Реконструкция звучания "Эпоса о Гильгамеше"
Исполняет канадский музыкант и телеведущий Питер Прингл, на его канале можно найти и другие части эпоса.
Нравится?
Переходи по ссылке в мой тг по ссылке в профиле!
Исполняет канадский музыкант и телеведущий Питер Прингл, на его канале можно найти и другие части эпоса.
Нравится?
Переходи по ссылке в мой тг по ссылке в профиле!
Идеальный саундтрек для празднования дня рождения в кругу близких и друзей!
Идея песни возникла из-за довольно-таки специфической шутки: «Самый главный страх стриптизёрши, что её разрежут вместе с тортом, если она не успеет из него выпрыгнуть!»
«Торт, праздник, юбилей!» - цепочка ассоциаций сложилась молниеносно, а, вспоминая, что люди обожают включать тематические песни по случаю торжеств, решил, что наша будет отлично смотреться и разбавлять контрастом уже приевшиеся шлягеры про дни рождения Булановой и Аллегровой.
Надеюсь, наш трек займёт почетное место и в вашем плейлисте для праздников!
Слушать на всех площадках: https://onerpm.link/300132214977
Основано на реальной методике гаданий, знания о которой передавались норвежскими шаманами из поколения в поколение еще с глубокой древности, аж с 1984 года.
Гадатель жил в спальном районе с дефицитом парковочных мест. Клавдии пришлось оставить машину за несколько домов от нужного и лавировать между лужами. Указанная в сообщении пятиэтажка не отличалась от соседних, подъезд пах мочой, а снизу фанерной двери в квартиру виднелся пыльный отпечаток подошвы. Зажав в кулаке висящий на шее золотой кулон в виде птицы, женщина боролась с желанием уйти.
«Но ведь не могло же у Людки все само так складно повернуться? И если уж этот… специалист по металлу… ей помог, то и мне поможет. Но совушку ни за что не отдам».
Взявшаяся для нажатия на звонок решительность полностью испарилась, стоило двери в квартиру распахнуться.
Черная толстовка с принтом пентаграммы, всякие руны на массивных, грубо сделанных железных кольцах – если мужчина и хотел произвести впечатление человека, связанного с потусторонним, то сделал это крайне лениво.
– Роман? – неуверенно обратилась Клавдия. – Я от Людмилы.
– Заходь, – посторонился гадатель.
Его захламленная однушка тоже казалась скопищем вещей, призванных произвести впечатление на наивных дурачков бюджетными средствами: всюду на стенах какие-то демоны, черепа, с трудом читаемые, непонятные слова… но все это на простых бумажных плакатах. Роман указал женщине на потрепанный диван, а себе притащил табурет с кухни.
Между ними – обшарпанный журнальный столик, на столике – череп. Разумеется, не настоящий, чуть ли не аквариумное украшение. Гадатель взял череп, откинул макушку-крышку, и поставил его на место. Клавдия увидела внутри пепел.
– Вы собрались жечь мой кулон? Я не согласна!
Роман ухмыльнулся и закурил. Свободной рукой роясь в смартфоне, он стряхнул пепел в череп.
– Может, приступим? Я на работу опаздываю, – попыталась Клавдия спрятать смущение за раздражением.
– Ща, – ответил гадатель, не отлипая от телефона. Неожиданно он протянул свой Хiaomi с паутинкой трещин Клавдии. Экран показывал плейлист на несколько сотен композиций с названиями «Дорожка 001», «Дорожка 234» и так далее. – Выбери любую. Потом переключи на другую, как захошь. Повторяй, пока не надоест.
После первого нажатия телефон начал издавать мерзкие, неописуемые звуки. Клавдия испугалась и, прокрутив ленту списка, выбрала другую дорожку. Вой по меньшей мере настоящей банши разнесся по квартирке, а потом вдруг началась музыка. Просто тяжелая музыка.
«Что? Серьезно? Этот металл?! Да он сумасшедший. Или ряженый».
Машинально тыкнув в экран еще раз, Клавдия положила телефон на стол и демонстративно скрестила руки на груди.
– О, Abbath, – хмыкнул Роман, потом глубоко затянулся и обратился к женщине: – Я вижу два пути. В одном ставки на пределе, другой – безопасный, но долгий. В обоих случаях тебе нужно будет сделать то, что я скажу. В точности. Какой выберешь?
– Первый, – с вызовом ответила Клавдия. Теперь она видела в мужчине только шутку подруги.
– Деньги.
Гадатель взял протянутые купюры и, не пересчитывая, небрежно засунул их в карман.
– Попёхаемся?
– Простите?!
– Чпокнемся. Ну, потрахаемся. Это поднимет тебе настроение и даже понравится, учитывая, как давно у тебя мужика не было. Да и много времени не отнимет, хех.
