Рассказ на одну остановку

17. Тёрки с гномами

После того как я спас гномов отношения у меня с ними сразу наладились. Воины Железного клана быстро поняли, что во мне нашёл их командир. Мы все перезнакомились, выпили, закусили. Нет, правда, ребята они были неплохие.

Добур – одноухий крепыш с огненно-рыжими волосами, во всеуслышание заявил: «Полковник свой в доску. Уж я нашего брата за версту чую». А когда Болвар – абсолютно лысый курносый гном совсем не выговаривающий букву «р», узнал у меня, что полковник это звание, а не имя, и что оно даёт мне право командовать тремя-четырьмя хирдами, изумлению представителей подземного народа не было придела.

Невзлюбил меня только толстяк Билфур, который и должен был стоять на часах в ночь нападения клефтов. Любитель спать на посту получил такой нагоняй от командира и товарищей, что ненависть ко мне крепла у него не по дням, а по часам. Впрочем, я приглядывал за ним одним глазом.

Ещё один день путешествия прошёл спокойно. Ваш покорный слуга, не без интереса, узнал, что гномы-крестоносцы – те, что покинули свои подземные царства и горные перевалы, оказывается, делились на несколько кланов.

Снизу вверх. Бронзовый клан состоял из ремесленников и изобретателей. Железный, из потомственных воинов. Именно они и были остриём реконкисты и несли наибольшие потери в сражениях. Зато и славу хлебали полными чашами. Дальше шёл Серебряный клан почти полностью собранный из гномьего… духовенства. Давайте назовём его так. Верили они там в Того Кто Открывает Всё Двери. Существо странное, непредсказуемое, но щедрое. Ну и самым богатым был Золотой клан, сложившийся из гномов-торговцев. Милая иерархия, ничего не скажешь. Согласитесь, не такая уж и оригинальная.

Нет, вы должны понимать. Все гномы были профессиональными военными, просто и среди них имелась своя субординация. На мой вопрос Рофуру почему на вершине их Табеля о рангах сидят торгаши, он что-то недовольно пробурчал и умолк. Всё как у нас.

Неприятности начались на третий день. До этого как видите, всё было тихо и спокойно - нюхали ромашки, да природой любовались. Уже в сумерках, мы встретили других гномов.

Только-только кашевар Билфур вскипятил воду для мясной похлёбки как они припёрлись, вошли на стоянку ровной колонной по двое. Судя по злобным взглядам, бросаемым друг в друга и прямо-таки наэлектризованной обстановке, друзьями, пришельцы, гномам Рофура точно не были.

На очищенной от деревьев площадке разбили две стоянки. Благо места всем хватило, да и кострищ было несколько. Порычали друг на друга, поплевали в сторону противников, задницу соседу показали – всё прилично и вполне мирно. Для гномов. Так бы и оставалось, если бы не присоединившийся ближе к ночи к нашим недоброжелателям важный гном в золотом шлеме. Приехал он, кстати, верхом на здоровенном фиолетовом тролле. У них что тоже есть разные национальности?

- Я смотрю Рофур ты всё ещё жив! – явно желая ссоры, прокричал командир Золотых, отсалютовав рукой в нашу сторону.

- Да и ты ещё жив Жилгер, - скрипя зубами, пробормотал Неистовый.

- Как тебе путешествовать в компании человека? – не унимался торгаш. - Уже подхватил от него страх и слабость? Дружить с людьми не достойно подданного подземных королевств.

Я прямо слушал как стонали от бессилия воины Железного клана наблюдавшие за беседой командиров. Готов был поспорить, что гномы больше всего на свете сейчас желали весело врубиться в ряды противника. Да так, чтобы клочки по закоулочкам.

- Что не так? – спросил я тихонько Лоника пододвигаясь к нему.

- Золотой клан в прошлом году субсидировал отряд Рофура, - прошептал мне в ответ гномик. – Сумма огромная. Деньги пока не возвращены полностью. Долг это святое. Жилгер знает это и поэтому издевается.

- Но есть что-то личное в их вражде? Разве нет?

Шмыгнув, Лоник согласно кивнул головой:

- В молодости Жилгер убил младшего брата Рофура. Несчастный случай, но по его вине. Однако Золотой клан даже формальных извинений не принёс.

- Понятно. А что можно сделать?

- О чём вы?

- Что можно сделать, чтобы заткнуть этого придурка и не развязать войну между кланами. Я без вас в нужное время в Бустер не попаду.

Лоник замер, а потом пристально и многозначительно посмотрел на меня. Ничего себе! А малыш не так прост, как кажется.

- Понятно. Смотри за мои рюкзаком, - правильно понял его я.

Проходя мимо Неистового, я по-дружески похлопал его по плечу. Несколько шагов и аз многогрешный замер между двумя стоянками. Взгляды гномов скрестились на мне как мечи.

Железный клан цыкал мне в спину с беспокойством, а Золотой взирал со злобой и брезгливостью. Только их фиолетовая зверюшка смотрела на меня с интересом. А может просто хотела меня сожрать?

- А что вы имеете против людей уважаемый? – разведя руки в стороны, демонстрируя тем самым отсутствие оружия, громко сказал я, так чтобы все слышали.

- Так же как и против дождевых червей. Ничего! – заносчиво бросил Жилгер.

- Отлично. Тогда я вызываю на бой четверых лучших ваших воинов. Если одержу победу над ними, вы простите долг Рофуру и извинитесь перед его кланом за смерть его младшего брата.

Всё просто были в шоке. Реально все. Но мне была нужна реакция только со стороны одного гнома. Давай же, давай, не лишай меня инициативы.

- Ха-ха-ха! Рофур, твой приятель сумасшедший? Согласен. Ты червь руками драться будешь?

Он клюнул. Странно, не так умён каким должен быть. Или личная неприязнь мешает включить мозги? Ладно, теперь мой ход.

- Против твоих карликов, да.

По рядам Золотых пронёсся вой негодования. Ёмкое «карлик» было таким оскорблением, которое смыть можно было только кровью. Назвать так гнома значит смертельно оскорбить подземного жителя. Собственно на это я и рассчитывал.

