание «Пролога в конце», это, конечно, речь полковника Новака, очень пафосная, исполненная любовью к демократии и свободомыслию. Речь как будто предназначена для того, чтобы дезавуировать предпринятую масонами массовую промывку мозгов населения.

Чисто внешне повесть похожа (скорее, должна походить) на привычный по скрибнеровским временам бильдунгсроман – герой развивается от персонажа Первого типа до Второго (по классификации Паншина). Но на самом деле ничего подобного в первой версии повести не происходит – развитие Лайла сводится к практически мгновенной перемене сторон баррикад. Как пишет Слуссер в книге «The Classic Years of Robert A.Heinlein»:

В одно мгновение молодой человек, преданный одному делу, всей душой переключается на другое: это всего лишь пример человека, обречённого на благодать. С этого момента всякий раз, когда его действия интуитивны, он неизменно делает «правильные вещи».

Вернувшись к тексту повести спустя четырнадцать лет, Хайнлайн не мог этого не заметить. И он начал вносить изменения. В исходном варианте Лайл встречает сестру Юдифь непосредственно перед тем, как она отправляется служить Пророку. Через час начинается переполох, сестра Юдифь в обмороке, её уносят, Лайл встревожен. Но, как выясняется при следующей встрече, обморок был вызван вовсе не тем, о чём вы подумали – несчастная просто услышала разговор Пророка с кем-то из Администрации, в котором они обсуждали рутинные вопросы, не стесняясь в выражениях.

«Затем он заметил моё лицо и нахмурился. «Что тебя беспокоит, девочка моя?» спросил он. Сначала я не могла и рта открыть, но потом процитировала ему стих из Священного Писания. Он был ошеломлён, потом рассердился, позвал старшую сестру и приказал: «Выведи отсюда эту глупую девку и проследите, чтобы в следующий раз она была лучше обучена».

В новой версии Хайнлайн сделал упор на физиологию – невесты Пророка теперь заняты именно сексуальным обслуживанием тирана, и именно это вызвало шок у сестры Юдифь. А ещё он добавил романтизма – между первой встречей Джона с Юдифь и её визитом к Пророку проходит больше месяца, так что чувства Лайла успевают разгореться куда сильнее, чем за час после встречи.

Хайнлайн также расширил эпизод, в котором Лайл сидит на конспиративной квартире. Он добавил в него чтение книг и свободной прессы, а также разговор об ассассинах (в исходном варианте Каббала гнушалась террора) и внутренний монолог героя, в котором прозвучал известный слоган Хайнлайна: «секретность – краеугольный камень тирании».

Но констатаций «я понял», «я осознал» совершенно недостаточно, чтобы показать эволюцию персонажа. Для этого герой должен преодолеть какие-то внутренние барьеры и для этого Хайнлайн добавляет разговор о религии, в которой Лайл с ужасом осознаёт, что его друг – атеист, а потом вводит в действие сестру Магдалену. Сексуальная раскрепощённость женщины заставляет Джона Лайла очень явно для читателя преодолеть важный внутренний барьер. А затем Хайнлайн и вовсе убирает фигуру сестры Юдифь с доски, оставляя Лайла терзаться и преодолевать последние сомнения. Помимо очевидного усложнения сюжета и добавления в него бóльшей глубины, эта замена, как мне кажется, несёт и символическую нагрузку, очень личную ремарку автора.

Как известно, большинство произведений до 1948 года были написаны Хайнлайном в соавторстве с его женой Леслин. Разумеется, её роль в основном сводилась к обсуждению характеров и возможных поворотов сюжета, но её вклад в тексты был настолько существенен, что при разводе Хайнлайн посчитал нужным договориться об её отказе от авторских прав на ранее написанные тексты. Новая жена Хайнлайна, Вирджиния, отличалась от Леслин по многим параметрам, однако постаралась занять её место в этих обсуждениях максимально полно. Замена романтичной, но легкомысленной Юдифь на прагматичную Магдалену очень похожа на замену романтичной Леслин на прагматичную Вирджинию. Нет, я не настаиваю на такой трактовке, но развод с Леслин долгие годы оставался болезненным участком в душе писателя, и он периодически выплёскивал в тексты свои эмоции по этому поводу в той или иной форме.

Помимо сексуальных подначек, Хайнлайн добавил Джону Лайлу домашней работы с трудами отцов-основателей, но это дурной пафос, который даже американцам кажется чрезмерным. «Он читает слова Тома Пейна и Патрика Генри и получает мистическое откровение» язвительно комментирует Хайнлайна критик Джордж Слуссер. Джордж явно не верит в силу священных скреп – одно слово, интеллигенция.

Вторым важным изменением в повести было, как я уже говорил выше, изгнание НЛП. Вместо массовой промывки мозгов автор отправляет американский народ в свободное плавание по волнам истинной демократии. На заседании штаба ветеран Сопротивления из Вермонта, похожий на сердитого Марка Твена, проговаривает монолог Новака из первой версии повести, после чего заявляет: «свободных людей не надо «натаскивать»!» – и тут же умирает, чтобы никто не успел оспорить его слова. Но, отказавшись от психогаджетов, Хайнлайн просто-напросто уклоняется от основной проблемы Второй Американской Революции в том виде, в каком он её сам и сформулировал: как привести к свободе людей, которых вполне устраивает текущая ситуация. В этой повести Хайнлайн наткнулся на проблему, которая оказалась ему не по зубам – ни тогда, ни позже он не смог найти её удовлетворительного решения. Кстати, вскоре после публикации повести в 1940 году Хайнлайн напишет рассказ «Solution Unsatisfactory» («Неудовлетворительное/никудышное решение») – и это название незримо витает над всем его последующим творчеством. По мере удаления от палпа с его простыми парадигмами и примитивными схемами, писатель всё больше будет сталкиваться с серьёзными вопросами в областях, где не бывает простых решений. Одно из главных достижений Хайнлайна как писателя в том, что он принимает новые правила игры и соответственно перестраивает свой подход к литературе. В 1972 году он напишет:

«…что же я пытался в ней сказать?
Я задавал вопросы.
Я не давал ответов. Я пытался встряхнуть читателя, освободить от некоторых предубеждений и побудить его думать самостоятельно, направить мысли в новое, неиспробованное русло. В результате, каждый читатель получил от этой книги что-то своё, потому что он сам находил свои ответы»

Сороковые годы отучили Хайнлайна от непринуждённых чисто интеллектуальных игр научной фантастики, где задача сводится к поиску остроумного решения поставленной проблемы. Остатки своего интереса к подобным развлечениям он использовал в ювенильных романах – возможно поэтому они многим и нравятся. Но если бы Боб придерживался только этого направления, он бы никогда не стал тем Робертом Хайнлайном, которого мы знаем.

Продолжение следует

Источник: https://swgold.livejournal.com/271225.html

Рассказывает С.В.Голд — переводчик и исследователь творчества американского фантаста.

Капитаны и священники — о повести Роберта Хайнлайна «Если это будет продолжаться...» (часть 1)

Что характерно, Хайнлайн вообще не показывает, как масоны управляются с другими фракциями подполья, по факту они просто ими руководят, а как и чем они поддерживают свою руководящую роль, остаётся за кадром. Зато Боб демонстрирует, как они действуют вовне организации. Потому что жалкой горстке революционеров противостоит не только армия Пророка, но и всё многомиллионное население страны. И главная задача подпольщиков не в том, чтобы победить Пророка, а в том, чтобы победить своих сограждан. Заставить народ восстать против того, что всех устраивает – задача как раз для масонов, за которыми закрепилось реноме тайных манипуляторов.

Чтобы освободить обманутый народ, нужны опытные шулеры. Эту забавную диалектику можно заметить во многих произведениях Хайнлайна. Его герои часто возмущаются, когда им что-то навязывают сверху, говоря «Мама знает, как лучше», но при этом то и дело появляется Папа, Который Знает, Как Лучше. Ну… потому что это, в общем, правильный папа, да.

