Теперь живу с бабушкой в деревне. День шестой
Мы за чаем теперича с бабушкой не молчим, болтаем.
Ну, технически в доме у нас тихо, конечно. Она ведь не слышит всё также, толку-то мне воздух сотрясать. Мы болтаем по бумажке, по тетрадке с отлинявшими клеточками точнее. Я пишу в тетрадку крупные печатные буквы, бабушка через лупу собирает их в слова и отвечает. Иногда говорит, что не понимает.
Не понимает она в основном длинные слова – пока до конца буквы дочитывает, начало слова забывает. Ещё не понимает более, чем двузначные цифры, годы не может прочесть. Переписываю: сложные слова меняю на синонимы покороче, иногда нарочито неправильно пишу, ну, не как по правилам русского языка положено, а по бабушкиному говору, чтоб понятней ей было. Цифры переписываю словами или тоже сокращаю.
В этот момент отчего-то особенно ярко вспоминаю свою работу с гватемальскими жителями – потомками индейцев майя, для которых их сегодняшний испанский – не родной язык. Для них мне тоже приходилось переиначивать классические испанские слова, иногда чуток нарушать правила, чтобы поняли. Доводилось даже бывать в роли эдакого переводчика между пациентами и новыми врачами, которые пытались говорить на правильном испанском, а надо было на народном, чтоб понятыми быть. Теперь вот и с бабушкой я что-то вроде того выполняю, перевожу ей сегодняшний мир на понятный для неё язык.
Переговариваемся так долго, половину тетрадки за чаепитие исписываю ей. Обсуждаем мою бабушку, кошку, войну, корову Тарьку, какого-то Серёгу Чуркина, который помер во время всхода свекольной ботвы – не дожил до свёклин. Обсуждаем, что на пасхальный стол сготовим, к приезду мамы и мужа. Бабушка описывает мне блюдо, которое нужно состряпать и добавляет загадочно:
— Сготовь, а им-то не говори из чего сготовлено, пусть гадають себе.
Мне смешно, но я согласно киваю. Отравы там нет, так что сготовлю и говорить не стану состав – пусть погадают, коль бабушку это потешит.
Наконец, меню согласовано и записано. Бабушка отставляет от себя пустую чашку, сгребает со стола крошки на ладонь, сыпет в рот. Тихонько выдыхает:
— Спасибо тебе. И за чай, и за всё. Хорошо.
Вечером сидим в её комнате, обнявшись. Глядим кино про Мухтара. Бабушка гладит меня по колену и объявляет:
— Хорошо у нас с тобой, дружба.
Похоже на то.
Теперь живу с бабушкой в деревне. День пятый
Наутро встаю сама, до шума ещё.
На часах 6 утра. Видать, организм свыкся уже, перестроился сам около этого часа просыпаться. Слышу, бабушка не спит, шуршится в комнате. Заглядываю – тряпочки на столе перекладывает и свистит носом шумно. Ворочаюсь к себе, собираю постель в шкаф, переодеваюсь.
Пока мы шуршим всякими тряпочками и, по вчерашней привычке сопим обиженно, кошка под шумок добирается на кухне до пакета с пакетами, вытрясает содержимое и весело разгоняет по всей квартире. Бабушка видит разлетевшиеся пакеты, бегающую по квартире кошку – кричит. Я бегу за кошкой, та прячется за диван, нахалка. Собираю пакеты и вижу, как бабушка беззвучно хохочет глазами и приоткрытым ртом. Забываю, как надо сопеть и тоже хохочу.
Приношу бумажку, пишу на ней: «Как ты себя чувствуешь сегодня?»
Бабушка вчитывается медленно, каждый слог проговаривает по два-три раза, не сразу собирает их в слово. Она всего-то три класса в колхозе успела закончить, а потом война началась, не до школы и не до чтения было. Некоторые после войны доучивались, конечно, а ей как-то не довелось. Читать бойко так и не навострилась, тяжко ей читать. Наконец, поднимает глаза, поняла.
— Да ничего доченька, ничего, живая. Голову только вот мотает, ох…
Под руки шаркаем на кухню – чай пить. Пока бабушка хлебает чай, я продолжаю нарушать данные мне инструкции и пишу на бумажке: «Что хочешь на завтрак? Есть творог, яйца, греча, овсянка, грибы, сосиски». Отдаю, вместе с лупой.
Читает минут шесть-восемь, успеваю кофе себе заварить и процедить. Бормочет:
— Ох, я бы яйчишко съела сейчас… Но ты не трожь их! Нето на Пасху нам не хватит красить-то. Ты мне гречу свари в молоке. И гриба дай, осолиться слегка.
Молоко, греча, гриб… Подаю. Бабушка ест, довольная. Отставляет от себя пустые чашки, выдыхает:
— Вкусно мне стало, доченька, заботишься обо мне.
Что ж, пожалуй, с нонешняго дня мы с бабушкой живём не по инструкциям, да. Нарушение, конечно, ну и срать. Кроме шуток – после гречи с молоком и грибом вместе, срать нам, вероятно, придётся. Да и ладно, унитаз у нас имеется, ванну наберём. Ничего. Главное, что бабушка, впервой со мной рада быть, кажется. Чего мне ещё желать-то.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
"Пойманная Луна"
49х38, холст и темпера, Андрей Борис, 2018
Чай с муравьями
"Половодье в лунную ночь"
29х21, бумага и карандаш, Андрей Борис, 2018
Как удивляются богатые люди общаясь с нищебродами?
Тусил я однажды с богатой девочкой и она очень удивилась, когда я одним чайным пакетиком заварил две кружки чая)))
У нее был один вопрос: а что так можно???
P.S. не сложилось у нас с ней)
Какой чай в пакетиках сейчас вкусный?
Без изысков, ароматизаторов, обычный черный чай в пакетиках. Понятно, что надо покупать минимум в пачках, чайная церемония и тд. Но надо просто в пакетиках. А что то последнее время вообще никакого удовольствия - все пакетики сразу выпускают черное в чашку, вкус - один на всё. Из последнего - азерчай брал - испортился совсем, гринфилд кенийский санрайз - ну всё одна фигня стала, ахмад - как фирменный в пивко.
Может, есть что то в массовом сегменте в пакетиках, что можно купить, заваривать и пить?