По кивку головы Жилгера из шеренги загомонивших воинов ко мне вышло сразу трое. Вот только к серьёзной схватке они были совсем не готовы, это я понял сразу. Гномы были расслаблены, неторопливы и уверенны в себе. Двое из них даже шлемы не надели. А зря, недооценивать незнакомого противника смерти подобно.

Первого я убил ударом кулака в висок (никакой прочной кости, всё как у людей), второго сначала оглушил шлепком ладонями по ушам, а затем, подхватив падающий из его рук меч, с хрустом вонзил клинок прямо в яремную впадину сверху.

Третий противник был при «полном параде», да ещё и в шлеме. Оружием гному служило тяжёлое копье на крепком древке, поэтому я просто остался дожидаться гнома на месте. Выпад копьём привёл к тому, что я переломил его пополам, а потом, обломок заканчивающийся волнистым остриём засадил держащему щит противнику чуть выше предплечья. Именно здесь я увидел зазор между латной перчаткой и кольчугой опускавшейся до локтя.

Противник мой повёл себя весьма благоразумно. Игнорируя боль, просто попытался переложить щит в другую руку продолжая перемещаться вокруг меня. Воспользовавшись этим, я сделал два шага в сторону, увернулся от удара латной перчатки и всадил гоблинский кинжал в узкую смотровую щель шлема. Всхрапнув, гном упал на землю грудой мёртвого железа

Вшух!

Только чудом я отбил летящий в меня снаряд. Сноп искр и рука моя загудела от боли.

Жилгер, мерзавец, вытянув руку, целился в меня из чего-то напоминавшего внешним видом пистолет. Вот только звука выстрела я не слышал.

Рофур, Болвар, Добур бросились вперёд и прикрыли меня щитами. Остальные воины Железного клана тоже выстроились справа и слева от нас, приготовив оружие. Сделано это было без особого восторга, но и без серьёзного усилия над собой, а это означало, что кланы периодически режутся друг с другом.

- Ах, ты сын земляной лягушки! - заорал наш командир, пригнув голову. – Ты нарушил правило поединка, и я обязательно доложу об этом Трёхглавому Совету.

- Он не гном! – бился в истерике командир Золотых разбрызгивая слюни. – К нему наши законы не применимы!

То ли Жилгер сам понял, что совершил ошибку, то ли его бойцы осудили его слова, однако уже через пару минут он, успокоившись, совсем другим тоном произнёс:

- Всё, все, спокойно. Я понял свою ошибку. Но поединок не закончен. Могу выставить ещё одного бойца.

Рофур чуть подумал, опять наморщив свой лоб до состояния стиральной доски, а затем подул в свисток. Получив сигнал его гномы, дружно отступили на пять шагов назад, оставив меня на поле боя. Какие же они доверчивые.

Жилгер же рассмеялся и зарычал. Да, да именно зарычал. Чего он там порыкивал я, конечно, не понял (видать талисман мой работал только с человеческой речью), зато увидел, что во взгляде тролля, всё это время стоявшего неподвижно, появилась осмысленность. Такая знаете… как у гориллы в период спаривания.

Фиолетовый тролль ожил, вытащил из-за спины огромную суковатую дубину и не спеша затопал ко мне. Земля под ногами завибрировала. Сам Жилгер шёл чуть справа от монстра, но никаких враждебных действий в отношении меня не предпринимал. Видать просто хотел насладиться моментом, когда тролль превратит меня в мокрое место. Болван. Всё его действия были предсказуемы, а поэтому заранее обречены на провал.

Дальнейшее могло бы войти в анналы истории, если бы это было кому-то нужно. Думаете моя кольчужка это мифриловая кольчуга, такая же как та, что смогла защитить Фродо от прямого удара копьём, нанесённого ему командиром орков во время столкновения отряда Братства Кольца с орками в Казад-Думе? Если бы.

Когда до моей персоны осталось всего шаг, я пронзительно свистнул. В детстве большой мастер был. Весь двор мне завидовал.

Тролль удивлённо замер и даже чуть наклонился вперёд. Удерживаемая лапищей дубина упёрлась в землю. Пора! Метнувшись к великану, я воткнул ему гоблинский клинок под коленку. Думаете это было так легко? Пришлось даже немного подпрыгнуть.

ВАУ-ВА! УВА-ВА!

От боли тролль заорал, раскрыв широко свою пасть, а ваш покорный слуга метнул ему в рот… ручную противопехотную оборонительную гранату, предназначенную для поражения живой силы в оборонительном бою. Ну да, да, «Ф-1», конечно.

Бахнуло просто отлично. Голова монстра лопнула, а гномов Жилгера ещё и ошмётками мозгового вещества и костей закидало. Так им и надо.

Безголовая туша, смешно размахивая руками ещё не успела рухнуть, а кто-то из Золотых уже заголосил:

- Командир ранен! Хватайте его быстрее! Несите в лагерь!

Шестеро воинов высунув от усердия языки, пыхтя и брякая доспехами, подхватили мерзавца с земли и потащили мимо меня. Зря стараются. Судя по трём треугольным отверстиям в нагруднике Жилгера, активно заполняющимся кровью, жить ему осталось недолго. Осколки страшная штука. Удалось познакомиться лично, дважды.

А вот это интересно. Не обращая внимание на кричащего мне что-то Рофура, я подошёл к тому месту где недавно валялся командир Золотых и… поднял с земли ту самую штуку из которой «без пяти минут мертвец» недавно стрелял в меня.

Что ж, поединок закончен. От костра Золотых доносились предсмертные хрипы и проклятия. Убивать нас вроде не собираются, пора и об ужине подумать. Война войной, а обед по расписанию.

- Билфур, дружище, а не пора ли нам приготовить что-нибудь вкусненькое?

В коммуналке как обычно пахло блинами, тушёной капустой и кипячёным бельём. Скинув потасканные кеды с ног, Витя забросил в свою комнату футбольный мяч «Артекс», с изображением кораблика (в прошлом месяце отец привёз его из командировки из-за чего все пацаны во дворе завидовали мальчишке белой завистью) и бросился на кухню.