Итак, Хайнлайн поместил масонов в центр движения Сопротивления потому что ему нужна была тайная организация, такая, которую Пророки не могли прихлопнуть, придя к власти. Ещё ему нужна была организация, которая имела опыт в подготовке революций. И, наконец, ему нужна была организация, о которой он кое-что знал. Хайнлайн всегда придерживался правила, которое гласит: писать нужно либо том, что знаешь хорошо, либо о том, о чём не знает никто. Хайнлайн интересовался масонами и даже подумывал о вступлении в Ложу, но, по-видимому, не сумел преодолеть финансовый порог вхождения. По свидетельству Вирджинии, Роберт никогда не присоединялся к Братству. Критики, как один, утверждают, что упомянутые Хайнлайном ритуалы и знаки масонов он вполне мог почерпнуть в открытых источниках. И всё же, Вольные каменщики, как и Неемия Скаддер, оставили след во многих книгах Хайнлайна. Их тайные знаки можно найти даже в поздних романах писателя, «Достаточно времени для любви» и «Кот, проходящий сквозь стены». Нельзя не упомянуть и эпизод из «Двойной звезды», где Лоренцо принимают в марсианское Гнездо. В этом ритуале легко прослеживаются параллели с обрядом принятия в Ложу героев повести, надо только заменить виброкинжалы каббалистов жизненными жезлами марсиан. При этом в обоих случаях автор скрывает часть событий за сценой:

«Не вижу смысла, да и не вправе я описывать оставшуюся часть их наставления меня в качестве новоиспечённого брата».

«Если это будет продолжаться…»

«*******************

Строкой звёздочек я обозначил здесь обряд усыновления. Почему? А потому, что знать о нём положено только принадлежащим к Гнезду Кккаха. Это семейное дело».

«Двойная звезда»

Есть только одно принципиальное отличие: Джон Лайл воспринимает происходящее очень серьёзно, Лоренцо же описывает происходящее с нескрываемой иронией.

«Скажу только, что она была долгой и в ней была какая-то торжественная красота … она была наполнена благоговением перед Богом, братской любовью и непорочностью».

«Если это будет продолжаться…»

«Засвидетельствовав таким образом, что свято чту Материнство, Дом, Гражданские добродетели и не пропустил ни одного занятия в воскресной школе, – я получил позволение войти».

«Двойная звезда»

Между этими двумя цитатами примерно 15 лет жизни писателя. Была ирония Лоренцо естественной реакцией циничного комедианта, или она отражала возникший с годами скепсис самого автора? Хайнлайн заинтересовался масонами во время обучения в Академии ВМФ в Аннаполисе – один из его приятелей был как-то связан с Ложей. В то время Боба завораживали всевозможные конспирологические теории, он искал тайные пружины, которые управляют миром, и идеи масонства упали на благодатную почву. Но курсант Академии Роберт Хайнлайн был беден как церковная мышь и не мог позволить себе дорогостоящее посвящение. А когда у Хайнлайна наконец-то завелись деньги, его уже не интересовали никакие Ложи. Он и без одобрения Братьев стал настоящим вольным каменщиком – занимался каменной кладкой в собственном саду для собственного удовольствия, в перерывах между написанием книг.

Конечно, Боб был тот ещё конспиратор, и если бы он проник в тайны масонов, он бы не выдал этого ни единым словом. В его официальной биографии довольно много белых пятен на месте тех вещей, которые он постарался скрыть от публики. Но, как заметили на одном форуме, посвящённом Хайнлайну, до сих пор никто не находил каких-либо записей о его членстве в Ложе, между тем, как многие масоны были бы счастливы заявить на Хайнлайна свои права. Увы, Боб не оставил им ни одного шанса.

05.Психоматематика

Но, разумеется, главной наживкой для Кэмпбелла в повести Хайнлайна были вовсе не масоны. Ей стала куда более революционная концепция психологии как точной науки. Если присмотреться внимательно, повесть обильно насыщена футуристическими психологическими «гаджетами».

«В течение трёх поколений американский народ от колыбели до могилы воспитывался самыми умными и дотошными психотехниками в мире».

Психотехники контролируют подсознательные стремления лиц, помещённых под наблюдение, конструируют пропагандистские компании, анализируют социальные тенденции общества и, наконец, напрямую манипулируют массовым сознанием всего населения. При этом психотехники оперируют численными показателями и уравнениями, и строят свои прогнозы с вычисляемым уровнем достоверности. Хайнлайн описывает нечто, весьма похожее на психоисторию Гарри Сэлдома (нет, Хайнлайн не читал черновики Азимова, тот написал их много позже), разве что формулы психотехников Хайнлайна попроще и применяются к более коротким временным дистанциям.

Психотехника, т.е. психология, развитая до уровня науки и реализованная как технология, – это было то, что нужно Кэмпбеллу, который стремился расширить круг тем, вовлечённых в научную фантастику, за счёт гуманитарных наук. Представление о психологии, как о равноправном партнёре традиционных естественных наук – физики и математики – привело Джона в восторг. В своём предисловии к журнальной публикации повести он пишет:

«Роберт Хайнлайн в своей «Если это будет продолжаться…» показывает нам цивилизацию, в которой психология и массовая пропаганда стали наукой.
…
Психология не может считаться наукой, пока профессиональные психологи признают (и они не могут этого не признавать), что «невозможно предсказать, как конкретный человек отреагирует на конкретный стимул». При должном развитии психология сможет предсказывать подобные вещи; как следствие, она сможет точно выбрать нужный стимул, чтобы вызвать любую желаемую реакцию. Несомненно, наш мир стал бы более упорядоченным, если бы мы умели нажимать на нужные кнопки в сознании человека и заставляли его реагировать так же надёжно, как и любую другую машину.
…
И если у вас есть человек или группа людей, принимающих решения, то хороший психолог, применив свою науку, сможет заставить их отреагировать на выбранные стимулы вполне определённым образом!
Возможно, он будет прав, а весь остальной мир ошибается. Возможно, на самом деле всё совсем наоборот. Но об этом уже никто не узнает. Потому что весь мир будет вынужден согласиться с ним, причём совершенно искренне».

Читатели не могли не заметить смещение тем журнала в гуманитарную область. В письме в редакцию «Astounding» некая Линн Бриджес писала:

«В прошлом году «Astounding science fiction» запустила в оборот новый тип истории, который лучше всего охарактеризовать как «социологическую» научную фантастику… И Азимов, и Хайнлайн рассматривают психологию, как точную науку, которую можно применять в формулах и получать предсказуемые результаты. Я не могу с этим согласиться. Сама природа психологии мешает ей достичь точности математики…»

Хайнлайн, считавший психоанализ шарлатанством, мог бы с ней согласиться, если… Если бы не работа над пропагандистскими материалами во время политических кампаний.

«Годами они учились тому, как оседлать человека и скакать на нем верхом. Они начали с рекламы и пропаганды и тому подобного и дошли до того момента, когда простое честное жульничество, к которому прибегает любой коммивояжер или бродячий торговец, превратилось в математическую науку, против которой у обычного человека нет ни одного шанса».

Реклама и пропаганда. И ещё семантика. В промежутке между первыми подходами к повести в мае и её завершением в августе 1939 года Хайнлайн посетил семинар по общей семантике Альфреда Коржибского. За семинар пришлось заплатить 50 долларов – огромная дыра в семейном бюджете Хайнлайнов, хорошо ещё, что семинар проходил в Лос-Анджелесе и не пришлось тратиться на поездку. Вот они на фото перед семинаром – Роберт и Леслин, молодые и полные энтузиазма. У них впереди ещё два с половиной года такой жизни, прежде чем всё закончится.