«Вот Людка, вот сучка. Не прощу».
– Я скорее соглашусь на более народные средства. Голой разбрызгивать козью слюну в полночь в лесу или неделю носить подмышкой абрикос, – ответила Клавдия.
– Ща обидно было. Я просто вижу ключевые события, а ты выбрала крутую дорогу и была предупреждена.
– Ах! И что же случится, если я тебе не дам?
– Ты скоро сдохнешь, – ответил Роман. Внутри у женщины все похолодело, она резко поднялась с продавленного дивана, а гадатель добавил: – В окружении десятка кошек.
Страх исчез.
– Очень смешно. Обхохочешься просто. Мудак.
Клавдия решительно зашагала к выходу, готовая в любой момент выхватить перцовый баллончик. Благо она не разувалась, входя в этот свинарник. Пока Люда на работе, до нее трудно дозвониться, но она уж постарается. И все выскажет этой юмористке.
Когда за гостьей захлопнулась дверь, Роман нахмурился. Чудесная акустическая находка в виде сочетания звуков пилы с приглушенными ударами колокола закончилась, заиграл «Sverdets Vei» – «Taake», но мужчина не дослушал даже до тарелок.
«Я не позволю!» – рычал он, влезая в берцы. Роман не был уверен, что успеет спасти ее.
Трижды обещав бросить курить и едва не схлопотав инфаркт, он добежал до соседней улицы и разбил нос зализанному типу в лакированных туфлях. Взяв чужой портфель под взглядом оцепеневших прохожих Роман запустил его в одну из луж, после чего, мурлыкая под нос «а man lies in the corner, covered with blood», довольный, побрел к дому.
Наука гадания по металлу здорово облегчала жизнь, но, к сожалению, навсегда лишила Романа возможности просто наслаждаться чудесными песнями о неповторимой природе Норвегии.
* * *
Пока шофер вел его серебристый BMW по «спальнику», пытаясь миновать взявшуюся из ниоткуда пробку, Иван Конин пребывал в философско-похмельной меланхолии. Почему-то именно сейчас, дождливым осенним понедельником в 11:44 утра, ему стало невыносимо тошно от окружающих его тупых кукол.
Ему бы женщину работящую, зрелую, но еще миловидную, совсем не из его круга. И чтоб познакомиться не в дорогом отеле, а, например, в парке. Она бы читала книгу, которая ему нравится, и он бы подошел, завязалась беседа… Воображение рисовало аккуратную даму в строгом платье, но с парой выбившихся из прически прядей, легким румянцем и блеском в глазах.
«Как бывает у баб после того, как их славно отжарят, – подумал Иван, и такая формулировка нисколько не умалила его возвышенного настроя. – Вот прямо сейчас шла бы такая, а Саня ее обрызгал! Я бы велел остановиться, вышел извиняться. А она бы смущалась. Тут у нее зазвонил бы телефон, и это была бы моя любимая песня…» – совсем замечтавшийся Конин выглянул в окно, но шофер Саня окатил водой из лужи только какого-то помятого металлиста.
* * *
«Удивительны переплетения судеб», – думал Роман, показывая средний палец облившей его тачке. Если бы его клиентка вышла на двадцать минут позже, смущенная и довольная, то ее знакомство с будущим мужем стало бы одной из тех милых романтических историй, услышав которые бабы говорят «Ооооо…».
А так, полная ярости и негодования, Клавдия орала в телефон за рулем и, проскочив на красный, влетела в грузовик службы по отлову бездомных животных. Насмерть. Один из пострадавших в аварии, но сбежавших псов, похромав на запах самой вкусной шавермы в городе, улегся без сил прямо перед ларьком. Сердобольный Джамиль вышел за прилавок, ужаснулся состоянию собаки, взял оглушенную животину на руки, намереваясь отнести ее в ветклинику, но вспомнил, что надо закрыть дверь и выключить огонь.
Со скулящим грузом он вернулся на свое рабочее место, и это был бы не лучший момент для визита санитарного инспектора с на редкость мерзким характером и в крайне плохом настроении. К счастью, тот был занят разглядыванием мокрых документов, которые теперь даже для подтирания зада не годились, в очереди в травмпункте.
Шавермачная, которую Роман любил всем сердцем, была спасена.
Этот и другие рассказы Анастасии Голиковой (меня ^_^) в бесплатном сборнике "Истории, в которых точно кто-то умрет" на Author.Today
Когда Паша и Света вышли из клуба на улице уже стемнело. На черном ночном небе сияла полная как шар луна.
Молодые люди отлично провели время на концерте известной панк-группы, натряслись ирокезами и осушили бочку пива.