- Витя, ты куда? - остановила его в дверях младшая сестрёнка Ксюшка сидевшая за столом у чёрно-белого старенького «Горизонта».

Шестилетка, высунув язык от старания, что-то рисовала карандашами на бумаге под призывные звуки очередной серии многосерийного фильма «Ставка больше чем жизнь» рассказывающего о приключениях польского разведчика, заброшенного в тыл к немцам. В другое время Витя, конечно, и сам бы уселся смотреть кино (уж больно ему этот Ганс Клосс нравился), но только не сегодня.

- Я на кухню! Пить хочу! – отмахнулся от сестры мальчишка, распахивая дверь в коридор.

- Витя! Витя! А олимпийского мишку уже запустили?! – спрыгнув со стула бросилась за братом Ксюшка показывая на вытянутых ручках рисунок медведя, летящего над городскими кварталами с пучком разноцветных шариков в лапе.

- Нет, ещё! Не переживай! Послезавтра только… Сходим по поглядим!

- Смотри, ты обещал! – смешно погрозив пальцем Вите, симпапуля в розовом сарафане с кружевами, и в такого же цвета сандаликах вернулась за стол.

Чуть не сбив в коридоре захлопнувшего дверь своей комнаты и направлявшегося к выходу Фарида Афгановича (сегодня сосед был в пиджаке с наградами, борода аккуратно подстрижена и причёсана) подросток больно ударил колено о стоящее у стены ничейное трюмо. Попытавшись уклониться от Вити, седобородый, но крепкий ещё ветеран задел плечом висевший на стене велосипед Гарика из тридцать второй комнаты и тот чуть не рухнул им на головы.

- Витька! Вот дам тебе сейчас по шее чтобы не носился как укушенный!

- Простите, дядя Фарид, я не специально! – бросил подросток, врываясь на кухню и впиваясь взглядом в неё - в Гелю, девушку о которой он думал уже целую неделю и на которой обязательно женился бы не будь ему пятнадцать лет.

Тем временем выглянувший из-за двери тридцать второй комнаты заспанный Гарик убедился, что его велосипед на месте и захлопнул дверь.

Девушку к ним в двадцать восьмую комнату (раньше там проживала пенсионерка Пугачёва переехавшая на ПМЖ к дочери в Калининград) подселил участковый Пал Палыч. Не насовсем, на время проходившей в Москве олимпиады. Со всех концов мира в столицу Советского Союза съехались иностранные спортсмены, журналисты, туристы, а так как не все они говорили по-русски понадобились переводчики. Геля приехала из Ленинграда, закончила филологический факультет и могла говорить на английском, немецком и французском. «С ума сойти какая она умная, - думал Витя, разглядывая тёмно-русые волосы девушки, собранные на затылке и вязанный зелёный свитер со смешным кармашком на груди, он и по русскому языку-то двойки иногда получал, а тут ещё три иностранных».

Откуда Витя знал всё это про Гелю? Так участковый всё и рассказал. Сама-то девушка была не больно разговорчива также, как и сопровождавший её мужчина в костюме. Наверное, из домкома или ЖЕКа. Кстати, этого мужчину Витя хорошо запомнил потому что он был странный. Мягко улыбался одними глазами, серыми-серыми как пасмурное небо, ступал так осторожно, что в коридоре ни одна досочка пола не заскрипела… А ещё от него пахло оружейной смазкой (так же как от Витиного деда-охотника) и шоколадом.

- И когда эта малявка от нас свалит? – спросила, не слишком стараясь шептать, и между делом, переворачивая жарящиеся на огромной сковороде котлеты, тётя Клава – дородная, красноносая соседка Вити из комнаты напротив, свою подругу - Эмму Алексеевну из двадцать шестой, кивнув на Ангелину. Девушка, забросив ноги на подоконник сидела на стуле задумчиво куря сигарету и стряхивая пепел в стеклянную пепельницу которую принёс ей Витя. Отец всё равно пока был в командировке, а больше никто из домашних не курил. Хотя мальчишка серьёзно об этом задумывался. Вот только уши жалко было. Отец – водитель грузовой фуры, слов на ветер не бросал.

- Да чего вы так переживаете, Клава? - скорчила презрительную гримасу Эмма Алексеевна – высокая, худая дама в очках, и в дореволюционной белоснежной сорочке под вытянутой до колен кофтой с разноцветными заплатками на локтях (во дворе её дразнили Шапоклякой). – Олимпиада через три дня закончится и разъедутся все по домам.

- Лимпиада эта надоела уже. По своему городу ходишь как по чужому! – готовая котлета разбрызгивая жир шлёпнулась в тарелку из-за чего Эмма Алексеевна ойкнув потешно отскочила в сторону. – А малявка-то из дому не выходит даже. Какой она переводчик? Чего кому перевела? Сядет на кухне курилка и сидит-сидит. Не выгонишь…

В комнате выспавшегося Гарика (вторая смена на заводе ещё не скоро) раздалась песня в исполнении группы «Цветы» Стаса Намина, которую токарь гонял уже целую неделю отчего все соседи по коммуналке на стены лезли:

Дождь порой на чьи-то слёзы похож,

Только горечи в его каплях нет.

И земля с волнением ждёт каждый дождь

С той поры, как существует белый свет.

- Опять Гарик свою шарманку завёл! Ей богу в милицию позвоню! – возмутилась соседка Клава, шлёпнув на тарелку ещё одну котлетину под новый «ой» подруги.

Зашедшая в кухню Зоя Фёдоровна Нарышкина из тридцатой – женщина за пятьдесят, с эффектной короткой прической, обесцвеченными волосами и с золотыми серёжками в форме рыбок (Вите она всегда нравилась потому что была справедливая и не ворчала по пустякам), посмотрев на сплетниц вздохнула и сдвинула грызущую сухой блинчик Шапокляку в сторону, поставив на плиту чайник.