Коржибски произвёл на Боба неизгладимое впечатление, в его Общей семантике он увидел прикладной инструмент, который можно использовать как в частной жизни для личного потребления, так и в социальной инженерии масс. С этого момента семантика надолго поселилась в его текстах.

Мне кажется, Золотой век фантастики на самом деле был периодом неопределённости. Писатели-фантасты этого времени металась между гаджетами и чудесами, они тянулись к разным волшебным палочкам, миражам, возникшим в серой зоне между наукой и мистикой. Именуясь «научными фантастами», они увлекались общей семантикой, дианетикой, телегонией, биоэнергетикой, паранауками и иной рациональной эзотерикой. Возможно, причина заключалась в том, что всем им не хватало систематизированного образования, ведь «вышка» в США (по крайней мере, в те времена) была хаотическим набором случайных дисциплин в несбалансированной и несогласованной подаче, за редким исключением какого-нибудь КалТеха. Им недоставало глубины знаний, чтобы оперировать параметрами в естественнонаучном поле, как это сегодня делают Тед Чан, Грег Иган и другие научные фантасты. Поэтому они искали темы на стыках областей, в зонах неопределённости или вовсе за периферией науки. Неудивительно, что со временем они мигрировали в «социальную фантастику». Чорт, я что-то отвлёкся от темы.

Общая семантика подтолкнула Хайнлайна к мысли, что слова-символы, заключённые в правильную конструкцию, могут работать. Он поверил, что есть инструменты, способные давать предсказуемый результат. Не «Голос» Бене Гессерит, подавляющий волю, а нечто вроде вербального айкидо. Проще говоря, он верил в возможность НЛП – задолго до того, как само НЛП было разработано. Видимо, идеи Общей семантики Коржибски толкают всех адептов учения именно в этом направлении. Учитель вдохновенно говорил им о символике и познании истин, а они, слушая его, обдумывали, как бы им поработить остальное человечество. Тому не надо искать рептилоидов, у кого рептилоид за плечом… Чорт! Я опять отвлёкся.

Манипуляции сознанием населения США занимает важное место в повести. Главный её герой Джон Лайл прошёл нелёгкий путь от наивного лоялиста с промытыми мозгами до революционера и либертарианца. В этом ему помогла запретная любовь к невесте Пророка и долгое перевоспитание в среде подпольщиков. Любовь как первопричина личного бунта весьма правдоподобна – любовь по природе своей не признаёт никаких догм и социальных барьеров. С перевоспитанием ситуация несколько сложнее – и Хайнлайну пришлось заготовить для Джона Лайла несколько роялей в кустах: преступление, из-за которого он вынужден перейти на нелегальное положение, изоляция в окружении заговорщиков, и тот факт, что в числе революционеров оказываются его друзья и уважаемые им люди. Хайнлайн понимает, что данная комбинация уникальна и её рецепт не годится для массового применения. Но как превратить миллионы людей, которым поколениями промывали мозги, в сообщество свободно мыслящих людей? Полковник Новак, глава отдела психодинамики, прямо заявляет:

«Помните, братья мои, ни один народ никогда надолго не остаётся порабощённым, иначе как по собственной воле. Американский народ с колыбели был приучен умнейшими и скрупулёзными психотехниками верить в диктатуру, которая им управляет, и доверять ей. Со времени подавления наших древних гражданских свобод при жизни Первого Пророка только самые смелые и независимые умы освободились от табу и суеверий, которые были привиты их подсознанию. Если вы освободите людей без должной психологической подготовки, они будут подобны лошадям, выведенным из горящей конюшни, они просто будут стремиться вернуться на привычное место. Революция может быть быстрой и успешной, но за ней последует долгая и кровопролитная гражданская война».

«Мы можем захватить власть, но не можем её удержать» говорит Новак. Хайнлайн, по-видимому, тоже считает, что победа революции возможна только при радикальной трансформации сознания масс. Вариант гражданской войны и диктатуры новой власти даже не рассматривается. При таком романтическом подходе задача выглядит неразрешимой, поэтому в сюжете появляется бог из машины – этакий психотехнический гаджет, массовый гипноз, мгновенная промывка мозгов, раскрепощающая разум. Не уверен, что Хайнлайн был первооткрывателем, но идея «технологического индокринирования» мне попадалась только в послевоенных произведениях фантастов. (Например Фрэнсис Карсак в «Бегстве Земли» описывает облучение порабощённой планеты контр-гипнотическим оружием. Хотя, возможно, Боб тут ни при чём, и это был отклик писателей на реалии холодной войны с её массовой пропагандой.) В повести Хайнлайна Новак и Зеб составили грандиозный план восстановления свободомыслия населения.

«Они планировали не что иное, как массовую переориентацию под гипнозом. Метод был прост, как и всё гениальное. Они подготовили фильм, который представлял собой смесь истории, богословской критики, курса общей науки, философии… они планировали использовать его на испытуемых в состоянии лёгкого гипноза».

Метод не был стопроцентно эффективен:

«Обычно их техника срабатывала, и испытуемые становились семантически приспособлены к современной недогматической точке зрения, но если испытуемый был слишком стар ментально, если его мыслительные процессы были слишком тщательно канализированы, это могло разрушить его систему оценок, не давая новой взамен. Субъект мог выйти из гипноза с непреодолимым чувством незащищённости, которое часто перерастало в шизофрению, инволютивную меланхолию или другие психозы, включающие потерю коркового контроля и, как следствие, таламическую и субталамическую дисфункцию».

Иными словами, эти башни ПБЗ вызывали головные боли не у свободомыслящей интеллигенции, а у всякого быдла её узколобых противников. Ну, примерно. Задача сильно осложнялась масштабами страны и численностью населения. Заговорщикам пришлось разработать целую программу осчастливливания своих сограждан:

«Пришлось обследовать более ста миллионов человек, чтобы выяснить, смогут ли они освоиться после быстрой переориентации, а затем повторно обследовать после лечения, чтобы убедиться, что они в достаточной степени приспособились. Пока человек не сдал второй экзамен, мы не могли позволить себе предоставить ему избирательное право как свободному гражданину демократического государства. Нам пришлось научить их думать самостоятельно, отвергать догмы, с подозрением относиться к авторитетам, терпеть разногласия и принимать собственные решения – подобные типы психических процессов, были почти неизвестны в Соединённых Штатах на протяжении многих поколений».

В итоге план Новака был утверждён, и населению Штатов в очередной раз промыли мозги – на этот раз с благими намерениями – и Вторая Американская Революция победила. Гражданское общество заключило Договор. Несогласных и неподдавшихся благотворному гипнотическому внушению отправили в ссылку в Ковентри. Но это уже совсем другая история.

Рассказ о том, как революционеры используют психотехнику, чтобы загнать освобождённое население в светлое будущее – наиболее скользкий момент всей повести. Хайнлайн пытался как-то смягчить неприятный осадок от него словами самого Новака в эпилоге повести:

«…у американского народа не так плохо с головой; просто у него есть склонность продавать своё первородное право за чечевичную похлёбку. Каждый ценит свою свободу, но при этом наивно уверен, что его бедный, недалёкий сосед нуждается в защите. Поэтому мы принимаем множество великолепных законов, призванных защитить моральное и духовное благополучие наших бедных слабых собратьев. Мы слишком поздно обнаруживаем, что, поступив так, мы отдали наши древние свободы бюрократии, которая начинает тиранить нас под видом спасения наших душ…
Теперь мы должны восстановить все старые гражданские свободы, а также стальную, герметичную новую гражданскую свободу, которая предотвратит превращение догматических понятий любого рода в закон».