С громким хохотом, шутками и прибаутками влюбленные направились по узкой темной дороге через гаражи чтобы скоротать путь до автобусной остановки. Основная масса народа уже давно разошлась и вокруг не было не души.
Обсуждая концерт и стараясь аккуратно обходить огромные лужи они не спеша двигались по протоптанной тропинке, когда впереди раздался громкий оклик.
- Эээй, петушок! А ты ниче тут не попутал? -
Четверо огромных быдланов в спортивных костюмах преградили дорогу влюбленным.
- Это че у тя за гребень зеленый на башке? Ну ка, поясни! А че за цепи на ремне? Кожанка вроде не плохая, только ты ее своими гребаными заклепками испоганил, весь обвешался как пе*ик! Че за шипы на рукавах? Типа ты шиповка что-ли? Серьги как у бабы! Я вижу ты уже определенный по-жизни! -
Паша напрягся, сжал кулаки и закрыл своей спиной Светлану. Вступать в диалог с подобными обезьянами не имело смысла. Оставался старый как мир выбор — драться или бежать
- Бежим, Паш! Это зеки, с ними лучше не буравить - дрожащим голосом прошептала Света, схватила парня за руку и потянула назад
Павел стоял.
- Короче, шел бы ты отсюда, петушок! А баба твоя синеволосая пусть остается! Позабавимся! - злобно процедил бугай сверкнув золотыми фиксами в лунном свете. Он не спеша вынул что-то тонкое и длинное из-за пояса и мерзко хихикая сделал маленький шаг вперед
- Пошел ты, муд*к!- выдавил из себя Паша
- Хех, ну вот ты Петя и докукарекался! - сплюнул гопник, подскочил к Паше и пырнул парня в живот остро заточенной отверткой. Павел согнулся по-полам от резкой боли, схватился руками за окровавленную рану. Света громко закричала, но подскочившие к ней гопники быстро заткнули ей рот. Точным ударом в сердце гопники покончили с Павлом и потеряв к нему всякий интерес потащили девушку в ближайший гараж, в котором накануне отмечали освобождение кента по кличке Краб. Девушку насиловали до самого рассвета, а наигравшись прирезали и бросили в ближайший колодец вместе с остывшим телом Павла.
Уже на следующее утро тела обнаружил случайный прохожий, дело быстро раскрыли и гопников вернули в тюрьму.
С той самой ночи, работники и посетители московского рок-клуба стали замечать на концертах присутствие двух полупрозрачных силуэтов. Их замечали в коридорах клуба когда выступления были уже закончены и софиты погасли, они пугали посетителей внезапно возникая в туалетах и у бара, бродили по территории клуба и его окрестностям. Но чаще всего их видели во время проведения самых угарных концертов в самой гуще слэма, они мелькали на танцполе когда разгоряченная толпа сливалась в музыкальном экстазе. Две призрачные фигуры парня и девушки то появлялись, то снова растворялись в воздухе смущая выпивших металлистов и панков. Сотрудники клуба пытались заснять их на видео, но пленка обычно была испорчена, либо удавалось разглядеть лишь два серых облачка, похожих на клубы дыма принявшие человеческую форму.
Со временем этих призраков стали наблюдать на многих концертах, без привязки к конкретному клубу. Те кому довелось увидеть их вблизи утверждают что у парня был зеленый ирокез, а у девушки синие волосы. А друзья Паши и Светы уверены что это именно их души продолжают отрываться даже после смерти, и никак иначе.
Девушка еще перед началом концерта, когда сидели на своих местах во втором ряду, поблагодарила парня за этот день, хоть он и был местами очень жестоким, но зато в итоге эффект от результата оказался гораздо сильнее.
Надо ли говорить, что девушка хотела попасть на это мероприятие гораздо больше парня. А парень бы сам один на него никогда бы не поехал, ибо ехать куда-то одному для него было совсем неинтересно. Хорошо, когда есть друзья готовые вот так куда-то сорваться вместе с тобой. Тем более, за чужой счет.
У истории есть домашнее задание: как думаете, что случилось между парнем и девушкой дальше, после концерта? Жду ваши версии в комментариях, а правильный вариант можно будет прочитать после антракта.
Подсказка: для правильного ответа нужно было внимательно читать и смотреть фотографии из предыдущих частей истории.
Просьба: пожалуйста, если вдруг кто-то уже слышал от меня эту историю, и знаете её финал, то не надо спойлерить его остальным.
Неважно, что происходит: ты должна закончить произведение.
Пальцы сводит судорогой? Играй. В глазах сияют вспышки мигрени, а голова раскалывается от боли? Играй.