- Чего вы пристали к девке? – возмутилась она, зажигая огонь. - Пал Палыч сказал же, что её вызвали на всякий случай. Вдруг кто из переводчиков заболеет, а она тут как тут.

Поворошив лопаткой капусту на второй сковородке, тётя Клава пожала плечами и спорить с Зоей Фёдоровной не стала. Та была женщиной серьёзной и работала секретаршей в исполкоме. Раньше-то они жили вместе с мужем, но тот год назад умер от язвы и теперь она осталась одна.

- Говорят пожилую женщину в соседнем доме собака до смерти покусала, - капуста была ловко пересыпана в ёмкость размером с тазик (у соседки Клавы была большая семья).

- А зачем заводить собак, которые тебя могут покусать? – залетевшая на кухню Кибитко – сорокалетняя брюнетка-билетёрша в кинотеатре, взяла с окна банку с вареньем, а со своей полки в холодильнике масло и батон.

- Говорят чужая.

- Так подожди, Клава, так я слышала про эту женщину, - чуть не подавившись сухим блином вытерла рот Эмма Алексеевна. – В старом сквере у магазина? Молодая, совсем ребёнок маленький?

- Да нет же, - раздражённо помотала головой Клава. - Говорю же пожилая, которая голубей всё кормила возле бюста Маркса. Милиции много было. Начальство наехало всякое.

- Из-за собаки? – удивилась Кибитко прижимая банку с вареньем к груди.

- Не знаю. Может быть, - пожала плечами Клава.

В этот момент Витя коснулся плечом висевшей на стене поварёшки, и она звякнув упала на пол.

- А ты чего тут стоишь? – упёрла кулаки в бока Шапокляка раньше преподававшая в Витькиной школе физику. – Чего слушаешь? Кыш отсюда!

Ловко увернувшись от удара полотенцем по спине (мальчишка между прочим уже две недели в бокс ходил) Витя выскочил из кухни, но далеко уходить не стал. Любуясь сидевшей у окна Гелей, он грустно вздыхал и думал какая же она симпатичная, взрослая (ростом ему подходит, мама говорит женщины должны быть ниже мужчин), не то что Катька из восьмого подъезда с которой они в праздник Первого мая несли вместе транспарант. А какие у неё глаза зелёные-зелёные! А он? А он рыжий! Разве можно такого рыжего любить?

За окном резко потемнело, громыхнул гром и по карнизам застучали крупные капли августовского дождя.

* * *

Когда Ксюшка почистив зубы и обнявшись с куклой заснула, Витя ещё некоторое время поворочался в кровати освещая страницы «Одиссеи капитана Блада» фонариком, а потом окончательно удостоверившись, что сон не идёт, решил одеться и выйти в коридор. Остановить подростка было некому. Мама работала в ночь медсестрой в трампункте, а отец уехал на два дня в Ярославль.

Осторожно, по стеночке Витя крался по коридору надеясь, что Геля не у себя в комнате, а у окна в кухне. Когда он увидел, что это так и есть сердце подростка счастливо забилось.

Свет повсюду был выключен, и только яркая луна освещала кухню и девушку медленно курившую очередную сигарету. Укрывшись в самом тёмном углу, в царстве лентяек, веников и вонявших хлоркой тряпок, Витя подумал, что отдал бы сейчас многое только за то чтобы узнать о чём думает девушка. Нет, она не казалась ему грустной. И принимая пепельницу она красиво улыбнулась и сказала спасибо, да ещё коснулась тёплыми пальцами запястья отчего у мальчишки в глазах потемнело. Не грустной. А тогда какой? Внимательно наблюдая за тем как Геля любуется струйкой дыма поднимающейся от сигареты к потолку, Витя решил, что скорее собранной. Да, точно! Собранной. Месяц назад они с отцом ходили на футбольный матч и точно такое же лицо было у игрока «Динамо», когда он пытался пробить штрафной в ворота противника. Штрафной, от которого завесила вся игра.

Докурив, девушка тщательно потушила сигарету и спрятав руки в карманы вязанного свитера несколько мгновений постояла без движения будто решаясь на что-то, а затем мимо Вити прошла в коридор к телефону.

Кому бы она не звонила в первом часу ночи, трубку взяли быстро.

- Здравствуйте. Работа закончена. Можно забирать, - произнесла девушка, а затем сделала и вовсе странное – сбросила тапки, надела ботинки, открыла дверь и вышла в подъезд.

Конечно Вите следовало бы оставаться дома, а не болтаться ночью по улице, но любопытство взяло вверх над влюблённым подростком. Прыгнув в кеды, он прошмыгнул за девушкой в подъезд.

«Чего закончено? Что забирать? - думал Витя стараясь ступать по каменным ступеням парадной бесшумно и ощущая себя лейтенантом Клоссом в здании гестапо из кино про разведчиков. Странно это всё».

Около подъезда Геля остановилась и снова зажгла сигарету. Однако пока мальчишка спускался, девушка куда-то ушла и на некоторое время он даже запаниковал. Вот так взять и глупо потерять её! «Тоже мне разведчик!»

Но повезло. Загоревшийся во тьме огонёк сигареты указал ему путь.

- Ага, свернула к гаражам, - буркнул себе под нос Витя, когда за спиной на верхних этажах кто-то распахнул окно под дребезжание стёкол в раме. Мальчишке даже показалось, что сверху, что-то выбросили, но сморгнув и оглядевшись, он понял, что ему это просто показалось.

В гаражах они с пацанами часто играли в войну и там от него было не скрыться. Каждый уголок, каждую щель он знал назубок. Как и следует ожидатьЮ Гелю Витя нашёл быстро. Оставалось только потереть руки от радости и потише дышать.

Будто кого-то ожидая девушка стояла под единственным тусклым фонарём напротив гаража Глеба Борисовича Уколова – героя войны, танкиста, инвалида. В сорок первом году под Москвой его экипаж уничтожил пять немецких танков, но потом машину подбили. Весь экипаж кроме Уколова погиб, а он потерял ногу. В гараже стоял новенький «ИЖ-Юпитер» на котором ветеран иногда разрешал пацанам сделать кружок по двору.