Я прошу прощения за объёмные цитаты, они из первого варианта повести и в финальной версии отсутствуют. Соответственно, на русский они никогда не переводились. Первый вариант повести был напечатан в 1940 году в журнале «Astounding». Позднее, уже в 1953 году Хайнлайн радикально переосмыслил роль «массового НЛП» в сюжете. Для второго издания он переписал сюжет повести, убрав из него применение революционерами таких средств как «массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках…» © ну, вы поняли. Вместо этого он устраивает на заседании Генштаба вооружённого восстания дискуссию о допустимости подобных методов и вводит персонажа, «похожего на сердитого Марка Твена», который произносит нечто вроде credo: «свободного человека не надо натаскивать». В результате Хайнлайн вычеркнул из сюжета повести не только Оружие Победы Второй Американской Революции, он ещё много чего оттуда повычёркивал (и ещё больше добавил). В финальном варианте вещь стала менее «палповой» и более «хайнлайновской». Но об этих переделках мы поговорим чуть позже. Главное – пятнадцать лет спустя Хайнлайн взорвал башни ПБЗ, которые сам же и построил, предоставив бывшему легионеру Маку и его хитромудрому другу Зефу расхлёбывать проблему раскрепощения сознания сограждан старым дедовским способом – «с помощью доброго слова и револьвера» ©.

06.«…Ради всего святого, не присылайте больше…»

На пересечении Седьмой авеню и Семнадцатой западной стрит, неподалёку от женской тюрьмы, располагался комплекс потрёпанных временем зданий, где ютились офисы компании «Street & Smith». В правой части фото конюшен «Бен Гурион» можно увидеть кусочек этого квартала.

Каждый божий день, начиная с 1937 года, Джон Вуд Кэмпбелл-младший, заходил в здание через боковое крыльцо, пробивал табель на контрольных часах, и шёл вглубь здания к допотопному подъёмнику. Он закрывал за собой дверцу, дёргал за верёвку и поднимался на третий этаж, в складское помещение. Сквозь пыльный лабиринт бумажных рулонов и стопок упакованной продукции он пробирался в дальний угол помещения. Там, в крошечной комнатке с двумя столами, был его кабинет, который он делил со своим бессменным секретарём, мисс Кей Таррант. В комнатушке едва помещался третий стул, предназначенный для посетителей. Этот стул (с доступного ему ракурса) видел множество гениев Золотого века. Кого тут только не было – Клиффорд Саймак, Айзек Азимов, Фредерик Пол, Хол Клемент… Но в 30-е годы Хайнлайн жил в Голливуде, что на Западном побережье США, а Нью-Йорк расположен на Восточном, так что между писателем и его редактором протянулась целая страна. Они долгое время обменивались письмами, прежде чем встретились вживую. Но все эти годы почтовая служба США работала как часы, и 4000 км не стали для них помехой. 16 августа Хайнлайн отправил в «Astounding» рукопись «Лозы и смоковницы», а 25 августа Кэмпбелл уже написал ответ. По-видимому, какое-то обсуждение сюжета состоялось ещё на этапе написания черновика, но эти письма не сохранились. Осталось только письмо Кэмпбелла, в котором он сообщал, что принимает рукопись к публикации, но:

25 августа 1939: Джон В. Кэмпбелл-мл. – Роберту Э. Хайнлайну

«…В ближайшее время вы должны получить наш чек на 310.00 $ за «…Виноградная лоза и Фиговое дерево…» («Если Это Будет Продолжаться…») – название нужно изменить, чтобы звучало поживей. Повесть действительно всем хороша и заслуживает нашей обычной 25%-ой премии за «необычайно хорошую историю». Это – изумительно хорошая вещь; присылайте такие же отличные истории столько, сколько сможете.
Но – ради всего святого! – не присылайте больше ничего на эту тему. И премия не поможет, потому, что эта вещица станет головной болью и «камешком в ботинке», в ней придётся всё аккуратно перефразировать и смещать акценты.
О, боги! Перечитайте ещё раз концовку повести в том виде, в котором вы её прислали (кстати, вы ведь не думаете, исходя из собственной логики материала, что мы могли бы всё это спокойно напечатать всё, как есть, правда?). Представьте, какую реакцию вызовет в нашей стране повесть в её нынешнем виде! Даже после значительного смещения акцентов, она, несомненно, породит очень жаркие обсуждения.
В своей заключительной части вы говорите, что религия - это догма, отвергающая логику и аргументы. Судя по всему, вы в этом твёрдо убеждены. Но, если так, то какую, по вашему мнению, реакцию эта история вызовет у религиозно настроенных читателей? Ваша логика замечательно последовательна и великолепна во всём. Это здорово. Мне это нравится. Но многим – совсем наоборот, думаю, вы это понимаете.
Всё это мне придётся переделать. Я буду вынужден убирать всякие классные моменты, от которых у людей может подгорать, столько сколько потребуется, чтобы устранить проблему. Вы только представьте, что начнётся, если мы пропустим в печать этот эпизод с исповедью! В качестве полезного дополнения к тайной полиции диктатора он, несомненно, чрезвычайно прекрасен; как вещь для печати в современном американском журнале – это динамит, туши свет!
Я получил истинное наслаждение от содержания и логики этой вещи. Вы можете, и, я уверен, часто будете получать эту 25%-ую премию за необычайно хороший материал. Меня очень интересуют рассказы и короткие повести. Эту вещь мы не можем отправить в печать пока не закончим «Серый Ленсмен» Э.Э.Смита, поэтому сейчас мне хотелось бы ещё чего-нибудь, чтобы заполнить промежутки…»

Этого письма в Голливуде очень ждали.

Нет, на самом деле это уже не Голливуд, да и годы сороковые, но ситуация та же самая: финансы поют романсы, и Боб с нетерпением ждёт ответа из издательства.

7 сентября 1939: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.
«Дорогой Мистер Кэмпбелл.
Ваше письмо о том, что вы берёте ЛОЗУ И СМОКОВНИЦУ пришло сегодня, и вы даже не представляете, как оно обрадовало всю нашу семью. Мы переживали долгий период засухи — я уже начал думать, что редактора боятся притронуться к моим рукописям, словно это ядовитый плющ. Ни один другой редактор не проявил ни малейшего дружелюбия. Я даже захандрил. И тут — ваше письмо, оно пришло в день рождения моей жены, и стало идеальным подарком на день рождения.
Кстати, большая часть чека пойдёт на погашение ипотеки за наш Замок Нищебродов.
Я абсолютно согласен с вами по поводу вашей критики этой истории. Я знал, что она нарушает множество табу, и не думал, что ее вообще можно продать и опубликовать на каких-то условиях. К тому времени, как она была закончена, я был сыт ею по горло, но мы с миссис Хайнлайн решили всё же потратиться на почтовые расходы, и отправить её хотя бы в один адрес, в надежде, что её чтение доставит вам удовольствие, даже если её нельзя будет опубликовать.
В будущем я постараюсь избегать наиболее укоренившихся табу — по крайней мере, для коммерческих вещей…»

Хайнлайн действительно постарался какое-то время не пинать священных коров, а Кэмпбелл действительно присвоил повести категорию «Nova», которой обозначал произведения, отличающиеся новизной подачи, открывавшие новые горизонты научной фантастики. Обратите внимание: именно новизна подачи, а не свежесть идей. Кэмпбелл чрезвычайно высоко ценил умение Хайнлайна сформировать фон, не прибегая к экспозиции. Долгие годы это была «фирменная фишка» Грандмастера, и только в 60-е он начал сбиваться на обычные «лекции». Повесть «Если это будет продолжаться…» стала второй вещью, заслужившей категорию «Nova» (первую получил в декабре 1938 года рассказ «Вопрос формы» Горация Голда). Не все читатели «Astounding» были согласны с таким выбором. Объявив об учреждении «Nova», Кэмпбелл стал получать письма с альтернативными предложениями. Читатели спорили, называли своих кандидатов в эту категорию, а Джон публиковал эти письма, создавая иллюзию демократичности. Это была одна из завлекалочек журнала, которая продержалась пару сезонов, а потом исчезла. Присвоение повести Хайнлайна этой категории тоже критиковали, Боб отнюдь не был мгновенно вспыхнувшей новой звездой журнала «Astounding», как это иногда пытаются изобразить, лишь со временем критики и читатели признали, что повесть «Если это будет продолжаться…» действительно была вехой в развитии научной фантастики. До её публикации фантасты не решались затрагивать в своих произведениях вопросы веры. Им дозволялось пинать древние культы и языческих богов, но они вынуждены были держаться на безопасном удалении от современности. В 30-е годы публикация «Лозы и Смоковницы» была рискованной затеей. В январском анонсе Кэмпбелл вертелся ужом, подчёркивая, что речь в повести пойдёт о ложном культе, не имеющем никакого отношения к истинным христианским конфессиям. Не могу не вспомнить, как много лет спустя на другом краю планеты тем же самым пришлось заняться редактору советского журнала «Вокруг света» перед публикацией «Пасынков Вселенной». Термины были немного другими, но суть не изменилась: редакция старательно подстилала соломку.