Наводнение, пожар, нападение зомби? Играй. Крышка рояля распахнулась, и из неё полезли демоны?
Ты знаешь, что делать.
Музыка — жестокая дама. Она творит невероятные вещи, заставляет сердца биться чаще, а дыхание замедляться. От одних произведений хочется улыбаться и танцевать без остановки, другие — приносят лёгкую, манящую грусть. Всё это — её сила.
Но за это она требует полной отдачи.
Концертный зал, в котором я выступаю в пятницу, его перестраивали насколько лет назад. Старая проводка загорелась прямо во время программы.
Пострадал только один человек. Пожар, на самом деле, был не таким уж страшным: зрители, капельдинеры, все успели эвакуироваться. Но только не пианистка.
Она осталась на сцене.
Я знаю, чьё произведение она исполняла. Олег Яковлев, не самый известный композитор. Его музыка или нравится с первых нот или не цепляет совсем.
Я отношусь ко второй категории. Меня раздражают его концерты для фортепиано, все четыре. Музыка замедляется, потом срывается почти в нотный хаос, замедляется снова... Предпочитаю что-то менее странное. Моцарта. Или Рахманинова.
Но есть люди, которых Яковлев покорил. Буквально.
Та девушка, она и до половины концерта не дошла, когда вспыхнул пожар. Казалось бы, всё просто. Вставай, бросай пианино и беги.
Она этого не сделала.
Я не знаю, что заставило её остаться. Чувства, которые взращивают преподаватели в музыкалке и консерватории — с самого детства? Или, может, концерт Яковлева, который захватил её, не позволил подняться с табурета, пока не сыгран последний такт?
Или это была не одна нота, а целый аккорд из дисциплины, страха и странной музыки?
Та девушка, её вытащили из здания — ещё живой. Но к тому времени она вдохнула так много дыма, что было уже поздно.
Байки, которые гуляют от одного музыканта к другому, говорят, что она была довольна.
Она смогла завершить концерт.
50/366
Одна из историй, которые я пишу каждый день - для творческой практики и создания контента.
На этот пост меня вдохновила байка, рассказанная одной из крутых читательниц.
Мы встретились, когда она настраивала виолончель.
Шпиль упёрт в деревянный пол концертного зала, тонкие пальцы аккуратно закручивают колки. Смычок лежал на коленях, обтянутых чёрной тканью платья.
Волна волос закрывала лицо.
Я не сразу вспомнил её имя — Виктория. Победа. Многие профессиональные музыканты знают друг друга, если не лично, так через пару рукопожатий.
Мне о ней рассказывал Саша, он тоже собирался приехать на этот конкурс. И Ева упоминала это имя, когда мы вместе работали в оперном.
Давно от неё, кстати, не было новостей.
Вдруг Виктория вскинула голову, открывая лицо. У неё были красивые глаза: большие, тёмные. Зато остальное не впечатляло — острый подбородок, тонкие губы.
Глаза и эти пальцы, будто созданные для того, чтобы перебирать струны — вот то, что мне в ней понравилось.
Я собирался играть пятую сюиту Баха. Она, судя по программке, напечатанной для конкурса, — Шнитке. Приятное произведение, но не такое сложное, как моё.
Интересно, волновалась ли она о результатах? Пыталась ли предугадать, чем закончится конкурс — как я?
Виктория снова отвернулась к инструменту. Подхватив чехол со своей виолончелью, я отправился искать Сашу. В программке он был заявлен, мы переписывались на прошлой неделе: он обещал, что приедет.
Не мог же он опоздать.
Саша не опоздал — он вообще не явился на конкурс. Мне пришлось пережить битву между волнением и облегчением от того, что на одного противника стало меньше. Я боялся его артистизма: Саша не играл, он проживал каждое произведение.
Жюри такое нравилось.
Пытаясь успокоиться и найти удобное место для себя и виолончели, я чуть не упустил момент, когда на сцену вышла она. Виктория не заколола волосы, той же волной они спадали на плечи.
Жюри такое не нравилось. Я мог представить, как они перешёптываются: «У нас тут классическая музыка, а не конкурс красоты».
Но потом она вскинула смычок.
Я не знал, что делать. Удерживать свою виолончель, чтобы она не упала на пол, пытаться настроиться на выступление или — просто слушать. Виктория слилась с инструментом, с музыкой, с каждой нотой, написанной Шнитке. Безупречная техника. Изящные, отточенные движения рук.
Она была хороша как все мои талантливые знакомые вместе взятые.
Когда она опустила смычок, стало грустно.
Но тяжесть инструмента в собственных руках отрезвила меня. Жюри перешёптывалось. Объявили перерыв. До моего выступления оставалось полчаса — и не мог же я просто уступить сцену этой дамочке.