Однако для чего сюда пришла Геля Витя не знал. Уж явно не на мотоцикле покататься. По спине будто от холодного ветерка пробежали мурашки и в круг света под фонарём стремительно вышла из темноты Нарышкина. Она-то что тут делает?

На секретарше красовалась белая ночнушка до щиколоток из-под которой выглядывали голые ступни. Вот только что-то с ними был не так. Ступни были покрыты чёрными волосами, а ногти… «Ногти никогда не обстригались что ли? Они буквально впивались в землю. Да это не ногти, а когти! Фу!». Зрелище было странным и неприятным. Витя даже скорчился от отвращения. Но это было только начало. Волосы Зои Фёдоровны вдруг резко поседели, отрасли и растрепались по плечам. Они двигались будто под порывами сильного ветра, вот только никакого ветра тут точно не было.

Чувствуя, что сейчас завопит от страха, мальчишка понял, что женщина в белой ночной рубашке это и не Нарышкина вовсе - худое, вытянутое лицо с землистого цвета кожей, синие тонкие губы и чёрные большие, блестящие глаза приковывающие к себя взгляд.

Словно у игрушечного Щелкунчика челюсть соседки опустилась вниз и наружу показались огромные жёлтые клыки. Витя такие видел только у медведя Кеши в зоопарке.

- Всё закончилось, – негромко произнесла Геля обняв себя руками за плечи. – Кроме этих троих ты больше никого не убьёшь.

И тут чудовище принимавшее облик Нарышкиной захохотало. Но не так как смеются люди. Она давилась смехом, выплёвывала его наружу, словно битым стеклом за шиворот заставляя каждый раз вздрагивать Витю. Прямо у него на глазах она (оно) отрастила на почерневших пальцах когти размером с ножи и… исчезла. Да-да, просто исчезла, чтобы тут же с кровожадной ухмылкой появится за спиной Гели.

Не задумываясь Витя покинул щель между гаражами из которой и наблюдал за событиями.

- АНГЕЛИНА! ОНА ЗА СПИНОЙ!

Однако Геля не испугалась, она только не оборачиваясь повернула голову к чудовищу и презрительно хмыкнула.

В тот же самый момент из темноты позади лженарышкиной вынырнула мужская рука в чёрной кожаной перчатке. Пальцы сжали покрытую струпьями шею, а вторая рука, вооружённая длинным морским кортиком, замахнулась чтобы ударить.

Чудовище резко закрутилась вокруг себя и поток воздуха отбросил Гелю прямо в руки Вити. Только сейчас мальчишка понял, что ведьму атаковал тот самый мужчина из Домкома или ЖЕКа. Он крепко удерживал чудище пока кортик дважды не опустился в глазницу. В этот самый момент ноги Вити задрожали, и он потерял сознание.

* * *

- На маленько? На чуть-чуть? Да ведь? Я вырубился ненадолго? Или как девчонка лежу тут уже полчаса? – очнувшись нёс белиберду мальчишка бешено вращая глазами.

Над головой всё ещё было чёрное небо, за руку его держала улыбающаяся Ангелина, а в рот Вите совали кусочек чего-то сладкого.

- Ешь! – настаивал мужчина с серыми глазами отодвинув ногой почему-то почерневшее тело чудовища. Кожа её блестела как камень обсидиан в печатке директора спортивной школы Мезенцева.

- Не хочу!

- Ешь я сказал! Это шоколад. У тебя шок. Сладкое поможет.

Успокоившись Витя задвигал челюстями всё ещё цепляясь рукой за Гелю. Шоколад и правда был вкусный. Жалко без орешков.

- К-кто это? – кивнул на неподвижно тело он.

- Считай, что японская Баба-Яга, - улыбнулась Геля.

- Т-так мы же в Москве! Почему яп-японская?

Девушка обменялась взглядами с мужчиной, и они рассмеялись.

- Ну считай, что её потянула попутешествовать.

Вите же совсем было не смешно. Скорее наоборот. Сделав над собой усилие, он поднялся с земли чувствуя, что ноги всё ещё дрожат. Растерев руками покрытое веснушками лицо, мальчишка спросил серьёзным тоном:

- Кто вы?

Витя понимал, что отвечать ему взрослые не обязаны. Ему вообще надо дать по шее за то, что полез не в свои дела. Так было бы справедливо. Он бы не обиделся. И всё-таки они ответили.

- Мы Охотники. В вашем районе убили трёх женщин, - абсолютно серьёзно произнёс мужчина и в руках его мальчишка увидел тот самый кортик.

На рукояти оружия была вырезана сова вцепившаяся когтями в морду дракона.

- В-вы не милиция?

- Не милиция. Она охотится за преступниками-людьми, мы же за чудовищами, - кортик исчез в рукаве пиджака сероглазого. – Но, если тебя это беспокоит, у меня есть удостоверение и звание.

На удостоверение Вите было плевать. Переведя взгляд на Гелю он срывающимся голосом произнёс:

- А т-ты? Т-тоже охотник?

- Можно сказать и так, - отряхнув колени девушка тоже поднялась на ноги. - Я должна была обнаружить ямаубу. Вычислить её среди нескольких кандидатур и сделать так чтобы она напала именно на меня. Ведь они терпеть не могут табачный дым. Как и я, кстати.

Витя с облегчением вздохнул, некстати подумав, что уши всё-таки останутся на месте.

- А к-как т-ты п-поняла кто она?

- Во-первых мы поняли, что ямауба живёт в вашей квартире. Из окон коммуналки видны все места нападений. Для перевоплощения она выбирает людей потерявших супруга. Это всегда женщина.

- Но у нас в коммуналке шестеро ж-женщин.

- Я сразу остановила внимание на трёх. Бездетных. Дети бы сразу почувствовали подмену. Их не обманешь. А без детей только Эмма Алексеевна, Лена Кибитко и Зоя Фёдоровна.

Взглянув на мужчину разглядывающего руку трупа с грязными когтями, мальчишка подавил приступ рвоты.