Кэмпбелл решительно повычёркивал опасные места в рукописи, сократив её процентов на десять. Возможно, он кое-что туда добавил, например, упоминание Католического Легиона в рядах Сопротивления, чтобы угодить Кей Таррант, выполнявшей в их маленькой редакции функции цензора – Таррант была строгой католичкой. Кроме того, Джон добавил вводную, где вновь помянул «ложный культ». В конечном итоге риск себя оправдал, и табу с тем христианства и теократии было снято. Благодаря этому прецеденту со временем смогли пробиться в печать «Гимн Лейбовицу» Миллера и другие вещи. Но эта публикация не прошла совсем уж безболезненно для Джона. Свидетель вспоминает, как Кей Таррант, глядя в спину удаляющемуся Хайнлайну, выпустила колечко дыма и задумчиво произнесла:

– И всё же этот паренёк здорово нам тогда поднас…ал. Как я и думала.

А чек из «Astounding» действительно позволил Хайнлайнам залатать дыры в семейном бюджете и выплатить ипотеку за дом на Лукаут-Маунтин авеню 8777 на полгода вперёд. От этого дома сегодня остался только адрес. Но это всё же больше, чем ничего, если вспомнить что именно этому домику мы обязаны рождением писателя-фантаста Роберта Энсона Хайнлайна.

07.Роберт и Роджерс

Иллюстрировать повесть выпало одному из ведущих художников «Astounding», Хьюберту Роджерсу. Эта была их первая совместная работа, раньше Хайнлайна в «Astounding» иллюстрировали Исип, Уэсс или Шнееман. Роджерс был на голову выше всех троих (кстати, это его фото Кэмпбелла в предыдущей главе). И именно Роджерс чаще всего работал с ведущими авторами Кэмпбелла – возможно, этот выбор отражал новый статус Хайнлайна в «Astounding». Повесть позиционировалась как главная изюминка февральского выпуска 1940 года, поэтому иллюстрация к ней была вынесена на обложку.

Слово «иллюстрация» в данном контексте звучит как-то несерьёзно. На самом деле это была настоящая картина размером примерно 50х70, написанная маслом на загрунтованном картоне. В отличие от шедевров фотошопа или продуктов нейросетей, это был материальный предмет, который можно подержать в руках или повесить на стену. В жизни Хайнлайна это была первая его цветная обложка, поэтому он пришёл от неё в полный восторг. Позднее он выклянчил у Кэмпбелла картину Роджерса, подержал её в руках и повесил на стену в своём доме.

На фото кто-то из друзей писателя (возможно, сосед, а возможно и какая-то известная личность, но мне было лень выяснять подробности). Фото из 60-х, картина к этому времени пережила четыре переезда и, возможно, утратила рамочку и часть сентиментальных воспоминаний, но всё ещё в полной сохранности. ДВП + водоэмульсионка + щедрый слой лака сверху – вот нехитрый рецепт долговечности ваших шедевров, рекомендую. И не надо мне рассказывать, что облачное хранилище надёжнее. Подождём лет двадцать, тогда увидим.

Внутренние иллюстрация Роджерса к повести узнаваемо скучноваты:

Хьюберт явно на что-то намекает своей картинкой, во всяком случае, у Ангела Господня очень характерный шлем с рожками:

Правда, эмблема на лбу, треугольник с кружочком, отличается от рун Waffen-SS. Не похожа она и на привычные христианские символы – Кэмпбелл конечно же проинструктировал Роджерса на этот счёт. Эмблему хорошо видно на следующем рисунке – каббалисты встречают Лайла в подземельях Цитадели Пророка.

Тут налицо некоторая хаотичность в униформе – кто в галифе, кто в ботфортах. Возможно, художник пытался подчеркнуть, что первая треть повести написана в стилистике «замки, камзолы и шпаги». В руках у Ангелов впрочем вполне футуристические вихревые ружья. Два круглых барабана, слева и справа, по-видимому, никакие не барабаны с патронами, а генераторы этих самых «вихрей». Роджерс был внимателен к гаджетам (положение обязывало) и старался не рисовать откровенно бессмысленных конструкций.

Капитаны и священники — о повести Роберта Хайнлайна «Если это будет продолжаться...» (часть 3)

Источник: https://swgold.livejournal.com/270807.html

Только современная классика — смотрим впервые, пересматриваем, вдохновляемся и смеемся.

1. «Клан Сопрано» / The Sopranos (1999—2007)

Жанр: драма, криминал

В ролях: Джеймс Гандольфини, Иди Фалько, Лоррейн Бракко, Майкл Империоли, Стив Ван Зандт

Начавший новый этап в телевидении — третью по счету золотую эру, которая продолжается до сих пор. Главная скрепа этой эры — кабельные драмы об антигероях, в которых детально разбирается сложная жизнь плохих людей, и Тони Сопрано, естественно, прародитель всех этих антигероев.

2. «Во все тяжкие» / Breaking Bad (2008—2013)

Жанр: криминал, драма, триллер

В ролях: Брайан Крэнстон, Анна Ганн, Аарон Пол, Дин Норрис, Бетси Брандт

Уолтер Уайт — телевизионный «наследник» Тони Сопрано, еще один антигерой, который разрушает все вокруг себя. Порядочный и забитый школьный учитель химии к концу сериала превращается в монстра, «того, который стучит», человека, который готов пожертвовать самыми близкими людьми, чтобы удовлетворить свое эго. Автору сериала Винсу Гиллигану и исполнителю роли Уайта Брайану Крэнстону удалось создать многомерного персонажа, которому хочется сочувствовать, несмотря на все его злодеяния. При повторном просмотре сочувствия остается меньше.

3. «Лучше звоните Солу» / Better Сall Saul (2015 — 2022)

Жанр: драма, криминал

В ролях: Боб Оденкёрк, Джонатан Бэнкс, Рэй Сихорн, Патрик Фабиан

Спин-офф «Во все тяжкие», раскрывающий предысторию адвоката Сола Гудмана (и не только). Это завораживающая криминальная драма человека, который постоянно лавирует где-то между моралью и выгодой. Комедийный персонаж из оригинального сериала в собственной истории превращается в антигероя, который страдает от мук совести и постепенно отказывается от всего ради денег и успеха.

4. «Безумцы» / Mad Men (2007—2015)

Жанр: драма

В ролях: Джон Хэмм, Элизабет Мосс, Винсент Картайзер, Дженьюэри Джонс, Джон Слэттери

«Безумцы» — потрясающе красивый гид по Америке 1960-х, история о сотрудниках рекламного агентства Sterling Cooper, которые проводят большую часть времени в прокуренных пространствах и пытаются креативно продать автомобили и женские колготки. Тягучая экзистенциальная драма продолжает традицию харизматичного антигероя (Дон Дрейпер) и запускает моду на ретро.