Я сделал глубокий вдох. Расстегнул чехол, коснулся струн виолончели. Мы не один конкурс вместе выиграли. Да, противница была хороша — но чем я хуже?
И, когда настало наше время, я играл, словно в последний раз.
Шею свело судорогой. Локти дрожали, пришлось вспомнить окрики преподавательницы — и шлепки смычком. Но я играл, не перепутав ни единой ноты. Играл, забыв о боли в пальцах, о тяжести инструмента, о всех, кто выступал до меня.
С последними нотами я услышал аплодисменты жюри. Правая рука бессильно опустилось. Я наконец оторвал взгляд от инструмента.
И встретился с тёмными глазами Виктории, которая наблюдала из-за кулис.
10/366
Одна из историй, которые я пишу каждый день - для творческой практики и создания контента.
Вот и первая десяточка в 2024. Для этого, судя по всему, завтра придётся писать продолжение.
Вы слушаете радио «Имагинация».
Прошло несколько лет с того момента, как инопланетное радио «Имагинация» впервые зазвучало на Земле. Вторгнувшаяся в мир одного, конкретного, маленького человечка, теперь эта музыка заполонила собой всю планету. Из всех радиоприёмников, из каждого телевизора и компьютера, невзирая на волновую частоту или интернет-адрес, раздавались странные, жуткие, чарующие, непонятные звуки. Звуки колдовства, а может, науки, пришедшей из совершенно иных миров. Из миров за пределами вИдения и понимания человеческой расы.
Но люди слушали их. И их, и тот приятный женский голос, что время от времени объявлял: в эфире радио «Имагинация». Боже, как внимательно, чутко и с каким желанием они слушали то, что предлагала и навязывала им вожделенная радиостанция. По собственной воле никто бы не стал уделять внимания подобной какофонии: смеси постукиваний, скрипов, шорохов и прочих движений, обильно «пересыпанных» фленжером, хорусом и иже с ними. Однако именно этот факт и сыграл ключевую роль. То, что слышалось, и то, что происходило, было НАСТОЛЬКО невероятным, чуднЫм, не похожим на виденное любым человеком ранее, что волей-неволей каждый, кто становился слушателем, свидетелем, подпадал под волшебное, неописуемое очарование музыки, словно под гипноз.
Видимо, на то и был расчёт. Вероятно, так неведомые галактические ди-джеи с далёкого Альтаира – а их местоположение установили давно и точно – именно так они планировали призвать и привлечь человеческое общество во всём его многообразии. Что ж, если это правда, то всё удалось. Цель, однако, сохранялась неясной.
Но музыка – звучала! Она звучала в головах учёных и художников, таксистов и врачей, политиков и военных. Она интриговала их, помогала им, раскрывала перед ними самые невозможные тайны: во сне и наяву. Отныне не только Менделеев мог, уснув, обнаружить решение задачи, которая долгое время не давала ему покоя. И не Моцарту одному теперь оказалось под силу, узрев произведение полностью, точно в каком-то неведомом трансе, потом последовательно переложить его на бумагу.
Вначале это удивляло, а значит, пугало, но… нет ничего такого, к чему бы человек не привыкал. И человек привык. Люди долго, очень долго вслушивались в таинственную музыку Альтаира, приносящую с собой огромнейшие богатства, и чем больше становилось богатств, тем сильнее росло доверие землян к невидимым, неизвестным «музыкантам». Все подпали под очарование альтаирского радио, от мАла до велИка. Правда, был ли у них выход? Возможно, нет. Но кого это сейчас интересует? Сейчас, когда так близка технологическая сингулярность, когда машины наконец полетели по небу, а звездолёты – выбрались за тесные рамки земной орбиты; когда роботы «ожили», чтобы помогать людям, а сами люди научились управлять всем при помощи сенсоров и мыслей…
Конечно, можно было бы насторожиться, смело сказать «нет!». Но больно уж грандиозно сталось воздействие «Имагинации», и слишком заждались, изголодались так называемые «хозяева Земли». Несколько лет, несколько долгих, прекрасных, фантастических лет продолжалась магия запредельной музыки. Создавались изобретения, вводились новшества… да что там, сам мир чуть ли не перекраивался от корки до корки! И всё это под саундтрек чуднЫх, но уже столь близких «мелодий», звонов-ударов-перестуков, обработанных незримым кудесником. Тех самых звонов и перестуков, что вдохновляли, дарили желание жизни, двигали вперёд. Да, «песня» помогала и строить, и жить, а потому стала синонимом слова «прогрессорство».