- А я бы подумал, что Шапокляка.

- Нет. Она точно нет. Просто одинокий человек. Кибитко я тоже через некоторое время исключила, она пьёт снотворное чтобы спать ночью и ест слишком много сладкого.

- Почему именно Зоя Фёдоровна? – произнёс Витя к своему немалому облегчению заметив, что перестал заикаться.

- Во-первых, она чайник разогревала, но чай не пила, - начала загибать пальцы Геля. Во-вторых, когда компот варила я ей вместо сахара, соль подложила, а она выпила и не поморщилась. Ямаубы вкус не чувствуют. Ну и в-третьих, за неделю она ни разу в туалет не ходила.

Разглядывая неподвижное тело ведьмы, слюнявые клыки и чёрную блестящую кожу, Витя всё ещё не мог поверить произошедшему. Заметив это, мужчина взъерошил волосы мальчишки на голове и протянул ему ещё один кусок шоколада:

- Идите спать, я всё уберу.

* * *

Стоит ли говорить, что ночью Вите спалось плохо, а потом он чуть не проспал самое главное – уход Гели. Выскочив из незапертой, пустой комнаты, пронёсшись по коридору обратно к себе, он встал на окно пытаясь разглядеть её. Слава богу мальчишке это удалось.

Девушка словно почувствовала спиной, что Витя провожает её взглядом из окна и обернувшись помахала рукой. В тот же момент в небе раздался раскат грома и хлынул дождик вызвавший кудахтанье соседок у подъезда и радостные визги мелюзги копошащейся на детской площадке. Это был весёлый, слепой дождик расписавший окружающий мир новыми красками где в роли художника выступали мириады солнечных зайчиков, оставляющих за собой повсюду дорожки золотого сияния. Ангелина не испугалась пролившейся с небес влаги - подняв большой палец вверх, девушка озорно подмигнула мальчишке на прощание и только тогда покинула двор.

Грустно вздохнув Витя почему-то улыбнулся, и в голове его сама собой зазвучала так надоевшая за последние дни песня группы «Цветы»:

Не жалей дождя, который прошёл,

Он немало добрых дел натворил.

Будет всё у нас с тобой хорошо,

Мне не зря об этом дождик говорил…

ПОДДЕРЖИМ АВТОРА!!!

16. Клефты

Гномы из Железного клана оказались просто великолепной компанией. Я жаждал уединения и одиночества и получил их в полной мере. Мне надо было собраться с мыслями, разложить всё по полочкам и просто элементарно отоспаться. А когда тебя не беспокоят или попросту игнорируют, сделать это проще простого.

Хоть хирд и проголосовал за то, чтобы разрешить странному человеку спасшему жизнь их командиру путешествовать вместе с ними, компанию они составлять мне не собирались. И слава богу. Грубые, наглые, твердолобые, но выносливые, упорные и отважные подземные жители мне нравились. Вашему покорному слуге вовсе не надо было болтать с ними днями напролёт, чтобы составить собственное непредвзятое мнение. Ну, хоть тут Джон Рональдович не подвёл и характеристику дал довольно-таки точную, жаль поверхностную.

Слушая и внимательно наблюдая за двумя дюжинами гномов почти два дня, я многое узнал. А чего не узнал, вытянул из миляги Лоника, который моей компании вовсе не чурался, а даже наоборот всегда был рад поболтать.

Так как большинство в караване оценивало меня как репей прицепившийся к борту одной из телег, я ходил где хотел и во время отдыха был предоставлен сам себе.

В конце второго дня нашего совместного путешествия, моя персона наконец-то нашла время внимательно рассмотреть ту самую «драгоценную» шпагу герцога Доны. Правда, чего в ней такого особенного, я так не понял. Да, она была просто отлично сбалансирована, лежала в руке как влитая, имела достаточную, но не избыточную длину и была красиво украшена. Но почему Глор говорил, что аристократ считал её самым ценным своим сокровищем? В этом надо разобраться. Интересно, что на рукояти шпаги был изображён ни волк, ни медведь и даже не какой-нибудь там орёл или ястреб, на эфесе красовался обыкновенный ёж с торчащими из спины иголками.

- Я никогда не видел такого оружия, - сказал лопоухий гномик, щёлкнув ногтем по поверхности клинка. – Это просто гибрид какой-то, но качество сборки отличное, профессиональное.

Слушая Лоника, я согласно кивал. Ну, кому ещё доверять в оценке оружия как не гномам.

- А почему дружище ты назвал его гибридом?

Улыбнувшись, собеседник указал мне на шпагу.

Вот смотри, сталь гномья, без вопросов. Но наши никогда бы не стали ковать такую штуку, - подмигнул мне Лоник. - Ну что это? И не меч и не шпага. Для рапиры слишком короткая, для меча слишком длинная

- Понятно, дальше, - подбодрил я говорившего.

- Крестовина чуть более массивная чем надо, да и ручка немного длинновата, гарда слишком вычурна, на мой взгляд, я бы понял если бы помимо неё были другие украшения, но их нет.

- А ёж?

- Подозреваю, что ёж, это… - Лоник замялся и, спрыгнув с телеги, поднёс шпагу к огню.

- Что такое? – удивился я его поведению и отставив в сторону опустевшую глиняную тарелку и ложку, склонился над ним.

- Я бы сказал, что еж это клеймо мастера,- пробормотал гном, - бывает такое, что собранные одним человеком шпаги и мечи метят тавром оружейника, но для клейма изображение слишком крупное, вон и иголка даже каждая выделена, а для украшения место явно выбрано неудачно – гарда всё закрывает. В общем, вещь странная, но хорошая. Гномья сталь любую броню рубит.

- Так уж и любую? - вернулся к телеге я.

Лоник растянул рот до ушей и подняв указательный палец вверх, важно сказал:

- Кроме гномьей.

Некоторое время мы смеялись, а затем я взял у него герцогскую шпагу и взвесил её в руке. Нет, всё-таки отличная штука. Сделав несколько выпадов, ловко крутанул клинком и легко перерубил ствол молодой сосенки. Гринпис вздрогнул.