5. «Твин Пикс» / Twin Peaks (1990—2017)

Жанр: триллер, драма, криминал, детектив, фантастика

В ролях: Кайл Маклоклен, Майкл Онткин, Шерил Ли, Лара Флинн Бойл, Шерилин Фенн

В следующем году великому сериалу Дэвида Линча исполнится 35 лет. «Твин Пикс» изменил телевидение и создал собственную мистическую вселенную, породившую могущественный культ, бесконечные подражания и большое количество артов и других отсылок. Знаете ли вы другие примеры сериала, который одновременно был бы и мистической мыльной оперой, и репортажем из американского бессознательного?

6. «Сайнфелд» / Seinfeld (1989—1998)

Жанр: комедия

В ролях: Джерри Сайнфелд, Джейсон Александер, Джулия Луи-Дрейфус, Майкл Ричардс, Уэйн Найт

Ситком о нью-йоркской жизни стендап-комика Джерри Сайнфелда (его играет собственно стендап-комик Джерри Сайнфелд) и его вымышленных друзей. Это один из первых ситкомов, где классическая ситуационная комедия доведена до полного, кромешного абсурда. В жизни героев ничего особенного не происходит, они ходят на работу, с кем-то встречаются и расстаются, а также непрерывно все это друг с другом обсуждают. Из этой концепции потом выросли всеми любимые «Друзья», «Как я встретил вашу маму» и другие.

7. «Друзья» / Friends (1994—2004)

Жанр: комедия, мелодрама

В ролях: Дженнифер Энистон, Кортни Кокс, Лиза Кудроу, Мэтт ЛеБлан, Мэттью Перри, Дэвид Швиммер

Сериал обладает мощным фандомом и, как и «Твин Пикс», продолжает жить в многочисленных отсылках и мемах. «Друзья» остаются глобальным феноменом и затрагивают какой-то невидимый нерв двадцатилетних, несмотря на моментально определяемую по куче примет принадлежность ко вполне определенной культурной эпохе.

8. «Игра престолов» / Game of Thrones (2011—2019)

Жанр: фэнтези, драма, боевик, мелодрама, приключения

В ролях: Питер Динклэйдж, Лина Хиди, Эмилия Кларк, Кит Харингтон, Софи Тёрнер

Можно сколько угодно говорить, что «Игра престолов» — это мыльная опера про разборки между кланами Вестероса, помноженная на магию и драконов, но тот факт, что ни одному современному сериалу пока не удалось повторить его успех, говорит сам за себя.

9. «Мост» / Broen (2011—2018)

Жанр: триллер, криминал, детектив

В ролях: София Хелин, Ким Бодния, Туре Линдхардт, Даг Малмберг, Сара Боберг

Датско-шведский детективный сериал, давно ставший культовым, — ремейки к нему сняли в США и еще добром десятке стран. От других представителей мрачного скандинавского нуара его отличают великолепно прописанные герои — детективы с трудной судьбой и проблемами, особая атмосфера, буквально пронизывающая холодом, а также необычный сеттинг — действие сериала происходит в двух странах, Дании и Швеции, и персонажи соответственно говорят на двух языках.

10. «Симпсоны» / The Simpsons (1989 — по настоящее время)

Жанр: мультфильм, комедия

В ролях: Дэн Кастелланета, Нэнси Картрайт, Гарри Ширер, Джули Кавнер, Ярдли Смит

Феномен «Симпсонов» велик и пугающ настолько, что ни одна дискуссия о юморе последних тридцати лет в принципе не может обойтись без упоминания сериала. Правда, последние десять (пятнадцать? двадцать?) лет ситком существует как будто на автопилоте — но менее ценным от этого не становится.

11. «Конь БоДжек» / BoJack Horseman (2014—2020)

Жанр: мультфильм, драма, комедия

В ролях: Уилл Арнетт, Эми Седарис, Элисон Бри, Аарон Пол, Пол Ф. Томпкинс

Главный герой «Коня Бо-Джека» — собственно конь по имени Бо-Джек — больше всего напоминает что-то среднее между Доном Дрейпером из «Безумцев» и Хэнком Муди из «Блудливой». Он невероятно очарователен, его любят женщины, а еще он рушит жизни всех, кто с ним связался. И конечно, у него трудное детство и депрессия.

12. «Настоящий детектив» / True Detective (2014 — по настоящее время)

Жанр: детектив, криминал, триллер

В ролях: Мэттью Макконахи, Колин Фаррелл, Махершала Али,Вуди Харрельсон

Благодаря авторскому видению режиссера Кэри Фукунаги («Безродные звери», «Не время умирать») первый сезон детективной антологии стал настоящим событием, покорившим аудиторию леденящей кровь атмосферой и блестящими перформансами Мэттью МакКонахи и Вуди Харрельсона. И хотя последующие сезоны не смогли удержать планку, яркие актеры и интригующие сюжеты смогли удержать часть аудитории.

13. «Карточный домик» / House of Cards (2013—2018)

Жанр: драма

В ролях: Робин Райт, Майкл Келли, Кевин Спейси, Дерек Сесил

Первый оригинальный сериал Netflix — веха в истории индустрии. Это завораживающая драма о борьбе за власть, посвященная интригам Вашингтона и амбициозному сенатору Фрэнку Андервуду в исполнении Кевина Спейси. К сожалению, с уходом Дэвида Финчера и шоураннера Бо Уиллимона, шоу несколько потеряло хватку, а с вынужденным уходом Спейси пришло к довольно бесславному концу.

14. «Острые козырьки» / Peaky Blinders (2013—2022)

Жанр: драма, криминал

В ролях: Киллиан Мерфи, Пол Андерсон, Софи Рандл, Хелен Маккрори

Стильная криминальная ретро-драма с потрясающим Киллианом Мерфи в главной роли, а также с россыпью звезд вроде Тома Харди и Эдриена Броуди во второплановых образах. Динамичное повествование о британской банде из Бирмингема сопровождается прекрасным саундтреком из хитов Ника Кейва, Дэвида Боуи и Radiohead.

15. «Два с половиной человека» / Two and a Half Men (2003—2015)

Жанр: мелодрама, комедия

В ролях: Чарли Шин, Джон Крайер, Энгус Т. Джонс, Эштон Кутчер

Классический американский ситком об отношениях холостяка Чарли, его брата, недавно разошедшегося с женой, и сына последнего — мальчика, которого интересуют только видеоигры и телевизор. Поначалу комедийные ситуации, происходящие с ними тремя, были действительно смешными, но сил выезжать на одних и тех же шутках у сериала не осталось. Хотя за первые сезоны мы его действительно любим!

16. «Наследники» / Succession (2018—2023)

Жанр: драма, комедия

В ролях: Брайан Кокс, Джереми Стронг, Киран Калкин, Сара Снук

Драма, сочетающая в себе едкую сатиру и трагедию шекспировских масштабов, практически без единого положительного героя. История о борьбе за власть над крупнейшим медиаконгломератом и семейных отношениях с потрясающей драматургией, актерской игрой и шикарным опенингом.

17. «Теория Большого взрыва» / The Big Bang Theory (2007—2019)

Жанр: комедия, мелодрама

В ролях: Джонни Галэки, Джим Парсонс, Кейли Куоко, Саймон Хелберг

Астрономически популярный американский ситком! Ботаники — соседи по квартире Леонард и Шелдон много знают о физике, но мало о женщинах. Но когда в соседнюю квартиру переезжает девушка по имени Пенни, все меняется.

18. «Рик и Морти» / Rick and Morty (2013 — по настоящее время)

Жанр: мультфильм, комедия, фантастика, приключения

В ролях: Джастин Ройланд, Крис Парнелл, Спенсер Грэммер, Сара Чок, Кари Уолгрен

Главный мультсериал десятых для взрослых. Сумасшедший ученый-алкоголик втягивает своего пубертатного внука в увлекательное путешествие по разным вселенным. Сериал играет на нервах зрителей, виртуозно миксуя постиронию с глубокими размышлениями на тему несовершенства мира.