Впрочем, люди не задумывались. Практически ни у кого не рождалось мысли: а что, если это прекратится? Что тогда? Как мы будем существовать без наших друзей с Альтаира? Нет, никому подобное не пришло в голову; никому, кроме, как водится, нескольких наиболее вдумчивых и прогрессивных представителей человечества…
- Но, Вениамин Фёдорович, - доказывал физик Крылатов, - вы только представьте, что это правда. Только вообразите! Что тогда начнётся… а вернее, прекратится. Перестанет, исчезнет, сгинет в небытии тот рай, которым мы жили последнее время, а ему на смену придёт…
- Хорошо, - отвечал Вениамин Фёдорович, далеко не последний человек на Объединённой Земле, - я вас понял. Я дам соответствующие директивы.
И директивы последовали.
В результате, в кратчайшие сроки, после улаживания необходимых формальностей, был построен звездолёт, равного которому не видела планета. Масштабный, быстрый, надёжный – таким мог бы стать «Титаник», если бы его конструкторы вдохновлялись не земными, а альтаирскими идеями. Космический корабль получил название «Музыкант».
Отбор пилота и единственного участника экипажа был очень жёсткий. Следовало найти человека ведающего, опытного, здорового, да ещё и способного вызывать – внешностью и характером – позитивные чувства. Такую роль ответственные лица избрали для Юрия Галанина, превосходного лётчика и космонавта.
- Вениамин Фёдорович, а вдруг они не гуманоиды? – предположил Крылатов.
- И что с того? – ответствовал Вениамин Фёдорович. – Неужели Галанин с ними не справится? Во всех смыслах.
- Всякое может быть…
- В любом случае, другой, более подходящей кандидатуры и иного, более достойного замысла у нас нет.
Спорить с начальством – бессмысленно, тем более когда оно право.
Галанина снарядили по последнему слову техники. Функционирование бортовых приборов проверили чуть ли не десятки раз: слишком велика была ответственность!
- Надо спешить, - говорили Вениамину Фёдоровичу. – Надо спешить.
Он и сам понимал, что надо, и делал всё возможное.
И вот настал долгожданный день в апреле, день, когда «Музыкант», под сакраментальное «…три… два… один… пуск!» отправится в далёкий космос, дабы встретиться с благодетелями Земли. Встретиться и… что дальше? Постичь ещё бОльшие тайны мироздания? А может, никакой встречи не состоится, и земляне потерпят обидное, но вполне прогнозируемое фиаско? Только время могло дать ответ на этот вопрос.
- Полетели! – улыбаясь белозубой улыбкой, произнёс Галанин.
И оторвал звездолёт от земли.
Поднявшись вертикально вверх, в безоблачное весеннее небо, корабль развернулся и, ускорившись, скрылся с глаз наблюдателей. Тем же лишь оставалось наблюдать за процессом поисков через установленные внутри звездолёта камеры и благодаря отчётам, которые регулярно предоставлял Галанин. Ну и, разумеется, в ЦУПе тщательно и безостановочно следили за показаниями приборов корабля и за здоровьем первого контактёра, чтобы, в случае чего, немедленно выслать на помощь спасательно-поисковое судно…
Галанин большую часть дня занимался тем, что внимательно и сосредоточенно вёл сверхбыстроходного, оснащённого «умными», невероятными для людей прошлого навигационными и защитными системами «Музыканта» сквозь космическую ширь. Чёрный, помигивающий звёздами, украшенный их сиянием, редким разноцветием планет и монотонностью астероидов и обломков оных, великий Космос звал в себя и за собой, на грандиозные поиски – туда, где лежит ответ на самые важные и глобальные вопросы, цену которых человечество, наверное, ещё не до конца сознавало. Ориентировался в пространстве Галанин в основном по двум вещам: корабельному навигатору с его яркими компьютерными обозначениями и никогда не смолкающей «Имагинации», что не только вдохновляла, но и указывала путь. Если радиосигнал, с его ставшими привычными и родными стуками, ударами и перешёптывания, делался слабее, космонавт тотчас поворачивал корабль, пока волшебная инопланетная музыка не начинала звучать на прежней громкости.
…У Галанина и тех, кто отправил его в полёт, было достаточно времени для раздумий, и они пришли к выводу, что источник сигнала находится, по планетарным меркам, на совсем небольшом и двигавшемся быстро астероиде, не исключено, искусственного происхождения.
- …Как самочувствие? – в очередной раз спросили из ЦУПа.
- В порядке, - с улыбкой отвечал Галанин.
- Что впереди?
- Темнота…
И тут Галанин замер. Замерли и остальные, кто видел это.
- Погодите, - проговорил космонавт. – Тут… да. Оно! Я нашёл его!
Внутренняя камера «Музыканта» показала работникам ЦУПа то, что мужчина увидел по монитору.
Раздались ликующие крики, а улыбка звездолётчика стала ещё шире.