Ещё раз взглянув на ежа я вернул оружие в ножны и забросил их в свой фургон, стоящий напротив телеги Лоника.

Взрыв смеха потряс лес - это войны Железного клана допивали уже пятый кувшин пива под жаренные бараньи ребрышки и побасенки, которые по очереди рассказывали друг другу. Пожелав гномику спокойной ночи, я запрыгнул в повозку и улёгся на мешке с овсом.

Сон пришёл быстро и снилась мне Лиза, идущая чуть впереди меня по берегу моря. Я звал дочь, а она оборачиваясь улыбалась и манила меня за собой. Так, СТОП!

В лагере было тихо и вроде бы кроме треска костра, храпа и обычных лесных звуков ничего не слышно. Вот только…

Выглянув из фургона, я увидел, что к спящим вповалку, в двадцати шагах от меня, гномам, осторожно подбираются сгорбленные фигуры в накидках. Насчитал не меньше десятка татей. Ближайший ко мне уже наклонился над выдающим трели Рофуром и в лунном свете блеснула сталь.

Непорядок. Протянув руку вниз, я одним движением выдернул их бревна топор и метнул его в силуэт впереди. Швак!

Одновременно набрав в грудь побольше воздуха, я заорал и бросился на противников. В одной руке у меня был гоблинский кинжал, а во второй шпага с ежом.

Топор попал куда надо и противник, уткнувшись в землю, заливал кровью из расколотого черепа, проснувшегося командира гномов.

Звяк! Лязг! Хлесть! Дзинь!

В общем, пока бравые «крестоносцы» проснулись, я единолично зарубил пятерых нападавших и ранил двоих. Шпага в бою показала себя прекрасно и пластала тела в тёмных накидках на раз. Когда гномы изрубили оставшихся я так и стоял посреди тел в каплях крови. «Фехтование, - как говорил много лет назад мой учитель боевого самбо Задорин, - это та же борьба только клинок становится частью вашей руки».

Воткнув в землю шпагу, аз многогрешный склонился над раненным противником. Отбросив в сторону тёмно-зелёный плащик с нашитыми на него лоскутами мха, травы и ветками, я взглянул в лицо щекастому и гуттаперчевому пареньку низенького роста. Гоблинский кинжал дважды пронзил ему грудь и тот захлёбывался кровью.

- Клефты, - пояснил подошедший ко мне Рофур поигрывая мечом. – Мелкие подонки раньше никогда так далеко на север не заходили.

Раненный в последний раз дёрнулся, повернулся на бок и затих, уткнувшись головой, обрамлённой каштановыми кудряшками, в собственное плечо.

- А по мне так вылитый хоббит.

- Кто? – громыхнул гном.

Склонившись над умершим, я разжал его руку и поднёс к глазам длинный волнистый кинжал с чуть смещённой к низу рукоятью. Опасная штучка. На груди щекастого висела перевязь с метательными ножами.

- Да так, не обращай внимание. А кто они такие?

- Дак разбойники, нищеброды. Нападают на караваны, которые похуже охраняются, вырезают население ферм, одиноких путников убивают. Ради поживы, конечно. Они вишь раньше на юге жили, никого не трогали, - пояснил Рофур вытирая окровавленный клинок о накидку трупа. – А потом, во время Длинных войн, деревеньки их разорили, да пожгли всё к чёртовой бабушке. Вот они и вышли на дорогу.

- Давно это было? – спросил я, взвесив в руке цельнометаллический метательный нож. Хорошая вещица.

Гном нахмурил лоб, от чего он превратился в стиральную доску, а затем неуверенно ответил:

- Лет тридцать, может сорок уже как барагозят. Не меньше.

- Видать понравилось.

Забросив кожаную перевязь на плечо, я отправился к своему фургону.

- А ты куда? – удивлённо спросил Неистовый.

- Спать, конечно.

- Ааа! – понял гном. – Ты это… спасибо тебе, Полковник. Мы ж вроде жизнью тебе обязаны. Клефты всех бы нас как свиней порезали. К гадалке не ходи.

- Не за что, - поднял я руку вверх, не оборачиваясь. – Вот только советую дежурство организовать. Мало ли чего. И перестаньте так громко ржать на весь лес.

- А, ну это обязательно. Сделаем. Кто ж знал, что они на две дюжины гномов полезут.

Забираясь в телегу, моя особа взглянула на спокойно спящего в своей повозке Лоника и улыбнулась. Тот лежал на боку, положив ладошки под щёку и блаженно улыбался. Из уголка рта по щеке стекала слюна.

Эх, мне бы такой сон.

14. Мерзавец

Когда мы поднялись по ступеням и подошли к двери женский крик уже стих. Изнутри не раздавалось никаких звуков.

- Постучи и сделай так чтобы он нас впустил, - приказал я хнычущему Труру уперев дуло пистолета в затылок.

Герцог Дона открыл нам не сразу. Некоторое время он перепирался со своим лейтенантом, оба несли чушь, но когда лязгнул засов и появилась щель…

Хрясть! – удар ногой вырвал ручку двери из руки аристократа и отбросил его в сторону.

Так, что мы имеем? Одно застеклённое окно, письменный стол из красного дерева, окованный металлическими полосами сундук в углу, большая кровать под балдахином в центре, бутылка вина и вазочка винограда на столике рядом. Чистенько, уютненько если бы не двухметровый столб, вмурованный в пол и обнажённая девчушка бессильно свисающая с него в цепях. Разбитое лицо, торчащие в стороны острые грудки… вот же мразь.

- Ты кто такой? – заорал герцог, бросившись к письменному столу. – Убирайся прочь! Стража, ко мне!

Я же тем временем толкнул к себе под ноги Трура и перед тем как нажать на спусковой крючок сумел коротко ответить ему на застывший в глазах вопрос:

- Ты снова меня обманул.