19. «Шерлок» / Sherlock (2010–2017)

Жанр: детектив, триллер, драма, криминал

В ролях: Бенедикт Камбербэтч, Мартин Фриман, Уна Стаббс, Руперт Грейвз, Луиза Брили

Новое прочтение старой истории про выдающегося детектива и его верного друга. Чопорный британский джентльмен оборачивается высокоактивным социопатом с айфоном в руках, которому не страшны ни такие же высокоактивные маньяки, ни заговорщические корпорации.

20. «Офис» / The Office (2005–2013)

Жанр: комедия

В ролях: Стив Карелл, Рэйн Уилсон, Джон Красински, Дженна Фишер, Эд Хелмс

Помните, «Во все тяжкие» возглавил рейтинг самых влиятельных сериалов нулевых? Ситком о сумасбродном боссе Майкле Скотте и его непутевых подчиненных — на втором месте. За идиотскими, неуместными и откровенно сексистскими выходками и шутками (а плотность у них примерно один гэг на одну минуту хронометража) можно наблюдать бесконечно.

21. «Бесстыжие» / Shameless (2011–2021)

Жанр: драма, комедия

В ролях: Уильям Х. Мэйси, Итан Каткоски, Джереми Аллен Уайт, Шанола Хэмптон, Стив Хоуи

Самый продолжительный сериал Showtime — история неблагополучной многодетной семьи Галлахеров, в которой забота о младших братьях легла на плечи сестры. Жизнь усложняет и отец-алкоголик, которого постоянно приходится вытаскивать из передряг.

22. «Фарго» / Fargo (2014 – по настоящее время)

Жанр: триллер, драма, криминал

В ролях: Мартин Фриман, Билли Боб Торнтон, Эллисон Толман, Колин Хэнкс, Патрик Уилсон

Еще одна антология, вдохновленная фильмом братьев Коэн. Зимний Фарго увядает от скуки, как любая глубинка, но тут город захватывает череда убийств.

23. «Оранжевый — хит сезона» / Orange Is the New Black (2013–2019)

Жанр: драма, комедия, криминал

В ролях: Тейлор Шиллинг, Кейт Малгрю, Узо Адуба, Даниэль Брукс, Даша Поланко

Пайпер Чепмен — обычная девушка, которой не повезло связаться с наркоторговцем. В результате она оказывается в тюрьме, на нарах, где ей придется взаимодействовать с весьма специфической публикой.

24. «Черное зеркало» / Black Mirror (2011 – по настоящее время)

Жанр: фантастика, триллер, драма, детектив, ужасы

В ролях: Дэниэл Калуя, Тоби Кеббелл, Хейли Этвелл, Брайс Даллас Ховард, Уайатт Рассел

Передовая сатира на общество, зависимое от высоких технологий, быстро ставшая пророческой.

25. «Доктор Хаус» / House, M.D. (2004–2012)

Жанр: драма, детектив

В ролях: Хью Лори, Роберт Шон Леонард, Лиза Эдельштейн, Омар Эппс, Джесси Спенсер

Ситком о буднях американской больницы. Доктор Хаус, крайне неприятный и избегающий любых контактов с людьми, на деле блестящий диагност и спаситель жизней.

26. «Южный парк» / South Park (1997 — по настоящее время)

Жанр: мультфильм, комедия

В ролях: Трей Паркер, Мэтт Стоун, Мона Маршалл, Эйприл Стюарт, Айзек Хейз

Едкая сатира на современное общество, облеченная в форму предельно простой анимации. Американские школьники жестко проезжаются по всем нашим устоявшимся представлениям о жизни и позволяют посмотреть на себя и свои убеждения со стороны.

27. «Как я встретил вашу маму» / How I Met Your Mother (2005–2014)

Жанр: комедия, мелодрама, драма

В ролях: Джош Рэднор, Нил Патрик Харрис, Коби Смолдерс, Джейсон Сигел, Элисон Хэннигэн

Ситком о жизни пятерых тридцатилетних друзей в Нью-Йорке. Главный герой сериала, Тед Мосби, мечтает встретить свою вторую половинку (конечно, насмотревшись на идеальные отношения своих друзей — Лили и Маршала), но, конечно, судьба подкидывает не то.

28. «Ходячие мертвецы» / The Walking Dead (2010–2022)

Жанр: ужасы, триллер, драма

В ролях: Норман Ридус, Мелисса Сюзанн МакБрайд, Лорен Кохэн, Кристиан Серратос, Джош Макдермитт

Старый добрый зомби-апокалипсис, в центре которого не ужас и тлен, а человеческие взаимоотношения. Шериф Рик со своей семьей ездит по Америке в поисках безопасного места. Героям предстоит столкнуться с испытаниями, которые в очередной раз покажут, что человеку нужен человек.

29. «Отчаянные домохозяйки» / Desperate Housewives (2004–2012)

Жанр: драма, мелодрама, комедия, детектив

В ролях: Тери Хэтчер, Фелисити Хаффман, Марсия Кросс, Ева Лонгория, Николетт Шеридан

Женщины на грани нервного срыва. На грани, но держатся: от кого-то уходит муж, кто-то заводит роман садовником, у кого-то сын — наркоман. Чаша терпения переполняется после самоубийства Мэри Элис Янг. Подруги объединяются, чтобы узнать причину и переосмыслить жизнь.

30. «Сплетница» / Gossip girl (2007–2012)

Жанр: драма, мелодрама

В ролях: Блейк Лайвли, Лейтон Мистер, Эд Вествик, Пенн Бэджли, Чейс Кроуфорд

Предтеча анонимных телеграм-каналов, «Сплетница» — интернет-ресурс со сплетнями о жителях Верхнего Ист-Сайда, Именно он освещает внезапное возвращение Серены Ван дер Вудсен на Манхэттене и пытается разобраться в хитросплетенных взаимоотношениях нью-йоркской золотой молодежи.

31. «Футурама» / Futurama (1999 — по настоящее время)

Жанр: мультфильм, фантастика, комедия, приключения

В ролях: Билли Уэст, Джон Ди Маджио, Кэти Сагал, Тресс МакНилл, Фил ЛаМарр

Любите «Симпсонов»? Тогда вам однозначно понравится «Футурама» — едкая сатира на современное общество глазами робота из будущего.

32. «Блудливая Калифорния» / Californication (2007–2014)

Жанр: драма, комедия

В ролях: Дэвид Духовны, Наташа Макэлхоун, Эван Хэндлер, Памела Адлон, Мадлен Мартин

«Не стоит отчаиваться», — твердит себе Хэнк Муди в исполнении талантливейшего Дэвида Духовны. Некогда известный писатель, он потерял семью и теперь ради «американской мечты» и экранизации своей книги срывается в Лос-Анджелес.

33. «Гриффины» / Family Guy (1999 — по настоящее время)

Жанр: мультфильм, комедия

В ролях: Сет Макфарлейн, Алекс Борштейн, Сет Грин, Мила Кунис, Майк Генри

Тот самый сериал, который шел вечером на канале «2х2». Едкая сатира на типичную нуклеарную американскую семью, олицетворяющую все стереотипы современного западного общества.

34. «В Филадельфии всегда солнечно» / It’s Always Sunny in Philadelphia (2005 — по настоящее время)

Жанр: комедия

В ролях: Гленн Хауэртон, Чарли Дэй, Роб Макэлхенни, Кэйтлин Олсон, Дэнни ДеВито

Черная комедия с Дэнни Де Вито о том, как банда неудачников держит такой же неудачный ирландский паб. Из-за постоянного соперничества и желания что-то доказать, герои попадают из одного неприятного приключения в другое.