На экране, тем временем, отображался висящий впереди, прямо по курсу движения корабля, и постепенно увеличивающийся, по мере приближения «Музыканта», громадный шар. Металлического оттенка сфера, покатая, навевающая мысли о космической станции и кибертехнологиях.
Приблизившись к ней, Галанин осветил находку прожекторами. Бока действительно невеликой по планетарным меркам сферы переливались в свете мощных лучей, и мужчина понял, что это не астероид. Что угодно, и, безусловно, искусственного происхождения, но не астероид.
Вдруг в неопознанном космическом теле открылась, въехав внутрь, титанических размеров дверь. Ворота.
- Кажется, меня приглашают, - обращаясь к ЦУПу, сказал Галанин.
- Надо лететь, - посовещавшись, решили работники центра.
Он и сам отлично это понимал и ни за что бы не повернул назад: не в его характере было отступать, хоть перед опасностью, хоть перед неизвестностью, особенно тогда, когда до важнейшей разгадки оставались считаные шаги, жалкие минуты. Дав мысленный приказ кораблю замедлиться, Галанин коснулся сенсоров и осторожно повёл «Музыканта» внутрь шара. Гигантский шлюз закрылся тотчас же, стоило корме звездолёта исчезнуть внутри сферы.
Контакт с ЦУПом оборвался; прекратили работу и внешние камеры. Галанин пытался связаться с центром, но никто не отвечал ему, а экран показывал одни помехи.
Между тем, корабль внезапно, но плавно остановился, и после что-то, скрытое от глаз мужчины, понесло «Музыканта» вперёд. Галанин несколько раз нажал кнопку включения и выключения мониторов, однако это не принесло результата. Оставалось лишь догадываться, кто, как и зачем влечёт его к себе. У Галанина родилось предположение, что он попал в нечто сродни магнитному полю, во что-то вроде космического эскалатора или бегущей дорожки, которая должна доставить его прямиком на место.
Похоже, так и произошло. Пару минут продолжалось движение корабля в неизвестность, а затем, так же неожиданно, как и началось, всё прекратилось: «Музыкант» замер на месте, и сам собой с еле слышным шипением отворился входной люк. Теперь исчезли всякие сомнения: кто бы ни находился по ту сторону толстых металлических стен корабля, этот загадочный незнакомец (или незнакомцы?) приглашал его.
Волнительно застучало сердце, впрочем, страха почему-то не было. Галанин отстегнулся и направился наружу.
Стоило переступить порог шлюза, как нахлынул целый сонм чувств: изумление, радость, беспокойство!.. Он стоял и просто смотрел перед собой. Попытался в очередной раз связаться с Землёй, на сей раз через наручное устройство, однако и оно не функционировало.
- Бесполезно, - раздался неожиданно голос. – Грот блокирует все входящие сигналы и фильтрует сигналы внутренние. Так надёжнее, спокойнее.
Галанин завертел головой: откуда только что говорили? Никого рядом нет.
- Я здесь, прямо перед тобой, - послышалось снова.
Тогда вселенский путешественник понял, что звук исходит от колонны – металлической, блестящей колонны впереди. Но отчего глас, который разговаривал с ним, кажется Галанину столь знакомым? Он же слышит его впервые в жизни!
Поглядывая по сторонам, на мерцающие и переливающиеся разноцветием огней далёкие вогнутые стены грота, он шёл вперёд. Мост, перекинутый через километровую пропасть, скрадывал стук шагов.
- Лишние звуки здесь не нужны, - будто прочтя его мысли – или на самом деле заглянув в них? – объяснил голос, определённо женский.
Путь к стеле занял около пяти минут. Постепенно, по мере приближения, Галанин замечал всё больше деталей. Во-первых, то была отнюдь не стела, не колонна, а некое инопланетное устройство соответствующей формы, в которой происходили непонятные и бурные процессы; там что-то светилось и гасло, двигалось и останавливалось, клубилось и рассеивалось в ничто. Во-вторых, от «стелы» в неизвестность, вероятно, в сторону невидимых отсюда стен грота, тянулись толстые провода, время от времени вздрагивавшие, точно живые, словно дышащие. И в-третьих, и это самое поразительное, внутри колонноподобного устройства, стоявшего на невысокой круглой площадке, к которой вели полдесятка гладких ступеней, вертикально висела, опутанная маленькими проводками, обнажённая красивая женщина. Глаза закрыты, грудь размеренно вздымается, руки опущены, белоснежные волосы раскиданы по плечам – такие мелкие детали Галанин рассмотрел, когда совсем уже поравнялся с «зависшей» над пропастью «стелой».