Схватив со стола ножны, Дона, вырвал из них меч. Да нет, это не меч. Скорее шпага. Я не был фанатом холодного оружия, так как в свободное от работы время предпочитал лежать на диванчике и почитывать книжечку, но знал, что шпага в основном предназначена, чтобы колоть, а меч чтобы рубить. В руках герцога был великолепный образец, своего рода гибрид – не шпага, ибо клинок был заметно шире и не меч, так как обладал притягательной грацией и изяществом. Свет, попадая в окно, играл на полоске металла, наполняя комнату солнечными зайчиками. Да, это скорее… испанская шпага.

Спрятав пистолет за пазуху, я без проблем обезоружил аристократа сломав ему правую руку. Дальнейший наш диалог не имеет смысла приводить дословно. Достаточно знать, что мою красавицу действительно отправили на корабле в далёкий Горланд с человеком герцога по имени Максим и мажордомом Иоганном Гулдом. И тут было две новости. Плохая и хорошая.

Плохая состояла в том, что на корабле я последовать за ними не мог. Здесь у них с морскими путешествиями была вообще проблема - орки-пираты топили без разговору всех кто не имел пайцзы – специальной верительной бирки. Но это бы ещё полбеды. Вот только бирка такая давалась не человеку, а конкретному судну. Блин, ну орки здесь тоже какие-то неправильные. Это что ещё за игры в морячков? Или в монголов? Я ещё не понял. Старик Толкин стал жертвой дезинформации.

Хорошая же новость заключалась в том, что перед тем как пересечь море и отплыть в Горланд, корабль обязательно сделает остановку в Бустере – городе-порте в четырёх днях пути отсюда. Там они простоят не менее недели, может больше, запасаясь едой, водой и всем необходимым.

Оставив в покое побледневшего и истекающего кровью Дону, я освободил девушку от цепей и осторожно подняв, понёс на кровать. Спина бедняжки была исполосована кнутом и кровоточила, запястья и лодыжки имели следы ожогов.

Когда ваш покорный слуга опустил тело на мягкую перину, девушка вздрогнула и очнулась. Некоторое время она смотрела на меня, а потом… закричала.

Никогда в жизни не слышал такого пронзительного и отчаянного крика. Нет, правда, я даже на время оглох. Закрывать уши руками не помогало. Она кричала, распахнув в ужасе глаза и скорчившись в комок, а я как дурак лихорадочно думал, чтобы предпринять. И побыстрее, наверняка такой вопль услышали стражники на стене. Даже привычные к развлечениям своего герцога солдаты должны всполошится, а это означало, что они обратят внимание на решётку, что в свою очередь рушило к чёртовой матери все наши планы.

Ужас и страх плескался внутри её глаз, конечности сотрясала дрожь и было непонятно откуда в этом тщедушном тельце такая сила, выплёскивающая наружу мощный крик.

Вынув из внутреннего кармана Лизин браслет, с разноцветными буковками, я просто протянул его девушке. И знаете, сработало. Коровки, лошадки, свинки и курочки, чередующиеся с буквами русского алфавита и словом «Лиза» заставили её замолчать. Бедняжка выхватила вещь из моей руки и прижала к груди. Словно маленький зверёк.

Выглянув в окно, я увидел, что стражники со стены, с помощью алебард и протазанов приподняли решётку и выбежали во двор перед башней присоединившись к тем что должны были быть заняты выкрутасами Красавчика на подъёмном мосту. Эх, какой план рухнул.

Взглянув на замершую, на кровати девчонку, я набросил ей на плечи одеяло, а затем, взяв за воротник герцога вышвырнул его в окно. Чего уж теперь. Да и заслужил.

В осколках стекла, рубиновых каплях крови от порезов, щепках сломанной рамы, Дона рухнул на мостовую с двенадцатиметровой высоты. Ну, может чуть больше, чуть меньше.

И мне пора. Пока люди пялились на труп своего хозяина и растекающуюся по камням лужу крови, аз многогрешный, нащупав ремень «Бизона» перетащил его на грудь и, сняв предохранитель, четырежды выстрелил в замерших напротив меня стражников. Четыре выстрела, четыре трупа. Солдаты вздрогнули, в изумлении уставились на меня, а затем подняли руки вверх и встали на колени побросав свои железки. Неожиданно, прямо скажем.

Откуда-то выбежал Глор и Красавчик. Лица их были закрыты платками. Красавчик, смеясь глазами, свысока смотрел на стоящую на коленях шеренгу стражников, а вот Глор поступил глупо и необдуманно. Сбросив с лица платок, он попытался заслонить собой бывших сослуживцев. Впрочем…

- Не надо их убивать господин, пожалуйста! Достаточно крови.

- Они причастны к развлечениям герцога? – нахмурившись для виду, от чего стоящие на коленях скукожились от страха, спросил я.

- Нет! Они нет. Лейтенант и Кордс привозили ему девчонок! - уверял меня Глор показывая на трупы Доны и стражника у двери башни. Его бывшие товарищи согласно кивали головами в шлемах, чем напомнили мне китайских болванчиков.

Поставив оружие на предохранитель, я позволил ему свободно повиснуть на груди.

- Вы живы только благодаря Глору! Это понятно? – грозный взгляд на замерших вояк.

- Да господин!

- Мы поняли!

- Конечно.

- Простите нас.

Ну и всё в таком духе. Однако один из кричавших – плюгавый небритый мужичок, сказал другому:

- Это же барон Клейсбест. Господин Северного придела. Я его в Бокте видел

Нет, ну как так-то? Вся конспирация к чёртовой бабушке. Ладно, об этом будем думать потом. Всему своё время.

Удостоверившись в лояльности стражников, я отдал приказ Красавчику:

- Посади их на время куда-нибудь под замок и побыстрее.

- Я понял Полковник, - кивнул бандит и пронзительно засвистел, призывая своих подельников.

Поднимаясь по лестнице обратно в башню, я уже составлял план действий на завтрашний день. И серьёзное место в нём занимали гномы.

Почему я их всех не перестрелял? В общем-то, и не собирался. Зачем зря патроны тратить, да и не виновны они в невзгодах моей дочери. А все виновные… мертвы.

Прошу прощения у читателей был в бане за пост про русских