35. «Секс в большом городе» / Sex and the City (1998–2004)

Жанр: драма, мелодрама, комедия

В ролях: Сара Джессика Паркер, Ким Кэтролл, Кристин Дэвис, Синтия Никсон, Дэвид Эйгенберг

Стоит ли тут что-то говорить? Пока ждем новый сезон «И просто так», в очередной раз обращаемся к канону.

Источник: https://www.pravilamag.ru/entertainment/721909-35-dlinnyh-i-...

«Братья Супер Марио в кино» и «Пять ночей с Фредди» — главные хиты проката прошлого года, а сериалы «Фоллаут» и «Одни из нас» бьют рекорды просмотров и получают безупречную критику.

Как так вышло, что экранизации игр за каких-то пару лет вдруг скакнули со дна в элиту кинопроизводства? Кинокритик и игровой журналист Линар Феткулов считает, что это не совпадение: Голливуд, стриминги и игры дозрели до того, чтобы вместе делать классный контент.

Первые эксперименты

Вначале ни кинематографисты, ни авторы игр толком не понимали, чего они друг от друга хотят. Идеальный пример — «Супербратья Марио» 1993 года. Странная, стилистически разболтанная фэнтези-комедия застряла где-то между «Алисой в Стране чудес», «Джонни Мнемоником» и триллерами Дэвида Линча. Сегодня, кстати, такой фильм кажется смелым и чуть ли не постмодернистским киновысказыванием, но 30 лет назад он закономерно провалился в прокате и был разгромлен критиками. Все дело в том, что кому-то в Nintendo показалось, что детская аудитория у Mario и так уже есть, а неплохо бы привлечь еще и взрослую. В итоге фильм шизофренически развалился на куски, а авторы так и не определились до самого конца съемок, детское кино они делают или взрослое.

Не считая отличной «Смертельной битвы», за Super Mario Bros. последовали экранизации Street Fighter, Wing Commander и Double Dragon — все сомнительного качества. Тут нет ничего удивительного — просто режиссеры и продюсеры не с первого раза отыскали нужную интонацию для адаптации видеоигрового материала. В начале двухтысячных к объективным проблемам взросления новорожденного жанра добавилась субъективная — фильмы Уве Болла.

Уве Болл

Уве — немецкий полупрофессиональный режиссер. Мастерства в постановке картин он так и не достиг, но преуспел в другом, не менее тонком деле — освоении правительственных грантов. Если коротко, то он ловко орудовал госсубсидиями, щедро выделяемыми на развитие немецкого кино. Заодно спонсорам таких картин предоставляли налоговые льготы, в результате чего Уве заручился поддержкой местных бизнесменов, лихо тратя государственные и частные капиталы на собственные киноизлияния. Сперва он пытался создавать оригинальные произведения, но потом понял, что проще отбивать бюджет, если снимать фильмы по мотивам чего-то и так уже популярного. Например, по видеоиграм. Так, под распил правительственных денег на скорую руку сварганили «Дом мертвецов», «Один в темноте», «Постал», «Бладрейн», «Фар Край» и даже «Во имя короля» с Джейсоном Стэйтемом.

Фильмы Болла — локальное и не то чтобы существенное явление по меркам триллионных видеоигровых и киноиндустрий, но один важный эффект у его недолгой карьеры все-таки был. Статус «экранизация видеоигры» окончательно оформился как нечто позорное.

Современные фильмы по играм

Собственно, в этом нет ничего удивительного. Откуда взяться качественному фильму, если у него в основе лежит что-то развлекательное и, вероятно, поверхностное. Ни один приличный режиссер не должен браться за такое, что и подтверждали долгое время многочисленные «Обители зла», экранизации файтингов Tekken и Dead or Alive (да, они тоже существуют) или, например, «Соник в кино».

Как же тогда появились «Одни из нас» и «Фоллаут»? Для начала стоит отметить, что в обоих случаях оригинал был отлично написан; сценарии будущих сериалов и так уже были практически готовы в самих играх. Но это не все.

Загадка. Что общего у «Фоллаута», «Одних из нас» и «Братьев Супер Марио в кино», помимо того, что это экранизации видеоигр, которые собрали отличную кассу и хвалебные отзывы критиков? Уточним: что общего в их сюжетах?

Туда и обратно

Все три произведения посвящены путешествиям, в которых герой отправляется на поиски родственника. Несмотря на очевидную разницу в тональности, стиле и сеттинге, структура у них схожа: есть цель, есть полный опасностей путь, на котором герой не только спасает сородича, но и меняется сам. Герой в начале пути и его финале — две разные личности. Это классическая расшифровка круга Дэна Хармона — популярнейшего сценарного механизма, на котором работает чудовищное количество современных фильмов и сериалов.

В «Фоллауте» есть отличная метафора: героиню недвусмысленно сравнивают с тараканом. Чтобы выжить после апокалипсиса, он не только увеличился в размерах, но и отрастил новые органы — прочную броню для защиты от нападений и гигантские жвала, чтобы больше есть. Нечто похожее произошло и с киноиндустрией: она отрастила новые органы, по счастливой случайности идеально приспособленные для пожирания и переваривания видеоигр. Бум стримингов, приучивший делать много контента быстро и качественно, изменил законы кинопроизводства.

Эволюционируй или умри

Простой пример — вновь с уже упомянутым тараканом. Предположим, вам нужно добавить такого таракана в свой фильм. 30 лет назад возникли бы огромные проблемы. Как его моделировать? Как освещать? Как вставлять в финальный монтаж? Как объяснить актерам, где находится таракан в кадре во время съемок? Внедрение монстра подорвало бы съемочный процесс, и от него просто заранее бы отказались, заменив чем-то простым и бюджетным.

Сегодня сцена с тараканом делается на потоке. Моделировать заранее его не надо — наверняка в каком-то банке готовых ассетов он и так уже есть. А если нет — целая артель опытнейших дизайнеров соберет его за сутки, а потом за неделю аккуратно вставит в фильм. Быстро, дешево, абсолютно эффективно. Грубо говоря, таракан уже заранее готов и только и ждет, чтобы про него сняли кино.

Это довольно утрированный пример из компьютерной графики, но на самом деле его можно применять абсолютно ко всем прочим этапам съемочного процесса, включая написание сценария.

Подобно заранее готовому таракану есть и заранее готовые истории

Представьте таблицу с графами: «Представление героя», «Начало путешествия», «Конфликт с врагом», «Завершение путешествия», «Катарсис». Вписывайте в ячейки под ними все, что душе угодно, — так или иначе получится бодрая (хотя, может, не особо оригинальная) и цепляющая история. Продюсеру остается только дать внятное ТЗ, а дальше все сделают в лучшем виде. Современный механизм высокобюджетного кинопроизводства — это отлаженная, безупречно работающая машина, в которой бойко крутятся шестеренки, а персонажи носятся по кругам Дэна Хармона как белки в колесе, непрерывно переживая катарсисы, перерождаясь и уступая место новым героям.

Единственное, чего в этой системе нет, чему не учат сценаристов в школах, так это оригинальной истории. Ее, как идею-паразита из ноланского «Начала», где-то нужно брать, и вот тут-то на помощь и приходят видеоигры. В них есть последний недостающий элемент производственного цикла — качественный, дотошно прописанный мир, в котором легко разыграть любой из описанных выше сюжетов. Далеко не все игры для этого подойдут, но отличных вариантов все еще хватает. Генри Кавилл уже занят экранизацией Warhammer 40 000, Джейсон Момоа совсем недавно закончил съемки в экранизации Minecraft. Если так пойдет и дальше, можно ждать фильма по The Elder Scrolls, Planescape: Torment, Vampire — the Masquerade: Bloodlines и, чем черт не шутит, Disco Elysium.

Источник: https://www.pravilamag.ru/entertainment/722425-doigralis-poc...