Поражённый увиденным, космонавт аккуратно приложил ладонь к прозрачному резервуару, где находилась красавица, - и ощутил тепло. Тепло и лёгкую вибрацию.
- Ты пришёл поздно, - снова послышался мелодичный голос.
Галанин отдёрнул руку, отпрянул.
- Не бойся, - попросила та, кто парИла внутри ёмкости, похожей на стеклянную. – Мы не хотели тебя напугать. И я тоже. Не переживай: всё должно быть хорошо. Но знай: когда ты поднялся по ступеням к месту моего последнего обитания, ты сделал свой выбор. Вы сделали… Хотя – всё ещё можно изменить.
- Кто… - Он сглотнул. – Кто ты?
- Но ты же знаешь, - был ответ.
И тут он понял, что действительно знает. Она – та самая радиоведущая, та, кто напоминал землянам, какую именно станцию они слушают.
- Вижу, ты вспомнил меня. – Женщина по-прежнему не двигалась и говорила не размыкая рта. – Я – это она. А ты – Юрий Галанин?
- Да. Меня послали…
- Я знаю. И вместе с тем – нет. Да и им тоже неведомо до конца, зачем ты здесь и что тебя – и их – ждёт.
- Кто ты? – повторил он. – Какой ты расы? Ты человек?
- Почти, - ответила она. – Когда-то я была кем-то вроде человека. Все мы были. Нас плодилось много, чересчур много. Мы населяли немало планет – не одну и не две. Но потом случился Катаклизм.
- Катаклизм? Какого рода?
- Мы слишком уверовали в науку. Понимаешь?
Кажется, он понимал.
- И в итоге, - осторожно продолжил он, - осталась только ты одна? Из всех?
- Меня оставили.
- Чтобы встретиться со мной?
- С тобой или с тем, кто пришёл бы вместо тебя. А кто-нибудь когда-нибудь обязательно пришёл бы. Не с чистыми намерениями, так с желанием красть.
- Мы не хотим красть. И я не хочу.
Она помолчала, а потом продолжила:
- Ведай же, Юрий Галанин, что наша судьба начиналась так же, как у вас… Ох. Силы покидают меня… Ты поздно пришёл. Не знаю, сколько ещё смогу…
- Подожди. Ты хочешь сказать, что вы получили свои знания, умения и силу тоже от кого-то другого? От иной человекообразной расы? Так же как люди получили эти знания и силы от вас?
- Ты всё правильно понял. – Она опять умолкла. – Берегите силу. Берегите себя… И – прощайте. Моя миссия выполнена.
- Подожди, подожди…
Он говорил ещё что-то, но женщина больше не произносила ни слова. Её голова безвольно опустилась на грудь, которую не вздымали лёгкие… если, конечно, её организм был устроен подобно организму земных женщин. Но что-то подсказывало ему: так оно и есть.
«Всё кончено, - подумал он. – Или только начинается?»
Он поднял руку ко рту и сказал в наручный микрофон несколько стандартных фраз; просто так сказал, безо всяких смысла и надежды. Конечно же, никто ему не ответил.
В эту секунду ушей достиг странный звук – будто открывается дверь, совсем близко. Что это? И откуда доносится?
Боковым зрением он уловил движение в «стеклянном» резервуаре: оттуда будто бы откачивали воду… либо что-то, очень на неё похожее, некую жидкость или густой свет. Затем дверца резервуара отъехала в сторону.
Он всё понял.
Он подошёл ближе и поймал на руки безвольное обнажённое тело. Ему показалось, что улыбка радости и счастья озаряет прекрасное лицо. В следующее мгновение женщина растворилась прямо на его глазах, исчезла, испарилась.
Он был удивлён, он был поражён. Но недолго. Он понимал, что ему следует сделать… что его опять зовут… что его зовёт собственный долг: перед ней и перед ними, перед всеми жителями Земли… И перед собой.
Раздевшись донага, он шагнул внутрь резервуара, который тут же закрылся и вновь заработал. Он ощутил, как что-то плещется у ног, концентрируется, конденсируется; как колонна набирает всё больше и больше ЭТОГО, погружая его в искрящийся свет. И вдруг стало так хорошо, так легко.
Смотря прямо перед собой, опустив руки по бокам, спокойно, размеренно дыша, он ждал, пока резервуар наполнится, а провода опутают и подключатся, дабы подарить ему новый смысл существования. Ему многое предстояло увидеть, понять и рассказать…
…Рука повернула регулятор, и зазвучала привычная странная музыка, мелодия из глубин космоса.
А когда она закончилась, приятный, ровный мужской голос сказал известную и ожидаемую фразу:
- Вы слушаете радио «Имагинация».
И всё продолжилось заведённым порядком.
Посвящается героям Космоса